Хроники Иерусалима. Сначала Газа?

Сначала Газа?

Внешнеполитические инициативы и внутрипартийная демократия в Израиле

Опрос, проведенный среди членов Ликуда по поводу плана одностороннего ухода из Газы (а также из Северной Самарии, что акцентировалось куда меньше, хотя площадь этого района значительно превышает площадь сектора Газа), не мог не стать уникальным событием. В Израиле, как известно, никакие референдумы никогда не проводились, и несмотря на многочисленные разговоры об этом в прошлом, особенно в период второго правления И. Рабина, даже соответствующая законодательная база в стране разработана не была. В отсутствие закона о референдуме, желая провести принятое им решение как можно скорее, А. Шарон инициировал беспрецедентный шаг – мини-референдум, право голоса в котором было предоставлено всем членам возглавляемой им партии Ликуд. Однако результаты, достаточно неожиданно, оказались не в пользу А. Шарона. Из 193 тысяч человек, имевших право на участие в этом мини-референдуме, лишь менее 100 тысяч (51.6%) воспользовалось им; среди проголосовавших, план А. Шарона поддержали менее 40% членов партии (а в столице страны – Иерусалиме – даже менее 30%). Иными словами, на недвусмысленные призывы лидера партии придти на голосование и поддержать его программу откликнулись лишь около 20% списочного состава Ликуда – той самой партии, которая дважды (после выборов 1999 г. и перед выборами 2003 г.) триумфально избирала А. Шарона своим лидером.

Мне кажется, речь все-таки не идет о вынесении членами правящей партии личного вотума недоверия главе правительства. Факт состоит в том, что в деятельности активно работавшего штаба противников отступления принимали участие лишь два члена правительства: министр по делам Иерусалима и отношений с еврейством диаспоры Натан Щаранский и министр без портфеля д-р Узи Ландау. Эти политики занимали в прошлом куда более ответственные посты (Н. Щаранский в разное время был министром строительства, внутренних дел, промышленности и торговли, а У. Ландау – министром внутренней безопасности), но сегодня это не те люди, которые могут составить реальную альтернативу А. Шарону в ходе внутрипартийных или общенациональных выборов. Министры Б. Нетаниягу, Л. Ливнат и С. Шалом, которые могли бы поставить «все на кон», став лидерами противников отступления, заняли крайне выжидательную и половинчатую позицию, заявив, что сами они программу А. Шарона, хоть и с тяжелым сердцем, но готовы поддержать, но при этом категорически отказались участвовать в агитации за принятие этого плана. Какая сложилась ситуация? Парадоксальным образом, противники инициированной А. Шароном программы одностороннего ухода из Газы и из Северной Самарии не стали противниками А. Шарона! Неслучайно в день мини-референдума У. Ландау говорил по телевидению: «Мы надеемся выиграть, чтобы снять эту опасную для страны программу с повестки дня, а назавтра мы все, как один, сплотимся вокруг главы правительства». Поэтому даже сокрушительное поражение в ходе мини-референдума практически не поставило под удар лидерские позиции А. Шарона.

На мой взгляд, программа А. Шарона оставляла открытыми слишком многие вопросы, из-за чего реалистично мыслящим гражданам было нелегко поддержать ее. Фактически, ответы на эти вопросы так и не прозвучали – ни из уст самого А. Шарона, ни из уст активно поддерживавших его министров, коих среди членов Ликуда было всего трое: министр обороны Шауль Мофаз, вице-премьер, министр промышленности, торговли и связи Эхуд Ольмерт и министр абсорбции Ципи Ливни. Мне представляется, что эти вопросы и после проведенного мини-референдума остаются столь же актуальными в контексте любой будущей политической инициативы, поэтому крайне важно задуматься над ними без гнева и пристрастия.

Во-первых, когда Израиль уходил из Синайского полуострова (1982) и из Южного Ливана (2000), было понятно, кому передается власть в этих районах – признанным правительствам Египта и Ливана. А сейчас? Кому Израиль вверяет «ключи от Газы»? «Миротворцам» из «Исламского джихада»? «Хамаса»? бригад «Мучеников «Аль-Аксы»? Нобелевскому лауреату из Рамаллы? Своими руками создавать на собственных границах вечно бурлящий очаг исламского терроризма, сравнимый разве что с Афганистаном периода правления талибов – едва ли подобное развитие событий соответствует интересам Израиля.

Во-вторых, из Газы на Израиль регулярно летят ракеты «Касам» все новой и новой модификации, которые долетают уже до Ашкелона и Сдерота; вероятно, после выхода из Газы будут лететь и «Катюши», радиус действия которых покрывает и Тель-Авив. Каковы могут быть действия Израиля в таком случае? Возвращение в Газу? Массированные бомбардировки? Новая эскалация конфликта? Чем подобное развитие событий служит интересам Израиля, мира и стабильности в регионе?

