Хроники Иерусалима

Меняющееся лицо войны: четвертое поколение

Исследование, проведенное Уильямом С. Линдом, полковником Китом Найтингейлом (Армия США), капитаном Джоном Ф. Шмиттом (Корпус морской пехоты США), полковником Джозефом У. Саттоном (Армия США), подполковником Гэри И. Уилсоном (Корпус морской пехоты США, резерв), опубликовано в Marine Corps Gazette.

Основная задача солдата в мирное время – эффективно использовать это время для подготовки к будущей войне. Для этого он должен предугадать, на что будет похожа эта война. Это непростая задача, и она со временем становится все более сложной. Как писал германский генерал Франц Уле-Веттлер:

В прежние времена командующий мог быть уверен, что грядущая война будет напоминать войны, имевшие место в прошлом и в настоящем. Это давало ему возможность анализировать прежний опыт и черпать из него подходящую тактику. Сегодня командующий войсками лишен такой возможности. Он знает с определенностью лишь одно: тот, кому не удается адаптировать опыт прошедшей войны к новой реальности, обречен на поражение в следующей войне.

Центральный вопрос

Если мы бросим взгляд на развитие военного дела в Новое время, то увидим три четко различающихся поколения. Армия и Корпус морской пехоты США в настоящее время пытаются осуществить переход к третьему поколению. В целом этот переход представляет собой изменение к лучшему. Однако война третьего поколения на концептуальном уровне была разработана во время германского наступления весной 1918 г. Сегодня ей уже более 70 лет. Отсюда возникают некоторые интересные вопросы. Не пришло ли время появиться четвертому поколению? Если да, то каковы его характеристики? Эти вопросы имеют решающее значение. Тот, кто первым распознает, поймет и осуществит смену поколений, может получить решающее преимущество. И наоборот, нация, медленно приспосабливающаяся к этой смене, оказывается перед угрозой катастрофического поражения.

Целью нашей работы является не столько дать ответы, сколько поднять эти вопросы. Тем не менее, мы предлагаем и некоторые предварительные ответы. Для того, чтобы сделать первые шаги к пониманию того, каковы могли бы быть эти ответы, необходимо поместить сами вопросы в исторический контекст.

Три поколения в истории войн

Хотя развитие военного дела в целом представляет собой непрерывный эволюционный процесс, современная эпоха пережила три переломных момента, в которые изменения носили диалектически-качественный характер. Соответственно процесс развития этой сферы в Новое время распадается на три ясно различимых поколения.

Война первого поколения отражала тактику времен гладкоствольного мушкета – линейную тактику и тактику колонн. Эти разновидности тактики возникли отчасти в ответ на технологические требования – линейное построение максимизировало огневую мощь, жесткая муштра была необходима для достижения максимальной скорострельности и т.д. – отчасти же в результате определенных социальных условий и идей – например, колонны французских революционных армий отражали и йlan¹ революции, и низкий уровень подготовки солдат, набираемых по призыву. Хотя тактика войны первого поколения устарела в связи с заменой гладкоствольного мушкета казнозарядным нарезным оружием, ее рудименты живы и сегодня, в частности проявляясь в часто встречающемся стремлении к линейности на поле боя. В рамках первого поколения не существовало оперативного искусства как понятия, хотя оно практиковалось отдельными полководцами (наиболее известным примером является Наполеон).

Второе поколение войн стало ответом на нарезное оружие, заряжаемое с казенной части, колючую проволоку, пулемет и возможность ведения огня с закрытых позиций. Тактика основывалась на применении огня и передвижении, причем она оставалась линейной в своей основе. Обороняющаяся сторона по-прежнему стремилась предотвратить любое проникновение противника сквозь линию обороны, а со стороны наступления рассредоточенная по боковому направлению цепь продвигалась вперед перебежками малых групп. Вероятно самым важным изменением по сравнению с тактикой войны первого поколения был упор на артиллерийский огонь с закрытых позиций; тактику второго поколения можно резюмировать французским изречением: «Артиллерия побеждает, пехота занимает». Массированная огневая мощь пришла на смену войсковой массе. Тактика войны второго поколения оставалась основой военной доктрины в США вплоть до 80-х годов XX в. и по-прежнему практикуется большинством американских частей на поле боя.

