Лиора Зив-Ами

«Клич Авраама»

(или почему Израиль построили социалисты?)

Чем старше становится еврейское государство, чем чаще в его проблемах винят социалистов, которые, как известно, построили государство. В упрёках к отцам-основателям особенно усердствует официально-религиозная часть нашего населения: вот, дескать, если бы не социалисты, всё было бы иначе.

И в самом деле, всё было бы иначе.

Вопрос, однако, не в том, почему социалисты построили плохое государство, а в том, почему все остальные не построили хорошее?

Где они были, все остальные?

А у всех остальных просто не было действующей идеи, которая могла бы поднять их с насиженных мест, зажечь пламя веры в неисчерпаемость собственных сил, вселить уверенность, что преображая себя и свой народ, они преображают весь мир.

Такая идея оказалась только у социалистов.

Увлечение социализмом в еврейской среде было массовым. Но разве только в еврейской среде? На идеях социализма помешались все: от утончённых интеллектуалов Европы до племенных вождей Африки.

Популярность социалистической идеологии была вызвана тем, что в эпоху начавшейся глобализации только она создала доктрину, связавшую одного отдельного человека с человечеством.

Она объяснила простому труженику, что его мучителем является не конкретный притеснитель, а мировое Зло, оккупировавшее всё человечество; что личные его проблемы – это следствие неправильного мирового порядка; что именно он, простой труженик, может изменить мировой порядок, если объединится в своей борьбе за новую жизнь человечества с другими простыми тружениками.

«Твоя личность нужна человечеству» – был главный посыл социализма, и его услышали все, несмотря на то, что идеи самоценности личности и всечеловеческого единства подавляющему большинству людей на земле были и остаются чуждыми.

Такая поразительная восприимчивость к этим идеям связана с их универсальной ценностью. Именно по этой причине они не только постепенно завоёвывают мир, но и вызывают глубочайшее душевное волнение у носителей разных культур (в подавляющем большинстве случаев собственным культурам вопреки).

Социалисты эти идеи не придумали. Они просто дали свою собственную интерпретацию этих идей.

Что касается нас, евреев, то как только где-то появляется намёк на идеи самоценности личности и всечеловеческого единства, мы моментально пробуждаемся и начинаем разворачиваться в ту сторону, откуда доносится клич. Эти идеи действуют на нас как живая вода. От её капли всё внутри нас приходит в волнение и мы воскресаем, как птица феникс, даже если за минуту до этого нам казалось, что миру и нам пришёл конец. Идеи самоценности личности и всечеловеческого единства трансформируются в нас в нечто глубоко личное и согревают, как тепло домашнего очага.

В этом нет ничего удивительного, если вспомнить, кто стоит у истоков нашего народа, от кого мы ведём своё национальное происхождение. Речь, разумеется, идёт о Праотце Аврааме.

Конечно, вступать в область «голоса предков» всегда страшновато из-за неограниченной возможности всякого рода спекуляций. Но бывают обстоятельства, когда опыт выходит за пределы видимых причин.

«Голос предков»

Я помню, как накануне выезда из тогда ещё СССР, у нас в кругу друзей вспыхнула обычная дискуссия на тему «куда путь держать». Естественно, что мы достаточно быстро добрались до сакраментальных понятий: «голос предков», «историческая родина», «наследие отцов». Кто-то сказал, что никак не может понять, какое лично он имеет отношение к этим древним пастухам, оседлавшим верблюдов:

- «Ну и что же я теперь должен делать? Заставить себя их полюбить? Тащиться в незнакомую страну только лишь потому, что мои предки когда-то там пасли свои стада?»

Трудно что-либо возразить человеку, в котором «голос предков» не звучит, а значит, его не заботит и то, что люди называют «родиной», «наследием отцов».

Роскошь не задумываться о том, «с чего начинается родина», не прислушиваться к «голосу предков», вероятно, может позволить себе тот, чьи предки поколениями жили в собственном государстве. На такого человека работает обычай, привычка.

Кочующему народу «голос предков» объясняет «с чего начинается родина» на свой лад – где пастбища побогаче, там и «родина».

Но каким образом в нас, евреях, звучит «голос предков», напоминавший нам в течение 2000 лет кочевой жизни о том, что у нас есть «родина»?

Самое простое – объяснить это уникальное явление антисемитизмом: дескать, если бы другой народ поделился с нами своей родиной, то мы о своей собственной давно бы забыли.

Нельзя, однако, лишь антисемитизмом объяснить поразительно упорную веру евреев в то, что «мы ещё вернёмся!»

В традиционно религиозных кругах чувство «родины» целенаправлено поддерживалось жёсткой системой предписаний, которые на каждом шагу напоминали о том, что к окружающей нееврейской жизни еврей имеет лишь временное отношение.

Неизвестно, удалось ли бы на этой системе продержаться тысячелетиями, если бы наши учителя, культивируя «голос предков», не опирались на устои еврейской семьи, позволявшие делать невообразимо далёких по времени предков близкими по духу современниками.

Моя знакомая, которая выросла в хасидской семье в Западной Украине, вспоминала, как в детстве она слушала рассказы своей бабушки об Аврааме:

- «Он был настолько понятен и близок мне, что я была убеждена – бабушка рассказывает мне о своём дедушке».

Большинство из нас не воспитывалось в хасидских семьях и в детстве мы выслушали множество рассказов об Илье Муромце и о Синбаде-мореходе. Только вот об Аврааме нам никто никогда ничего на рассказывал. И тем не менее, когда уже в зрелом возрасте мы начали открывать для себя этот похищенный у нас мир еврейских писаний и идей, многие сразу же ощутили непостижимо возникшее родственное чувство. Выражалось оно как генетическая склонность к восприимчивости определённых идей, которые сформировал своим опытом наш праотец Авраам.

Наверное, в склонности к ним и состоит особое еврейское наследие и чувство еврейского рода. «Голос предков». Чувство родины.

«Первый еврей».

Экзистенциальный опыт Авраама - это опыт Одиночки, принёсшего в мир монотеизм. Уроки этого опыта универсальны.

Урок 1. Одиночка свободен от «всех».

Авраам достаточно рано начал догадываться о том, что распространённые убеждения противоречат объективной реальности.

В еврейской агаде есть рассказ о том, как юный Авраам открывает Творца. Начав с общепринятого мнения о необходимости поклоняться светилам небесным, Авраам тут же обнаруживает, что общепринятое мнение об их всемогуществе ни на чём не основано.

«Как можно поклоняться Луне, если днём её заменяет Солнце? Но как можно поклоняться Солнцу, если его закрывает облако?» И так далее, пока логика не приводит его к мысли, что Творца нужно искать не в созданной людьми системе взглядов, а в объективной реальности.

Реальных фактов достаточно для выводов: Истина существует независимо от мнения «всех»; для того, чтобы открыть Истину, Одиночка должен совершить личную революцию, то есть освободиться от «всех».

Урок 2. Одиночка впереди «всех».

Так как для Одиночки не может быть аргументом против Истины тот факт, что «все» так не думают, Одиночка может прозреть среди тотальной слепоты «всех». Оказавшись единственным зрячим, Одиночка может повести за собой «всех» незрячих.

