Евгения Кравчик

Моника здесь больше не живет

Как только «Хизбалла» приступила к массированным ракетным обстрелам территории суверенного Израиля, специальный корреспондент «НН» выехал на север

Описывать войну в еженедельном издании - сизифов труд, нервничала я, вырулив ранним утром на запруженное грузовиками Приморское шоссе. До выхода в свет следующего выпуска «НН» - 7 дней. По меркам военного времени - вечность! За неделю ситуация настолько изменится, что сиюминутные бедствия, крупномасштабные победы и локальные поражения покажутся читателям древнейшей историей.

«Хизбалла» дала залп «катюшами» по городу Нагария, - прервал мои невеселые мысли ведущий утреннего выпуска новостей армейской радиостанции «Галей ЦАХАЛ». - Прямым попаданием ракеты убита женщина».

Значит, ехать нужно не в Кирьят-Шмону, как мне казалось буквально 10 минут назад, а в Нагарию...

Дорога в ад

Ближе к Хайфе радио в машине сдохло: не принимает ни ГАЛАЦ, ни даже правительственную «Решет бет».

Промаявшись час в непролазном городском заторе, с облегчением выруливаю на шоссе, ведущее в Крайот. Где-то здесь, в Кирьят-Моцкине, группа хабадников возносит страстную молитву о возвращении захваченного в заложники 26-летнего солдата-резервиста Эльдада Регева. В Нагарии боевого товарища Эльдада - Эхуда Гольдвассера ждут соседи и друзья: родители военнослужащего работают за границей, брат путешествует по Индии...

Война режет по живому, рвет кровеносные сосуды, связывающие человека - с жизнью.

Сегодня в шесть вечера на военном кладбище Кирьят-Шауль предадут земле останки 22-летнего воина-резервиста Эяля Бенина. Единственный сын, он не стал «косить» под психа и увиливать от резервистских сборов. Вместе с семерыми товарищами по оружию Эяль был хладнокровно уничтожен врагом, причем не на «оккупированных» территориях, а в легитимных пределах Израиля, на границе с государством Ливан.

С нашей же суверенной территории был похищен двумя с половиной неделями ранее и Гилад Шалит. Его армейское командование хватилось через час после захвата, Регева и Гольдвассера - через 60 минут.

По словам профессора Тель-Авивского университета генерала Ицхака Бен-Исраэля, замедленная реакция ЦАХАЛа, убаюканного за пять последних лет иллюзорным «миром», грядущим «свертыванием» и приуроченными к этим «событиям послаблениями, в том числе снижением возраста призыва на резервистские сборы и урезанием бюджета...

...Ближе к Акко движение транспорта в северном направлении иссякает: только по встречной полосе мчат один за другим автомобили. За стеклами герметично закрытых окон - испуганные детские лица...

Въехав в отдаленную от моря часть Нагарии, ищу взглядом хотя бы одного прохожего, чтобы спросить, как добраться до улицы Ха-Замир.

Ни души! К тому же и транспорт не ходит: железнодорожное сообщение было прервано ранним утром, сразу после первого залпа. Создается впечатление, что город вымер...

Впрочем, нет! Похоже, мне повезло: в конце улицы замечаю патрульный автомобиль полиции. Догнав, пристраиваюсь в хвост.

«Внимание! - разносится усиленный громкоговорителем взволнованный мужской голос. - Всех граждан просим срочно спуститься в бомбоубежища!»

Позже мне станет известно, что для большинства горожан Нагарии, обитателей Цфата и Хайфы приказ укрыться в убежище - всё равно что приглашение на казнь. Нет здесь никаких убежищ (в Цфате их три на весь город)! А если и есть - то состояние подвалов настолько плачевно, что лучше уж забиться под лестницу в подъезде и пересидеть воздушную тревогу там...

Затесавшись в глубину нарядного массива Зеленая Нагария, стражи порядка приводят меня прямо к нужному дому на улице Ха-Замир. На застывших у подъезда соседей сигнал тревоги, видать, не распространяется. Люди в шоке.

