Разведка сообщила Шалтиэлю о планах эль-Хусейни относительно Кастеля. Шалтиэль сумел оценить стратегическую важность района, он пытался заинтересовать центральное командование, но оно было целиком сосредоточено на операции “Нахшон”, которая по плану не включала сектор Кастеля. Командование ПАЛЬМАХа также было против инициативы Шалтиэля. Это скорее была идея, чем план. Оставалось не понятным, что делать с Кастелем после взятия. Шалтиэль предлагал удержать деревню, но ПАЛЬМАХ не хотел выделять сил для статичной обороны, а в распоряжении Шалтиэля не было достаточно сил и не было средств транспорта для регулярного снабжения подразделений в бою.

Тем не менее, Шалтиэль сумел убедить Узи Наркисса (зам. командира 4-го батальона ПАЛЬМАХа), и он согласился захватить Кастель с тем, чтобы передать его затем силам “Эциони”. По чистой случайности операция была названа “Нахшон”, в точности, как и "большая" операция, планируемая Центральным командованием. В полночь на 3 апреля 60 пальмахников атаковали Кастель. Они нашли деревню пустой. Видимо, жители и бойцы бежали, испуганные минометным огнем.

Деревня и передовые позиции были переданы бригаде “Эциони” (к ним присоединились 8 пальмахников). Силы Наркисса вернулись в распоряжение “Нахшона”. В штабе операции узнали о взятии Кастеля только в 18:00. Телеграмма Наркиссу: "Британское радио сообщило, что Кастель взят еврейскими силами. Верно ли это?"

К югу от деревни находились четыре оборонительных позиции: Боаз, Мизрахи (восточная) и каменоломня Цовы. Они были заняты силами “Эциони” и отделением ПАЛЬМАХа (8 человек). 38 человек обороняли деревню (радиусом около километра). В их распоряжении были: два 3-дюймовых миномета с общим боезапасом в 20 мин, 5 легких пулеметов двух образцов, 20 винтовок и 13 стэнов. У них было также небольшое число ручных гранат. Деревня не была подготовлена к обороне. Командиры и бойцы не были обучены готовить оборонительные позиции; материалы: проволока, взрывчатка и т.д. - остались в Иерусалиме. Бойцам было обещано, что их сменят через 24 часа. Не было запасов продовольствия и воды.

Арабские атаки начались уже утром 3 апреля. Первыми были атакованы внешние позиции. Тут евреи получили неожиданную помощь. Два английских броневика приехали выяснять положение. Они открыли огонь по нападающим и сдерживали атаки до полудня. В полдень появился третий броневик, офицер ознакомился с обстановкой и приказал "сворачиваться". Теперь Хагана должна была полагаться только на собственные силы.

Арабские атаки возобновились. Уже в 19:00 последовал доклад: "Положение очень тяжелое. Требуется срочная помощь из Кирьят-Анавим". ПАЛЬМАХ помог минометным огнем. Было послано 13 мин, только 5 из них взорвались. Шалтиэль просил, чтобы ПАЛЬМАХ атаковал соседние деревни. Он знал, что выход конвоя отложен на 6 апреля, и пока что силы ПАЛЬМАХа "свободны". С другой стороны не понятно, что он собирался делать с занятыми деревнями, коль скоро у него не хватало сил и на один Кастель. Так или иначе, атака не состоялась.

4-5 апреля. Продолжение боя

4 апреля бойцам “Эциони” стало ясно, что им предстоит провести на Кастеле больше, чем один день. Рахамим Игет, сын иерусалимского пекаря, получил в свое распоряжение трофейную муку и арабскую печь (табун) - бойцы получили свежие питы. Врача на Кастеле не было. Фельдшер был новичком, перевязочных материалов не хватало. Раненых не эвакуировали. Вечером 4 апреля командир (Газит) передал в Иерусалим: "Нет материалов для (оборудования) позиций. Высылайте свежих людей". Моральное состояние иерусалимцев упало еще больше, когда они увидели, что пальмахники были сменены, в то время как они остались без замены. Из штаба “Эциони” обещали прислать на следующий день свежий взвод. Взвод пришел утром, он сменил один из двух иерусалимских взводов. Некоторые из новоприбывших отказывались подниматься в гору, командир силой заставил их занять позиции. Телеграмма в штаб: "Нам нужен, по крайней мере, один взвод свежих и обученных людей. Наши люди устали. Речь идет не только о подкреплении". Ответ: "На Кастеле и так слишком много людей".