Хотя идеи играли определенную роль в развитии тактики войны второго поколения (в частности, идея рассредоточения по боковому направлению) главной движущей силой изменений были технологии. Они проявляли себя как в качественном аспекте – например, в развитии более тяжелой артиллерии или возникновении бомбардировочной авиации – так и в количественном отношении – в способности индустриальной экономики вести войну за счет расходования материальной части (Materialschlacht).

Второе поколение войн сопровождалось формальным признанием и принятием на вооружение оперативного искусства – первоначально это произошло в прусской армии. И опять же, эти изменения были вызваны как новыми идеями, так и технологиями. Идеи в основном проистекали из изучения пруссаками наполеоновских кампаний. К числу технологических факторов относится открытие, сделанное Мольтке, состоящее в том, что современная тактическая огневая мощь требует вести сражение с целью окружения, а также желание использовать возможности железнодорожного транспорта и телеграфа.

Третье поколение методов ведения войны также было ответом на нарастание используемой на поле боя огневой мощи. Однако здесь основной движущей силой были в первую очередь идеи. Германцы, понимая, что не могут победить в Первой мировой войне за счет наращивания материальных средств ведения войны ввиду более слабой промышленной базы, создали радикально новую тактику. Тактика войны третьего поколения, основанная на маневре, а не на истощении противника, стала первой в истории подлинно нелинейной тактикой. Наступление основывалось на обходе и проникновении в тыл противника с целью лишения его способности к сопротивлению, а не на стремлении сблизиться и уничтожить его. Оборона организовывалась на большую глубину и зачастую поощряла проникновение противника, делая его уязвимым для контратаки.

Хотя основные идеи тактики третьего поколения были разработаны уже к концу 1918 г. появление новых технических средств – а именно, танков – вызвало к жизни серьезное новшество на оперативном уровне во время Второй мировой войны. Этим нововведением стал блицкриг. В рамках концепции блицкрига роль основы оперативного искусства перешла от фактора места (как в концепции непрямых действий Лиддел Гарта) к фактору времени. Это фундаментальное изменение было по-настоящему осознано лишь недавно в работах полковника ВВС в отставке Джона Бойда, а именно – в его «теории OODA» (“observation-orientation-decision-action” – «наблюдение-ориентировка-решение-действие»).

Таким образом, мы наблюдаем два основных катализатора изменений, приведших к предшествующим сменам поколений: технологии и идеи. Что же дает нам понимание этих прошлых изменений когда мы пытаемся заглянуть вперед и разглядеть потенциальный переход к войне четвертого поколения?

То, что переходит от одного поколения к другому.

Прежние поколенческие сдвиги, особенно переход от второго поколения к третьему, были отмечены все более сильным акцентированием некоторых центральных идей. По крайней мере четыре из них, по всей вероятности, перейдут в четвертое поколение и, более того, будут оказывать еще более сильное влияние.

Первой такой идеей является «приказ, ориентированный на выполнение боевой задачи» (mission-type order)². Каждый раз переход к новому поколению был отмечен все большим рассредоточением сил на поле боя. В войне четвертого поколения поле боя по всей вероятности будет включать все общество, от имени которого противник ведет войну. В этих условиях рассредоточение, а также, по всей вероятности, повышение значимости действий очень маленьких групп комбатантов, потребуют от боевых единиц даже самого нижнего уровня гибких действий на основе знания и понимания намерений вышестоящего командования.

Второе – это снижение зависимости от централизованной системы логистики. Рассредоточение вкупе с всевозрастающим значением быстроты, потребует высокой степени готовности к тому, чтобы поддерживать существование за счет окружающей местности и противника.

Третьим элементом, который, вероятно, унаследует четвертое поколение – это больший акцент на маневр. Массирование и огневая мощь перестанут быть решающим фактором. Более того, массовость может стать неблагоприятным фактором, так как облегчает нахождение целей для уничтожения. Будет иметь место тенденция к преобладанию небольших, высокоманевренных и подвижных сил.

Четвертой ключевой идеей станет направленность действий на достижение внутреннего коллапса сил противника, а не на их физическое уничтожение. В число целей для поражения будут входить такие «вещи», как поддержка войны населением и культура противника. Огромную важность будет иметь точная идентификация стратегических основ вражеского боевого потенциала.