Закинув голову, пытаюсь найти ту точку, на которой сосредоточены взгляды молчаливых горожан. Поручни с балкона на верхнем этаже вырваны «с мясом», у основания зияет черная дыра.

30-летний кондитер Янив с женой и двумя маленькими детьми живет в доме напротив.

- В половине седьмого я уехал на работу в Акко, но вскоре был вынужден вернуться: позвонила жена: «Ракета угодила в пентхауз!», - говорит он. - В армии я служил в 300-й дивизии, дислоцированной в районе Зарита, на границе с Ливаном. Досконально изучил повадку боевиков «Хизбаллы». То, что вы видите, - всего лишь начало... Если Израиль снова проявит мягкотелость и не покажет Насралле, где раки зимуют, обстрелы мирного населения лишь усилятся...

По словам Янива, в Зеленой Нагарии проживают в основном молодые семьи.

- Мы мечтали о собственном доме и четыре года назад купили здесь квартиру, - говорит он. - Выплачиваем ипотечную ссуду. После обстрела я отвез жену с детьми к родителям в Кирьят-Ату, но оставаться там долго невозможно: теснота. Так что бежать нам отсюда практически некуда...

37-летний сотрудник Электрической компании Галь Бахар в шесть утра выехал на работу. Дома осталась его жена Зина («В 1990 году она репатриировалась из Ленинграда») и трое детей - мал мала меньше.

- Вчера мы улеглись спать рано, - говорит Галь, - и не слышали, что командование тыловых частей приказало горожанам провести ночь в особо защищенных помещениях. Встали ни свет ни заря. После моего ухода Зина успела наложить макияж и собралась ехать в Хайфу, где она работает бухгалтером. В семь часов с минутами зазвонил мой мобильник: «Галь, где-то поблизости бабахнуло». Я, как мог, Зину успокоил. Буквально через пару минут - еще один звонок: «Близко рвануло, слишком близко - в доме напротив!..» Дети, к счастью, в этот момент находились во внутренней комнате... Пришлось развернуться. Мчался, не помня себя. А когда добрался до дому, застал здесь сцену, не поддающуюся описанию. Взрывная волна была столь огромной силы, что осколком ранило соседского ребенка из нашего дома, с четвертого этажа. Пришлось везти малыша в больницу...

В ЦАХАЛе Галь служил в особо секретной элитной части, опыта ему не занимать.

- Если не покончить с «Хизбаллой» сейчас, ситуация усугубится, - говорит он. - Шесть лет подряд, с момента нашего отступления из Южного Ливана, «Хизбалла» усиленно вооружается и проводит боевые учения. Вы только посмотрите, какие укрепленные пункты сооружены вдоль всей границы! Многие находятся на возвышенности и буквально нависают над нашими кибуцами и мошавами. С наблюдательных вышек отслеживается каждый шаг мирных жителей, любое передвижение наших войск. А что творится у разделительного забора? Боевики шныряют в двух шагах от наших солдат, стоит лишь руку протянуть - можно захватить кого-то из военнослужащих в заложники или расстрелять в упор...

Галь Бахар подчеркивает: пока правительства Израиля в течение шести лет уповали на близкий мир и благодушно бездействовали, боевики «Хизбаллы» не дремали. Собрали исчерпывающие разведданные; досконально изучили график, по которому военнослужащие из числа резервистов сменяют друг друга.

- Думаете, зря они назначили операцию по захвату заложников именно на среду? - размышляет Галь. - Нет, не зря! По средам у резервистов заканчиваются сборы и они едут домой. Самый скучный, с точки зрения солдат, день: расслабуха...

- Что же стряслось с нашей разведкой?!

- Вот и я задаюсь тем же вопросом. Ведь, даже отступив из Ливана, мы по-прежнему острейше нуждаемся в разведданных.

