Даниэль

Романтикам еврейского народа...

Это было мое самое необыкновенное приключение за последние 20 лет...

Сначала о себе. Мне 57 лет, женат, четверо детей. Больше тридцати лет тому назад, совсем молодым человеком приехал в Израиль, отслужил в армии, прошел от начала до конца войну Судного дня и ливанскую кампанию. Работал. Более 20 лет тому назад, столкнувшись с материальными трудностями и невозможностью, как мне тогда казалось, продолжить карьеру, я, как и многие в аналогичной ситуации, покинул Страну и эмигрировал в Германию.

Удача улыбнулась мне. Снова удалось встать на ноги, обрести самостоятельность, устойчивое экономическое положение. Хотя все мои мысли в этот период были полностью сосредоточены на работе и карьере, меня постоянно грызла совесть: считал и считаю, что место еврея - в Стране Израиля. Видимо, как и многие, я определил для себя срок - 10 лет. После чего я рассчитывал, скопив достаточно денег, вернуться в Страну. В семье мы всегда обсуждали, что происходит в Израиле, в газетах жадно искали новости “оттуда”, по 2-3 раза в году ездили домой. Постепенно привыкли к Германии, потом оказалось, что закрывать растущий бизнес - безумие и 10 лет постепенно превратились в 20, и уже жена не захотела менять налаженный, уютный и безопасный быт в Германии, на непредсказуемую ситуацию в Израиле.

Разговорным языком моих детей стал немецкий, из временного убежища Германия стала мои домом, я стал понимать и высоко ценить её. Но мой внутренний голос всегда говорил мне: “Ты предатель! Покинув Израиль, ты предал прежде всего себя, свои убеждения, друзей по сионистскому подполью семидесятых годов, предал своих предков, которые 20 веков жили мечтой о возвращении, предал своих потомков, так как только в Стране Израиля можно рассчитывать, что они останутся евреями”.

Я стал искать точку опоры... . По воскресеньям водил своих детей к раввину, чтобы они смогли получить основы традиционного воспитания. В Израиле я жил “как все народы” и не помню, когда последний раз был в синагоге. В диаспоре я понял, что наша религия - условие сохранения народа. Вне рамок религии и традиции ассимиляция в диаспоре становится неизбежной уже через одно - два поколения. Я стал членом сионистской организации Германии, участвовал в её мероприятиях, демонстрациях и митингах, видел наших друзей и врагов, говорил с ними. Выйти на митинг - это немного, но Израиль нуждается и в такой поддержке.

Потом я узнал, что сионистская организация собирает группы для работы на тыловых базах Армии обороны Израиля, направляет добровольных помощников в полицию и подразделения гражданской самообороны. Я всегда мечтал, хоть ненадолго, снова оказаться среди тех, с кем мы дрались с сирийскими танками в тот Йом Кипур. И вот, в самом начале нынешней арабской “интифады”, пришло известие, что в ЦАХАЛе создано отделение добровольцев. Берут туда только израильтян независимо от места их проживания, отслуживших в армии, а теперь по той или иной причине, не подлежащих обязательному призыву на резервистскую службу. Я познакомился с парнем, который уже ездил в Израиль в качестве добровольца и теперь с восторгом рассказывал об этом. В следующий раз мы решили поехать вместе.

Я связался с армейским командованием заполнил анкеты и через два месяца получил “ОК”. Как я узнал позже, из 7000 добровольцев разрешение получили только 2000. Теперь оставалось выбрать удобное время, сообщить об этом командованию и получить официальный призыв в армию на 2 недели. С этого момента на тебя рассчитывают и ты обязан...

Мы прибыли в часть в середине февраля 2004 года, 42 человека от 22 до 60 лет... Народ Израиля! Среди нас были трое женщин, одна атеистка, уже ставшая лейтенантом и две религиозные студентки, принципиально считающие службу в армии выполнением важнейшей заповеди Торы - охранять Страну, сабры и новые репатрианты, ашкеназы и сефарды, живущие в Израиле и в диаспоре, рабочие и безработные, служащие и бизнесмены, люди разных политических взглядов, от крайне левых до ультраправых - объединило нас одно: желание служить своему народу. В этом не было и не могло быть никакого карьерного или корыстного интереса и никто об этом не говорил, как не говорят о вещах и без того всем понятных. Вообще никто не говорил не только о мотивации своего поступка, не обсуждалось и нынешнее социальное положение и предыдущая служба в армии. Многое друг о друге мы узнавали потом совершенно случайно. Узнали, что некоторые из нас раньше были офицерами, даже старшими, но сейчас никто не надел погоны - все пошли служить простыми солдатами. В немногие свободные часы мы, как и большинство евреев, собравшихся вместе, много спорили об актуальных политических вопросах, о судьбах мира, но ни разу, повторю: ни разу!, мы не говорили о деньгах, акциях и тому подобных вещах, хотя у меня, как и у многих представителях среднего класса, деньги застряли в акциях. Просто для нас перестали существовать эти проклятые DAX, Доу-Джонс, цена нефти и все курсы валют в мире. Эти две недели мы жили в другом мире и других измерениях.

