Евгения Кравчик

Ариэль: критическая масса

Города - как люди. У каждого своя судьба и уникальный, одному лишь ему присущий характер. Ариэлю 26 лет. Для города это даже не юношеский «возраст», а детский. 54 процента жителей «столицы Самарии» говорит по-русски

Не удивительно, что и мэр Ариэля Рон Нахман встретил меня прозвучавшей на родном языке фразой: «Как дела?»

Впрочем, и сам Нахман - человек с российскими корнями. Прадед Рона, Аарон Боксер, 120 лет назад репатриировался в Палестину из Одессы и вместе с Реувеном Лерером основал город Нес-Циона.

Одну из стен кабинета Нахмана украшает рисунок с изображением генеалогического дерева. Раскидистые корни перерастают в мощную - 550 душ! - крону.

Одессит Боксер в компании с Ихиловым (имя которого носит тель-авивская больница), Бен-Эзером и Оведом Бен-Ами занимался тем, что скупал у арабов земельные участки, на которых разбивал цитрусовые плантации. Впоследствии на этих землях были основаны такие города, как Явне и Ашдод.

С 1918 по 1948 год сын Аарона - Иермиягу Боксер был «мухтаром», а по-нашему – главой городского совета Нес-Ционы. В 1948 году, с началом Войны за независимость, двинувшие из Газы египетские танки сравняли с землей разбитую прадедом Нахмана цитрусовую плантацию («джипы» египтян продвинулись вплоть до Явне», - констатирует Рон Нахман).

После победы Давид Бен-Гурион вручил деду почетную грамоту за героизм и бесстрашие, проявленные при защите отечества, - вспоминает Рон Нахман.

Из детских воспоминаний в памяти Рона отпечатался такой эпизод. Однажды вечером отец вернулся с работы расстроенный и подавленный.

Я спросил: «Папа, почему у тебя глаза на мокром месте?» - говорит Рон Нахман. – «Меня уволили» - «За что?!» - «Мое место потребовалось начальству для одного мапайника: протекция, ничего не поделаешь». Отец в тот период занимал весьма «ответственный» пост - он был бригадиром и командовал рабочими, которые выкапывали ямки для посадки деревьев. Но и с этой «высокой» должности был уволен, как инакомыслящий – убежденный ревизионист... Тогда-то я впервые понял, что представляет собой израильский большевизм. И если мапайные партийцы выбросили человека с работы ради того, чтобы устроить на его место близкого им по духу «аппаратчика», значит, их идеология мне чужда.

Рон Нахман родился в 1942 году, но на вид ему не дашь и 50-ти лет: стройный, подтянутый, быстрый, как ртуть. Машину он водит сам, ни о каком личном шофере не помышляет. Пока мы объезжаем город и поднимаемся в кампус колледжа Иудеи и Самарии, сидящий за рулем мэр успевает поприветствовать добрый десяток знакомых, поинтересоваться, как дела. Тормозит при виде ребятишек, в том числе совсем маленьких. Удивительно, но юные горожане с мэром накоротке, называют его по имени и – на одном дыхании – выкладывают все, что наболело.

Слушай, Рон, построил бы ты нам площадку для катания на «скейтбордах»! – выкрикивает мальчуган лет 12-ти.

Непременно! – обещает Нахман. – Пусть только деньги появятся.

Со средствами в Ариэле напряженка: казалось бы, правительство Ликуда не первый год находится у власти, а денег не выделяют не только на новое строительство, но даже на завершение начатого. Классический пример – мрачный «полуфабрикат» городского театра, строительство которого было заморожено еще при правительстве Рабина.

Всего пяти миллионов долларов не хватает на завершение работ, но денег как не было, так и нет, - кипятится Нахман, указывая на незастекленные глазницы окон и царящее вокруг «объекта долгостроя» запустение. – В городе прекрасный театральный коллектив, но зал вмещает всего 200 зрителей. И никому дела нет до того, что ездить на спектакли приходится в Тель-Авив...