Впрочем, общеизвестно, что в насралловском воинстве по определению нет доброхотов, готовых сотрудничать с израильской разведкой даже за очень большие деньги. «Хизбалла» - абсолютно закрытая структура. Вещь в себе!

Пришлось увезти Зину с детьми в Акко, к родителям... – подводит черту Галь Бахар.

Расположенный в нескольких километрах отсюда приморский город всё еще кажется жителям Нагарии надежным тылом...

Порог чувствительности

Около дома номер 5 притормаживает колонна автомобилей. Из первой машины выскакивает министр промышленности и торговли Эли Ишай. Застывает на секунду с задранной головой, шокированный увиденным. Не так давно, в день железнодорожной катастрофы у мошава Бейт Иегошуа, я видела Ишая около сброшенных с рельсов вагонов.

- Страшно смотреть... - вздыхает он, не спуская глаз с черной дыры на верхнем этаже.

Господин министр, связываете ли вы трагедию, разразившуюся сегодня в Нагарии, с односторонним отступлением Израиля вначале из Южного Ливана, а затем и из сектора Газы? - спрашиваю я.

Не вдаваясь в динамику развития событий, должен сказать: абсолютно очевидно, что «Хизбалла» развязала на севере войну, - увиливает Ишай от прямого ответа, хотя в предыдущую каденцию ШАС, как оппозиционная партия, голосовала против демонтажа и «показательной» (бей своих, чтоб чужие боялись!) депортации поселенцев. - Сейчас главная наша задача - нанести по позициям «Хизбаллы» смертельный удар. Боевики во главе с шейхом Насраллой обязаны понять: если они осмелились нас атаковать, мы ответим многократно более мощным ударом.

Ишай снова задирает голову и устремляет взгляд в сторону изуродованного дома.

- Чудовищно... - произносит он. - «Хизбалла» располагает ракетами с еще большим радиусом действия и наверняка выпустит их по тыловым населенным пунктам. Вот почему задача ЦАХАЛа на нынешнем этапе - до основания разрушить разветвленную инфраструктуру, созданную террористами за последние годы, и оттеснить «Хизбаллу» от границы, чтобы правительство Ливана дислоцировало на всей ее протяженности свою армию.

- Господин министр, я постоянно вижу вас в тех местах, где только что случилось несчастье...

- Вы правы: такой уж у меня характер... - просветлел Ишай. - Я не в состоянии оставаться в стороне от человеческой боли. В критических ситуациях я обязан быть рядом с людьми, острейше нуждающимися в поддержке и участии. К тому же когда видишь граждан, попавших в беду, - действуешь по-иному: тебе доподлинно известно, в чем эти люди нуждаются в первую очередь. Как министр промышленности и торговли, я до глубины души потрясен тем, что уже сегодня, после первого же залпа, на севере замерли практически все предприятия и закрылись все магазины, включая продуктовые лавки. Война всегда причиняет чудовищный экономический ущерб и государству, и частным предпринимателям. С другой стороны, недопустимо оставить жителей целого региона без продуктов, минеральной воды, предметов первой необходимости. Придется позаботиться о бесперебойном снабжении населения, оказавшегося в осаде в прифронтовом регионе.

Связанные одной цепью

Вслед за Ишаем поднимаюсь на крышу дома, в который пару часов назад угодила ракета. Тело 50-летней репатриантки из Аргентины Моники Лерер уже увезли в морг. Заперта дверь, ведущая в квартиру первой (из числа гражданских) жертвы новой войны.

Благодарю Всевышнего, что моя сестра Иланит с мужем Володей сейчас за границей, в Европе, а четверо их детей временно находятся у теток да у бабушек, - произносит, ни к кому не обращаясь, 37-летний Ханания Вайзман, вместе с которым я поднимаюсь наверх. - Трудно вообразить, какая участь постигла бы малышей, окажись они дома. Глядите!

Ханания распахивает дверь, ведущую в пентхауз на верхнем этаже. Скрежещет под ногами битое стекло. Оказавшись в детской, тупо смотрю на изуродованные взрывной волной кроватки да разбросанные по полу игрушки.