Я не был в армии после войны в Ливане и меня поразило как быстро, кажется в течение часа, я снова стал солдатом, как вспомнил все на уровне рефлексов, как будто и не было этих 22 лет. Только раньше я не ходил в синагогу. А сейчас приходил в этот маленький сарай на армейской базе с особым чувством общения с Родным и Вечным. Сарай, где винтовки лежат рядом с молитвенниками. Место, куда евреи приходят не как в клуб, общаться друг с другом, а предстать перед Вс-вышним, отчетливо понимая, что это может быть в последний раз... в этой жизни.

Когда нам выдали военную форму, оружие и распределили по палаткам, командир, построив нас, сказал небольшую речь: “Господа добровольцы! Честь и хвала, что вы здесь. Но с этой минуты честь и хвала заканчиваются. Вы сейчас простые солдаты, но спрос с вас выше, так как вы старше и обладаете жизненным опытом. Именно поэтому мы распределили вас среди солдат срочной службы, которые контролируют КПП между Палестинской автономией и Израилем. Это наше слабое место. Никакие инструкции не могут помочь в выявлении террористов больше, чем жизненный опыт. Только вы сможете решить, кого пропускать на территорию Страны, кого нет. Кого задерживать, обыскивать и когда применять оружие. И надо уметь это делать.”

Нам дали винтовки М-16, по 150 боевых патронов и сутки на подготовку. Под руководством инструктора мы вспомнили навыки огневого боя, чтобы быть готовыми ко всему, когда счет идет на секунды, ведь все преимущества внезапного нападения всегда на стороне террористов.

Потом нас распределили по командам. Я, в числе восьми солдат, попал на КПП “Каландия”. Это один из главных пропускных пунктов на выходе из Рамаллы, “столицы” автономии, где расположена резиденция Арафата.

Десяток солдат регулярной службы, пара резервистов и восемь добровольцев, работая посменно, должны суметь определить и обезвредить потенциальных террористов среди 25000 (!) пешеходов и 5 тысяч автомобилей, полных людей и груза, ежедневно с 6 утра до 10 вечера пересекающих КПП.

Так мы стали участниками великой политической драмы.

Как в семье, где все ненавидят друг друга, но вынуждены жить вместе, в одном доме, не имея возможности разойтись, так и два народа, еврейский и арабский, претендующие на одну землю, сошлись на этом КПП.

Запад и Восток; демократия и тоталитаризм; религиозный фанатизм и безграничный либерализм, доходящий до самоотречения никогда не сходились так близко в одной точке пересечения народов, культур и религий. Не я, а профессиональный писатель, “инженер человеческих душ”, должен был бы служить с нами, а затем описать всю гамму психологических конфликтов и человеческих трагедий, ежечасно разыгрывавшихся в этом историческом театре абсурда. Думаю, что никогда еще слабость демократии перед тоталитаризмом и религиозным фанатизмом не проявлялась так ярко, как на КПП.

Вследствие постоянного террора было принято принципиальное решение: разрешить проезд в Израиль только тем жителям Палестинской автономии, у кого есть специальный документ от израильской полиции. Но сразу, под давлением различных правозащитных организаций, международной общественности и дружественных государств, появились ограничения и исключения из общего правила. Практически это открыло лазейки для террористов и криминальных элементов и усложнило жизнь простых арабов, о которых пытались заботиться “правозащитники”. Удвоенная бдительность создает очереди на проверку, а нечеткость инструкций порождает произвол в принятии решений на месте.

