Данила Давыдов

Чуткость к незримому

Алекс Тарн (настоящее имя Алексей Тарновицкий; р. 1955) родился в Приморье, жил в Ленинграде, теперь обитает в Израиле. Его первый роман, "Протоколы Сионских Мудрецов", недаром называют бестселлером. Внешние признаки "попсового" романа налицо: шпионская интрига, всемирный заговор, похищения, теракты… Хлесткий стиль довершает дело…
Но всё гораздо хитрее. По большому счету, первый роман Тарна - пародия, только выполняющая не юмористические, а вполне серьезные, философские задачи. Пародируется тут столь популярный ныне "конспирологический роман", производящийся в последнее время писателями самый разных типов - от национал-патриота Проханова с его "Господином Гексогеном" до концептуалиста Сорокина, перешедшего к "новой искренности" в романах "Лёд" и "Путь Бро". Тарн, в свою очередь, предлагает остроумную вариацию того неожиданного поворота конспирологической темы, что задал еще Умберто Эко своим "Маятником Фуко": всемирный заговор, являвшийся плодом нарочитой выдумки, мистификации, постепенно обретает реальность и пожирает своих создателей.
Журналист-репатриант Шломо Бельский сочиняет для неведомого и анонимного заказчика (тот платит большие деньги, но требует от автора отказаться от всяких прав на свое произведение) дешевый боевик про эдакого еврейского Джеймса Бонда, Бэрла, который работает по заданию Сионских Мудрецов. Параллельно в жизнь самого Бельского врывается трагедия - в теракте гибнут его жена и дочь. Бывший журналист идет в армию и внезапно сталкивается с порождением собственной фантазией, Бэрлом… Анонимный заказчик - это и были Сионские Мудрецы, а литература, пусть и посредственная, оказывается сценарием реальности, и вот на другом конце света какой-то писака сочиняет крутую историю про самого Шломо Бельского…
Если в первом романе, при всей его неожиданности и силе, чувствуется некоторый схематизм, то следующая книга "Квазимодо" (Из-во Гешарим), лишена этого недостатка. Начинаясь как не лишенная юмора история об израильских бомжах, роман постепенно начинает прочитываться как притча о воздаянии. Если в предыдущем романе, недаром названном "матрешкой", Тарн вкладывает одну реальность в другую, то здесь целостность реальности предстает в многочисленных зеркалах различных сознаний. Мастерский переход от прямой и несобственно-прямой речи одного героя - к внутреннему монологу другого, третьего, - венчается описанием человеческого мира глазами животного, что, являясь заведомо выигрышным приемом, не отменяет трудоемкости его осуществления. Тарну это удается: пес Квазимодо, чье сознание балансирует на грани собачьего и человеческого, достоин войти в один ряд с котом Мурром.

"Библео-Глобус", 9.02.2005




  
Статьи
Фотографии
Ссылки
Наши авторы
Музы не молчат
Библиотека
Архив
Наши линки
Для печати
Поиск по сайту:

Подписка:

Наш e-mail
  

TopList Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.


Hosting by Дизайн: © Studio Har Moria