В квартире появляется 59-летний дед «эвакуированных» по счастливому стечению обстоятельств внуков. Виктор Гиндуш, репатриант из Биробиджана, спешит вместе с нами подняться на крышу.

С каркасов солнечных бойлеров содраны не только зеркала, но и сверхпрочная металлическая обшивка. Какой же чудовищной разрушительной силой обладает снаряд, по инерции именуемый в Израиле «катюшей»?!

Никакая это не «катюша», - говорит Гиндуш, отслуживший по полной программе в советских погранвойсках. - В Союзе я не раз видел последствия взрывов «катюш», но здесь многое остается неясным. Если бы боевики «Хизбаллы» выпустили по Нагарии «катюши», было бы много огня, а значит - и сажи. Это - явно какой-то новый, неизвестный мне снаряд. Может, стреляют из особо точных дальнобойных пушек... А может - из усовершенствованных ракетных установок...

Вместе с Виктором и Хананией спускаемся обратно в квартиру. Виктор по-прежнему не в себе. До него еще не дошло, что заграничное путешествие детей спасло жизнь четверым внукам.

- На работу я уехал рано, - говорит он. - Нюся, моя жена, была дома и вскоре позвонила: «Нагарию обстреляли». Я всё бросил и помчался из Нешера сюда...

Владимир, сын Виктора, - водитель семитрейлера.

- Работает очень тяжело, нуждается в полноценном отдыхе, - объясняет отец. - Володя с Иланит давно мечтали попутешествовать по Европе, но денег не было. Ждали получения нужной суммы из фонда на повышение квалификации. Но ведь и я работаю! Вот и сказал сыну с невесткой: дам вам денег на поездку - развейтесь.

Виктор, как загнанный зверь, мечется от стены к стене, из одной комнаты в другую. Всего четыре месяца назад он собственными руками произвел в квартире сына ремонт. Специально подобрал краски теплых солнечных тонов - чтобы у внуков было светло на душе!

- Вся работа пошла насмарку... - приговаривает он. - С другой стороны – чудо, никто из внуков не пострадал... В свое время, когда мой сын проходил срочную службу в боевых войсках, неподалеку от него разорвался снаряд...

- Служил Володя в Ливане, - дополняет Ханания на иврите, видимо, уловив, о чем мы с Виктором говорим по-русски. - Муж моей сестры никакой мне не деверь, Володя мне - родной брат!

Ханания женат, воспитывает четверых детей.

Перед отъездом в Швейцарию Иланит с Володей оставили у соседки ключи и попросили меня хоть пару раз появиться в их квартире, - говорит он. - В среду, как только «Хизбалла» под прикрытием огня атаковала наших солдат, я подумал: придется переночевать у сестры в Нагарии, так как во время ракетных обстрелов в пустующую квартиру могут проникнуть воры. Вот и приехал сюда в половине одиннадцатого вечера, а в шесть утра отправился на работу, в Кирьят-Бялик. В такси услышал сообщение о ракетном обстреле Нагарии. А вскоре позвонила та самая соседка, которой я оставил ключи: «Приезжай - повреждена квартира твоих родных»...

Ханания - бывалый воин-пограничник. Правда, служил он в основном в Иудее, Самарии да в Иерусалиме, с боевиками «Хизбаллы» лицом к лицу не сталкивался.

- Одно дело - нейтрализовать лазутчика, совершенно иное - оказаться под ракетным обстрелом, - говорит он. - Несопоставимые вещи. В первом случае ты преследуешь конкретного, зримого врага - результат операции зависит от твоей боевой выучки и хладнокровия. Ракеты же подобны слепой стихии, а перед ней все равны: и опытные воины, и немощные, беспомощные старики. Даже заряд взрывчатки, подложенный в автомобиль или мусорный ящик, можно вовремя обнаружить и обезвредить. А тут обстрел ведется с территории другого государства...

- Страшно?