Был определен возраст потенциального подозреваемого от 15 до 40 лет. (Уже эти рамки выглядят сомнительно). Вне подозрений учителя, медработники, пациенты, отправляющиеся на прием к врачу, работники международных организаций и др. Инструкции меняются еженедельно, удостоверения врачей и учителей выдаются палестинской администрацией и, даже будучи подлинными, ничего по сути не удостоверяют. Вот пример. Ко мне подошел араб лет тридцати и предъявил паспорт иорданского королевства, но без израильской визы. Естественно, я пропустить его не мог. Тогда он предъявил документ палестинской автономии, опять же без разрешения на въезд от израильской полиции. Я снова отказал. Далее он предъявил мне документ, из которого следовало, что он врач. На мой вопрос, из каких отделов состоит сердце человека, он ответить не смог, что вызвало у меня сомнение в его медицинском образовании. Тогда он предъявил мне документ учителя! На мой вопрос о предмете преподавания он ответил - арабский язык. Тут я его проверить не смог, но в Израиль не впустил. Произвол? Конечно! А как прикажете поступить? Всех обыскивать невозможно, выборочный обыск проводится голыми руками и возможностей только две: или подозреваемый чист, или мы взрываемся вместе. Практически, если арабы - живые бомбы, то мы выполняли роль живых щитов на границе Страны. На наш вопрос, почему не применяются натасканные на взрывчатку собаки, нам вполне официально ответили, что это невозможно, так как во-первых, это оскорбляет религиозные чувства мусульман, для которых собака - нечистое животное, а во-вторых создает ассоциацию с немецкими концлагерями, неприемлемую для евреев. И, естественно, мы понимаем, что 99,99% проходящих через КПП - обычные люди, со своими проблемами, несчастьями, желанием подработать, так как господа из Палестинской автономии получив за 10 лет своей безграничной власти миллиарды долларов и евро в качестве экономической помощи, не создали никакой экономической инфраструктуры, чтобы дать возможность своим гражданам не зависеть от израильского рабочего рынка. Но 0,01% - это те три террориста, которые взорвут автобус, ресторан, дискотеку. Отличить и обезвредить этих нелюдей должны 18-20 летние мальчики и девочки. Солдат все время на чеку, ибо он не знает, с какой стороны его ждет смерть. Так проходит день за днем, все 2-3 года армейской службы на КПП.

По радио сообщили: на соседнем КПП задержан мальчик 10 лет, который переносил пояс смертника, начиненный взрывчаткой. Вчера взорвался смертник в иерусалимском автобусе... десятки погибших. Два часа назад задержали машину, перевозившую несколько килограмм взрывчатки. А на тебя, стоящего на КПП, “давят” десятки людей. Вот дети идут в школу. Учитель - на работу. Скорая везет пациента в больницу. Подходит молодой парень с полуслепым стариком - отцом и просит пропустить. Надо срочно в Иерусалим к врачу, а документов нет. Вроде он правду говорит... но кто то же взорвал вчера автобус!!! Надо решать... Я отказал. Прав ли я? А инструкции со всеми исключениями и поправками стали такими, что на вопрос солдата: “Где тут логика?”, офицер ответил: “Она демобилизовалась”.

И не переоценить в этой ситуации наличие взрослых опытных людей. Хотя, по совести, никакой опыт не даст надежный совет. На нас напирает толпа и среди неё есть один и он несет смерть. Нас 8 - 10 человек, а за нами - во всей своей боевой мощи - беззащитный Израиль.

Подходит молодой парень. У него на израильской стороне рожает жена. Документов нет. Я пропускаю. Правильно?

Подходит другой - по виду просто мелкий жулик. Улыбается, заискивает, спрашивает “как жизнь?”. Уже по вопросу понимаю, что документов нет. Но террорист ли он?

Арабы постарше знают иврит, документы у них в порядке. Они выросли до интифады, до “ослинских” соглашений. Евреев, конечно, не любят, но знают, что с ними можно безопасно жить и работать. Рассуждают разумно.

Молодые, выросшие во время, так называемого мирного процесса и двух интифад, излучают ненависть. Но и среди них много таких, которые просто хотят заработать или хорошо отдохнуть в Израиле. Вот молодой щеголь с густо напомаженными волосами рвется в Тель-Авив на дискотеку. Сетует: была одна дискотека в Рамалле и ту сожгли. Видимо его интересует только то, что интересует всех нормальных парней в 20 лет, но ведь кто-то из его сверстников взорвал дискотеку в Дольфинариуме? Пропустить?

Есть такие , кто не скрывает злость на Арафата и его компанию. Один мне прямо заявил: “Самое плохое, что евреи сделали палестинцам (арабам) это то, что вы привезли нам на шею эту банду из Туниса!”. Искренне ли он говорил? Я с автоматом на шее. От меня зависит: пропускать или нет. Ситуация к откровению не располагающая.

Проезжают представители посольств: немцы, французы, скандинавы, представители общественности и разных “левых”. Иногда хотят вмешаться. Пытаемся коротко и доступно объяснить нашу позицию. У “добровольцев” это получается лучше, чем у “срочников”. Сказывается возраст, знание языков, жизненный опыт. Маленькая пропагандистская работа, в которой Израиль тоже нуждается.