В целом представляется, что военные действия четвертого поколения по всей вероятности будут в высшей степени рассредоточенными и по большей части не определенными; разделительная черта между миром и войной будет размыта вплоть до полного исчезновения. Война будет нелинейной в такой степени, что, вполне возможно, в ней будут отсутствовать поддающиеся идентификации поле боя и линии фронта. Различие между «гражданским» и «военным» вероятно исчезнут. Действия будут одновременно направлены на всю «глубину» участвующих сторон, включая все их общество, понимаемое не только в его физическом, но и в культурном аспекте. Крупные военные объекты, такие как аэродромы, стационарные узлы связи и крупные штабы станут редкостью по причине их уязвимости; то же самое, вероятно, коснется и их гражданских эквивалентов, таких как правительственные резиденции, электростанции и промышленные площадки (это относится не только к обрабатывающей промышленности, но и к «экономике знаний»). Успех будет сильно зависеть от эффективности совместных операций, поскольку линии раздела между задачами и ответственностью разных участников окажутся размыты. Опять-таки, все эти элементы присутствуют и в войнах третьего поколения; четвертое поколение просто усиливает их.

Потенциальный переход к четвертому поколению под воздействием технологий.

Если мы объединим перечисленные общие характеристики войны четвертого поколения с новыми технологиями, то мы увидим один из возможных контуров нового поколения. Например, оружие «прямой энергии» (direct energy weapon)³ вероятно даст малым подразделениям возможность уничтожать цели, которые они не в состоянии атаковать с использованием вооружений, основанных на обычных способах использования энергии. Такое оружие может дать возможность создать поражающий эффект электромагнитного импульса, не производя ядерного взрыва. Исследования в сфере сверхпроводимости позволяют предположить возможность сохранения для последующего использования очень большого количества энергии в очень малых контейнерах. Технологически вполне возможно, что совсем небольшая группа солдат будет обладать боевым воздействием, равным современной бригаде.

Развитие робототехники, дистанционно управляемых летательных аппаратов, средств связи с низкой вероятностью перехвата и средств искусственного интеллекта может заключать в себе потенциал для радикальной смены тактики. С другой стороны, растущая зависимость от таких технологий может создать новые точки уязвимости, например, уязвимость для компьютерных вирусов.

Малые высокомобильные подразделения, состоящие из обладающих высоким интеллектом солдат, которые вооружены высокотехнологичным оружием, будут перемещаться по большим территориям в поисках критически важных целей. Может оказаться так, что эти цели чаще будут гражданскими, чем военными. На смену терминам «фронт – тыл» придут термины «является целью – не является целью». Это, в свою очередь, может коренным образом изменить то, каким образом организованы и структурированы виды вооруженных сил.

Воинские части и подразделения будут соединять в себе разведывательные и ударные функции. Удаленные «умные» устройства, запрограммированные с использованием искусственного интеллекта, будут играть ключевую роль. Одновременно способность спрятаться от этих устройств и обмануть их станет огромным преимуществом в обороне.

Поскольку политическая инфраструктура и гражданское общество противника станут объектами боевого воздействия, тактический и стратегический уровни будут сливаться. Важнейшей задачей станет изоляция собственной страны от врага, так как малое число людей будет в состоянии причинить огромный ущерб за очень короткое время.

Командиры должны будут владеть как искусством войны, так и технологиями, что является сложной задачей, т.к. подразумевает сочетание двух разных складов ума. В число первостепенных задач, стоящих перед командирами на всех уровнях, будут входить выбор целей (представляющий собой принятие решения не только военного, но и политического, и культурного характера), способность достигать быстрой концентрации при первоначально высокой степени рассредоточения, а также отбор подчиненных, которые смогут справиться с вызовом, каковым является ведение действий в быстро меняющейся обстановке при минимальном или отсутствующем контроле «сверху». Существенной проблемой станет переработка потенциально огромного избытка информации без потери из виду оперативных и стратегических целей.

Психологические операции в форме медийно-информационного вмешательства могут стать преобладающим оперативным и стратегическим оружием. «Логические бомбы»⁴ и компьютерные вирусы могут быть использованы для срыва как военных, так и гражданских операций. Противоборствующие стороны в войне четвертого поколения станут настолько искусными в манипулирование СМИ в целях изменения общественного мнения в стране и в мире, что умелое применение психологических операций иногда сможет сделать излишним ввод в действие боевых подразделений. Важнейшим объектом воздействия станет поддержка населением противника своего правительства и ведущейся им войны. Телевизионные новости могут стать более мощным оружием оперативного назначения, чем бронетанковые дивизии.