В гимнастическом зале городского спорткомплекса нас поджидает сюрприз: к Рону бросается юная красавица и заключает мэра в нежные обятия.

Знакомьтесь: моя младшая дочь, - расплывается в улыбке счастливый отец. Нахман и его жена Двора – люди богатые: у них четыре дочери (старшей – 32 года) и два внука. Прабабушка (мать Рона, Рахель, 92-х лет) по-прежнему живет в Нес-Ционе, в доме «мухтара».

Мама не пропускает ни одного футбольного матча, липнет к экрану телевизора, - улыбается Нахман. – Человек она образованный, выпускница Английского университета в Бейруте... Мой дед по материнской линии, подобно Иермиягу Боксеру, тоже родился и вырос в Палестине. Поэтому, когда мне задают вопрос, кем я себя считаю, неизменно отвечаю: «Я – палестинец, представитель четвертого поколения «аборигенов». На мой взгляд, очень важно это сознавать, особенно когда слышишь демагогические рассуждения относительно того, у кого больше прав на эту землю – у нас или у арабов.

Концептуальные расхождения

История появления Ариэля на карте Израиля столь же показательна, сколь и типична.

После Шестидневной войны мнения израильских лидеров разделились. Моше Даян был убежден, что основывать поселения следует исключительно на стратегически важных возвышенностях Иудеи и Самарии, откуда просматривается вся заселенная арабами территория. Игаль Алон утверждал: строить необходимо лишь там, где нет арабских городов и деревень, потому что «вторгаться» в их гущу недопустимо. Ариэль Шарон исповедовал прямо противоположную концепцию: еврейские поселения должны разделить территорию Иудеи и Самарии, как шахматную доску, чтобы на ней уже не осталось места палестинскому государству.

В конце 1978 года в Самарии, на том месте, где было решено основать Ариэль, состоялось выездное заседание парламентской комиссии по иностранным делам и обороне, - вспоминает Рон Нахман. – Присутствовал Ариэль Шарон, занимавший в правительстве Менахема Бегина пост министра сельского хозяйства. Йоси Сарид набросился на Шарона с критикой по поводу самого факта строительства поселений. Поддержал его и находившийся в оппозиции Хаим Бар-Лев. Шарон выслушал их и сказал: «Примите во внимание, что правительство сменилось: МААРАХ уже не у власти. И то, что с вашей точки зрения запрещено, с нашей - абсолютно «кашерно». В то время Арик был председателем министерской комиссии по вопросам поселенческого движения и абсолютно во всем нас поддерживал.

Нахман вспоминает, что Эзер Вейцман, занимавший в правительстве Бегина пост министра обороны, предлагал основать на контролируемых территориях шесть крупных городов, Шарон ратовал за сеть мелких населенных пунктов, а Менахем Бегин считал, что Иудея и Самария останутся под контролем Израиля лишь в том случае, если число населяющих их евреев достигнет критической массы - миллиона человек.

На сегодняшний день, однако, количество поселенцев не превышает четверти миллиона, критической массы оно так и не достигло, из-за чего международная общественность и оказывает на Израиль давление, требуя «прекратить оккупацию».

«Группа захвата»

В ноябре 1977 года в Израиль прибыли президент США Картер и президент Египта Анвар Садат. В честь высоких гостей (по случаю подписания Кэмп-Дэвидских соглашений) в Иерусалиме был устроен прием.

Арик Шарон приехал со своей женой Лили, - вспоминает Рон Нахман. – Людей собралось столько, что яблоку негде было упасть. Между Шароном и Моше Даяном, сидевшими за одним столом, разгорелся спор по поводу того, как должно вестись строительство поселений. Даян убеждал, что нецелесообразно селить гражданские лица на демилитаризованных территориях: с точки зрения международного права, у нас могут возникнуть проблемы, - и предлагал «замаскировать» поселения под армейские форпосты, а тех, кто будет их основывать, нарядить в униформу цвета хаки, чтобы иностранные корреспонденты и наблюдатели ООН принимали их за солдат. Услышав это, Арик стукнул ладонью по столу и воскликнул: «Да прекратите вы эти глупости! Езжайте туда, где планируется начать строительство, - в армейской форме, в цивильной, хоть голые!»