В ночь с 4 на 5 шел проливной дождь, люди на отрытых позициях промокли до костей. С утра арабы начали минометный обстрел. В полдень 5 апреля без приказа была оставлена позиция Мизрахи. Час спустя на позицию вошли арабы и отрезали Кастель от Моцы. Обстрел продолжался, и в 20:00 бойцы Хаганы и ПАЛЬМАХа оставили позицию Боаз и вернулись в деревню. Один пальмахник удрал в Кирьят-Анавим. Пришедшие с позиций смертельно устали, они тут же заснули и в эту ночь не принимали участия в обороне деревни. Атаки продолжались, но к утру вершина горы все еще была в еврейских руках. На рассвете 6 апреля колонна грузовиков обогнула Кастель на пути в Иерусалим. Первый этап "большого Нахшона" был выполнен.

Все это время продолжались радио-споры командиров, кто из них отвечает за Кастель. В отличие от арабов еврейские командиры еще не поняли центральной роли Кастеля во всей операции. Была упущена уникальная возможность превратить оборонительную позицию в "поле смерти" для атакующих и физически уничтожить большую часть арабских сил района Иерусалима.

5 апреля. Детская ферма

5 апреля арабы деревни Колония атаковали Детскую ферму (в Моца Элит). Ее защищали 16 мобилизованных учеников йешивы. Их застали врасплох. Почти все были ранены или убиты, двое убежали в Иерусалим. Игаль Арнон, Шимон (фамилия неизвестна) и повар Натан Аhарони поднялись на второй этаж. Арнон забаррикадировал лестницу двумя кроватями. Шимон стрелял в тех, кто лез на баррикаду. Арнон собрал патроны и гранаты с убитых и стрелял через окна. В течение двух часов арабы безуспешно атаковали 2-й этаж. Повар вызвался сбегать в Арзу за помощью. "Тебя убьют", - сказал Арнон. “Я увернусь", - ответил повар, выскочил в окно и действительно сумел добежать до Арзы. Оттуда послали броневик с взводом Хаганы. Атакующие бежали. После полудня арабы возобновили атаку, и Детская ферма была оставлена.

Атака на Детскую ферму была лишь первой из отвлекающих атак, предпринятых арабами. С еврейской стороны таких акций не было произведено: у иерусалимской Хаганы (бригада “Эциони”) для этого не было сил, а у ПАЛЬМАХа не было желания. На протяжении всей недели боев отрицательно сказывалось отсутствие общего командования.

Попытки координации. Игаэль Ядин и Меир Зореа

Меир Зореа командовал районом от имени Хаганы. Он прибыл в Арзу из Иерусалима с 28 пальмахниками. По плану они вместе с взводом из Кирьят-Анавим должны были вернуть позицию Нахшон, потерянную еще 31 марта. Те, кто составил этот план, видимо, не понимал реальное соотношение сил.

В штабе Хаганы начали понимать, что в операцию Нахшон требуется внести коррективы. В 2:30 5 апреля Игаэль Ядин (фактически начальник генерального штаба) отдал приказ Табенкину: “Прислать взвод в Арзу для помощи Кастелю". Табенкин получил приказ, но не спешил его выполнить.

Меир Зореа был еще одной инстанцией в бесформенном командовании боем. Его командный пункт располагался в Арзе, и фактически сфера его влияния не выходила за пределы этого поселения. Но формально Зореа отвечал за весь район, в котором шел бой, и он попытался каким-то образом повлиять на ход событий. Пальмахников, прибывших с ним, он оставил в Арзе и поехал в Кирьят-Анавим в надежде уговорить Наркисса (заместитель Табенкина) выделить взвод в соответствии с приказом Ядина.

Батальоны ПАЛЬМАХа имели двойное подчинение: командованию ПАЛЬМАХа (Игаль Алон) и командованию операцией (Шимон Авидан). В обход Авидана Наркисс обратился прямо к Алону, тот в срочном порядке связался с Ядином. Ядин передумал и отменил предыдущий приказ: "Наркисс остается в распоряжении “Нахшона”, подкрепление в Кастель на рассмотрение Авидана".

Продолжалась "командная неразбериха". Общая ответственность за Кастель лежала на бригаде “Эциони”. Арзой и районом командовал Меир Зореа. ПАЛЬМАХ не интересовало положение в Кастеле. Оперативные решения должен был принимать Авидан, который остался верен устаревшей концепции и думал только о колонне грузовиков.

У защитников Кастеля не было "хозяина". Первые два дня обороны резюмировал Элияhу Арбель, штабной офицер “Эциони”: "Не было ясных указаний, командиры не умели договариваться, задерживали сообщения и игнорировали реальное соотношение своих сил и сил противника. Все это было очевидно и противоречило всем принципам нормальной армии. У многих командиров родилось сомнение в компетенции верховного командования".