Третье соображение касается вопроса о последствиях ухода из Газы на будущее Западного берега (Иудеи и Самарии) и суверенной территории Государства Израиль. Прошло четыре года с тех пор, как 24 мая 2000 г. израильская армия – в одностороннем порядке, без достижения политического соглашения – покинула территорию Южного Ливана. Совершенно очевидно, что израильские потери на границе с Ливаном за последние четыре года были несоизмеримо меньше, чем в предшествующий период, что, казалось бы, говорит в пользу идеи одностороннего ухода из Газы. Однако многие в Израиле, как военные, так и гражданские лица, убеждены, что именно уход из Ливана как бегство от «Хизбаллы» подтолкнул палестинское руководство к решению инициировать новый виток вооруженного восстания – так называемую «Интифаду Аль-Акса», начавшуюся четыре месяца спустя после ухода из Ливана, в конце июня 2000 года. «Хизбалла» воспринималась – и воспринимается – в арабском мире как единственная сила, сумевшая победить «сионистское образование» (так по прежнему именуется Израиль в подавляющем большинстве арабских СМИ); палестинские руководители решили взять на вооружение (в самом прямом смысле этого словосочетания) столь удачный, с их точки зрения, опыт. Напрашивается вопрос: как отразится уход из Газы на уровне террористической активности палестинских организаций на Западном берегу и внутри «зеленой черты»? Не будет ли воспринят полный уход Израиля из Южного Ливана и из Газы под давлением террористических организаций как залог того, что усиление террора способно заставить евреев полностью покинуть Иудею и Самарию, а на следующем этапе – и Ближний Восток в целом? Не приведет ли уход из Газы, пусть и сопряженный с возможным снижением числа жертв в секторе, к резкой эскалации интифады на Западном берегу (в Иудее и Самарии) и среди израильских арабов, которые провели 15 мая 2004 года в Хайфе траурный марш в ознаменовании 56-й годовщины создания Государства Израиль и трагедии палестинского народа (накбы)?

В-четвертых, полный уход Израиля из Газы создает крайне опасный прецедент в вопросе о границе. Израиль уже трижды отступал в прошлом – и все три раза к «зеленой черте», тем самым линиям прекращения огня 1949 г., которые в те годы арабские страны категорически отказались признать межгосударственными границами. Причем что интересно: три отступления были проведены тремя разными правительствами. Так, возвращение к границе 1949 г. с Египтом (ради чего был оставлен весь Синайский полуостров, площадь которого втрое больше суверенной территории Израиля) провело «правое» правительство М. Бегина (израильтяне были готовы отдать и сектор Газа, но египтяне не выразили заинтересованности в нем); возвращение к границе 1949 г. с Иорданией – «левое» правительство И. Рабина; возвращение к границе 1949 г. с Ливаном (ради чего была ликвидирована «зона безопасности» в Южном Ливане – «левое» правительство Э. Барака (в котором, на тот момент, кстати, состояли и министры от Национально-религиозной партии). Если сейчас Израиль четвертый раз отступит к границе 1949 г., без каких-либо изменений и корректив, и сделает это «правое» правительство А. Шарона, будет крайне сложно в дальнейшем настаивать на каких-либо корректировках границы применительно к Западному берегу (Иудее и Самарии). В четвертый раз создается прецедент, логику которого может стать невозможно изменить. Учитывая, что в городах и поселениях Иудеи и Самарии проживают более 230 тысяч израильских граждан, а также тот факт, что без этой территории ширина Государства Израиль в районе прибрежной полосы составляет лишь 12–15 километров, полное отступление к линии прекращения огня 1949 г. в этом районе может в будущем иметь для Израиля катастрофические последствия. Поэтому тот факт, что А. Шарон выступил за полный уход из Газы, без каких-либо, даже минимальных корректировок границы, вселял и вселяет многим израильтянам небезосновательные опасения.

За те несколько недель, которые прошли с момента состоявшегося в Ликуде 2 мая 2004 года мини-референдума, ответы на все эти вопросы так и не прозвучали. В настоящее время А. Шарон занял выжидательную позицию, по всей видимости, собираясь уже в скором времени представить правительству и Кнессету несколько переработанный вариант той же программы. Подобное развитие событий может иметь для израильской демократии крайне тяжелые последствия. В своей изданной в прошлом году в Москве и в Киеве книге «Войны и дипломатия. Арабо-израильский конфликт в ХХ веке» я отмечал, что проходившие в 1993–2001 гг. тайные переговоры, которые вели представители правительства И. Рабина – Ш. Переса и кабинета Э. Барака, нанесли большой урон израильской демократии. Необратимые решения по судьбоносным вопросам принимались тайно и келейно крайне узким кругом лиц, при этом в средствах массовой информации почти не публиковалась информация ни о ходе переговорах, ни об изменениях израильской позиции. Тот факт, что правительства, не имевшие поддержки большинства в Кнессете (как это было в сентябре 1995 г., когда соглашение Осло – 2 было утверждено голосами двух перебежчиков из правой партии «Цомет», один из которых, получивший тогда портфель министра энергетики, в настоящее время арестован по обвинению в контрабанде десятков тысяч наркотических таблеток и подделке дипломатического паспорта) и стоявшее в буквальном смысле слова накануне досрочных выборов (как это было в январе 2001 г., когда полным ходом шли переговоры в Табе), считали себя вправе идти на необратимые уступки по самым принципиальным вопросам – этот факт по существу поставил под сомнение демократический характер формы правления в Израиле. В случае, если правительство, большинство в котором составляют именно министры от Ликуда, проголосует за программу, в основных чертах идентичную той, что была отклонена на мини-референдуме членами их собственной партии, на внутрипартийной демократии в Израиле, и без того сильно пострадавшей после отмены праймериз в Ликуде и в МЕРЕЦе после выборов 1996 года, можно будет окончательно поставить крест. Каковы бы ни были возможные последствия реализации этого шага в сферах безопасности и внешней политики, во внутриполитической сфере подобное развитие событий может иметь гибельные последствия, поставив под сомнение легитимность политики демократически избранной власти. Чем это чревато, отчетливо показала вторая премьерская каденция Ицхака Рабина, тридцатилетие первого пришествия которого на пост премьера историки отмечают 3 июня этого года.

Алек Эпштейн - доктор философии, преподаватель кафедры социологии и политологии Открытого университета Израиля, эксперт Института Ближнего Востока.

д-р Алек Эпштейн

Сначала Газа?