Обретя внутреннюю свободу от «всех», Авраам начинает действовать независимо от «всех». Он заключает союз с Творцом. Творец является ему как Создатель всего сущего, которого лишь со временем признают «все».

Урок 3. Одиночка ради «всех».

Признание «всеми» Единого Творца есть основа единства «всех». Авраам, заключивший личный союз с Творцом, которого лишь со временем признают «все», таким образом становится Праотцом не просто семьи, клана, народа, а вообще «всех». Предваряя будущее он по указанию Творца меняет своё имя с Аврам (отец народа) на Авраам (отец народов).

И несмотря на то, что у него пока ещё нет собственного сына, он начинает действовать не ради тех, кто есть, а тех, кто только будет.

Урок 4 . Жизнь в двух данностях.

Самым сложным оказывается умение жить одновременно и в идеальном мире, в котором «все» признают Творца, и в реальном мире, в котором «все» даже не догадываются о Его существовании.

Аврааму это дано. Он умеет отличать мир неизменных идей от мира меняющейся повседневности; «всех» будущих от «всех» настоящих.

Авраам знает, что земля, на которой он живёт – это Земля Обетованная, завещанная ему и его потомкам. Но это – вечный идеал. В существующей же на данный момент реальности эта земля принадлежит ханаанским народам. И Авраам покупает у хитийца Эфрона участок земли, чтобы похоронить свою жену.

Авраам знает, что всё человечество – это дети одного Отца. Но знает он и другое: и ему, Аврааму, и его потомкам придётся много потрудиться и многим пожертвовать, чтобы «в семени Авраама благословились народы», то есть чтобы «все» признали Творца.

Авраам не был первым праведником со дня Сотворения мира. Отдельные праведники были и до Авраама. Проблема была в том, что праведникам не наследовали дети. Поэтому перед Авраамом стояла задача: научиться передавать праведность от отца к сыну, открыть метод, позволяющий претворять идеал в реальную жизнь.

Метод Авраама состоял в создании «ячейки общества» – особой семьи, которая призвана будет обучить каждого своего члена строить реальную жизнь в соответствии с идеалом. Лишь тогда, когда эта практика станет практикой народа, а в последствии и человечества, станет возможным всечеловеческое единство.

Всечеловеческое единство начинается в семье – там, где создаётся самоценная личность. И когда пришло время выбирать невесту сыну Ицхаку, ту, которая вместе с Ицхаком продолжит начатое Авраамом дело – службу Творцу, Авраам принимает жёсткие меры, чтобы «все» не вошли в его семью, потому что время одновременного сосуществования двух великих идеалов – самоценности личности и всечеловеческого единства ещё не наступило.

Четвёртый урок Авраама гласит: идеал, не ставший идеалом Одиночки, никогда не станет идеалом семьи; идеал, не ставший идеалом семьи, никогда не станет идеалом народа; идеал, не ставший идеалом народа, никогда не станет идеалом человечества.

Долог путь Одиночки к человечеству, потому что это путь изменяющейся реальности к неизменному идеалу.

Самый трудный урок Авраама

Все уроки Авраама трудны, но Четвёртый урок особенно труден. Существование в двух данностях одновременно – реальной и идеальной – вынуждает к постоянному поиску компромисса между ними. Необходимо обладать несокрушимой верой в конечное торжество идеала для того, чтобы жестокая и слишком далёкая от идеала реальность, к которой приходится постоянно приспосабливаться, не превратила сам идеал в фикцию.

Для того, чтобы вера выстояла, нужно отдавать себе отчёт в том, какую роль играет идеал. Идеал существует вовсе не для того, чтобы претворять его в жизнь «тут и сейчас». Идеал – это путеводная звезда, указывающая направление движения, по которой путник проверяет, не сбился ли он с пути.

В нашей национальной традиции торжество идеала связывают с наступлением мессианских времён. Например, идеалом мира в мессианские времена является положение, при котором «не поднимет народ на народ свой меч».

Но значит ли это, что осуществить идеал можно «тут и сейчас» и сложить свои мечи можно уже сегодня?

Разумеется, нет. Для этого должны созреть определённые условия.

Идеально положение, при котором « волк будет жить рядом с ягнёнком…и пастись будет корова с медведем…и лев будет есть солому, как вол». Однако мир может наступить лишь при условии, что в реальной жизни с каждым произойдут некие изменения, сделавшие каждого самодостаточным: если льву для пропитания достаточно будет соломы и не будет нужды задрать вола, то и вол сможет отказаться от рогов.

Достижение общего идеала возможно лишь при условии, что каждый в отдельности будет соответствовать этому идеалу.

Авраам показал путь, по которому должен пойти каждый, чтобы со временем достичь целей общих для всех.

Путь Авраама начинается в семье, там, где «производят» самого человека. Семья – это единственный коллектив, который в состоянии подготовить человека таким образом, чтобы самоценность личности и всечеловеческое единство из кажущихся оторванными от жизни идей превратились в реальность.

В семье люди связаны друг с другом самой природой: общей кровью, неповторимым генным кодом. Самоценность человеческой личности в семье потому и реальна, что только в семье каждый человек незаменим и неповторим. В любом другом коллективе, кроме семьи, человек теряет свою самоценность, потому что его вполне можно заменить другим человеком (например, погибшего солдата можно заменить другим солдатом, но погибшего сына нельзя заменить никем).

Как ни парадоксально это звучит, но только семья – самый консервативный коллектив – реально заинтересована в претворении в жизнь универсальных идеалов, что является необходимым условием всечеловеческого единства.

Каждого человека «производит» конкретная семья. В семье человек рождается не только физически. В семье происходит «очеловечивание» человека: с первых дней своей жизни каждый подсознательно учится быть человеком, подражая окружающим его конкретным людям. Закон, по которому живут окружающие человека реальные люди, становится и его реальным законом. Весь вопрос в том, насколько этот усвоенный на практике закон соответствует Универсальным идеалам.

Универсальные идеалы – не фикция. Они достижимы, но условием их претворения в жизнь является соблюдение всеми людьми Универсальных Законов, которые в еврейской традиции названы Семью Законами сыновей Ноя.

Обязанность вершить справедливый суд;

Запрет идолопоклонства

Запрет разврата

Запрет осквернения Имени Творца

Запрет кровопролития

Запрет грабежа

Запрет издевательства над Творением.

Однако, если отец семейства с детства приучает своего сына к тому, что тот должен убить сына соседа и отомстить за пролитую каким-то его предком кровь, то совершенно бессмысленно проповедовать такому человеку идеалы мира и требовать, чтобы он соблюдал Закон, запрещающий кровопролитие: идеал, не подкреплённый практикой жизни, не просто становится абстракцией и не оказывает на реальность никакого влияния. Он становится посмешищем в глазах того, кого ближайшее окружение приучило смотреть на человека, отказывающегося жить по законам вендетты, как на труса и предателя, лишённого нравственности и идеалов.

Если бы народы жили полностью изолировано друг от друга, то мысль о необходимости ревизии идеалов особо никого бы и не заботила: всё делалось бы по-старинке, «как отцы велели».

Но народы постоянно контактируют друг с другом – торгуют, воюют. Это вынуждает народы сравнивать результаты своих убеждений, что рано или поздно вынудит сделать и вывод: есть идеалы, которые ведут народ к расцвету, а есть лжеидеалы, которые ведут его к депрессии и упадку.