3. 6-7 апреля. Игра в кошки-мышки

Из всех командиров один только Узи Наркисс, возможно, понимал, что происходит в Кастеле. В ночь на 6 апреля он запросил бомбардировку сосредоточения арабских сил. "Положение в Кастеле тяжелое. Нам не удержаться без помощи самолета". В 4:30 легкий самолет сбросил несколько бомб. Возможно, они имели определенный психологический эффект.

Тем временем арабские силы продолжали стекаться в район сражения. Наблюдательные посты в Иерусалиме докладывали, что через Эйн-Карем движутся пушки и масса вооруженных арабов (пушки не были применены в боях за Кастель). Ицхак Леви, начальник разведки Иерусалима, пришел к правильному выводу, что арабы собирают силы для решающей атаки на Кастель, но Шалтиэль полагал, что их целью будут Моца или Арза в качестве мести за взятие Кастеля.

Позиции Мизрахи и Боаз уже были оставлены. Теперь пришел черед каменоломни. Атака началась 6 апреля в 5:00. Каменоломню защищали бойцы Хаганы, отступившие туда с позиции Боаз; пальмахники отошли в Кастель. На помощь им прибыло подразделение ПАЛЬМАХа из Иерусалима. Кальман Розенблат: "В Арзе мы получили приказ подняться на холм (Кастель) и забрать раненых. Там был балаган. Бойцы Хаганы были в смятении; они не стреляли. Мы продвигались под огнем. Шел дождь. Подобрали трупы. Не все. Собрали их в сторожевую башню, в подвальную комнату. Мы укрепились в башне. В бинокль были видны массы арабов, они собирались атаковать нас. Мы вели огонь из винтовок и брэна (легкий пулемет). Сотни арабов атаковали нас. Мы думали, что это - конец. Мы сидели в башне, 13 человек, и плакались, что делать в такой ловушке? Решили дождаться ночи, оставить убитых и убраться. Мы все боялись, но верили, что нас не забудут. Мы знали, что отделение ПАЛЬМАХа не оставят на произвол судьбы. Потом пришел броневик. Мы побросали туда тела убитых, вернулись в Арзу и оттуда обратно в Иерусалим".

К сожалению, такой надежды не было у бойцов Хаганы. Они, не сменяясь, вели бой с 5-го числа, некоторые с 3-го. В 12:45 по приказу каменоломня была оставлена. За 4 часа до этого Зореа обратился к Табенкину за помощью: "Если не прибудет подкрепление - конец". Табенкин не ответил. Зореа поехал к нему в Маале hа-Хамиша, но не нашел его. Табенкин уехал в Иерусалим на встречу с Шалтиэлем.

Михаэль Хафт, заместитель Зореа, сам в прошлом пальмахник, нашел Табенкина по телефону: "Защитники Кастеля засыпают под огнем. Если не придет подкрепление - будет катастрофа". Табенкин: "Почему бы людям из Арзы не заменить бойцов Кастеля?" Хафт: "Бойцы в Арзе и в Моце не имеют опыта; оружие есть только у одного отделения из двух, они дежурят поочередно".

Михаэль Гур, связист штаба Табенкина, подтверждает, что был получен приказ Ядина выделить отделение для Кастеля, и что исполнение приказа было отложено. В 12:45 Табенкин сообщил в штаб “Эциони”, что он посылает отделение в помощь Зореа, и что “Эциони” должен прислать броневики в Кирьят-Анавим, чтобы перевезти его. В 16:20 в Арзу пришли два броневика и на них отделение в 14 человек. Их оставили в Арзе, и броневики продолжили путь в Кирьят-Анавим. Там они прождали два часа и вернулись в Арзу - без пальмахников. После телефонных бесед, в 19:00 броневики снова отправились в Кирьят-Анавим и через час вернулись - снова пустые. Только в 1:30 ночи на 7 апреля они привезли 30 человек под командованием Яакова Эциона.

Вот его рассказ. "Днем мы патрулировали вокруг Кирьят-Анавим. Ничего особенного. Ночью меня вызвал Йоселе (Табенкин) и сказал: "В Арзе сидит командир Хаганы и мутит мозги. Просит подкрепления. Выслушай его и иди спать". Я поехал туда и встретил Зореа. Он начал рассказывать мне, что творится слева и справа, с юга и с севера. У меня слипались глаза, я падал от усталости. Я говорю ему: "Посмотрим завтра утром. Сейчас мы устали и идем спать". "Нет!"- говорит он. Я говорю: "Мои люди слишком устали. Ни на что не способны". Они действительно попадали на кровать и заснули в ботинках и пр. Я продолжал говорить с Зореа. Он хотел еще одно отделение, чтобы расширить оборону. Мы в ПАЛЬМАХе не видели значения в удержании территорий, и я не вполне понимал, чего он хочет (!) Утром пришли броневики и взяли нас назад в Кирьят-Анавим. В Арзе мы не делали абсолютно ничего". Зореа в докладе Шалтиэлю: "ПАЛЬМАХ обещал роту, занял наши броневики на четыре часа и, в конце концов, прислал отделение, которое не выполняет приказов".

