|
25-26 марта 2015 года Саудовская Аравия вместе с Египтом предприняли непосредственное военное вмешательство в йеменскую междоусобицу: саудовцы атаковали с воздуха столицу Йемена Сану, захваченную хуситами, а египтяне заняли опорные пункты для контроля над Баб-эль-Мандебским проливом, важнейшей магистралью торговли между Западом и Востоком. Египет всегда рассматривал угрозу этому проливу, как casus belli, повод для войны, и уже воевал с Йеменом в 1962 году. На этот раз Саудовской Аравии удалось организовать всеарабскую коалицию стран с преобладанием суннитского ислама от Марокко до Арабских Эмиратов. Племена хуситов, поднявшие восстание против центрального правительства и захватившие столицу и порты на побережье, исповедуют зейдизм (по имени основателя Зейда ибн Али. Течение возникло в 8 веке н.э.), разновидность шиитского ислама, и пользуются поддержкой Ирана. Таким образом, раскол между основными течениями ислама, сунна и шиа, постоянно углублявшийся в последние годы, привел теперь к открытому военному столкновению. Шиитский Иран, ведущий наступление против суннитов в Ираке и Сирии, поддерживающий единоверцев в Бахрейне и самой Саудовской Аравии, уже заявил, что нападение на Йемен будет иметь для агрессоров самые разрушительные последствия. Пакистан, обладатель ядерного оружия, созданного в свое время при финансовой поддержке Саудовской Аравии в обмен на соответствующие гарантии, тут же предупредил, что в случае угрозы Саудовской Аравии может применить ядерное оружие. США и Россия уже замешаны в этом конфликте: Россия вместе с Ираном поддерживает сирийского президента Асада, а США вроде бы союзник Саудовской Аравии. Если учесть, что Ближний Восток – колыбель цивилизаций, своего рода сердце мира, а в настоящее время – узел интересов сверхдержав, то существует опасность, что в черную дыру разрастающегося военного хаоса может быть втянут весь мир.
Узкий, небесно-синий Баб-эль-Мандебский пролив между Красным морем и Индийским океаном всегда был стратегическим перекрестком мирового значения (жизнь мира уже тысячелетиями движется вокруг торговли), в этом районе росли и гибли города, становились и распадались империи. Так что Йемен издревле – место беспокойное. Еще во втором тысячелетии до нашей эры здесь были цветущие царства, и среди востоковедов даже принято говорить о полуторатысячелетней южно-аравийской цивилизации. В первые века нашей эры она находилась в противостоянии с глобальными империями той эпохи: христианской Византией и зароастрийской Персией. Немаловажно подчеркнуть господствующую религию этих стран, поскольку и доныне, как мы видим, религия осталась важнейшим признаком государственной и этнической принадлежности (не зря латинское слово religare означает "связь", "соединение"). Цари Химьярского царства, господствовавшего в Йемене в 5-6 веке н.э., в целях не только религиозного, но и политического самоопределения приняли иудаизм (в городах Южной Аравии было много еврейских купцов), и в успешных войнах с христианской Эфиопией и с союзниками Ирана создали настоящую империю. Через несколько веков подобная ситуация повторится в Хазарии. Но незадолго до начала исламской эпохи, царство было разгромлено эфиопами и жители приняли христианство, затем оно было подчинено Персии, воевавшей с последним химьритским царем Абрахой (чем не Абраша). Племена этого района от арабов этнически отличались, хотя тоже были семитами, и они приняли шиитскую версию ислама, хотя в районе господствовала суннитская. Многие племена и народы Ближнего Востока, завоеванные приверженцами ислама, ради сохранения своей этнической идентичности держались другой религии, прежде всего христианства, или таковую "изобретали". Так возникли религиозно-этнические общности суфиев, друзов, алавитов (нусайритов), алевитов, и многих других. Эти разбросанные по всему Ближнему Востоку меньшинства, дабы не вступать в конфликт с исламом (секим башка будет), объявляли себя последователями мусульманских течений, но суть своей веры держали в секрете. Когда их священные книги стали доступны европейским исследователям, в них обнаружилось сильное влияние христианства и иудаизма. Возможно, что и хуситы – потомки тех племен, что когда-то исповедовали другие религии. Кстати, имя Хус впервые упоминается в Ветхом Завете и составляет основу распространенных исламских имен Хусейн, Хусни, Аль Хуси. Для анализа происходящих ныне событий все это не столь уж и важно, но все-таки хотелось обрисовать общий исторический фон, грешен – люблю историю…