Например, можно считать эталоном нравственности беспрекословное подчинение матери отцу и младших членов семьи старшим. Проблема, однако, в том, что отношения в семье, построенные на безоговорочной власти одних и безропотном подчинении других, человек начинает переносить на все сферы своей деятельности: на производственные отношения, на отношения правителя и его подданных. Тогда и обнаруживается, что «послушание» гасит творческую энергию человека: в «послушном» обществе не вырастут инициативные люди, не расцветёт наука, не будут сделаны открытия, не будет справедливого суда. А это обстоятельство волей-неволей заставит задуматься: «А правильно ли мы мыслим, так ли себя ведём, в то ли мы верим?». Сомнения эти возникают более всего тогда, когда сосед, у которого совсем иные идеалы, начинает демонстрировать успешные результаты своей веры.

Семья объективно заинтересована в том, чтобы отношения между её членами основывались на идеалах, которые принесут в дом процветание и самодостаточность: ведь дети – это продолжение жизни родителей и заинтересованность родителей в здоровьи, развитии и счастьи своих детей обусловлена природой, а не какими-либо придуманными убеждениями. Напротив, распространённые в обществе убеждения как раз могут побудить родителей поступать природе вопреки (например, принести в жертву свою дочь, чтобы «бог» послал дождь; согласиться на то, чтобы сын погиб, опоясавшись взрывчаткой).

Универсальные идеалы и являются теми, которые побуждают людей жить и развиваться. Лжеидеалы, как бы искренне в них не верили, рано или поздно приводят к упадку и смерти.

Сближение народов обостряет проблему идеалов и вынуждает семью пересматривать кажущиеся незыблемыми ценности. Процесс этот крайне опасен: он легко может привести к утрате ценностных ориентиров, позволяющих сохранять равновесие между идеалом и реальностью, что противоречит Четвёртому уроку Авраама.

Авраам начал свой долгий путь от Одиночки к Человечеству с создания семьи потому, что семья – это самый проблематичный коллектив, вынужденный одновременно быть и хранителем традиций, и кузницей перемен: не решив проблемы взаимоотношений членов семьи, невозможно вообще решить какую-либо проблему коллективной жизни. Семья является первой жертвой неумения жить в двух данностях одновременно – идеальной (как должно бы было быть) и реальной (как есть на самом деле).

Если семья оказывается слишком консервативной и неспособной усваивать новые идеи, то она будет «производить» людей, органически не готовых к сближению с другими людьми на основе универсальных идеалов. Любые идеалы, несоответствующие жёсткой традиции, в реальной жизни людей будут извращены и не смогут выполнять свою функцию путеводной звезды.

Если семья оказывается не в состоянии сохранить традиции под напором идей, у которых в традиции нет корней, то рано или поздно идеи разрушат реальную жизнь, основанную на традиции. Такая семья вообще окажется неспособной «производить» людей, так как утратит способность их воспитывать.

Проблема соотношения идеала и реальности в современном мире наглядно проявилась в противостоянии «Запад – Восток».

Восточная семья, которая не только требует беспрекословного подчинения главе клана, но и допускает убийство непокорных, приучает человека вести себя аналогичным образом и по отношению к властимущим. Человек, привыкший к жёсткой семейной иерархии, исключающей равенство членов семьи, право каждого на индивидуальное развитие – то, что в результате и делает человека самодостаточным – смотрит на любого начальника как на отца родного, призванного позаботиться о своих подопечных. Усвоенная с молоком матери привычка к подчинению не допускает мысли о том, что руководитель государства – такой же человек, как и все остальные, и народ готов терпеть издевательства от «отца нации» так же, как каждый человек в семье привык терпеть авторитарную власть отца. Преданность традициям патриархальной семьи, неспособной усвоить идеалы западного индивидуализма, превращает эти идеалы в посмешище. Именно так и выглядит «демократия» по-восточному, подарившая миру такое уникальное явление как «наследник президента».

Западный идеал свободы личности воспринимается Востоком как безнравственный. И не без основания: под влиянием западного идеала свободы личности психология человека меняется настолько, что рано или поздно человек утрачивает чувство причастности к своей семье и к своему народу. В результате начинают расшатываться устои семьи вплоть до полного её разрушения.

Нет сомнения, что консервативный характер семейных традиций превращает путь к идеалу в длинный и ненадёжный. Альтернативный Востоку западный путь внедряет идеал в жизнь, минуя семью, перепоручая воспитание человека кому-нибудь другому: учреждениям «прогрессивной» общественности, сотрудникам воспитательного заведения, организации молодёжного движения и т.д. Этим инстанциям очень легко сформулировать идеал, так как они аппелируют не к конкретному человеку, которым каждый является в своей семье, а к человеку «вообще».

Семья – единственный коллектив, который заботится о «производстве» жизни. Организация же фактически заботиться о «производстве» уставов и идеалов: безбрачие, наркомания, гомосексуализм, свобода абортов с точки зрения организации вполне могут быть идеалами. Но они никогда не будут идеалами с точки зрения семьи, так как противоречат продолжению рода. Западный идеал свободы личности привёл саму личность к свободе от семьи. А, значит, по-существу лишил человека единственного коллектива, где самоценность личности является реальной.

Так каждый – как Запад, так и Восток – на свой свой лад отрицает Четвёртый урок Авраама. Поэтому и диалог «Запад – Восток», целью которого является создание всечеловеческого единства – это диалог слепого с глухим. В то время, как кровавые диктаторы Востока, вылезающие на трибуну ООН чтобы порассуждать о «правах человека» обессмысливают западные идеалы, не имеющие никакого отношения к реальной жизни Востока, западные идеалисты, с той же трибуны ООН рассуждающие о тех же «правах человека», обессмысливают реальную жизнь, так как забывают, что для того, чтобы у человека были «права», его для начала нужно родить на свет Божий.

Четвёртый урок Авраама в еврейской традиции

Еврейская национальная традиция до недавнего времени была воплощением мудрости Четвёртого урока Авраама. Ярчайший символ этой мудрости – Шабат.

Шабат – это не просто день отдыха. Шабат – это день идеала, отличный от шести дней реальности. Шабат обучил евреев жить в двух данностях одновременно: какова бы ни была реальность шести дней труда, в седьмой день ничто не должно напоминать о её несовершенстве. Каким бы нищим ни был человек, как бы не бедствовал он в реальной жизни, традиция обучила его умению забыть об этом в «идеальный» день – субботу: в субботу каждый должен чувствовать себя царём.

Умение жить одновременно в двух данностях, возможно, было главным нашим качеством, позволявшим среди ужасов скитаний и погромов верить в неизбежный приход избавления; жить в унижении, будучи искренне уверенными в том, что «избрал Ты нас и возвысил». Оно позволяло сочетать то, что в глазах нееврейского окружения выглядело несочетаемым и абсурдным: упрямую веру в пророческое видение всечеловеческого единства с последовательным и жёстким национальным изоляционизмом.