6-7 апреля. На линии огня

Тем временем продолжались арабские атаки. После падения каменоломни в еврейских руках остались две главных позиции: деревня Кастель с домом мухтара в центре, и гробница шейха. Мы помним, что отделение ПАЛЬМАХа отступило в деревню; его командир доложил Табенкину, что люди очень устали. Табенкин послал взвод (Элияhу Шахар) сменить отделение и взять в свои руки оборону деревни. Шахар: "Под огнем мы добрались до штаба Газита. "Я здесь от имени Йоселе Табенкина, он принял командование над сектором. Я прислан принять командование над всеми бойцами и подготовить деревню к обороне". Газит связался с Шалтиэлем: "Что нам делать?" Я слышал, как Табенкин и Шалтиэль препираются по телефону, кто из них здесь командир. В итоге Табенкин приказал мне оставить взвод на смену Арану и вернуться в Кирьят-Анавим с двумя взводами".

Пока что пальмахники уже участвовали в бою. Моше Каценельсон: "Шахар вернулся и сказал: "Командир Хаганы мутит мозги. В Кастеле не нужно столько бойцов. Оставим здесь одно отделение с двумя брэнами. Все остальные - в Кирьят-Анавим". Командир отделения Меир Эльдар: "Мы получили приказ из батальона вернуть в Кирьят-Анавим мое отделение. Нам было трудно понять этот приказ. Мы видели, что арабы атакуют Кастель. С тяжелым сердцем мы вернулись в Кирьят-Анавим".

Бойца Хаганы увидели своими глазами, что усталого сменяют, только если он - пальмахник. Они поняли, что в "высоких штабах" ими не интересуются. Свежий взвод ПАЛЬМАХа занял позицию у могилы шейха. Моше Каценельсон: "Бойцы Хаганы на позиции были истощены душевно еще больше, чем физически. Радиосвязи не было. Со штабом мы связывались криками". Это обстоятельство станет решающим для судьбы Кастеля.

Между тем радиоаппарат имелся, но он принадлежал отделению, которое отошло в Арзу. Связист Нафтали Харэль пошел в Кастель забирать аппарат. По дороге никто не задержал его. "Я вошел в штаб. Все спят. Я мог бы перебить всех. Я понял, что эти люди не выдержат серьезной атаки".

Агентура и наблюдения подтверждали: приближается решительная атака на Кастель. 6 апреля в 20:15 Ядин послал телеграмму Авидану: "Необходимо удержать Кастель и Моцу. Сосредоточить силы, подчиненные “Нахшону”. Выполнять неукоснительно. Одна только оборона бесполезна. Необходим ПАЛЬМАХ. Нанести этой ночью удар по базам и уничтожить врага". Авидан ответил: "Согласен с твоим мнением. Дай указания". Ядин не дал указаний. Авидан не проявил инициативы. Надежды защитников Кастеля на Табенкина не оправдались. За весь день 6 апреля он всего лишь сменил один взвод ПАЛЬМАХа.

Положение на Кастеле стало крайне тяжелым. Доклад в Иерусалим: "Боеприпасов достаточно. Люди устали. Нет укреплений. Противник окапывается. Необходимо сменить людей". Офицер разведки добавил к докладу: "Пора всерьез подключить к делу ПАЛЬМАХ. Не на правах частной армии". 7 апреля Ядин послал Авидану телеграмму. "Уделить Кастелю максимальное внимание. Здесь центр “Нахшона” на ближайшие дни". Авидан не выполнил указаний. Он остался верен изначальному определению операции: обеспечить конвой грузовиков на пути в Иерусалим и обратно. Он даже не понял, что будет невозможно вернуть конвой, не выиграв сражения за Кастель.

Ядин узнал, что его указания не выполняются. Видимо он понял, что невозможно продолжать географический "балаган" зон ответственности, и отдал приказ перевести район Кастеля в зону "Нахшона" (Табенкина) с 7 апреля 21:00. Было бы естественным, чтобы Табенкин своими глазами увидел обстановку в Кастеле. Был ли он там?