После Первой мировой войны и развала Оттоманской империи Ближний Восток, некогда тихая гавань исламского фундаментализма, вступил в полосу революционных перемен. Общим стремлением стала модернизация по образцу западных обществ, то есть вестернизация, тем более что контроль над районом перешел в руки западных держав-победительниц, прежде всего Англии и Франции: они "рисовали" границы новых государств, свергали и назначали правителей и распоряжались природными ресурсами. В идеологии возобладали идеи социализма и национализма, а Иран, и особенно Турция Ататюрка, даже вступили на путь подавления ислама. После Второй мировой войны и решительного ослабления позиций старых колониальных держав в ряде арабских стран (Египте, Сирии, Ираке) к власти пришли социалистические партии, а в Южном Йемене – чуть ли не коммунисты (в 1969 году). В период 60-70-х годов влияние Советского Союза в регионе было доминирующим. Важным событием для активизации политических процессов в этом районе стало и создание государства Израиль (1948 год): в сердце арабского мира возник фактор чужеродной цивилизации, быстро набиравший экономическую и военную силу. К концу 70-х годов в регионе наметился новый перелом: социалистические лозунги были преданы забвению, Египет политически и идеологически переориентировался на Запад и заключил мир с Израилем, а в Иране, почти одновременно с этим, произошла Исламская революция.
Гигантская смута и свара, заварившаяся в последние годы на Ближнем Востоке, с пылу с жару названная энтузиастами перемен "арабской весной", все больше и больше принимает характер возврата к фанатичной религиозности, и весь район превращается в поле битвы между суннитами и шиитами. Мне, правда, кажется, что в основе этой борьбы лежит воля к экспансии обновленных рас, стремящихся воссоздать некогда могучие империи, а религиозные мотивы и разногласия, как и в древности, играют скорее роль "идеологического обеспечения". Цивилизации и культуры – цветы рас, и возникают из пламени мировых войн…
В то время как Восток живет своей сложной внутренней жизнью (дело тонкое, Петруха), Запад, вмешиваясь в эту жизнь, использует методы, наработанные европейской цивилизацией. Их можно разделить, условно, на два основных идеологических направления: "левых" и "правых". Условность связана с размытостью, неопределенностью этих направлений, но все же некоторые характерные признаки можно выделить. Левые – это в основном наследники идей европейского Просвещения, сторонники рационального подхода к жизненным процессам (Не собираюсь отрицать пользу рационального подхода, но во многих случаях, увы, он является, как писал Освальд Шпенглер, "самонадеянной попыткой решить задачи живой истории при помощи систем и идеалов, написанных на бумаге"). Правые же – продолжают линию критиков рационализма, "философии жизни" от ранних романтиков до Ницше, в ее основе опора на традиции: семейные, родовые, государственные, религиозные. При этом романтический (правый) подход гораздо ближе к восточному мироощущению, не случайно европейских романтиков середины 19 века так тянуло на Восток, они и открыли его Европе. Важным различием в мироощущении Востока и Запада (и между правыми и левыми на Западе) являются представления о времени. Попросту говоря, на Востоке никуда не спешат (в исламе вообще нет понятия времени), здесь существуют вечно, а люди Запада вечно торопятся, будто их смерть погоняет, они живут "сегодняшним днем", а то и минутой, и хотят видеть результаты своих усилий немедленно, или хотя бы в обозримом будущем. Поэтому столь характерно название одного из левых политических движений в Израиле: "Мир – сегодня"…
Кстати, прошедшие недавно в Израиле парламентские выборы принесли решительную и неожиданную победу правым. Левые, поддержанные администрацией Белого Дома, многочисленными "демократическими" фондами и почти всеми местными СМИ, были почти уверены в победе, но в последний момент, большинство израильского общества от них отшатнулось. Причины такого поворота, тактические, социологические, идеологические, уже анализировались, их было немало и самых разных, но отмечу только то, о чем почти не говорят: страх перед левыми. Почему же их так боятся, и не только в Израиле?