Сомнительно, что народ смог бы пестовать умение жить в двух данностях одновременно на протяжении столетий, если бы еврейским духовным учителям не удалось превратить еврейский дом в место, где идеал осуществляется на практике. Где, как не у себя дома, нищий и забитый может чувствовать себя царём, а презираемый и гонимый любимым и желанным? Еврейская семья была так обустроенна, что могла выживать даже там, где практически не было евреев. Какими бы разнообразными не были контакты с неевреями, еврейский дом всегда был святилищем только для своих.

Еврейская община – это не союз единоверцев, объединённых общим культом. Еврейская община – это скорее союз семей, объединённых общими интересами, далеко выходящими за рамки собственно культа .

Пока традиционно-патриархальный уклад жизни сохраняло нееврейское окружение, евреи, верные созданной в рассении традиции, не нуждались в ревизии своего привычного уклада жизни.

Но с началом промышленной революции мир начал кардинально меняться. Главным следствием перемен было изменение отношений между людьми: если раньше все основные проблемы человек мог решить в относительно небольшом кругу знакомых ему людей, то в новом мире людей связывало такое количество общих проблем, что продолжать жить по-старинке можно было только ценой умышленного ограничения проблем.

А между тем общих проблем у людей становилось всё больше и больше. Самым же удивительным было то, что решая эти проблемы, люди так интенсивно изменяли реальную жизнь, что в ней всё отчётливей начали вырисовываться контуры нового мира, который прежде принято было считать идеальным.

Ещё не изобрели Интернет, телефон и самолёт, но ощущение сближения всех со всеми, то есть того самого всечеловеческого единства, уже появилось.

Еще не приступили к производству роботов, освобождающих людей от изнурительного труда и порождающих неведомую прежде проблему досуга, но потрясающие технологические достижения стремительно продвигали людей к будущему, удивительно напоминающему еврейское определение – «день, который весь суббота».

Молодые государства Европы только начинали свою борьбу за новый демократический порядок, устраняющий власть человека над человеком и уравнивающий всех перед единым законом, но в этой борьбе уже угадывался еврейский политический идеал: «Ты не можешь быть рабом раба Моего, потому что ты Мой раб».

Развитие естествознания разбудило интерес людей к познанию Творения и законов его существования, что естественно резко поубавило интерес к бесконечным дисскуссиям «о боге» людей, возомнивших, что они могут познать Самого Творца. Познание мира, созданного Творцом, из безответственной болтовни превращалось в реальность.

То, что раньше было сказкой, становилось былью. Идеал всё меньше походил на недосягаемую звезду и всё больше на дорожный указатель.

Новая ситуация породила поток новых идей, вынуждавших пересмотреть основы традиции, которую духовные лидеры народа формировали на протяжении веков. Новая жизнь требовала ревизии привычных представлений о том, какими должны быть взаимоотношения полов, воспитание детей и подготовка их к деятельности в меняющемся мире, отношение к труду и его содержание, взаимоотношения с неевреями, которые в своих национальных государствах более не допускали жёсткого изоляционизма, как это было в прежние времена.

Новая ситуация требовала мужества от духовных лидеров. Вот тогда и выяснилось, что мужеством не обладал никто. Никто не мог, подобно Аврааму, увидеть, что Творца нужно искать не в созданной людьми системе взглядов, а в объективной реальности.

«Идеал может осуществиться только с приходом Машиаха – решили лидеры – Вот путь Машиах и потрудится. А у нас всё будет по-прежнему. Как отцы велели».

Особую осторожность, которую проявляли духовные руководители в отношении каких-либо перемен, обычно связывают со скандальными мессианскими движениями Шаббтая-Цви и Якова Франка в 17-18 веках. Но одно дело, когда мессианские идеи провозглашаются самозванцами и совсем другое дело, когда черты мессианского будущего начинают проявляться в меняющейся на глазах реальности.

Народ не мог не ощущать, что перемены происходят объективно и их уже не остановить. В отсутствии руководителей, которые взяли бы на себя смелость найти новое соотношение идеала и реальности, народ постепенно начал брать инициативу в собственные руки.

«Мы только попробуем – сказал народ устами своих новых лидеров – мы будем по-прежнему евреями у себя дома, но вне дома, на улице мы будем людьми «вообще»».

Очень скоро выяснилось, что людей «вообще» не бывает. Все люди говорят на определённом языке, верят в определённые святыни – и всё это лишь потому, что воспитываются они в конкретных семьях и принадлежат к конкретному народу. Такова реальность!

Нужно было сделать выбор: либо традиционный мир, в котором мессианские идеалы превратились в пустой набор слов, так как никто и не предполагал их связывать с реальной жизнью – либо реальная жизнь конкретного государства, но уже без всяких мессианских идеалов.

Ортодоксальные евреи продолжали жить так, как-будто ничто не изменилось. Они выбрали идеалы, утратившие связь с реальностью.

А новые, ассимилированные евреи выбрали реальную жизнь граждан национальных государств, превратившись во французов (англичан, немцев и т.д.) Моиссева закона, который с каждым поколением становился им всё менее и менее необходим вместе с его идеалами.

Четвёртый урок Авраама и социализм

И только евреи-социалисты решили идеал с реальностью совместить. В социалистическом идеале они узнали хорошо знакомое предвидение будущего мира, в котором волк будет лежать рядом с ягнёнком, каждый сидеть под своей смоковницей и народ на народ не подымет меч, потому что мечи на орала перекуют.

Ведь это будущее предсказали еврейские пророки, о чём большинство евреев слышало от своих еврейских учителей! Так кому же как не евреям засучив рукава трудиться для его приближения?

В социалистической доктрине видели воплощение мессианский чаяний. Однако, нет ничего более нелепого, чем убеждение, будто социалистическая доктрина могла привести к осуществлению на практике мессианских идеалов еврейских пророков.

Еврейский путь к идеалам пророков – это путь Авраама: постепенное совершенствование личности, которое возможно лишь благодаря совершенствованию коллективов, «производящих» личность. Исторический процесс вынуждает каждый народ пересматривать свои традиционные ценности. А это неизбежно приводит к изменениям традиционной семейной культуры.

Социалистическая доктрина основана на идеале, который сформировался у древних эллинов, впервые поставивших перед собой цель объединить Запад и Восток. Космополитический идеал греков адаптировался христианством, которое провозгласило: «нет различия между эллином и иудеем». А это неизбежно привело к отрицанию роли семьи и нации, которые и «производят» эллина и иудея. Социалистическая доктрина в семье и нации видит своего прямого врага, так как именно эти коллективы не позволяют сделать всех людей одинаковыми.

Насколько это обстоятельство является существенным, видно на судьбе двух категорий еврев-социалистов: социалистов-интернационалистов и социалистов-сионистов.

Социалисты-интернационалисты возомнили, что мессианское время на пороге, и разделение человечества на народы только мешает идеалу всечеловеческого единства. Отсюда и вывод: именно еврейский народ, который породил пророков, первым должен показать пример интернационализма, то есть самоликвидации. Преданность «братьям по классу», которые по теории должны быть им ближе, чем кровные братья по нации не могли поколебать столь очевидные факты, что «братья по классу» были теми самыми погромщиками, которые разрушали дома и убивали членов семей евреев-социалистов. Непоколебимая благосклонность евреев-социалистов к своим собственным мучителям не была простым приспособленчеством со стороны евреев. Это была вера в идеал, который прав в любом случае, вопреки любым реальным фактам.