Табенкин рассказывает, что вечером 7 апреля он привез из Иерусалима в Кастель еду и боеприпасы и беседовал с Газитом, который командовал обороной деревни. Газит и его заместитель Салман утверждают, что не видели Табенкина на Кастеле. В 1985 г. автор пытался выяснить у Табенкина: с кем еще он встречался, кто был его водителем, кто сопровождал его? Табенкин не смог ответить на эти вопросы. Всего неделю назад в бою у Хульды Табенкин растерялся под огнем противника и не функционировал в качестве командира. Сектором, который был отведен ему в операции “Нахшон”, он командовал из штаба в Кирьят-Анавим. 7 апреля в 22:00 арабы атаковали Кастель и после рукопашных боев захватили несколько домов. К 3 часам ночи атакующие подошли к штабу Хаганы на расстояние броска гранаты. В эту ночь в деревне Кастель произошла драма, почти случайное событие. Оно изменило ход Войны за Независимость в пользу евреев, но для защитников Кастеля это означало катастрофу. В ночь на 8 апреля погиб Абд эль-Кадер эль-Хусейни .

4. Абд эль-Кадер эль-Хусейни

Абд эль-Кадер эль-Хусейни был талантливым и опытным командиром, но это был больше, чем командир. Прежде всего, он был племянником Иерусалимского муфтия Хадж-Амина эль-Хусейни. Таким образом, клан эль-Хусейни соединял духовное и военное руководство арабами Палестины. Военные успехи Абд эль-Кадера были значительны. Он почти развалил еврейские коммуникации на дорогах к Иерусалиму. Несколько недель тому назад обсуждалось предложение устроить ему засаду, но идею отклонили ради шансов договориться с семьей Хусейни в частном порядке. Теперь Абд эль-Кадер был убит в бою.

В начале апреля Абд эль-Кадер был в Сирии, где пытался получить тяжелое оружие для своего плана захвата района Кастеля. Во время переговоров пришло известие о падении деревни. Хусейни понял, что его упредили. В гневе он потребовал пушек, но получил отказ. Хусейни бросил на стол военной комиссии Лиги Арабских Стран карту Палестину и закричал в лицо председателю: "Ты предатель! История заклеймит тебя! Я вернусь в Кастель с пушками или без них. Верну Кастель или погибну в бою!"

В буре чувств эль-Кадер написал в ту же ночь стихотворение, посвященное сыну.

Эта смелая Земля!
Ты земля наших отцов.
На эту землю
Нет права у евреев.
Как могу я спать,
Пока враг на ней.
Что-то горит в моем сердце.
Родина зовет.

[В настоящее время этот сын - Файсал эль-Хусейни - успешно побеждает правительство Израиля в дипломатической борьбе. Credo израильского правительства сформулировал Рабин: у нас есть права на Страну Израиля, но мы предпочитаем не реализовывать их. ]

5 апреля эль-Хусейни вернулся в свою ставку в городке Бир-Зейт (к северу от Рамаллы) и начал организовывать наступление на Кастель. 150 отборных бойцов было послано в бой; иракские добровольцы передали им станковые пулеметы и минометы. Хусейни нашел еще 120 опытных бойцов, к ним присоединились 15 дезертиров английской армии и около 150 добровольцев из Сирии и Ирака, а также добровольцы из Рамаллы. Агенты эль-Хусейни созывали "ополчение" из деревень.

К ночи с 7 на 8 апреля почти вся деревня была в арабских руках. Саперы были посланы к штабу обороны с зарядом взрывчатки. Мину, впрочем, обезвредили, а саперы были убиты на обратном пути около могилы шейха. Моше Каценельсон убил двоих. Третий поднял руки и стал молить и пощаде. "Но наши парни пустили ему пулю в голову" (И. Табенкин).

Перед восходом солнца 8 апреля в осажденную деревню пришел Абд эль-Кадер с двумя сопровождающими. Известны их имена: Арикат и Арафат (возможно: Ясер Арафат). Точно неизвестна цель визита, может быть, они хотели проверить, почему не взрывается мина. В 4 часа утра все трое поднялись на вершину горы и оказались около дома мухтара. На балконе спал сержант Меир Кармиэль. Он проснулся и решил, что перед ними авангард обещанного подкрепления. В соответствии со "стилем ПАЛЬМАХа" он обратился к ним по-арабски: "Та'алу, йа джам'а! (идите сюда, о друзья!)". Произношение выдало, что он не араб, но видимо, Хусейни решил, что перед ним английский дезертир. Он ответил по-английски: "Hello, boys!" Салман тоже проснулся и крикнул Меиру: "Это арабы". Меир полоснул их очередью из стэна. Двое убежали, а Хусейни упал на землю и застонал: "Water! Water!" Фельдшер протянул ему флягу, но он был уже мертв. На трупе нашли револьвер с ручкой слоновой кости и поняли, что убита важная птица. Документы были выписаны на другое имя, и труп не опознали. В Иерусалим доложили, что убит арабский командир.

