Тамар Мааян

Израильская полиция боится 17-летней девочки

В четверг, 30 июня 2005, в 12 часов пополудни в мировом суде обсуждалась апелляция руководителей движения "Национальный дом". Несмотря на общественную значимость дела, и на то, что собралось немало народу, в том числе люди, приехавшие издалека, обсуждение проходило в зале №5 – маленьком и тесном помещении, не вместившем всех желающих присутствовать. Среди друзей "подсудимых", родственников и журналистов, выделялась одна пара. Эти двое выглядели чужеродным элементом среди собравшихся. Отличительной их чертой было полное отсутствие интереса к суду или к "обвиняемым". Глаза этой пары без устали скользили по лицам присутствующих в маленьком зале, и было заметно, что они выискивают "крупную дичь"…

Когда обсуждение закончилось, я, ни о чем не подозревая, вышла из здания суда, и тут ко мне подошли с двух сторон двое плечистых ребят в штатском. Один из них предъявил удостоверение полицейского и попросил пройти с ним на допрос по подозрению в "подстрекательстве к бунту".

Когда я сидела в коридоре перед дверью следователя, ожидая допроса, я "была рада" увидеть "старых приятелей" – ту самую странную пару, которая привлекла мое внимание на суде. На этот раз они были при униформе…

Когда я вошла в комнату, в которой допрашивают ежедневно десятки законопослушных граждан, вся вина которых заключается в самом факте их протеста и сопротивления депортации евреев, меня поразила одна деталь. В комнате висел плакат с цитатой из песни Хаима-Нахмана Бялика: "Если есть справедливость, пусть она немедленно восторжествует". Следователь Одед Шема с гордостью указал пальцем на цитату и провозгласил не без хвастовства: "Добро пожаловать в царство справедливости"…

По каким-то своим соображениям следователь предпочел не начинать сразу с официального допроса, а завести уважительный разговор, льстя мне и пытаясь выжать из меня информацию. Разумеется, я воспользовалась своим правом не отвечать на вопросы, и объяснила ему, что он не получит от меня то, чего добивается. Умный следователь пытался изобразить "забывчивость" и таким образом получить от меня информацию, но и я не глупа.

Когда следователь понял, что прижат к стенке, ему ничего другого не осталось, как начать официальный допрос. После бюрократических формальностей, которые с этим связаны, следователь встал и отдал мне честь, произнеся: "командир"… Усевшись, он объяснил: "Если Моше Фейглин называет тебя "командир", то, наверное, он прав…" В такой юмористической манере он начал допрос, очевидной целью которого было связать движение "Национальный дом" с "Еврейским руководством". Я воспользовалась своим законным правом отвечать на вопросы следователя молчанием. После полуторачасового допроса, на протяжении которого следователь непрерывно печатал: "Пользуется правом молчания", мне был задан вопрос – учусь ли я в "тихоне" (старших классах средней школы), и в каком. Тут я не выдержала и ответила ему: "Да, я старшеклассница! Израильская полиция боится 17-летней девочки…"

Допрос тек своим ходом (хотя давно уже прошло три часа, на которые меня по закону могли задержать без санкции суда). Неожиданно, когда следователь уже почти отчаялся от меня, он поднял на меня глаза и заметил значок с изображением львенка, который я ношу. Возможно, значок отразил ему в глаза луч света. Следователь попросил меня снять значок, и я, как законопослушная гражданка, выполнила требование следователя.

Следователь Одед раскрыл конвертик, положил в него значок и написал на конверте: "представлено к расследованию". Объясни мне, уважаемый следователь, что можно расследовать в серебряном значке в форме львенка?!