Левое движение существует давно, как в израильском, так и в общемировом контексте, раньше оно было представлено в основном последователями разных марксистских течений: коммунистами, троцкистами, социалистами, вплоть до социал-демократов на своем "правом фланге". После краха советского коммунизма все это гигантское движение поменяло акценты и направления деятельности: с экономического и социально-политического, приоритетных для марксизма, на старую и туманную триаду свободы, равенства и братства, с упором на борьбу за права человека, угнетенных меньшинств, народов и даже животных. Красные стали зелеными. Кроме борьбы "за" есть, конечно, и борьба "против" – враги объединяют лучше всего – , и таковыми были назначены колониализм, империализм, расизм, национализм и тому подобные тени прошлого. Казалось бы, вполне приличное и даже благородное поле деятельности, не случайно оно привлекало и ныне привлекает массы людей, особенно молодежи. Однако я вижу в нем один очень существенный недостаток даже по сравнению с марксизмом. В отличие от марксизма вся эта левая программа лишена диалектики и представляет из себя набор поверхностных лозунгов и благих намерений. Возможно, это общая беда современности: поверхностность, привычка к легким и простым рассуждениям и действиям, типа нажима на известные психологические узлы, как на кнопки всевозможных приборов. Так что дело даже не в идеологических разногласиях между левыми и правыми, а в том, что левизна это не идеология, а идеологическая попса. Отсутствие метода, а зачастую и "базы данных", компенсируется энтузиазмом переделки "плохого" мира и энергией благородного негодования. Диалектика, да и просто житейский опыт, могли бы, по крайней мере, навести на старую мысль о том, что дорога в ад уложена благими намерениями. Могут возразить, что если поверхностность в характере современности, то ею страдают не только левые, но и правые. Это так, но у правых есть против этой болезни естественный щит – привязанность к традиции, то есть к чему-то, проверенному временем.
В общем и целом сталкиваются два направления: молодой энтузиазм разрушения прошлого, и яростное отстаивание всякого рода традиций. Левые ощущают себя авангардом "движения вперед", революционной силой, призванной разрушить "старое", и как пелось еще недавно: "до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем", и опираются они на энергию разрушения разбуженных рас. Правые же стараются защититься от этого напора, не разрушить, а сохранить. На стороне разрушителей варварский напор молодости ("коммунизм – это молодость мира и его возводить молодым"), а на стороне правых – отчаяние "последнего боя"…
На самом деле битва "нового" со "старым" идет всю историю, вот только история, как я это дело понимаю, нелинейна, и зачастую после кровопролитных сражений выживает только то "новое", что научилось ладить с традицией и со временем ею же и становится. Так что вопрос даже не в том: победит ли обновление или традиция, а в том, чья традиция победит. Очевидно, что традиция победителей…
Какое же отношение имеют левые энтузиасты-разрушители к проблемам Ближнего Востока? Такое же, что и слон к пасудной лавке. Все началось с того, что на пост президента США был избран представитель левого крыла Демократической партии Барак Хусейн Обама, чернокожий с исламскими корнями. Я не склонен всюду подозревать тайный умысел, заговор и тому подобное, но и не считаю, что все происходит случайно, и человеческая воля и мысль не имеют отношения к историческим событиям. Вот и Обаму, полагаю, выдвинули не потому что он человек очень способный и хваткий (увы, без должного опыта), а потому, что чернокожий и с исламскими корнями. Те, кто финансировал и организовывал его предвыборную кампанию, хотели таким образом решить важную задачу: замириться с исламом. После теракта в Нью-Йорке, открывшего летоисчисление нового века, США объявили войну Афганистану, а затем Ираку и, захватив эти обширные страны, оказались в перманентном конфликте не только с населением этих стран, но и со всем мусульманским миром. Исламский