Арабы не знали, что Хусейни убит. Они надеялись, что он попал в плен. Теперь они были связаны долгом чести: спасти его. Тем временем пришли агентурные сведения: не известно, где находится эль-Хусейни! Тогда еврейская разведка догадалась, кого убили ночью на Кастеле. Видимо, осознали и угрозу, нависшую над защитниками. Пытались договориться о выдаче тела, но попытка перевести его в Иерусалим не удалась (см. ниже). На Кастель был передан совет: выставить тело на холмик, чтобы арабы опознали его. Это не было осуществлено.

8 апреля арабы вели отчаянный бой за освобождение почитаемого командира, который уже был мертв. Итогом было взятие Кастеля и разгром еврейской обороны.

5. 8 апреля. “Первоапрельские шутки”. Падение Кастеля.

У сталые защитники Кастеля думали только об обещанной замене и не подозревали, что во многом уже определили судьбу войны. В 5:00 Табенкин переправил Авидану доклад из Кастеля: "Отбита ночная атака". И добавил: "Я срочно высылаю подкрепление". В 5:55 Шалтиэль доложил Ядину: "Иссяк боезапас. Они обращались к ПАЛЬМАХу, но не получили помощи. Помогите!"

В 7:00 поднялся на Кастель заместитель Табенкина Узи Наркисс. Он приехал с двумя броневиками, привез патроны, гранаты, чистую одежду, американские консервы и четыре большие жестянки халвы. С ним было отделение пальмахников.
Салман: "А где же подкрепление?"
Наркисс: "Были проблемы с броневиками, они скоро придут".
Салман: "Мои люди не спали пять ночей, они не способны действовать".
Наркис: "Что ты предпочитаешь? Сменить 10 человек на тех, кто приехал со мной, или сменить всех в полдень?"

Командующий обороной Кастеля Газит решил, что частичная замена вызовет деморализацию у остальных, и предпочел второй вариант. До сих пор он не уверен, что принял правильное решение. Он уже перестал верить в обещания командиров ПАЛЬМАХа. Наркисс увидел труп Хусейни. "Это наш? Почему его не хоронят?" Газит ответил, что это арабский командир, и показал револьвер. Наркисс хотел получить его в подарок. "Получишь, если заберешь труп",- предложил Салман. Но начался ружейный обстрел, и Наркисс поспешил оставить Кастель. Он взял с собой только одного раненого. Остальные остались на Кастеле.

Наркисс передал Табенкину оптимистический отчет. Наркис: "Йоселе не послал подкрепления немедленно. Может быть из-за моего отчета". Газит (в отчете через несколько дней): "Отражение ночной атаки было пирровой победой. Люди выжаты и не устоят перед новой атакой. Нужно подкрепление. Приехал Наркисс, привез патроны и обещал, что в полдень придет взвод и сменит усталых". Взвод пришел после полудня, но было уже поздно.

В штаб Табенкина стекались сообщения об арабах, спешащих в Кастель из Рамлы и Иерусалима. Из деревни Цова подошли восемь броневиков, большей частью трофеи Нэбэ-Даниэль. На их бортах еще были надписи на иврите, и защитники считали их за "своих". На этом этапе в атаке участвовали 1200 арабов, в том числе, по крайней мере, 300 солдат-добровольцев из-за границы. Броневики добавили еще 12 станковых пулеметов и 3-дюймовый миномет. Все стволы вели огонь по бойцам Хаганы, которые засыпали под огнем от усталости. Командиры раздавали удары, чтобы их разбудить. На позициях кончались патроны. "Вышлем подкрепление, когда сочтем нужным" - телеграфировал Табенкин - "а пока что у тебя есть достаточно сил". Газит взорвался и перешел на ругань. "Высылаем немедленно" - ответил Табенкин. Через полчаса Газит позвонил снова. Ответ: "Броневик испортился".- “Это что - первоапрельская шутка?" - спросил Газит. "Подкрепление будет в 11:30" - нетерпеливо ответил Табенкин. Газит перестал верить в помощь от ПАЛЬМАХа. Он стал ждать смерти, время от времени засыпая под шум боя.