- Как вам сказать? Наша семья много бед пережила: четыре года назад в теракте на перекрестке Ягур погиб 34-летний муж моей сестры Шимшон Сталколь, ехавший в автобусе 941-го маршрута. Мы с Шимшоном вместе служили в армии - я его с Симой и познакомил... Три племмяницы осиротели. Спустя еще полтора года - новое несчастье: в результате производственной аварии погиб мой брат, Джеки. Его ударило током. Два месяца пролежал в коме... А четыре месяца назад скончался наш отец, Йосеф, благословенна его память.

Родители Ханании репатриировались из Марокко в 1948 году. Прошли семь кругов ада: ютились в палаточных городках... Недоедали... Терпели высокомерие «старшего», ашкеназского брата. Но не озлобились и не прониклись ненавистью к стране, о восхождении в которую мечтали всю сознательную жизнь.

В настоящее время Ханания работает на предприятии электронной промышленности.

- 90 процентов сотрудников - репатрианты из СНГ, - говорит он. - Замечательные люди. Чем-то похожи на Виктора и его сыновей...

Виктор тем временем успел выкурить сигарету и пришел в себя. Техник-электрик, он по праву принадлежит к числу тех, о ком говорят: «золотые руки». Возможно, благодаря какому-то генетическому, врожденному трудолюбию Виктору по приезде в Израиль не довелось пережить особых сложностей и драм абсорбции.

- В ульпане я проучился всего пару недель, - рассказывает он, - после чего устроился на работу. Тяжелый физический труд никогда меня не пугал: в Союзе я работал в инструментальном цехе на заводе. Был токарем, фрезеровщиком, строителем и даже водителем - всё перепробовал. Из Биробиджана судьба забросила нас в Узбекистан. Семь лет там прожили. Я устроился на тепловую электростанцию. Вначале был помощником машиниста, а затем и машинистом турбин. Позже работал на котлах. В общем, освоил много профессий...

Неудивительно, что и в Израиле Виктор сходу почувствовал себя востребованным: начальства повсюду много - были бы исполнители!

- Работать я устроился в одну из муниципальных служб города Нешер, - вспоминает Виктор. - Как-то начальник спросил сотрудников: «Кто из вас умеет красить?» Я никогда в жизни кисть в руках не держал, но вызвался. Начал малярничать. Занимаюсь этим почти 16 лет.

- Кстати, мы с Виктором вместе работали, - вставляет Ханания слово, услышав знакомое название - Нешер. - Но подружились еще до того: семья Виктора жила в одном доме с моими родителями.

- Там наш сын Володя и познакомился с Иланит, - улыбается Виктор.

...После чего стал моим родственником, - добавляет на иврите Ханания.

Поженились Иланит с Володей вскоре после того, как сын демобилизовался со срочной армейской службы, - говорит Виктор.

- Младшей их дочери - полтора годика, - сообщает Ханания. - Старшему сыну - 12 лет.

Напоследок выясняю, что звонить родным за границу Виктор с Хананией не намерены: пусть отдохнут спокойно.

Прежде, чем распрощаться с обитателями дома на улице Ха-Замир, захожу в усыпанную битым стеклом детскую. Младшая внучка Виктора находится у бабушки в Нешере, старший внук - у тетушки в Тверии. В глубоком (так, по крайней мере, кажется сейчас Виктору) тылу. В безопасности...

Броня крепка

При выходе из подъезда сталкиваюсь с нервозным молодым человеком. Расслышать имя, к сожалению, не удается, но фамилия его - Турджеман.

- Я с утра в шоке, не могу успокоиться, - признается он. - Ракета угодила в дом, где живет моя бывшая жена с двухлетней дочерью. Как услышал – тут же бросился в Нагарию. Вывез обеих в Крайот...

Наша беседа прерывается на полуслове: к дому подкатывает «упакованный» кортеж. Из бронированного автомобиля выходит генеральный инспектор полиции Моше Каради. Мощный торс полицейского номер один защищен бронежилетом, на голове - каска. Вокруг суетится свита.