Такого рода высокотехнологичные боевые действия четвертого поколения могут нести в себе семена ядерной катастрофы. Их эффективность может быстро свести на нет способность стороны, обладающей ядерным оружием, вести войну конвенциональными средствами. Уничтожение или нарушение работ ключевых производственных мощностей, политической инфраструктуры и социальной ткани в сочетании с неожиданными смещениями баланса сил и с сопутствующими всему этому эмоциями может легко привести к эскалации до применения ядерного оружия. Этот риск может послужить сдерживающим фактором в отношении ведения войн четвертого поколения между ядерными державами точно так же, как сегодня он служит сдерживающим фактором в отношении обычных войн между ними.

Однако необходимо сделать существенную оговорку относительно возможности возникновение перехода к четвертому поколению под воздействием технологий, по крайней мере в американском контексте. Даже если положение дел в сфере технологий допускает высокотехнологичную войну четвертого поколения – а так ли это, пока неясно – технологии как таковые должны быть преобразованы в оружие, эффективное в реальном бою. В настоящее время действующий у нас процесс исследований, разработок и закупок встречает серьезные трудности в отношении такого преобразования. Очень часто производятся вооружения, включающие высокие технологии, не играющие роли в реальном бою или слишком сложные, чтобы работать в хаосе боя. Хорошим примером служит излишнее изобилие так называемых «умных» вооружений; в бою им слишком легко противодействовать, они отказывают из-за собственной сложности или предъявляют невыполнимые требования к людям, их применяющим. Существующий сейчас в США процесс исследований, разработок и закупок может оказаться попросту непригодным для осуществления перехода к эффективным в военном отношении вооружениям четвертого поколения.

Потенциальный переход к четвертому поколению под воздействием идей.

Основным определяющим фактором второго поколения были технологии, третьего – идеи. Можно представить себе и четвертое поколение, основанное на идеях.

На протяжении последних примерно 500 лет тон в военном деле задавал Запад. Для того, чтобы вооруженные силы были эффективными они должны были в целом следовать западным образцам. Поскольку силу Запада составляли технологии его представители могут быть склонны мыслить четвертое поколение в технологических терминах.

Однако Запад больше не господствует в мире. Четвертое поколение может возникнуть на основе незападных культурных традиций, таких как исламская и восточно-азиатская. Тот факт, что некоторые регионы, подобные исламскому миру, не сильны в технологической сфере, может побудить их к разработке военного дела четвертого поколения на основе идей, а не технологий.

Зарождение четвертого поколения, основанного на идеях, можно увидеть в терроризме. Это не значит, что терроризм и есть война четвертого поколения, но некоторые его элементы могут служить знаками, указывающими в направлении четвертого поколения.

Некоторые моменты в терроризме по-видимому отражают вышеупомянутое «наследие» войны третьего поколения. Представляется, что наиболее успешные террористические структуры действуют на основе приказов, ориентированных на выполнение задачи и формулируемых в общих чертах, которые доводятся до уровня отдельного террориста. «Поле боя» характеризуется высокой степенью рассредоточения и включает все общество противника. Жизнеобеспечение террориста практически полностью осуществляется за счет окружающей местности и врага. Самой сутью терроризма является маневр: огневая мощь террориста мала и поэтому критически важное значение имеет то, где и когда он ее применяет.

Следует отметить еще две унаследованных черты, поскольку они могут служить «дорожными знаками», указывающими в направлении четвертого поколения. Первая черта – это акцент на развал противника [в противоположность уничтожению]. Он означает смещение фокус с фронта на тыл врага. Поскольку терроризм обладает слишком малой разрушительной способностью и не может нанести крупномасштабный ущерб он вынужден стремиться к тому, чтобы развалить врага изнутри. Военные действия первого поколения были тактически и оперативно (в тех случаях, когда практиковалось оперативное искусство) сфокусированы на вражеском фронте, на его вооруженных силах, непосредственно участвующих в сражении. Военные действия второго поколения оставались фронтальными в тактическом отношении, хотя, по крайней мере в прусском исполнении, они фокусировались на тыле противника в оперативном отношении через упор на окружение. Третье поколение сместило как тактический, так и оперативный фокус на вражеский тыл. Терроризме делает следующий большой шаг в этом направлении. Он пытается полностью обойти вооруженные силы и наносить удары непосредственно по вражеской стране, по гражданским целям в ней. В идеале для террориста вооруженные силы противника должны вообще стать неактуальными.