Связист Газита: "На наши просьбы отвечали - ждите, уже вышли, в пути и пр.". Арье Теппер пришел утром 8 апреля в штаб Табенкина. "Йоселе сказал мне: "Бери отделение, поезжай в Кастель и принимай командование". Я не успел дойти до броневиков, как приказ был отменен. Сегодня (1988) я думаю, что мог бы спасти много жизней".

Несколько часов спустя после визита Наркисса на Кастель поднялся броневик из Арзы, груженный боеприпасами и едой. Он получил приказ забрать тело Хусейни в Иерусалим. Броневик забрал раненых, оставленных Наркиссом. Они отказались сидеть на трупе. Никто не хотел грузить мертвеца под ружейным огнем. Броневик уехал в Иерусалим без тела Хусейни.

Перед полуднем Ядин, наконец, понял, что Табенкин и Авидан не выполняют его приказов; впоследствии он скажет, что снял бы их с должности, если бы знал всю правду. С балкона своего штаба Табенкин видел бой за Кастель. Михаль Гур: "Мы видели атаку. Раанана (оперативный офицер батальона) сказал: "Точки, похожие на муравьев - это арабские взводы". Каждая точка - взвод. Всего 16 точек. Больше пяти рот". Около полудня Табенкин приказал взводу Нахума Ариэли идти подкреплением на Кастель. 24 бойца, ветераны ПАЛЬМАХа. Четыре месяца в сопровождении конвоев и в непрерывных боях. Где-то около двух часов пополудни взвод Ариэли начал подниматься в гору. По дороге он попал под огонь трофейных броневиков. Пальмахники залегли. С горы видели этот странный маневр, но не видели броневиков, и не понимали, почему пальмахники не реагируют на их знаки.

Где-то после 14 часов была сломлена оборона. Сначала арабы захватили горку на позиции у могилы шейха. Пальмахники оставили передовой пост, который простреливался с этой горки. У них не было связи со штабом, и защитники дома мухтара решили, что ПАЛЬМАХ оставляет всю позицию. Они тоже отошли, и фронт обороны распался. Началось отступление.

Тoска (один из командиров): "Вдруг настала тишина. Я видел арабов, масса, как мухи. И тогда я понял, откуда эта тишина: арабы взяли деревню". В штабе было два связиста. Один из них послал последнее сообщение. Он не забыл доложить о положении и попросить помощи. "Командир убит. Лишь немногие спаслись. Остаюсь из-за раздробленной ноги. Пытаются создать кулак, чтобы прорваться. Посылайте подкрепление. Два взвода вырезаны. Уничтожаю аппарат. Кончаю с собой". Его звали Эзра Рихтман. Он был родом из Венгрии и пережил Катастрофу. Семь дней назад он женился.

Началось бегство на запад (в киббуц “Нахалат-Ицхак”) и на восток (в Арзу). Отступали под огнем, бросали раненых. Тех, кто не смог уползти, заризали арабы. Трупы были изуродованы. Некоторые взрывали на себе гранаты, чтобы не попасть "в плен".

В 16:45 Табенкин известил Авидана, что шоссе перекрыто из-за взятия Кастеля, и нет возможности вернуть конвой. Только теперь Авидан понял, что Кастель был частью “Нахшона”, даже если он формально не был включен в план. "Я не представлял себе, что арабы будут атаковать Кастель, чтобы получить труп (5 дней они атаковали, чтобы вернуть деревню, а 8 апреля полагали, что освобождают пленного). Я не взял в расчет возможность массовой атаки. Я думал, что их группировка развалится из-за смерти эль-Хусейни, но они пошли в сумасшедшую атаку".

Яаков Салман спустился с горы одним из последних. Вместе с остальными он пришел в киббуц Нахалат-Ицхак, затем в Маале hа-Хамиша и там получил приказ явиться в штаб Табенкина. В комнате сидело несколько штабистов. Салман: "Я сказал ему: "Почему ты сделал это? Люди погибали, а ты не прислал помощи. Почему ты предал нас? Не прислал припасов? Не обеспечил эвакуации?" Табенкин что-то промямлил, остальные молчали".

С балкона своего штаба Табенкин видел парад победителей. Меир Зореа был в это время в Иерусалиме. Командир Арзы впал в панику, начал организовывать срочную эвакуацию. Сжигали удостоверения, бросали яйца об стены. Несколько стариков не могли идти, он приказал пристрелить их (не было исполнено). Выход был назначен на 19:00. Связист нарушил приказ, не уничтожил аппарат и успел принять и расшифровать приказ Табенкина: прекратить эвакуацию. В 21:30 на двух броневиках вышло подкрепление из Иерусалима. Меир Зореа вернулся в Арзу. Он напоил беженцев коньяком и послал их спать. Пальмахники заняли позиции

6. Похороны Хусейни. Второе взятие Кастеля

Агентура Хаганы докладывала о необычайном энтузиазме среди арабов Иерусалима. Взятие Кастеля считалось огромной победой, говорили о полутора тысячах пленных. Затем распространилась весть о смерти эль-Хусейни, и радость сменилась глубоким отчаянием. “Нам не победить. Надо сдаваться”.