В сопровождении начальника Северного полицейского округа Каради поднимается на верхний этаж. Пробыв там пару минут, выходит. Дежурящие на улице дюжие пограничники с нескрываемой подозрительностью следят за каждым движением прохожих. Кроме меня, впрочем, никого у поврежденного здания уже нет.

- Господин Каради! - включаю я диктофон. - Считаете ли вы, что против Израиля развязана полномасштабная война?

Никакой войны пока не ведется... - отмахивается главный полицейский. - После вчерашнего инцидента на северной границе ЦАХАЛ бомбит позиции «Хизбаллы». А мы и вовсе не армия, мы - полиция. И наша цель - защита мирных граждан. Население находится в критических условиях уже много лет подряд. На мой взгляд, наша страна достаточно сильна, чтобы убедительно «разъяснить» противоположной стороне: хватит у нас запаса прочности, чтобы наголову разгромить врага, посмевшего покуситься на наше спокойствие. У меня создалось впечатление, что и граждане ведут себя адекватно: нет в Нагарии паники, люди исполняют все указания командования тыловых частей.

Если присмотреться внимательней, наверняка заметишь, что исполнять рекомендации тылового командования некому: горожан в Нагарии практически не осталось. Безо всяких намеков и прямых указаний состоятельная часть населения поспешно эвакуировалась, а неимущие (в их числе немало репатриантов) окопались в душных подвалах или в жилых помещениях, окна которых выходят на юг.

Впрочем, стекла в бронированных «джипах» полицейского командования толстые, двойные: попробуй разглядеть, много ли людей на улице...

Приграничный госпиталь

Еще немного - и я бы выехала на шоссе, ведущее в Цфат, но тут на противоположной стороне около автобусной остановки «нарисовалась» озабоченная дама средних лет.

- Не подскажете, как проехать в больницу?

- Развернитесь и езжайте прямо!

...В последний раз я побывала в Нагарийской горбольнице года четыре назад и была удивлена, узнав, что в результате многолетней реконструкции здесь оборудован еще один ярус - подземный. На случай войны.

Сегодня в кабинете заместителя управляющего, врача-ортопеда Даниэля Моше беспрерывно звонит телефон. Мой диктофон фиксирует отрывок одной из бесед.

- Пока мы полностью не перешли в режим чрезвычайного положения, - отвечает доктор Даниэль невидимому коллеге, - но я бы просил, чтобы врачи были готовы к работе в две смены... Желательно, чтобы к вечеру на внеочередное дежурство вышли терапевты и сотрудники хозяйственной части...

И далее:

К сожалению, нет у меня возможности мобилизовать достаточное число хирургов... Требуется восемь врачей - по одному в каждое из терапевтических отделений. Плюс - дежурные лаборанты.

- Напряженка? - спрашиваю я, как только повешена трубка.

- Пока - нет... - Доктор Даниэль спокоен и хладнокровен. - Вчера вечером мы эвакуировали всех больных, включая 60 рожениц с младенцами, в расположенные в подземном отсеке помещения. Тесно, зато безопасно...

- Сколько человек госпитализировано у вас в данный момент?

- Вчера было 700, но сегодня после обстрелов число пациентов стремительно выросло. Пришлось досрочно выписать многих из тех, кто уже выздоравливает. Сейчас в общем и целом занято 580 коек, хотя подземный отсек рассчитан всего на 450 мест. Зато восемь действующих в бункере операционных защищены не только от попадания конвенциональных ракет, но и от химической и биологической атаки.

- Кто-либо из больных паникует?

- Я бы не сказал... Наша больница особая - она обслуживает всю Западную Галилею, порядка 450 тысяч человек. Половина - арабы и друзы, половина - евреи. Специфический контингент. Кстати, и среди сотрудников больницы немало арабов, но ведут они себя примерно. 25% персонала составляют репатрианты из СНГ. По этому показателю Нагарийская больница в стране рекордсмен.