религиозный закон предписывает джихад, священную войну против всех "неверных", захвативших, или пытающихся захватить земли ислама. Готов предположить, что сверхзадача теракта 11 сентября 2001 года была в том, чтобы поссорить Америку с исламским миром, слишком большим, чтобы разгромить его или переделать, расчет был на то, что США увязнет в этом конфликте и надорвет свои силы, как это ранее произошло с Советским Союзом в том же Афганистане. Таков расчет любых террористических действий: пытаясь прибить кусачего муравья, большое и неуклюжее животное в гневе разоряет огромные ядовитые муравейники, после чего никому уже мало не покажется. А то, что при этом передавят кучу муравьев – who cares. Бабы новых нарожают. Могут спросить: а почему вдруг напали на США, что они такого ужасного сделали исламскому миру? Причина, как я понимаю, чисто идеологическая: США – оплот западной цивилизации, ненавистной исламскому фундаментализму, они воплощают не просто чуждые, но воистину богомерзкие принципы жизни, и прежде всего – половую распущенность. Ну, а за идеологической ненавистью всегда таится и расовая.(Сегодня слово "расизм" табуировано (левыми), потому что первоначально означало расизм белых. Но есть и расовая ненависть к белым, и с исчезновением слова она не исчезнет. Это напоминает анекдот про Вовочку, с мудростью лингвиста возражавшего назиданью учительницы, что нет такого слова "ж…па": как же так, ж...па есть, а слова нет… )
И действительно, США увязли в Ираке и Афганистане, что их явно ослабило на радость России и Китаю. Соответственно, в американской политической элите укрепилось понимание, что игра не стоила свеч, не сулит и в дальнейшем никаких дивидендов, и надо из нее выходить. Избрание чернокожего президента с исламскими корнями было жестом доброй воли по отношению ко всему третьему миру, и прежде всего – исламскому. Новоизбранному президенту тут же присудили Нобелевскую премию мира, авансом так сказать, и дело тут не в лизоблюдстве перед Америкой, а в том, что в кампанию по замирению исламского мира включился весь Запад (принявший участие в военной коалиции против Ирака и Афганистана): вот, мол, мы выдвинули лидера, который почти "ваш", так что давайте дружить. И первым же важным внешнеполитическим шагом нового президента был визит в Каир с намерением обратиться к арабскому и всему исламскому миру с уверениями в сердечной дружбе. При этом в Израиль Обама демонстративно не поехал, что было для американо-израильских отношений почти нарушением протокола. Всем стало ясно: в новой игре с исламом Израиль будет фигурой для размена, а то и пешкой для жертвы. Это упрямое государство необходимо было "принудить к миру" с палестинцами, причем немедленно, иными словами – к капитуляции (под гарантии великих держав, разумеется). В случае неповиновения США угрожали дистанцироваться от "стратегического союзника" и тем самым открыть дорогу международной изоляции и экономическому бойкоту. Впрочем, израильская линия не главная во всей этой эпопее, и не тема статьи, упоминаю для общего фона. Хотя израильские левые – идеологические и политические союзники американских левых, но это отдельная песня…
Уже речь Обамы перед студентами каирского университета с ее призывом бороться за демократию показала, что президент и все поддерживающие его мощные службы экспертов не поняли куда они приехали и к кому обращаются. Призыв к дружбе был воспринят, как слабость и готовность сдать союзников за передышку. Как писал Освальд Шпенглер: "Цветной видит белого насквозь, когда тот говорит о "человечестве" и о вечном мире. Он чует… отсутствие воли защищать себя" (Шпенглер, "Годы решений", Москва, 2006, стр. 190). Маскировочная окраска самого оратора ничего не меняла, наоборот, подчеркивала слабость тех, кто его послал, их неспособность говорить напрямую и от своего имени. А призыв к демократии был понят, как поддержка братьев-мусульман в их борьбе с центральным правительством, ведущим по отношению к собственным исламистам политику "сдерживания" (с помощью тюрем и расстрелов). В результате в Египте началась