9 апреля состоялись похороны. Тысячи людей шли за гробом. Ученики школ несли венки. Шли командиры со всей Палестины, сирийские и иракские офицеры. Зачитали письмо муфтия: "Сегодня умер Абд эль-Кадер. Завтра умру я. Только одно не умрет - Палестина".

Не только Абд эль-Кадер умер. Почти все командиры были ранены. Арабские силы оставили Кастель. На горе осталось только около 40 бойцов. По арабским источникам два броневика на пути в Арзу по ошибке подошли к подножию горы, возможно, они напугали арабов.

Видимо, из своего тель-авивского "далека" Ядин угадал реальное положение вещей. Он потребовал организовать немедленную атаку на Кастель. Табенкин отказался. "Я с моими силами не пойду брать Кастель. Если тебе хочется перебить людей, это можно сделать и в Тель-Авиве".

Впервые командир ПАЛЬМАХа отказался выполнить приказ, а не просто увильнул от исполнения. Все время происходил спор между Бен-Гурионом и ПАЛЬМАХом. Бен-Гурион хотел регулярной армии, ПАЛЬМАХ предпочитал элитарно-партизанские отряды. До сих пор Ядин поддерживал ПАЛЬМАХ. Сейчас он молчал, полный ярости.

Молчали все. Наконец, подал голос представитель ПАЛЬМАХа в штабе Нахшона (Итиэль Амихай): "Йоселе, что ты собираешься делать?" Табенкин: "Я подожду ночи, все силы стягиваются ко мне. Когда они придут, я постараюсь занять Кастель и протолкнуть конвой". Авидан и Ядин промолчали. В это время Шалтиэль и представители ПАЛЬМАХа в Иерусалиме координировали с ЭЦЕЛем начало атаки на Дир-Ясин, который контролировал дорогу из Кастеля в Эйн-Карем.

Вечером 8 апреля пальмахники начали организовываться для атаки Кастеля. Игаль Хамильштейн: "Мы ехали на броневиках и пели: "Когда мы умрем, нас похоронят в горах Баб эль-Вад". Раанана сказал: "Идем на Кастель. - Ты спятил. Там уже погибло 33". (пальмахника, остальные, видимо, были не в счет). "Ребята", - сказал Раанана - "арабы не поверят, что мы придем. Не будет боя".

Вышли в 3:30. Остановились на середине горы и ждали приказа. Большинство заснули. "Примусы" (легкие самолеты) прилетели и сбросили бомбы; начал стрелять 3-дюймовый миномет. Усталые бойцы не просыпались. В 4:30 ЭЦЕЛЬ и ЛЕХИ атаковали Дир-Ясин. В 5:00 вышли грузовики из Иерусалима в Тель-Авив. В 5:15 они миновали Кастель. Уже рассвело. От шума моторов бойцы проснулись и к своему удивлению не услышали выстрелов. Грузовики никто не обстреливал. Они поняли, что арабы убежали из Кастеля. Возможно, их испугали грузовики, или атака на Дир-Ясин, которая отрезала их от тыла. Комвзвода не стал рисковать. Он отдал приказ: "Командиры атакуют, рядовые прикрывают". Бежали, стреляли, находили трупы. Деревня была пуста. В 6:45 Кастель был взят во второй раз.

По приказу Табенкина были взорваны все дома, кроме дома мухтара (его можно видеть и сегодня). Табенкин: "Я не просил указаний. Все жители бежали. Все дома взорвали. Отныне это стало системой".

Кончилась драма Кастеля. Началась драма Дир-Ясина.

Были слухи, что арабы взяли 19 пленных. Так или иначе, никто из них не вернулся. Игаэль Ядин определил взятие Кастеля, как поворотный пункт в стратегии Войны за Независимость. Именно "малый Нахшон" (а не "большой", как принято считать) произвел революцию в стратегии вооруженных сил (будущего) государства. Впервые было признано, что ишув может силой расширять свою территорию. Новизна этой идеи была столь велика, что она до сих пор отвергается де-юре (в теории). Но на практике после взятия Кастеля и Дир-Ясина Хагана перешла в стратегическое наступление.