Даниэль Моше возвращается к болезненному опыту 80-х, когда несколько «катюш» угодило прямо в больничные корпуса.

- Трое сотрудников хозяйственной части были ранены, - вспоминает он. - Пришлось разработать план молниеносной эвакуации и оборудовать «катакомбы». Вчера среди ночи всего за час мы спустили в подземный отсек 150 больных...

Даниэль Моше родился в Софии, столице Болгарии. Родители привезли его в Израиль в двухлетнем возрасте. Поселились в Кирьят-Ате. Диплом врача Даниэль получил в Италии, в городе Пиза. Служил в медицинском корпусе ЦАХАЛа. В 1981 году, во время операции «Мир Галилее» попал в Ливане в крутую переделку: наши самолеты по ошибке обстреляли своих же солдат. Им-то Даниэль и оказал первую медицинскую помощь в тылу врага. За четкую - под огнем! - эвакуацию 60-ти раненых он был награжден знаком отличия.

События сегодняшнего дня властно вернули седовласого ортопеда к воспоминаниям о Ливанской войне. В семь утра, когда доктор Даниэль выехал на работу, на перекрестке около полицейского участка упала ракета и ранила сидевшего за рулем водителя.

«Катюша» разорвалась в двухстах метрах от того места, где я находился, - рассказывает он. - Я помчался в больницу, чтобы принять первых раненых. В десять утра другая ракета угодила в больничный забор и разорвалась в нескольких десятках метров от корпусов.

- Каково состояние раненых?

- Одному (бедняга - глухонемой!) пришлось ампутировать ногу, он пока в тяжелом состоянии, - констатирует доктор Даниэль. - Еще десять человек получили легкие ранения. Остальные 24 - в шоке.

- Когда в последний раз вам пришлось принять так много раненых?

- Несколько лет назад, когда на Нагарийском железнодорожном вокзале взровался палестинский камикадзе, - говорит доктор Даниэль. - В тот день в приемный покой было доставлено порядка ста пострадавших...

Спустившись в легендарное подземелье, я оказываюсь в прифронтовом эвакогоспитале. Больные и раненые лежат повсюду, в том числе и в коридорах: коек на всех не хватает. Жарища страшная - кондиционеры не работают. Мечутся санитары, пытаясь установить вентиляторы у постели самых тяжелых пациентов.

43-летний Шимон Шехтер - тот самый строительный подрядчик, который несколько часов назад был ранен осколком на перекрестке у здания полиции.

- Я притормозил у светофора... - произносит Шимон невнятно, с невероятным усилием. - Собрался на работу в южную часть города. Услышал шипение и свист, а затем - взрыв. В ту же секунду всё лицо и руки залило кровью... Дальше ничего не помню: видимо, потерял сознание.

Каждое слово дается Шимону с трудом: осколком ему разорвало носовую полость. Извинившись, Шехтер откидывается на подушку, но тут же берет себя в руки.

- «Хизбалла» никогда не стремилась к миру, - произносит он. - Ведь если в нашем регионе воцарится мир, Насралла с боевиками окажется не у дел...

Голова раненого бессильно падает на подушку...

В одной из палат отделения детской хирургии застаю ту самую молодую женщину из дома номер 12 по улице Ха-Замир, сын которой был несколько часов назад ранен. Лея Кениг - бухгалтер, в настоящее время (двое маленьких детей!) работает секретарем. Муж, Ави, находится за границей.

- Около семи часов утра в квартире взрывной волной выбило все стекла, - говорит она. - Сынишка, двухлетний Офир, в тот момент находился в салоне. Рядом была и семилетняя дочь Эден. Один из осколков угодил Офиру в локоть правой руки. Хлынула кровь. Я страшно испугалась. Потащила детей во внутреннее помещение и вызвала «скорую». В больнице Офира прооперировали...

Впорхнувшая вместе со мной в палату смуглая журналистка французской газеты спрашивает взволнованную мать, каков, по ее мнению, выход из создавшейся ситуации.

