Хроники Иерусалима

Моти Карпель "Революция сознания". Часть 1. Кризис

Глава 2. Зарождение сионистской идеологии

Сионизм сформировался в Европе конца XIX века и, как детище своего времени, является продуктом идеологий, доминировавших в Европе в то время. Среди мыслителей, начавших тогда заниматься темой «возвращения в Сион» были и раввины, наиболее известные из них рав Цви Гирш Калишер и рав Йегуда Хай Алкалай. Их мировоззрение основывалось на Торе Израиля, их философская мысль была сформулирована в понятиях еврейской традиции. Но не раввины, а евреи, оставившие традиционный уклад и ушедшие в мир Гаскалы (светского образования, эмансипации), основали теоретическую базу того, что со временем стало сионистским движением. Несмотря на то, что идеология сионизма была составлена из многочисленных отличных друг от друга течений, мы здесь объединяем их под общим названием «классическая сионистская идеология». Весь инициированный ею ход исторических событий несёт на себе её ясный отпечаток и связан с нею, как дерево со своими корнями.
Идеологи сионизма появились вслед за поколением, оставившим дом Торы, в надежде, что Гаскала станет для него входным билетом в окружающий их большой мир. Только после попытки в течение одного-двух поколений влиться в окружающее общество «по праву» эмансипации, эти евреи осознали, что, несмотря на их готовность отойти от еврейской традиции, изменить одежду, язык, род занятий и образ жизни, европейское общество не было готово их принять. Ярким представителем поколения, в котором развилась сионистская идея, является Герцль. «Дело Дрейфуса» послужило ему неоспоримым доказательством невозможности ассимиляции для еврейского народа. Дрейфус был выставлен французским обществом на поругание, несмотря на то, что по собственному выбору считал себя «французом Моисеева закона» и посвятил свою жизнь службе во французской армии. Сам Герцль – во всех отношениях ассимилированный еврей – сделал из этого вывод, что, несмотря на бегство евреев от собственной традиции, путь к полной ассимиляции им закрыт.
В те годы многие евреи начали размышлять об этом. Национальная идея, овладевшая умами, а затем и сердцами европейцев во второй половине XIX века, оказалась подходящим решением. С одной стороны, евреи оставили Тору Израиля и традицию своих отцов и не могли уже вернуться к ним, поскольку их сознание перестроилось на европейскую светскую культуру. С другой, путь к слиянию с окружающим обществом был им закрыт. Национальная идея позволила им заново сформировать свою еврейскую идентификацию, но уже не на традиционно-религиозной, а на секулярной основе. Таким образом, вокруг национальной идеи начала складываться новая еврейская идентификация, которая на сознательном уровне не имела связи с еврейской традицией.
Нужно помнить, что национальная идея, получившая развитие в XIX веке в Европе на основе учения немецкого философа Гегеля, была «последним словом» европейской мысли того периода. Теперь евреи могли причислить себя к наиболее прогрессивной части человечества : если все народы идентифицируют себя на основе своего национального происхождения, то и мы можем вновь осознать себя нацией. Если все европейские народы вокруг нас стремятся к национальному освобождению и самоопределению, то и мы, евреи, сможем добиваться самоопределения, как все другие современные нации. И если все народы видят высшей ступенью развития и высшим достижением своего национального самосознания создание национального государства - это было одной из центральных идей того же Гегеля, – то и мы, евреи, станем добиваться своего государства. Так мы вновь сможем стать не просто как все народы, но одной из самых развитых и прогрессивных наций.
Отсюда уже рукой подать до Страны Израиля - Эрец Исраэль. Если речь идёт о народе Израиля как о современной нации и о еврейском национальном движении, чьим идеалом является создание национального государства, то первая возможность, которая приходит в голову при вопросе о месте предполагаемого государства для еврейской нации – это, конечно же, Эрец Исраэль. Таким образом, сам не подразумевая этого, сионизм пришёл к буквальному значению своего названия – Эрец Исраэль, Сион. В своём стремлении сделать из евреев народ как все, в соответствии с видением того времени, сионизм пришёл к идее возвращения в Эрец Исраэль и создания еврейского государства. Об этом стоит помнить даже тогда, когда будут обсуждаться фундаментальные изъяны сионистского мышления.