17 августа 1978 года возглавляемая Роном Нахманом группа первопроходцев обосновалась на том месте, где было решено построить Ариэль.

Поначалу мы выбрали 56 семей, - вспоминает Нахман. – В отличие от религиозной организации «Гуш Эмуним», я мечтал основать светский город - современный, стремительно развивающийся, настоящий культурный центр. Опыт строительства Нес-Ционы подсказывал, что такое возможно. Я в тот период работал на предприятии авиационной промышленности. И при поддержке единомышленников постепенно подыскал людей, желающих перебраться в Самарию. Моя жена в тот период ждала ребенка, но, несмотря на то, что двигаться Дворе было трудно, мы с ней постоянно ездили в Хайфу, Беэр-Шеву и другие города, тщательно подбирая претендентов.

Основать город отнюдь не просто: следует заранее позаботиться не только о числе жителей, но и об атмосфере, психологической совместимости, общности интересов, культурном и образовательном уровне. Претенденты на звание жителей Ариэля сдавали психотест, с ними проводились беседы.

- Я даже разработал документ: «Как построить город в Самарии», - говорит Рон Нахман. - В нем речь шла об учреждениях медицинского обслуживания, школах, детских садах, объектах торговли и так далее. И правительство Бегина мой план одобрило.

В конце концов на место будущего Ариэля прибыло 56 семей. Эту группу назвали «Нахшоны». Первого сентября 1978 года в Ариэле начался новый учебный год («Жили мы в вагончиках, но бытовые неурядицы никого не смущали»).

Практически каждая семья членствовала в той или иной комиссии, разрабатывавшей план развития города, - вспоминает Нахман. – Моя жена, например, занималась созданием сети детских садов, супруга Яакова Файтельсона курировала проблемы средней школы и так далее...

Постепенно люди стали перебираться из вагончиков-времянок в капитальные дома и комфортабельные коттеджи, крытые черепичными (Европа!) крышами. Сегодня практически у каждого дома разбит сад и припаркован автомобиль: воздух здесь чист и прозрачен, качество жизни – высокое. Средняя цена такой виллы – 100 тысяч долларов (в Южном Тель-Авиве за эти деньги можно приобрести полторы комнаты).

Любо-дорого посмотреть на «русскую слободку»: многие ее обитатели оборудовали на последних этажах домов библиотеку и дополнительные спальни для детей.

О полных лишений 70-х напоминают разве что вагончики, приспособленные под общежитие колледжа Иудеи и Самарии (8000 студентов, значительная часть – жители центра страны) да развалюха мэрии.

Как же так? – спрашиваю я Нахмана. – Вы четверть века на посту, бессменный мэр города, а вместо солидного здания муниципалитет ютится в приземистых времянках?!

Выделило бы нам правительство хоть пару миллионов – тотчас же вложил бы их в образование! – парирует Нахман. – Качество обучения в школах куда важнее, чем внешний вид мэрии.

В настоящее время население Ариэля приближается к 18 тысячам. Изначально планировалось заманить в столицу Самарии 70-80 тысяч человек, но по мере усугубления политической нестабильности снижались объемы финансирования.