Евреи-сионисты были убеждены, что не только нельзя игнорировать бедственное положение бездомного еврейского народа и его уникальные особенности, но, напротив, нужно воспользоваться этими особенностями. И именно потому, что пророки всё-таки из наших.

«Значит еврейскому народу и выпало на долю осуществить пророческий идеал на практике» – решили социалисты-сионисты.

Для того, чтобы понять принципиальное различие между двумя категориями евреев-социалистов, достаточно сопоставить два высказывания. Одно из них принадлежит ярой социалистке-интернационалистке Розе Люксембург:

«Что вы лезете ко мне со своими еврейскими горестями? Я так же сочувствую несчастным индейским жертвам в Путумайо, неграм в Африке….В моём сердце нет специального уголка для гетто»

(Цитируется по книге Пола Джонсона «Популярная история евреев»).

Другая цитата тоже принадлежит еврею-социалисту, который даже был сотрудником Карла Маркса в газете «Райнише Цайтунг». И тем не менее Моше Гесс справедливо считается правозвестником сионизма.

«Благодаря иудаизму история человечества стала священной историей, - если иметь ввиду единый органический процесс развития, берущий своё начало в любви в семье, - она завершиться не раньше, чем всё человечество станет единой семьёй, члены которой объединятся в братский союз священного духа».

(Моше Гесс. «Рим и Иерусалим»)

Лишь по прошествии времени социалисты-интернационалисты с большим скрипом вынуждены будут признать, что нации отменять рановато. Ни о каких идеалах невозможно мечтать, игнорируя специфику культурных традиций народа, в соответствии с которыми он в своих семьях «производит» человека. Поэтому пролетарий одного народа отличается от пролетария другого народа. Соответственно отличаются и стоящие перед ними проблемы. А отсюда следует, что нет единого пути в социализме, а есть то, что потом назовут «национальным путём развития социализма».

И только социалисты–сионисты с самого начала отделили «свой» социализм от мирового, наполнив его особым национальным содержанием, которого не могло быть ни у кого, кроме евреев. Те в среде социалистов-сионистов, которые считали, что Бен-Гурион слишком замкнулся в национальных рамках и его заботят исключительно еврейские проблемы, а не свобода мирового пролетариата, перешли в категорию социалистов-интернационалистов, вернулись в СССР, где им была предоставлена возможность позаботиться о человечестве на просторах ГУЛАГа.

Социализм оказался Лжемессией именно потому, что вознамерился реализовать мессианские идеи пророков вопреки Уроку Авраама: будущее нельзя торопить. Оно не создаётся декларациями и волевыми усилиями. Оно прорастает в самых интимных сферах человеческой культуры, начиная со взаимоотношений людей в семье и в народе.

Поставив невыполнимую задачу перед народами, социалисты оказались неспособными создать новый идеальный мир, зато с успехом разрушили старый, несовершенный, оставив после своей власти культурные руины.

И только в среде социалистов-сионистов, которые ограничили свои идеалы собственной нацией, идея оказалась созидательной. С её помощью евреи государство возродили.

«Величие и ценность нашего движения в том, что с самого рождения своего, будучи маленькой кучкой одиночек как в еврейском народе, так и в интернациональном рабочем движении, оно осознало ту великую истину, что между националным освобождением и социальным освобождением имеется внутренняяя и необходимая связь, связь между освобождением народа и освобождением человечества»

(Бен-Гурион. «Национальное освобождение и социальное освобождение»).

Итак: человечество – это хорошо. Но давайте начнём с народа!

«Клич Авраама» в социалистическом сионизме

Когда знакомишься с мыслями и делами социалистов-сионистов, всё время создаётся ощущение, что они – дети конкретного отца, до такой степени экзистенциальный опыт Авраама трансформировался в ним в нечто глубоко личное. Уроки Авраама как генетический код были внедрены в само их существо.

Урок 1. Одиночка свободен от «всех».

Среди сионистов были не только социалисты. Но только социалисты говорили о Мессии - Мессии социализма. Они верили, что именно им под силу реализовать великий пророческий идеал. Собственными силами, собственным катаржным трудом.

«Никто не мог, но рабочий смог» - с гордостью говорил Бен-Гурион.

И если собственная национальная традиция больше не верит в силу Одиночки, значит с такой традицией нужно порвать. Обрести свободу от «всех».

Возрождая государство, строители нового общества шли по непроторенной дороге. Каждый из них свой выбор делал лично и это наложило неизгладимый отпечаток на личность каждого из них. Тот, кому посчастливилось познакомиться с людьми той, старой закваски, не может не поразиться силе их духа, непоколебимости веры в себя и свои силы.

Настоящие потомки Авраама!

2. Одиночка впреди всех.

Социалистов-сионистов не смущало то, что еврейский народ к сионизму не был готов. Они верили, что горстка может подготовить дорогу всем и готовы были умирать лично, ради возвращения воображаемого и, как выяснилось в дальнейшем, неведомого им народа.

Они не просто верили в то, что являются первопроходцами. Они верили, что прокладывают путь только для того, чтобы по этому пути пошли другие. Это касалось и новой морали, нового способа мыслить и действовать:

«Еврейский рабочий – это еврейский народ, но не в том виде, в каком мы видим его сейчас, а в том, каким он должен быть.»

(Бен – Гурион. «Борьба за овладение народом»)

Это касалось и построения государства, в котором лишь со временем поселится весь народ. Они были готовы на компромиссы во многих вопросах, но никогда не в вопросе о праве евреев на возвращение на родину.

«Мы являемся посланцами народа не в его настоящем, а в его будущем.»

(Бен – Гурион. «Борьба за овладение народом»)

3. Одиночка ради всех

Этот мотив звучит особенно трагично. Нужно нести в себе поистине жертвенное чувство для того, чтобы в выпавших на долю испытаниях видеть условие искупления всех. Социалисты-сионисты, которые подменили мессианство как исторический процесс законами исторического материализма, традиционную в иудаизме готовность жертвовать собой ради Творца («освящение Имени») подменили готовностью жертвовать собой во имя светлого будущего общества всеобщей справедливости.

Наиболее драматично эти настроения выразил Нахум Сиркин в своей работе «Еврейский вопрос и социалистическое еврейское государство»

«Поскольку евреи поставлены в необычайные условия, вынуждены отыскивать себе родину и создавать государство, у них появляется возможность первыми осуществить социалистический идеал. В этом трагизм их исторической судьбы, но в этом также их уникальная миссия. То, что обычно является мечтою немногих избранных, что в других условиях утопично, для евреев – необходимость»

Эта новая жизнь сможет родиться лишь в тяготах повседневного существования. Но евреи ради идеала готовы на это.

«Евреи будут трудом своим создавать высочайшую нравственность и из тягот повседневного существования выкуют образец благородной человеческой жизни»

Эта «благородная человеческая жизнь» – есть та цель, о которой пророчествовали евреи на заре своей истории, тот идеал, ради претворения которого в жизнь евреи столько вытерпели от окружающих народов. Жертвуя собой ради грядущего искупления, евреи верили, что придёт время и их преследователи поймут: еврейское упорство не было простым упрямством. Евреи терпели ради будущего блага всех. Вот в каких возвышенных слов выражает Нахум Сиркин эту мысль:

«Лик его (еврейского народа) осенён ореолом всех горестей мира, обрушившихся на него. Трагическая история привела его к великой миссии. Он спасёт мир, распявший его.»