Описанное идеологическое развитие не происходило в вакууме. Европа того времени была пропитана антисемитизмом. Быть антисемитом в Европе в то время (невозможно не удержаться от замечания: прямо как в наши дни!) было вполне «политкорректно». Европейская национальная идея не имела достаточно глубоких корней, чтобы быть самодостаточной. Нации нуждались и в отрицательном самоопределении, и тут им пригодились рассеянные в их среде евреи. Евреи дали возможность каждому народу, среди которого они жили, определить для себя, по крайней мере, негативно: мы – это не евреи, евреи – это наш враг. В Восточной Европе антисемитизм сопровождался страшными погромами. Пусть это и было лишь новым облачением для старого религиозно-христианского антисемитизма, оно настолько пришлось кстати для народов Европы, что пробудило и раздуло прежние, доселе дремавшие, основы антисемитизма.
Два фактора соединились вместе: антисемитизм и личные страдания тех евреев, которые утратили свою идентификацию и не могли найти себе место в обществе. В совокупности это превратилось в трагедию нации. Решение «еврейского вопроса» уже было не роскошью, но насущной необходимостью, не терпящей отлагательства. С одной стороны, субъективной, образованный еврей оказался лишённым идентификации. С другой стороны, объективной пресс общественного и физического антисемитизма создавал невыносимые условия. Положение еврейского народа стало просто отчаянным, и «еврейский вопрос» стал животрепещущей проблемой, требующей своего немедленного решения.
И тут произошло то, что является одним из основных условий любой революции или крупной исторической перемены: идея "наложилась" на историческую необходимость. Вдруг оказалось, что идеальная концепция, достоинства которой сами по себе ещё не дают возможности для исторического воплощения, отвечает жизненно важным требованиям текущего момента. Такое давление исторических обстоятельств делает ее единственно возможным решением. Идеологическое решение – идея возвращения в Эрец Исраэль – вдруг превратилась в единственно возможный в национальном масштабе выход из создавшейся невыносимой ситуации. Так идея возвращения еврейского народа в Эрец Исраэль начала претворяться в жизнь и становиться историческим процессом. Подчеркнем: сионизм в значительной мере носил негативный характер, то есть его главной движущей силой было бегство от определённой исторической ситуации. Бегство от невзгод в большей степени определило его характер, чем национальное пробуждение и стремление к позитивной и наполненной содержанием цели.
Мы видим, каким образом идея возвращения в Сион (в своём оригинальном виде являющаяся одной из основополагающих идей еврейской традиции и Торы Израиля на протяжении всего периода рассеяния - галута) расцвела в народе Израиля на иной теоретической базе и в совершенно ином восприятии. Её формулировка сделана на основе концепции Гаскалы, которая является секулярной и чуждой, если не сказать, враждебной еврейской традиции. Идея возвращения в Эрец Исраэль получила развитие в рамках западноевропейской национальной идеологии, властвующей в Европе на исходе XIX века. Центральными понятиями этой идеологии были патриотизм, нация и государство.
Так возник феномен сионизма: народ Израиля возвращается в Землю Израиля после двух тысяч лет галута, но не на основе традиционного еврейского сознания, как можно было ожидать, а в силу идеологии западного секулярного образца, полностью импортированной извне.