Вторым «дорожным указателем» является то, каким образом терроризм стремится использовать силу противника против него самого. Эта «дзюдоистская» идея о войне начала проявляться еще во втором поколении, в кампаниях и битвах на окружение. Вражеские крепости, такие как Мец и Седан, превратились в смертельные ловушки. Эта идея получила новое развитие в войнах третьего поколения, когда сторона, находящаяся в обороне, нередко пыталась строить свои действия на том, чтобы допустить продвижение другой стороны с тем, чтобы собственная инерция наступающих сделала их менее способными к маневру и парированию контрудара.

Террористы используют против свободного общества самый главный источник его силы – свободу и открытость. Они могут свободно перемещаться в нашем обществе, активно занимаясь его подрывом. Они используют наши демократические права не только для проникновения, но и для самозащиты. Если мы обращаемся с ними в рамках наших законов, то они получают много возможностей для защиты; если же мы просто пристрелим их, то телевидение в своих новостях может без труда выставить их жертвами. Террористы могут эффективно вести свой вид войны, получая одновременно защиту от того общество, на которое они нападают. Если же мы будем вынуждены отказаться от нашей собственной системы правовых гарантий чтобы справиться с террористами, то они одержат победу другого рода.

Вдобавок ко всему, терроризм, по-видимому, представляет собой решение проблемы, которая была порождена предшествующими сменами поколений, но которую они в действительности и не пытались решать. Это противоречие между природой современного поля боя и традиционной военной культурой. Эта культура, воплощенная в званиях, воинских приветствиях, военной форме, строевой подготовке и пр. по большей части является продуктом первого поколения войн. Это культура порядка. В то время, когда она создавалась, она соответствовала ситуации на поле боя, на котором тоже господствовал порядок. Идеальная армия представляла собой хорошо смазанный механизм, и именно этого результата стремилась достичь военная культура, основанная на порядке.

Однако каждое новое поколение порождало значительный сдвиг в направлении неупорядоченного поля боя. Военная культура, остававшаяся культурой порядка, становилась все более противоречащей боевой обстановке. Даже в войне третьего поколения противоречие не было неразрешимым; его успешно преодолевал вермахт, внешне поддерживая традиционную культуру, основанную на порядке, одновременно демонстрируя во время боевых действий адаптивность и способность к маневренным действиям, которых требует неупорядоченное поле боя. В то же время вооруженные силы других стран, например, британские, оказались менее успешными в преодолении этого противоречия. Они нередко пытались привнести на поле боя культуру, основанную на порядке, с катастрофическими результатами. Например, во время Англо-бурской войны в битве при Биддульфсберге горстка буров нанесла поражение двум батальонам британской гвардии, которые шли в сражение, как на парад.

Противоречие между военной культурой и природой современной войны ставит традиционные вооруженные силы перед дилеммой. Террористы же разрешают эту дилемму путем игнорирования культуры, основанной на порядке. Они не носят униформы, не ходят строем, не отдают чести и, по большей части, не имеют системы званий. Потенциально они могут создать (или уже создали) военную культуру, соответствующую неупорядоченной природе современной войны. То, что они при этом нередко принадлежат к незападной культуре, может способствовать такому развитию событий.

Похоже, что даже в том, что касается используемого оружия, терроризм указывает на признаки смены поколений. Обычно предыдущее поколение требует гораздо большего количества ресурсов для достижения заданной цели, чем последующее. Сегодня США тратят на бомбардировщики-невидимки по 500 тыс. долл. за штуку. «Бомбардировщик-невидимка», используемый террористами – это автомобиль с бомбой в багажнике, который выглядит точно так же, как и любой другой автомобиль.

Терроризм, технологии и кое-что вдобавок.