4. Жизнь в двух данностях

Три урока Авраама усвоили социалисты-сионисты. А вот на Четвёртом споткнулись. Они не учли особенности того народа, ради которого так неистово трудились.

За 2000 лет рассеяния еврейский народ кардинально изменился. Находясь в среде разных народов, евреи больше стали походить на неевреев, в среде которых жили, чем на своих единокровных братьев-евреев, которых рассеяние разбросало не просто среди народов, но и среди цивилизаций.

Внутри еврейского народа сложилась уникальная ситуация: реальность и идеал поменялись местами. Каждая еврейская община привозила с собой из диаспоры такое разнообразие традиций, убеждений, вкусов и манер, что реальные евреи превратились в человечество внутри народа. Проблема формирования заново еврейского народа фактически превращалась в проблему объединения человечества.

Если до рассеяния «человечество» было идеалом, а в реальности был обычный народ, то теперь, как ни парадоксально это звучит, евреи как человечество стали реальностью, а еврейский «народ» превратился в идеал, который только нужно реализовать.

Проблему реализации идеала социалисты могли решать только так, как обязывала их к этому социалистическая доктрина – путём унификации личности, разрушения семьи и особых ценностей, объединявших евреев разных стран в этнические общины. Тем самым социалисты-сионисты обречены были на доктрину, противоречащую Четвёртому уроку Авраама и начали действовать внутри национального государства по принципу: «я тебя породил, я тебя и убью».

Те, кто построили государство, обречены были сами его и разрушить.

«Я тебя породил, я тебя и убью»

Когда слушаешь рассказы уроженцев страны о том, как свирепствовали социалисты-сионисты в собственном государстве, трудно представить себе, что эти люди выросли в тёплой атмосфере еврейской семьи. Такую ненависть к природе человека, готовность уничтожить всё, что нормальный человек привык ценить и любить в реальной, а не придуманной жизни, можно объяснить только фанатичной преданностью социалистов идеалу всечеловеческого единства.

Мой приятель, уроженец страны, рассказал мне историю своей собственной семьи. Семья его родителей жила в одной из европейских стран. Тёплые воспоминания об этой семье не только сохранились спустя многие десятилетия, но, что самое удивительное, породили чувство ностальгии по атмосфере дома даже у моего приятеля, который этого дома никогда не видел. Обычная крепкая еврейская семья, которая с малолетства приучила своих детей помнить об утраченном государстве и жертвовать деньги на его возрождение. Когда дети подросли, то все как один уехали из Европы – строить собственную страну. Из этой семьи вышли крепкие люди – стойкие, преданные своему делу и своим идеалам.

Одного поколения хватило, чтобы всё это богатство растерять. Тётя моего приятеля была членом киббуца, когда у неё родился ребёнок. Оказалось, что тётя по природе своей является нарушительницей принципа равенства и справедливости: у неё было много грудного молока, а у других женщин мало. И её обязали кормить собственного ребёнка в последнюю очередь – тем молоком, которое осталось после того, как она накормит чужих детей. Очень характерен результат этого эксперимента: её выросший ребёнок давно уже не живёт в Израиле. Он уехал, женился на нееврейке и участвует в различных антисионистских акциях. Чувство родины у него полностью атрофировано. Более того, он убежден, что евреи вообще не имеют право на свое государство.

В этой истории суть социализма. Великие идеалы этой безумной доктрины до такой степени не имеют никакого отношения к реальной жизни, что всё, к чему прикасается социалист, обречено на гибель.

Не выживают не только социалистические идеалы вселенского счастья. Сама личность человека не выживает, а вместе с ней гибнут и идеалы, которым люди поколениями хранили верность.

- - - - - -

Возможно, самым красноречивым примером трагизма ситуации, сложившейся в Израиле именно из-за того, что строили его социалисты, явилась языковая проблема. Уникальная способность евреев жить в двух данностях одновременно нигде так отчётливо не проявилась, как в отношении к языку. 2000 лет рассеянные по всему миру евреи хранили верность своему родному ивриту. Иврит связывал разрозненные общины и позволял народу, несмотря на рассеяние, сохранять цельность национальной культуры и верность вечным идеалам. Собственно, иврит и был языком идеала. Но реальная жизнь в рассеянии требовала средства коммуникации с тем реальным миром, который окружал евреев. Дух народа оказался настолько могучим, что позволил ему создать еврейские языки, из сочетания языка идеала (иврита) с языком реальности – немецким (идиш) и испанским (ладино).

Евреи всегда были многоязычными именно потому, что они - потомки Авраама. Евреи, которые подсознательно несут в себе Авраамов экзистенциальный опыт с его уникальным умением жить в двух данностях одновременно, потому и смогли в воссозданном государстве возродить иврит, что этот особый экзистенциальный опыт сумел сохранить идеал жизнеспособным.

Возрождению древнего языка, все ровесники которого давно умолкли, в человеческой истории прецедента нет!

Как трагично, что сам иврит социалисты превратили в средство уничтожения уникальной способности нашего народа жить в двух данностях одновременно!

Социалисты не желали считаться с тем, что евреи из разных стран приезжали со своими особыми традициями, складывавшимися столетиями; что у каждой общины была своя особая судьба, связанная с народом страны исхода; что они, наконец, говорили на языке этого народа. Разумеется нельзя преуменьшать объективные трудности, связанные с тем, что у евреев фактически отсутствовал общий язык повседневного общения. Но нельзя и преувеличивать это обстоятельство. Оно-то как раз пришлось очень кстати, потому что помогло социалистам разделываться с людьми так, как это умеют делать только социалисты: превращая в ничто личность самого человека. Когда у выходца из арабской страны требовали, чтобы он говорил на идише, которого тот не мог знать, то у того, длшя кого идиш был родным языком, требовали, чтобы тот говорил на иврите. Ясно, что за подобной практикой кроется не языковая проблема, а проблема отношения к человеку. Тем более, что это отношение выражалось и во многих других обстоятельствах. Например, если родителям предоставляли квартиру на севере страны, то детям обязательно на юге – чтобы побыстрей отвыкали друг от друга и перемешиваясь со всеми остальными, вливались в единый народ.

Результаты уничтожения культурной традиции евреев исламских стран ужаснули самих социалистов и вынудили их просить прощения за ошибки прошлого. Однако, извинения социалистов – это пустое сотрясание воздуха. Социалисты не могут быть другими.

- - - - - -

Социализм не может обрести «человеческое лицо», потому что он не поддаётся никаким реформам. Даже тогда, когда социалисты признают право на частную собственность, они не обретают никаких человеческих черт. Социалистическая доктрина не сводится к экономической уравниловке и принудительному атеизмому, потому что экономическая уравниловка и атеизм – это лишь средства, позволяющие социалистам лишить личность права на самого себя. С этой задачей они блестяще справляются, отказывая человеку в священном праве на культурное наследие своих собственных предков.