Важно отметить разницу между сознанием, по которому сионистская идеология начала претворяться в жизнь, и подсознательными внутренними силами, давшими толчок историческому действию. Рациональное сознание послужило лишь сосудом и рамками, которые позволили проявиться духовной основе. Мы видели, что антисемитизм и кризис идентификации были негативными историческими силами, приведшими в действие исторический процесс. Другой силой, позитивной, было внутреннее напряженное ожидание, мечта поколений о возвращении в Эрец Исраэль, тоска по Земле Обетованной. На протяжении тысячелетий иудаизм развивал и сохранял в еврейских душах стремление к Геуле и страстную любовь к Эрец Исраэль как сердцевину этого стремления. Мессианская энергия стремления к Геуле была заключена в народе на протяжении тысячелетий, не находя для себя выхода. Это была своего рода гигантская душевная пружина, ожидавшая исторической возможности, которая позволит ей распрямиться. Это страстное стремление было настолько сильно, что невозможно было предотвратить неудачные попытки привести его в действие в неподходящих для этого условиях, как это делали ложные мессианские движения. Сионизм, напротив, сумел высвободить эту внутреннюю энергию в подходящих исторических условиях и рационально контролируемым путём, и поэтому ему удалось реализовать свои цели. Внутренняя энергия, действовавшая в сионистском историческом процессе, была исконно еврейской, хотя осмысление ее было западным. Описанная нами мессианская компонента незнакома системе понятий сионизма и вообще в нём не присутствует. Она всё время действует неявно. Несмотря на это, невозможно ошибиться в отношении её важности. Она является движущей силой этого исторического процесса, сформулированного в западных понятиях.
Всем нам знакома ситуация, глубоко запечатлевшаяся в национальной памяти: бойцы, рыдающие возле Стены Плача сразу после её освобождения во время Шестидневной войны. Причина этого излияния чувств лежит в плоскости, названной нами мессианской или душевной. Широкая известность, которую получил этот выход чувств, пришла к нему как раз из-за содержащегося в нем внешнего противоречия: парашютисты, выходцы из киббуцев, люди мужественные и светские до мозга костей, стояли и плакали. С чего бы этим киббуцникам плакать возле Стены Плача? Ведь весь их мир построен таким образом, что Стена Плача не должна иметь для них никакого значения. Слёзы эти – проявление того самого глубинного слоя. Тот же невидимый двигатель заложен и в сионизме, и именно этот слой всё время служил его катализатором. Но, несмотря на этот внутренний двигатель, сионизм в своем рациональном выражении был полностью земным, светским, западным, с нееврейской системой понятий.
Таковы два фактора, действующих в рамках инициированного сионизмом исторического процесса: еврейская душа действует на исторической арене посредством западного сознания.
Есть по крайней мере один важный вопрос, логично возникающий  в процессе нашего обсуждения, и который мы не можем оставить без внимания уже сейчас: почему же сам традиционный иудаизм не выдвинул идею возвращения в Сион? Ведь в нём уже с незапамятных времён существует это стремление, ждущее только подходящей исторической возможности для своего осуществления? Более того, обязанность воплощения этой идеи является неотъемлемой частью мира заповедей Торы. Почему евреи не поднялись на борьбу за возвращение в Эрец Исраэль в рамках религиозного сознания – ведь это, казалось бы, само собой напрашивалось? В третьей части книги, когда мы будем говорить о мессианской идее в Израиле, мы уделим большое внимание «ловушке» в которой оказалось традиционное сознание в конце эры галута. Здесь только отметим, что отсутствие исторической возможности алии в Эрец Исраэль в национальном масштабе, превратилось за время галута в тотальный галахический запрет. Можно утверждать, что лишь благодаря этому запрету иудаизм смог сохраниться в длительном галуте. Выход на поверхность стремления вернуться в Cион, прежде чем созрели подходящие для этого исторические условия, мог запросто взорвать иудаизм изнутри. И многочисленные ложномессианские движения – лучшее тому подтверждение. Так или иначе, в конце XIX века иудаизм оказался в таком состоянии, когда на любую попытку инициировать национальный и исторический процесс возвращения в Сион налагался категорический запрет. Тот, кто желал проявить инициативу в такого рода начинании или присоединиться к нему, даже соблюдая религиозные предписания, наталкивался на непреодолимую стену запрета со стороны раввинов. Обойти её не было практически никакой возможности, кроме как пойти на конфликт с иудаизмом, вплоть до полного разрыва с ним. В этом одна из причин того, что распространение идей возвращения в Сион в широких кругах народа было сопряжено с отходом от иудаизма и еврейской традиции. По причине вышеупомянутого тотального запрета, исторический процесс не имел возможности развиваться на базе аутентичного еврейского сознания, и должен был подыскивать себе альтернативную идеологическую форму.
