|
Узнав, что я собираюсь писать текст, посвященный 20-летию со дня убийства Ицхака Рабина, приятель поморщился. "Тебе не надоело?", - спросил он. "Все уже пережевано миллион раз".
Есть события в истории, последствия которых проявляются и через десятилетия. Убийство премьер-министра Израиля в 1995 году наряду с "размежеванием", совершенным десять лет спустя, остаются двумя событиями, изменившими пути развития израильского общества, форму диалога между образующими его группами, и результаты этих потрясений мы будем испытывать на себе на протяжении многих поколений.
Да и само утверждение, что об убийстве Рабина, а, главным образом, о том, что ему предшествовало и за ним последовало, сказано все, выглядит сомнительным. В следующем году моя старшая дочь пойдет в школу. И перед тем, как ей придется побывать на церемонии, посвященной дню памяти Рабина, и перед тем, как ей расскажут все то, что израильским школьникам, а также их родителям, вколачивают в головы вот уже два десятка лет, необходимо обнажить хотя бы верхушку тех нагромождений лжи, которыми заросла память общества о трагедии двадцатилетней давности.
Я расскажу своей дочери, что в 1992 году к власти пришло правительство, публично отвергавшее возможность диалога с террористическим движением "Организация освобождения Палестины". Однако, всего через год после прихода к власти, это правительство подписало первый договор с этой организацией, признав за ней право быть полномочным и легитимным представителем арабов, проживающих в Иудее, Самарии и Газе. Террористов вернули из Туниса на территории, дали им оружие, деньги, землю и полномочия бороться с террором.
Расскажу и о том, что соглашение это подразумевало в окончательной его стадии создание Палестинского государства на тех землях, о которых в Декларации независимости государства Израиль сказано: "В Эрец-Исраэль родился еврейский народ". Ибо родился он не на тель-авивской набережной и не в кафе на улице Ротшильд, а в Хевроне и Бейт-Эле. Но это было давно. А если верить тому правительству, то еврейское поселение в Хевроне – это просто кучка экстремистов, а Бейт-Эль – никому не нужный поселок в окрестностях Рамаллы. Они не говорили этого вслух, но сегодня архитекторы соглашений признают, что вели страну именно туда.
Я расскажу своей дочери, что многие, весьма далекие от правых воззрений люди, включая тогдашнего начальника генштаба ЦАХАЛа Эхуда Барака, считали этот договор плохим, чтобы не сказать, самоубийственным. Однако, и это я тоже расскажу своей дочери, выступать против было неприлично. Я найду в интернете запись отвратительной песенки "До свидания, Газа, мы расстаемся навсегда, сяду на берегу моря и забуду о военной форме", которая была символом той эпохи. Таким тогда было общество – уставшим, инфантильным, глупым.
И, тем не менее, расскажу я дочери, что были те, кто не боялись поднимать голос против безумия, спустившегося на страну. Сотни тысяч людей вышли на улицу, требуя или остановить процесс, или объявить досрочные выборы. Это была грандиозная демонстрация протеста, длившаяся несколько дней возле канцелярии премьер-министра. Я расскажу дочери, что принимал в ней участие и видел, как людей избивали, поливали водой, топтали лошадьми, как подростков швыряли в полицейские машины. Израильская демократия была в действии.
Расскажу я и о том, как презрительно называл премьер-министр Рабин своих оппонентов "пропеллерами", как говорил, что они его не колышат ("ло мезизим ли"), как уже тогда появились первые попытки заткнуть рот поднимающим голос протеста, как восторженно обслуживали власть потерявшие всякое представление о морали, этике, профессиональной и любой иной порядочности мэйнстримные СМИ.
Я расскажу дочери о пятом автобусе на улице Дизенгоф, и о Бейт Лиде, и о 20 автобусе в Тель-Авиве, и о Хадере, и об Афуле. Расскажу ей и о том, как взорвался 26 автобус в иерусалимском районе Рамат Эшколь, взорвался в тот момент, когда я сдавал экзамен в университете в нескольких километрах от места теракта. Моя мама не знала времени экзамена, зато хорошо знала маршрут взорвавшегося автобуса, который ехал в университет. Много седых волос прибавилось у нее за те полтора часа, что прошли между сообщением о теракте и моим звонком.
Расскажу и о том, как баснословно обогащались все те, кому удалось погреть руки на "индустрии мирного процесса", какие феерические гешефты делали те, кто смогли оказаться в орбите "Нового Ближнего Востока", какие создавались фонды, как хорошо жилось их главам в то время, когда простые смертные взрывались в автобусах.
Расскажу и об Осло-2, том самом соглашении, которое было утверждено в Кнессете большинством в два голоса, купленных Рабиным в обмен на министерский и замминистерский портфели для двух негодяев, прошедших в Кнессет в списке правой партии, а потом предавших своих избирателей.
Расскажу и о шоке, который испытал я, когда стало известно об убийстве Рабина. О беспрецедентной охоте на ведьм, развернувшейся в этой стране после убийства, о Маргалит Хар-Шефи, которую приговорили к тюремному заключению за недонесение о намерении Игаля Амира убить Рабина. Приговорили, несмотря на то, что два главы ШАБАКа (Карми Гилон и Ами Аялон) утверждали, что она ничего не знала о готовящемся убийстве.
Расскажу о том, как в первые недели после убийства религиозные прятали кипы под кепки, чтобы не навлекать на себя гнев возмущенных масс, для которых любой "в кипе" был сообщником или соидейником Игаля Амира.
Расскажу, как уволили из школы учителя, посмевшего усомниться в существовании "наследия Рабина".
Расскажу, как министр просвещения Юли Тамир заявила вполне серьезно, что "после убийства Рабина правые могут лишь говорить "Барак не прав". Все, что более этого – уже подстрекательство".
Расскажу, как на протяжении 20 лет народу промывают мозги легендами о "подстрекательстве", которое предшествовало убийству. Так, людям рассказывают, что на перекрестке Раанана проходила демонстрация, на которой несли гроб с надписью: "Рабин", в то время как на гробе было написано "Рабин хоронит сионизм". А еще людям рассказывают про изображение Рабина в форме офицера СС, хотя уже давно всем известно, что речь идет о провокации агента ШАБАКа. Расскажу о том, как половину страны превратили в виновников убийства, совершенного одним человеком. Превратили не с целью увековечить память убитого, не с целью укрепить демократию или что то там еще, а только лишь с целью извлечь максимальные политические дивиденды из убийства и как можно крепче заткнуть рот политическим противникам.
Убийство Рабина стало страшной трагедией в истории нашей страны. И речь здесь идет не о том, как относиться к убийству (к нему нет и не может быть иного отношения, кроме как к отвратительному и ничем не могущему быть оправданным преступлению) и убийце, а о том, что на протяжении 20 лет ведется планомерная кампания по промывке мозгов граждан страны во всем, что касается этой истории.
Если сегодня в Израиль прилетит марсианин и почитает газеты, то у него сложится впечатление, что период правительства Рабина был земным раем, и лишь злодей Игаль Амир, ведомый затаившимися от правосудия раввинами, испортил всем честным людям светлое будущее. Это ложь. И ради памяти тех, кто стал жертвой того самого земного рая, пришла пора начать говорить правду.
http://www.polosa.co.il/, 10.2015