Социалисты ничуть не изменились с тех самых времён, когда они у детей на глазах унижали их отцов - у ортодоксальных евреев стран ислама отрезали пейсы. Социалисты таким же по-существу остались и в наше время, когда обрели внешнее благообразие. Сформированное ими мышление и традиции насильственного присоединения отдельного человека к несформировавшемуся пока народу проявили себя во всём своём блеске, когда развалившаяся Империя победившего социализма, наконец, распахнула свои проржавевшие ворота и сотни тысяч евреев – жертв 70-летнего эксперимента других социалистов, хлынули в страну.

Считалось само собой разумеющимся, что бывшие советсткие евреи должны присоединиться к традициям и культуре тех, кто страну построил.

Однако, в то же самое время, когда коренные израильтяне творили израильскую историю: воевали, развивали промышленность, сельское хозяйство, искусство и литературу, принимали новых олим, советские евреи тоже творили историю. Свою историю. Уникальную историю евреев, которые должны были сохранять еврейское самосознание в условиях тотальной диктатуры при полном отсутствии возможности опираться на национальную традицию. Результатом этой поразительной эпопеи явилось такое отношение к образованию, которое достойно быть названным религией просвещения – особая традиция, сложившаяся в уникальных условиях могла быть передана детям по наследству только их собственными родителями, которые являются естественными носителями этой традиции.

Государство с большой охотой воспользовалось плодами этой традиции, а массовую алию назвала благословением для страны из-за огромного количества образованных специалистов. Только никто в государстве не задумался о том, что это «благословение» само по себе не появилось. У плодов есть корни. Никто не задумался о том, что традицию эту нужно передать следующему поколению, чтобы благословение не иссякло.

То, что не пришло в голову государственным чиновникам интуитивно ощутили сами новые олим. Инициатива пришла снизу – люди, не обьлдадающие никакими руссурсами собственными усилиями создали сеть школ на русском языке, охватившая всю страну. Бывшие советские евреи хотели всего навсего сохранить свои святыни и передать наследие детям. Вскоре выяснилось, что чиновники не просто не задумались о необходимости сохранения традиций. Чиновничья система, сформированная социалистами, активно противилась начинанию, обзывая его вредным социальным экспериментом, «русским гетто».

В результате занятой позиции дети не только начали катастрофически быстро терять привычную мотивацию к образованию, но и отношение к труду и к досугу. Лишившись общего языка с собственными детьми из-за целенаправленной политики государства, родители утратили возможность не только передать своё наследие детям, но и вообще оказывать на них влияние.

Результат не заставил себя долго ждать. Мать моих друзей, которые родились и выросли в Хайфе в районе, нынче заселёном преимущественно выходцами из бывшего Союза, всего навсего зашла в магазин, чтобы купить халу к шабату. На неё напали подростки и выхватив кошелёк скрылись. Старушка упала: травмы, полученные при падении оказались настолько серьёзными, что её вынуждены были отвести в больницу. Такие случаи не попадают в сводки новостей, потому что кажутся частными.

Всё дело в том, что они не частные. Это уже явление. Уже создаётся комиссия по поводу угрожающего роста преступности среди детей той самой алии, с которой страна связывала так много надежд.

- Мы не узнаём своей Хайфы – ведь в этом городе мы выросли – говорят мои друзья.

Лет через десять они не узнают страну, потому что преступность среди подростков – это ещё не вся беда.

Вся беда проявится тогда, когда подростки став взрослыми людьми, начнут создавать собственные семьи. Чему они научат своих детей? Какую семейную традицию передадут, они, выросшие в бесчисленных семьях матерей-одиночек – жертв социальных экспериментов в стране исхода? Какие святыни у них сохранятся, чтобы хоть что-нибудь предать своим детям в качестве наследия отцов? Они не вернутся, так как это делают восточные евреи, к зажиганию свечей по субботам и молитве в синагоге – эту традицию 70 лет выжигали советские социалисты. Они не смогут привить своим детям преданность сионизму – не их родители строили страну, да и сионизм у них на глазах превратился в постсионизм стараниями местных социалистов. Но и традицию образования, которые в таких неимоверно трудных условиях сформировали их отцы и деды они тоже не смогут передать, потому что традиция без общего языка выжить не может.

И это положение нельзя затушевать оптимистичными отчётами о том, сколько государственных премий получили выходцы из бывшего Союза, сколько инженеров трудоустроено и кто из учёных читает лекции в престижном университете.

Народ не живёт премиями, открытиями и лекциями, как бы важны они и не были сами по себе. Народ живёт способностью передавать наследие из поколения в поколение.

Не нужно быть пророком, чтобы понимать уже сегодня, к чему приведёт сложившееся положение: то, что могло стать благословением для страны, станет для неё проклятьем. И только лишь благодаря тому, что это государство построили социалисты.

Социалисты принесли еврейский народ в жертву своим идеалам. Но, может быть выжили хотя бы сами идеалы?

Увы! Кто сегодня слышит о пролетарской гордости? Может, она сохранилась у прожорливого чиновничьего аппарата, в создании которого с социалистами не может соперничать никто?

Может идеалы социалистов сформировали особое отношение к труду? А что же тогда делают в Израиле сотни тысяч иностранных рабочих, заполнивших страну?

Может быть по-прежнему гордятся хлебом, выращенным собственными руками? Это где, в стране бесчисленных лотерей?

- - - - - -

Если бы они растеряли только свои собственные идеалы! Но они ведь умудрились растерять и идеалы, которые наши предки хранили поколениями!

Век за веком поворачивались евреи во время молитвы в сторону Иерусалима: там, в Иерусалиме на Храмовой горе когда-то стоял Храм. Вначале Первый, где хранились Моиссевы скрижали завета, затем Второй, разрушенный римлянами и где – эту веру прередавали из поколения в поколение – будет стоять Третий. Социалисты умудрились превратить и этот идеал в ничто. Что для них Храмовая гора? Чем она отличается от любого другого холмика? С какой лёгкостью они отказались от вечной еврейской святыни на переговорях с арабами, лишь бы им дали спокойно жить без всяких иделов. Не потому ли, что когда-то их выращивали в киббуцах в специально отведённых домах ребёнка, куда собственная мать могла войти только в часы, определённые уставом, состряпаным вышестоящими товарищами?

Превращение в фикцию идеала самоценности личности приводит к тому, что в фикцию превращаются все идеалы. В том числе и идеал всечеловеческого единства.

Где оно, всечеловеческое единство социалистов?

Может быть дружеские связи с товарищами по Второму Интернационалу помогли израильским социалистам усмирить зашкаливающий антисемитизм любого правительства любой страны, где социалисты находятся у власти? Разумеется, нет. Зато общая идеология, привыкшая игнорировать такие базисные вещи, как национальное самосознание и традиционная культура воспитания, помогли породить «мирный процесс».

- - - - -

Нет сомнения в том, что между инициированной социалистами деградацией народа и ословскими соглашениями есть прямая связь: и то и другое явление порождено органической неспособностью социалистов жить в двух данностях одновременно – различать между желанным идеалом и реалиями жизни.