исламская революция, сбросившая прозападный и проамериканский режим Хусни Мубарака, а когда через год там произошел антиисламский переворот, то США в первый момент поддержали именно братьев-мусульман, но потом смирились с их поражением. А до этого случилась революция в Тунисе, в результате чего и там пришли к власти исламисты, затем свергли "кровавого диктатора" и террориста Каддафи в Ливии, потом началось восстание суннитов против диктатуры Асада в Сирии – вовсю заполыхала "арабская весна". Вывод войск из Ирака привел к развалу этой страны на курдский север, суннитский запад и шиитский восток, который тут же подпал под иранский каблук. Вывод войск из Афганистана так и не завершен из-за опасений, что и тут вакуум заполнят исламские фундаменталисты. Повстанцы в Сирии, пользовавшиеся поддержкой Запада, тоже радикально исламизировались, и на гигантских разоренных пространствах Сирии и Ирака возник новый Исламский Халифат, ИГИЛ, им даже детей не пугают – самим страшно. В результате США оказались на Арабском Востоке у разбитого корыта. И если еще добавить к этому неудачу с планом "принуждения к миру" Израиля (Натанияху избрал тактику мелких уступок, проволочек "по уважительным причинам", а иногда и открытого сопротивления, и 6 лет как-то продержался под прессом), то можно заключить, что политика Обамы потерпела оглушительное поражение. И дело тут не в личности самого Обамы, а в общем подходе к международной политике американских левых. В истории США уже был один провальный американский президент, представлявший все то же левое крыло Демократической партии, Джимми Картер, заставивший уйти иранского шаха, был, видите ли, недостаточно демократичен, и сумевший "принудить к миру" Израиль, благо у власти в Иерусалиме были тогда левые… Повторюсь: левизна дурна не тем, что отстаивает принципы мира и демократии, а тем, что их навязывает в оголтелом энтузиазме прогресса, без всякого учета исторических традиций тех, кого насильно пытаются осчастливить. Все дело в подходе: спешка, легковесный анализ и желание получить не долгосрочный результат, а громкий эффект. Все то же опустошение сути, симулякры и фейки, все та же идеологическая и политическая попса.
Параллельно Обама нашел (или его нашло) еще одно направление "мирных усилий" – Иран. Главная задача переговоров по иранской ядерной программе состоит не в ограничении иранских ядерных притязаний, а в снятии всех ограничений для сотрудничества между Ираном и Западом. Иран важен США и Западу не только как торговый партнер, но и, прежде всего, как партнер политический, на который можно опереться в урегулировании проблем Ближнего и Среднего Востока (Западу нужны костыли!). Это совпадает с интересами Ирана, стремящегося к гегемонии на Ближнем Востоке, а его упорство в переговорах связано с тем, что такая гегемония будет неполной, и как бы с разрешения США, если у Ирана не будет ядерного оружия. Так что персы пытаются всех надуть, и рыбку съесть и на бомбу сесть, и похоже, что им это удастся. Так что Америку и здесь ждет неудача. Такое развитие событий естественно вызывает глубокую тревогу арабских стран, их интересами явно пренебрегают (видимо, в США решили, что опереться среди них не на кого). Последняя сверхдержава Запада в растерянности: с одной стороны она не решается окончательно кинуть своих старых арабских союзников (пришлось, например, одобрить их "несанкционированные" военные действия в Йемене), а с другой – заигрывает с Ираном, предоставляя ему свободу действий в Ираке, Сирии и Ливане и даже пытается выйти на контакт с ранее "зачеркнутым" Асадом. Судя по всему, от всей политико-идеологической стратегии замирения, с которой американские левые пришли к власти, остались только отчаянные усилия любой ценой избежать военного вмешательства в какой-нибудь новый конфликт. Это уже не только потеря воли к жизни, но и потеря разума: чем дальше ты захочешь убежать от врага, тем он быстрее тебя догонит. Как говорили латиняне «Quos Deus perdere vult dementat prius» (карающий Господь сначала лишает разума).
"Частный корреспондент" 16.09.2014