Главной идеологической базой сионистской концепции явилась национальная идея – детище Европы XIX века. Эта идея возникла в западной мысли не в изолированном виде, а как часть целой системы идей и ценностей. Принятие на вооружение европейской национальной идеи было своего рода «пакетной сделкой». Принятие одной идеи обязывало принять и все остальные, находившиеся, с логической точки зрения, в непосредственной близости к ней. Можно взглянуть на вещи и с другой стороны: знакомство евреев с европейской культурой, её ценностями и концепциями стало именно тем, что подготовило почву для принятия ими национальной идеи. Нам важен лишь результат: сионистская идеология базируется на совокупности западных идей, господствовавших в то время в Европе.
Перечислим некоторые из этих идей не по степени их важности, а в произвольном порядке: либерализм, рационализм, равенство, секуляризм, атеизм, вера во всесилие науки, космополитизм и гуманизм. В рамках «пакетной сделки» мы также приняли личные права и свободу,, капитализм, свободу слова, идею мира, универсализм, индивидуализм и, возможно, даже шовинизм, и этот перечень, конечно, далеко не полон. По прошествии ещё какого-то времени, продолжая следовать за теми же источниками, мы усвоили для наших нужд также социализм и марксизм. А если и этого мало, были и такие, кто позаимствовал в Европе по случаю также и антисемитизм, или по меньшей мере, автоантисемитизм. Мы намеренно не упомянули демократию, не потому, что она отсутствовала среди вышеназванных концепций, а потому, что лишь в последнем поколении она выделилась настолько, что стала достойной специального обсуждения…
В наши планы сейчас не входит обсуждение ценности каждой из этих идей. Большая их часть в свою очередь усвоена западной культурой из иудаизма, но там, в их оригинальной израильской версии, акценты расставлены по-иному. Сейчас нам важно лишь отметить тот факт, что сионистская идеология зиждется на системе ценностей, во многом чуждой еврейскому сознанию. Не будет преувеличением сказать, что всё претворённое сионизмом в жизнь за последние сто тридцать лет имеет в своём основании систему идей, которая как совокупность совершенно чужда оригинальному еврейскому сознанию. Нет нужды доказывать, что и сегодняшнее израильское сознание полностью базируется на развитии и варьировании тех же западных ценностей.
Итак, пожалуй, можно сказать, что сионистская идеология, несмотря на свою отчуждённость от еврейских основ, хорошо служила делу возвращения народа на родину вплоть до нескольких последних десятилетий. Мы видели, что благодаря ей смогло реализоваться страстное желание, которое иудаизм хранил в еврейских душах на протяжении всего периода рассеяния. С исторической точки зрения, сионизм показал себя как система понятий и ценностей, успешно справившаяся с задачами, стоявшими перед народом Израиля в соответствующий период. Успехи сионизма – лучшее подтверждение его релевантности, по крайней мере для того периода.
Всё это верно только для эпохи, предшествующей последним десятилетиям. В дальнейшем мы постараемся разъяснить, что на этом сионизм завершил свою историческую функцию. Он сумел дать приемлемые решения злободневным проблемам своего времени, но не способен справиться с проблемами, перед которыми стоят израильское общество и государство Израиль сегодня. Мыслительный аппарат западного образца, который он разработал, и его система ценностей уже не могут служить нам в нашем стремлении продолжить, завершить и закрепить процесс возвращения еврейского народа на свою родину. Более того, – сионистская идеология не только не может решить наши нынешние проблемы, но именно она сама их создаёт. Идеологическая концепция сионизма является причиной нынешнего кризиса процесса возвращения в Сион, и для того, чтобы гарантировать продолжение существования государства Израиль, её необходимо заменить.