Самосознание личности – это то, что определяет мысли и поступки человека в реальной жизни. Сформировавшееся у арабов самосознание «палестинцев» определяет их требование заменить «Палестиной» Израиль (весь Израиль, а не какие-то отдельно взятые территории) – ведь само название «Палестина» изобретено в древности именно для этой цели. Это самосознание определяет не только готовность «палестинцев» умирать за идею, но и традицию воспитания, которую они формируют у нас на глазах. Возможно, арабы и сами хотели бы отделаться от этого самосознания, которое диктует им определённый способ мышления и действия, но наши социалисты сами убедили всех, в том числе и арабов, что «палестинский народ» – свершившийся факт.

Только привычка жить идеалами, которые не имеют никаких оснований в реальной жизни могли заставить поверить, что можно перевоспитать Арафата или создать на Ближнем Востоке аналогию Евросоюзу в то время, как населяющие регион народы ещё не научились жить государственной жизнью.

Вера социалистов, которая приносит в жертву идеалам реальную жизнь опасна тем, что она толкает людей на иррациональные поступки.

Как можно понять евреев, не испытывающих ни капли жалости к несчастным жертвам террора, однако, готовых при каждой малейшей возможности продемонстрировать свою солидарностью с самими убийцами?

Как можно понять киббуцников, трогательно заботящихся о населении Дженина в то время, как это население превратило сам Дженин в гнездо террора, откуда расползаются многочисленные шахиды со взрывчаткой на поясе, чтобы делать то, что антисемиты делали всегда – убивать и убивать как можно больше евреев?

Кто из братающихся с убийцами социалистов приходит к жертвам террора, чтобы хотя бы выразить им своё соболезнование?

Порочность социалистической доктрины в том, что навязав людям свой, оторванный от реальности путь к идеалу всечеловеческого единства, она порождает иррациональную ненависть к тому отдельному человеку, из которого и состоит человечество.

«Когда слышны шаги Машиаха»

Предсказания еврейских пророков о мире, в котором все люди соберутся вместе, осуществляются на наших глазах. Всечеловеческое единство становится реальным фактом. Проблема в том, что, как выяснилось, к факту этому никто не готов. Контакты всех со всеми создают ложную иллюзию, что человек принадлежит миру и не нуждается больше в принадлежности к таким пережиткам прошлого как семья и народ. В новом, глобализирующемся мире традиционные связи людей разрушаются, что приводит к обесцениванию самого человека. Это обстоятельство и провоцирует появление идеологий, стремящихся навязать всем единый порядок. При всём различии этих идеологий их объединяет иррациональная ненависть к человеку, чья самоценность не укладывается в прокрустого ложе всечеловеческой идеологии.

Кровавая история преступлений социалистических режимов потрясает воображение. Не столько потому, что эти режимы погубили жизни миллионов людей и обезобразили судьбы десятков миллионов. Людей, увы, уничтожали всегда: жестокие правители, вражеские завоеватели. Но у жестокости, самой бесчеловечной, всегда можно было найти хоть какие-то рациональные причины.

Социализм иррационален. Одержимость социалистов вселенским идеалом приводит к тому, что живой человек перестаёт для них существовать. Люди перестают понимать, что они творят. Только по этой причине стали возможными братские могилы сталинского ГУЛАГа, культурная революция Мао, лагеря по перевоспитанию Пол Пота.

Бин Ладен – порождение той же невыносимой для всех проблемы всечеловеческого единства, а не порождение самого ислама. Напротив, сам ислам становится жертвой новой для всех проблемы. Так же как до него жертвой этой же проблемы стало христианство – социалистическая доктрина родилась в недрах христианской цивилизации.

- - - - - -

Но пожалуй раньше всех почувствовали приближение новой эры глобализирующегося человечества на себе именно евреи, когда 200 лет назад вдруг обнаружили, что рушится вся система жёстких предписаний, удерживавших каждого еврея в рамках традиционной общины.

Уже слышны были шаги Машиаха и многовековое рассеяние подходило к концу. Пришло время возвращаться домой, а значит искать новое соотношение идеала и реальности, новые идеи государственного строительства, которые позволили бы воплотить в жизнь наши вечные идеалы – самоценность личности и всечеловеческое единство.

Самая большая наша национальная трагедия в том и состоит, что когда пришло время собирать рассеяный народ и воссоздавать наше государство, то выяснилось: созидательная сила государственного строительства была только у социалистов потому, что только социалистам удалось связать, как говорил Бен-Гурион, «личную революцию и общественную революцию».

Социалисты по крайней мере старались воплотить идеи еврейских пророков о всечеловеческом единстве. Но наши официально-религиозные идеологи даже не пытались этого сделать. Привыкшие жить узкими интересами общины, они оказались не в состоянии предложить ни одной идеи, которая стала бы всенародной. Они не мыслят такими категориями как «народ», «человечество». Они просто не умеет этого делать.

Они умеют об этих идеалах только рассуждать, читать лекции и устраивать семинары.

Разве видят они в реальных евреях, спускающихся по трапу самолёта, новый еврейский народ, требующий нового соотношения идеала и реальности?

Разве задаются вопросом, какой должна быть государственная система, чтобы в этой многоликой толпе отдельная личность не утратила свою самоценность?

Что предложили они нации, кроме виртуозного умения ходить взад-вперёд по дорожке, выложенной предками?

Разве сами они оказались в состоянии прокладывать путь?

Увы, причина, по которой социалисты, а не официально-религиозные евреи построили государство, не исчезла, потому что сами официально-религиозные евреи, претендующие на роль учителей народа, целиком и полностью остались в своём репертуаре – приспособились к тому, что создали другие. Они приспособили свою новую философию жизни к тому, что создали социалисты точно также, как они привыкли приспосабливаться к миру неевреев на протяжении долгих веков рассеяния.

Поэтому осуждая социалистическую утопию, они, тем не менее в государственой политике ведут себя по канонам, установленным социалистами.

Порассуждав о том, как важна заповедь «уважай отца и мать своих, чтобы продлились дни твои» и приведя утомительный перечень подтверждающих цитат, они заняли ту же позицию, какую занимали их ортодоксальные предшественники 200 лет назад: идеал существует не для того, чтобы иметь хоть какое-то отношение к реальности.

Кто из них, находясь в министерстве просвещения подумал о том, как идеал должен претворяться в жизнь? Например, кто подумал о том, что «уважать отца и мать», лишившись общего языка как средства коммуникации невозможно?

Превратив идеал в возвышенную болтовню и средство увековечивания своей власти, они в реальной жизни слепо копируют социалистов, которых критикуют за «неправильное» государство.

Нет сомнения в том, что принципы, на которых социалисты основали государство, губительны для народа. Но для того, чтобы остановить разрушительный процесс, начатый социалистами, есть только один выход: сформировать альтернативную социалистической систему идей, связав воедино наши вечные святыни – самоценность личности и всечеловеческое единство. Если мы этого не сделаем, наш народ и долгожданное государство окажутся обречёнными на деградацию и гибель.

Мы обязаны найти в себе силы, чтобы услышать «Клич Авраама». Социалисты построили Израиль только потому, что им это удалось.

Только вот почему «Клич Авраама» не слышали другие?

И почему «Клич Авраама» никто не слышит до сих пор?

http://liorazivami.narod.ru/index.html, 07.05

Другие статьи и недельные комментарии к Торе

Другие статьи о целях сионизма и о наших правах на Землю Израиля

К списку статей