- Откуда мне знать? Я не политик... - отвечает Кениг устало.

- Израильская армия бомбит территорию Ливана, в ответ на что вас и обстреляли, - «услужливо» подсказывает зарубежная коллега. - Но готовы ли вы, как мать, столь дорогой ценой расплачиваться за нападение Израиля на соседнее государство?

- Боевики «Хизбаллы» первыми напали на Израиль и захватили наших солдат в заложники... - возражает Лея Кениг.

Получив от ворот поворот, «политически подкованная» француженка ретируется. Еврейская боль, как и еврейские трагедии - не ее тема. Вот тут-то и поднимает голос Амос, сосед Леи по дому, примчавшийся проведать раненого ребенка:

- На протяжение четырех лет жителей северного региона периодически обстреливали, но Израиль не предпринимал никаких ответных действий, - говорит он. - Сколько же можно терпеть это издевательство?! С момента вывода наших войск из Ливана Насралла постоянно бахвалится, что «сионисты трусливо бежали» и что «нет у них чувства собственного достоинства». С моей точки зрения, исключительно ради того, чтобы возродить в народе уважение к себе, как к нации, мы обязаны нанести по «Хизбалле» смертельный удар. Я убежден, что жители северных районов страны сожмутся в железный кулак и потерпят несколько дней - лишь бы позволить армии провести в Ливане капитальную «зачистку».

Из детского направляюсь в приемное отделение. В просторном холле включен телевизор.

- Несколько минут назад «Хизбалла» дала залп по Цфату, - звучит за кадром голос диктора. - По предварительным данным, одиннадцать человек ранено, состояние одного - критическое.

Через пару часов 33-летний отец четверых детей Ницо Рубин, не приходя в сознание, скончается в цфатской больнице «Зив». На другой день в результате прямого попадания ракеты в жилой дом в поселке Мирон будут убиты бабушка и 4-летний внук. Вместе с родителями и старшей сестричкой мальчик эвакуировался в тыловой Мирон из прифронтовой Нагарии.

В субботу, 15 июля, был дан первый залп по Тверии. Чудом обошлось без жертв. Объектом ракетных обстрелов стали Акко, Нешер, кибуц Ехиам, мошав Зарит и многие другие населенные пункты.

Всего за три дня (с четверга по субботу включительно) враг выпустил по Израилю более 760 ракет. Четыре человека было убито, порядка 500 мирных граждан - искалечено. Останки погибшей в Нагарии на улице Ха-Замир Моники Лерер перевезены в Аргентину: близкие решили похоронить ее на родине.

Новая неделя началась с прямого попадания усовершенствованно-смертоносной сирийской ракеты «Фаджер» в вагонный ангар Хайфской железной дороги. 8 сотрудников было убито, порядка 50 ранено, пятеро - тяжело...

Сразу после обстрела Хайфы и Крайот командование тыловых частей ЦАХАЛа предупредило жителей Гуш-Дана: по сигналу тревоги они обязаны спуститься в убежища (если таковые имеются) или... укрыться в подъезде ближайшего дома.

Продолжаются обстрелы Сдерота и Нетивот.

Эйфория по случаю прекращения «оккупации» и грядущего «свертывания» сменилась войной на два фронта.

Фото автора. На снимках:
Поручни балкона в доме номер 5 на улице Ха-Замир в Нагарии вырваны, в основании зияет черная дыра
Виктор Гундиш: «Дети уехали в Европу, а четверо внуков остались у тетушек да бабушек»
Доктор Даниэль Моше, заместитель управляющего Нагарийской больницы: эхо Ливанской войны

Шимон Шехтер: «Раздался взрыв. Мое лицо и руки залило кровью...»

Леа Кениг с 2-летним Офиром и 7-летней дочкой Эден в больничной палате: «Хизбалла» напала первой!»

"Новости недели", 27.07.2006

Другие статьи о войне "размежевания"

Другие статьи о терактах

Другие статьи Евгении Кравчик

К списку репортажей