Земельных участков, на которых разрешено вести жилищное строительство, хватает на дома, способные вместить 30.000 жителей, - говорит Рон Нахман, – однако при нынешней политике частные инвесторы опасаются вкладывать капиталы в самарийские проекты. Даже интифада Аль-Акса не причинила нам столь ощутимого ущерба, как отмена льгот, прежде предоставлявшихся населенным пунктам за пределами «зеленой черты». Льготы остались в силе лишь на севере страны и в Негеве, нам же их отменили. Я с пеной у рта доказывал, что если в Израиле и существует «линия противостояния», то проходит она именно здесь, где постоянно ведется стрельба, а не на севере или в Негеве. Но, видимо, ветерану-ликуднику гораздо проще убедить в справедливости своих требований правительство Аводы, чем свою родную партию. В результате жилищное строительство в городе сворачивается, а разговоры о том, останется ли Ариэль за забором или окажется внутри, здоровья не прибавляют. Ведь инвестор, намеревающийся вложить 100 тысяч долларов в какой-то проект, непременно задается вопросом, перспективен ли такой вклад и не будут ли деньги выброшены на ветер. Да и спрос на квартиры падает: когда глава правительства, министры и депутаты кнессета денно и нощно ведут разговоры об одностороннем отступлении и демонтаже, мало кому захочется рискнуть своим будущим и купить дом за «зеленой чертой».

Несмотря на отпугивающую инвесторов неопределенность, в настоящее время в Ариэле строится 4 новых промышленных предприятия и ведутся переговоры о закладке еще трех.

В самом городе и в промышленной зоне поселения Баркан трудоустроено порядка 35-40 процентов жителей Ариэля, остальным приходится ездить на работу в Петах-Тикву, Рош ха-Айн и Тель-Авив, - констатирует Рон Нахман. – Уровень безработицы высок – одиннадцать процентов, основная часть нетрудоустроенных – женщины. В наших краях развита промышленность, однако женщины не могут заниматься тяжелым физическим трудом. Правда, новые репатриантки не боятся ни черной работы, ни относительно низких зарплат – лишь бы быть при деле и зарабатывать.

54 процента жителей Ариэля составляют выходцы из бывшего СССР: «русский» город!

Сабры и старожилы неоднократно высказывали в мой адрес претензии, что муниципалитет оказывает помощь репатриантам, а местных жителей игнорирует, - говорит Рон Нахман. – Я же в таких случаях отвечаю: если бы в начале 90-х нам не удалось переманить в Самарию несколько десятков тысяч выходцев из СНГ, население города так и не набрало бы той критической массы, при которой с места нас уже не сдвинуть! С другой стороны, рассуждения о размежевании и отступлении с «оккупированных» территорий (даже при условии, что в конце концов ни одно поселение не будет демонтировано) уже причинили стране невосполнимый ущерб. Потому что американские и европейские компьютеры все эти высказывания зафиксировали. И, кто бы ни пришел в Израиле к власти в ближайшем будущем, ему придется выполнить обещания предыдущего правительства. Таков закон преемственности власти...

Забор – как мало в этом слове

Моя поездка в Ариэль совпала с серией терактов в Мадриде. В Израиле тем временем снова, в который уж раз, муссировалась тема ускорения строительства так называемого оборонительного сооружения, а по-простому – забора. Не удивительно, что, оказавшись в той части Ариэля, откуда просматриваются контуры Карней-Шомрон и других поселений Самарии, мы с Роном Нахманом заговорили на актуальную тему.

- Все дебаты о том, окажется ли Ариэль в границах государства или будет выброшен за забор, города не касаются, - подчеркнул Нахман. – Истинный предмет спора – это коружающие Ариэль поселения. Впрочем, терроризм не признает никаких заборов и границ. Удавка исламского террора все плотнее сжимается вокруг шеи просвещенной Европы и даже в Мадриде опасно выходить на улицу и ездить в электричках. Я искренне, от всей души соболезную жертвам серии терактов в испанской столице. Тем не менее, мне очень хочется, чтобы именно сейчас господин Хавьер Солана еще раз разъяснил, на каких основаниях Израиль должен «вернуть» палестинцам «оккупированные» территории, если посланники Эль-Каеды орудуют в его стране. Хотел бы я видеть, как поведет себя Жак Ширак, если завтра, не дай Б-г, рванет в парижской подземке. И что сделает Томи Блейр, если под здание британского парламента подложат взрывчатку...