Три дня приходил англичанин, лет 20. Стоял с плакатом протеста против оккупации палестинских земель. Мы ему не мешали. Один из наших офицеров срочной службы, хорошо владеющий английским, его ровесник, подолгу с ним разговаривал. О чем - не знаю. Два мира на перекрестке судеб народов...

Я слышал о некорректном и грубом поведении наших солдат на КПП. Может быть бывает и такое. Наверное все зависит от интеллигентности конкретного человека. На нашем КПП за две недели не было ничего подобного. Да и кто бросит упрек этим мальчикам и девочкам?... Сообщение по радио: “Взрыв на КПП “Эрез”. Погибла 19-летняя солдатка и два её напарника”... Они что действовали недостаточно тактично?

Поодаль от нас группа женщин “Израильского комитета борьбы за права человека”. Каждое утро они, как на работу, приходят на КПП. В принципе они заняты полезным и благородным делом. Араб, которому отказано в праве въехать на территорию Израиля, может подойти к ним, рассказать о своей проблеме. У этих женщин есть время выслушать и понять. Затем они могут обратиться к нам и попытаться аргументировано повлиять на наше решение. Но если бы они ограничивались только этим! Я хотел поговорить с одной из них, но получил жесткий ответ: “Говорить не о чем. Вы для нас - нацисты”. За что? Почему? Мы же охраняем вас и ваших близких. Можно не соглашаться с политическими решениями и соответственно голосовать на выборах, но сравнивать нас с нацистами?... Во время взрыва в иерусалимском кафе погиб американский врач, приехавший лечить палестинцев (имеются в виду арабские обитатели Эрец Исраэль - ред.) и его дочь - студентка... Если бы после каждого теракта эти женщины объясняли арабам, почему часами длиться проверка на КПП, пользы было бы больше. Ведь до “Осло” никаких КПП не было и каждый мог свободно ездить по всей Стране. Откуда эта ненависть к собственному народу? Какой психолог объяснит мне это?

Какая “правозащитная” организация на арабской стороне защитит права детей в Дельфинариуме, посетителей ресторана “Максим”, пассажиров иерусалимского автобуса №14? Почему ни разу(!!) нигде в мире, ни в Европе, ни в Америке (о Палестинской автономии молчим!) не было демонстраций протеста против убийств ни в чем не повинных людей? Или евреи опять не люди и защите не подлежат? Может быть где-то так и думают. Об этом сказал замечательный московский парень, офицер Армии Обороны Израиля, убитый шайкой вооруженных грабителей, на пути которых он встал один и без оружия:

Им снятся наши горы…

Им снятся наши горы, усеяны костями.

И снова мы, как прежде, распяты и мертвы.

Им снятся наши степи, шакалов сытых стаи

И нашими телами наполненные рвы.

Им снится наше море, оно не красным даже -

Оно багровым стало от крови в этот час.

Им снится наше небо, оно черно от сажи

Из тех печей, в которых они сжигают нас.

Им снятся наши жены, вернее, вдовы наши

Забавой на досуге, закуской на зубах.

Им снятся наши дети - испив отцовской чаши -

Мишенью для винтовок и дичью для собак.

Им снятся наши слезы, им снятся наши стоны,

Им снится это явью с ближайшего утра.

Им так спокойно спится, им сладко до истомы,

А ты уже проснулся, тебе уже пора.

Ты этот путь осилишь, ты этот долг исполнишь,

Быть может, и при жизни оплакан и отпет.

Но в сумерки сырые уходит рота в полночь -

Она за всё в ответе, она - на всё ответ.

Покуда ты не свален быком у них на бойне,

Покуда не расстрелян, покуда не распят -

Твоей свинцовой правды не удержать в обойме.

Им снится наше горе - они его проспят.

Я возвращался из Израиля в Германию. Мы живем в очень материальном и прагматическом мире. Я его часть. Но мне кажется, что эти две недели вывели меня за рамки повседневности, позволили очистить душу. Звучит конечно слишком романтично и, наверное, смешно для нашего времени и моего возраста, но я так чувствую. И поэтому я посвятил этот очерк романтикам еврейского народа. Ведь такие тоже есть. И я прожил среди них две недели. Если кто-то хочет связаться со мной, повторить мой опыт или отправиться вместе со мной в очередной призыв добровольцев - пишите по адресу: Mojisrael@aol.com

Координаты батальона «Тиква» для желающих: Телефоны: 03-5693807, 03-5693808. Факс: 03-5693688

"Новости недели", 3.06.2004

Монолог резервиста-добровольца

Hosting by