Еще раз повторим: мы не утверждаем, что терроризм и есть четвертое поколение. Он не является новым явлением, и до сих пор он оказывался в основном неэффективным. Но что будет, если мы мысленно соединим терроризм с некоторыми из новых технологий, о которых шла речь? Например, какова будет эффективность действий террориста, если мина в его багажнике будет начинена неким продуктом генной инженерии, а не взрывчаткой? Или, чтобы представить дальнейшее развитие потенциального четвертого поколения, соединим мысленно терроризм, высокие технологии и следующие дополнительные элементы.
• Основа, не связанная с национальными государствами или имеющая транснациональный характер, подобно идеологии или религии. Наши возможности по обеспечению национальной безопасности построены так, чтобы оперировать в рамках системы национальных государств. Вне этих рамок наша система безопасности встречается со значительными трудностями. Хорошим примером служит война с наркотиками. Поскольку у наркотрафика отсутствует база в виде национального государства его очень трудно подвергнуть атаке. Такое государство может прикрывать наркобаронов, но не может их контролировать. Мы не можем атаковать их, не нарушая суверенитета дружественной страны. Нападающая сторона в войне четвертого поколения вполне может действовать таким же образом, как это уже делают некоторые ближневосточные террористы.
• Прямая атака на вражескую культуру. Такое наступление может осуществляться как изнутри, так и извне. Оно позволяет обойти не только вооруженные силы, но и само государство противника. США уже несут огромный ущерб от такого рода атаки на культуру, принявшей вид наркотрафика. Наркотики наносят прямой удар по нашей культуре. У них есть поддержка мощной «пятой колонны» в виде покупателей наркотиков. Несмотря на все наши усилия они успешно осуществляют обход всего государственного аппарата. Некоторые идеологические группы в Южной Америке рассматривают наркотики как оружие и называют «межконтинентальной баллистической ракетой для неимущих». Они высоко ценят наркотрафик не только за то, что он приносит деньги, которыми мы сами финансируем войну против нас, но и за тот ущерб, которые он наносит ненавистным североамериканцам.
• Изощренная психологическая война, особенно посредством манипуляции СМИ, в частности, телевизионными новостями. Некоторые террористы уже знают, как играть в эту игру. Говоря более широко, враждебная сторона может легко использовать к своей выгоде важный продукт телевизионного освещения новостей, а именно, тот факт, что благодаря телевидению потери противника могут стать столь же разрушительными в борьбе на внутреннем фронте, как и свои собственные потери. Если мы разбомбили вражеский город, картины погибших гражданских лиц, доведенные вечерним выпуском новостей до каждой семьи в стране, могут запросто превратить в серьезное поражение то, что могло показаться военным успехом (в предположении, что мы поразили также и военный объект).

Все эти составляющие уже существуют. Они не являются продуктом «футурологии» или заглядывания в магический кристалл. Мы просто задаемся вопросом: с чем нам придется столкнуться, если все эти феномены объединятся? Будет ли такая комбинация представлять собой по крайней мере начальный этап четвертого поколения войн? Один из аргументов в пользу положительного ответа состоит в том, что, по-видимому, вооруженные силы третьего поколения (не говоря уж о втором) мало что смогут противопоставить такому синтезу. И это типично для смены поколений.

Целью этой статьи было поставить вопрос, а не ответить на него. Частичные ответы, предложенные в ней, могут на деле оказаться ведущими в тупик. Но учитывая тот факт, что третьему поколению войн пошел уже восьмой десяток, мы задаем себе вопрос: каково будет четвертое поколение?
------------------------
¹ Боевой порыв (фр.). Здесь и далее все примечания сделаны переводчиком.
² Приказ подразделению или части, который определяет конечную задачу, но не детализирует средства ее решения.
³ Оружие, позволяющее направлять энергию в определенном направлении без использования какого-либо снаряда например, с помощью разного рода излучений.
⁴ Программы, осуществляющие злонамеренное искажение данных.

Источник: William S. Lind, Colonel Keith Nightengale (USA), Captain John F. Schmitt (USMC), Colonel Joseph W. Sutton (USA), and Lieutenant Colonel Gary I. Wilson (USMCR), “The Changing Face of War: Into the Fourth Generation”, Marine Corps Gazette, October 1989, pp. 22-26.( http://www.d-n-i.net/fcs/4th_gen_war_gazette.htm)

Перевод Ю.Кузнецова, "http://www.irisen.ru/", 28.06.2007

Другие статьи о войне

К списку аналитических статей

Hosting by