Рон Нахман подчеркивает:

Исламский террор сродни раковой опухоли: если не вырезать ее на ранней стадии – разрастется и пустит метастазы по всему организму. В Лондоне в настоящее время проживает столько мусульман, что если бы Черчилль восстал из могилы и прошелся по Оскфордской улице, он тотчас же в ужасе бросился бы обратно на тот свет. Стремителен процесс исламизации во Франции, Германии и других европейских странах. Пройдет еще лет двадцать – и голубоглазые блондины на улицах европейских столиц станут редкостью.

Тогда отчего же Израиль, долгое время в одиночку противостоявший исламскому терроризму, в последние годы только тем и занимается, что отступает, причем отнюдь не только физически, с тех или иных территорий, но и психологически, ментально, морально?

В ответ Рон Нахман цитирует научное исследование «Нравственность, ментальность и деятельность в Палестине в период с 1917 по 1923 год».

Автор, профессор Двора Барзилай, подняла архивные материалы и подробно изучила, какой была реакция на Декларацию Бальфура, - говорит он. – Как вы думаете, по какому поводу велись дебаты еще до того, как в 1922 году Палестину разделили и она оказалась под британским мандатом? А дискутировали о том, вправе ли евреи иммигрировать в Палестину и создавать здесь центры местной власти! Поразительно, не правда ли? С тех пор минуло чуть меньше столетия, однако дискуссии по поводу права евреев на эту землю все еще продолжаются. Самое парадоксальное, что тогда (как и сейчас) больше других противостояли идее репатриации сами евреи, в частности - организация «Брит шалом». Ее идеологи утверждали, что если начнется эмиграция в Палестину, это может рассердить власти европейских стран. Споры велись и по поводу того, вправе ли репатрианты вести обучение своих детей на иврите и выкупать у арабов земельные участки. Не было единства и по вопросу статуса Иерусалима. С тех пор ничего не изменилось!

Почему?!

Впрочем, нет, я не прав, - иронизирует Рон Нахман. – Изменилось многое, очень многое. В 1917 году в Палестине проживало пятьдесят тысяч евреев (третья часть населения нынешней Петах-Тиквы, 7% жителей современного Иерусалима), а сейчас – более пяти миллионов! Поэтому, когда меня начинают пугать тем, что лет через двадцать демографическая проблема в регионе усугубится, я привожу в пример евреев Палестины 1917 года. Да, они находились в подавляющем меньшинстве, со всех сторон окруженные арабами, но ими, в отличие от нас, двигала уверенность в правоте своего дела, они мечтали возродить на земле обетованной свое национальное государство. А в наше время у части граждан этого государства нет ни чувства национального достоинства, ни патриотизма, ни уважения к самим себе. Отсюда и капитулянтские настроения, деморализация, нескончаемая грызня, взаимная ненависть, «иудейские войны»...

Являемся ли мы представителями «потерянного поколения», если именно в наше время, когда, казалось бы, исполнилась мечта отцов-основателей сионизма, потерпели крах не только идеологические ценности, но и общественная мораль, и нравственность?

И тут Нахман, не задумываясь, выдает:

А знаете, кто, на мой взгляд, спасет Израиль от капитулянтских настроений? Репатрианты из бывшего Советского Союза! Потому что ваша алия прибыла в страну с чувством хозяина, будучи в полной уверенности, что эта земля по праву принадлежит еврейскому народу. Если бы старожилы обладали такой же смелостью суждений, как выходцы из СНГ, если бы сабры могли позаимствовать у вашей алии хотя бы малую толику патриотизма и бесстрашия, Израиль не оказался бы в том положении, в котором находится сейчас.

Вы тоже считаете, что «русские» спасут Израиль?

Как «русский» израильтянин и мэр «русского» города, я в этом глубочайше убежден!