Хроники Иерусалима

Моти Карпель "Революция сознания". Часть 1. Кризис

Глава 3. Сионистская идеология как причина кризиса



  • Сионизм достиг своих главных целей
  • Государство как форма, лишённая содержания
  • Изменившаяся действительность
  • Сионистская идеология и сегодняшние проблемы
  • Сионизм сам порождает проблемы
  • Проблемы были и прежде
  • Правые и левые

    • Сионизм достиг своих главных целей

    Сионизм действительно справился со своими основными задачами. Он решил, по крайней мере частично, «еврейский вопрос», позволив евреям покинуть антисемитскую Европу и найти себе "надёжное убежище" в Эрец Исраэль. Он привёл значительную часть народа Израиля на землю предков и предоставил каждому еврею возможность совершить алию. Он наделил образованных евреев возможностью оставаться таковыми, и вместе с тем найти себя в рамках созданной им же новой национальной идентификации. А самое главное, он преуспел в своём главном начинании – создании еврейского государства в Эрец Исраэль.
    Можно, конечно, не соглашаться с этим и утверждать, что это "убежище" до сих пор не является надёжным и что мир и безопасность не достигнуты, что до сих пор нет уверенности в существовании государства в долгосрочной перспективе, и что на сегодняшний день не все евреи находятся здесь. Однако в рамках того, чего можно добиться в этом далёком от совершенства мире человеческой истории, эти достижения полновесны. Всё в этом мире относительно, и с этой точки зрения можно утверждать, что сионизм достиг своих основных целей
    Это не опровергает тот факт, что «мир» и поныне является декларируемой национальной целью. Мир не является позитивным идеалом, он просто представляет собой стремление к тому, чтобы в нашей жизни больше не было войн. По сути, мы хотим не формальных соглашений о мире, а прекращения навязанного нам кровопролития, или, как принято у нас говорить: «Вечно ли будет убивать меч?» Мир не является целью сам по себе, а призван предоставить нам возможность достижения других позитивных целей, если бы они были. Разговоры о мире как позитивном идеале у нас в основном сводятся к мечте «поесть хумус в Дамаске», и не более того.
    Успех сионизма, достигшего больше, чем любая известная нам революция в истории, имеет и обратную сторону.
    Пока у евреев не было своего государства, стремление к его созданию представляло собой объединяющую и сплачивающую цель, вокруг которой формировалось сионистская идеология до-государственного периода. После этого сплоченность оставалась до тех пор, пока существование государства, с точки зрения военной и экономической было под вопросом. В период до Шестидневной войны сохранялось напряжение, вызванное необходимостью укрепления страны, и это сплачивало народ. Когда же вследствие победы в Шестидневной войне создалась видимость стабильности государства, начался процесс эрозии классического сионизма. Главная задача была достигнута, и сионистская идеология не выдвинула новых существенных целей, способных объединить вокруг себя все общество. Вдруг обнаружилось, что больше нет идеи, способной объединить нацию, и что, помимо создания государства, у сионизма никогда и не было потенциала для постановки новых национальных задач.
    Парадокс: достигая своих целей, сионизм приближает свой распад, или иными словами: диалектически, историческое движение, осуществившее свою задачу, тем самым подводит себя к собственному концу. Изобретённые людьми идеологические штампы состоят из конечных концепций, ограниченных рамками эпохи и определённых проблем. Созданные человеком концепции не могут бесконечно обновляться внутри самих себя. Их внутренние ресурсы ограничены по определению. Их конец заложен в их сущности. С изменением исторических условий, и тем более после того, как их цели достигнуты, они приходят к своей конечной остановке. Точно в таком же положении оказался и сионизм после создания государства, а тем более после того, как победа в Шестидневной войне подтвердила стабильность Израиля. У сионизма более нет целей подходящего масштаба. Цели, которые он в состоянии ставить перед собой на данных этапах, являются чем-то вроде «трудотерапии», чья функция – дать организму возможность продолжать свою жизнедеятельность.
    Идеология, которая выполнила свою функцию, более не пробуждает энтузиазма, готовности к самопожертвованию. Если идеология не вдохновляет людей начинать каждый день с мысли о дальнейшей борьбе за идеал, она теряет тем самым свою значимость.
    Сионизм утратил свою былую мощь, и вместе с ним утратили главенствующее значение национальные ценности, вокруг которых выдохшаяся идеология уже не в силах сплотить общество. Сионизм сегодня уже не в состоянии подвигнуть людей на поселенческую деятельность, он не в силах поддерживать идеал еврейского труда. Одной из задач сионизма являлось создание системы безопасности. Да, сегодня армия намного более профессиональна, чем в 40-50-х годах, но мотивация к службе уже не та, что прежде. Материальные соображения всегда присутствовали, но в наши дни они встали во главу угла. Участие в деятельности, связанной с безопасностью государства, зиждется сегодня, как правило, не на идеалах, а на соображениях карьеры и развития личности. Самоотверженность времен сионистской революции отошла в прошлое.
    Когда организм – индивидуум или общество – утрачивает смысл своего существования, неминуемо начинается процесс распада. При отсутствии содержания и смысла невозможно сохранять достигнутое в прошлом. Общество, лишённое целей, начинает болеть социальными болезнями и, в конечном счёте, обречено уйти в небытие. Значительная часть наших проблем в области просвещения и морали, а также наркомания, социальное неравенство и т.п. – это социальные и культурные болезни, развившиеся вследствие идейной пустоты.
    Подведём итог:
  • Тот факт, что сионизм выполнил свои основные задачи, является предвестником его конца.
  • Идеология, которая осуществила свои цели и которая не может выдвигать новые цели и задачи, более не релевантна для жизни нации.
  • Народ Израиля нуждается в настоящих идеалах, которые придадут смысл его пребыванию в Эрец Исраэль.
  • Так как классический сионизм более не в состоянии выдвинуть эти новые идеалы, то это свидетельствует о завершении его исторической функции.


    • Государство как форма, лишённая содержания

    Создание государства являлось одной из целей сионизма. Что касается внутреннего содержания, которым следует наполнить эту форму, то у сионизма не было на этот счёт четкого представления. Государство было создано на основе западной культуры и западного восприятия мира, как их понимали создатели государства. У сионизма не было долгосрочной программы и широкой перспективы, он не создал собственную оригинальную культуру в глубоком понимании этого слова, то есть смысл, содержание, объединяющее людей сознание, базисные ценности общества. Не будучи нацеленными на культурные преобразования, сионисты стремились прежде всего к выполнению сугубо материальной задачи – строительству (в буквальном смысле) и созданию безопасного государства-убежища для евреев. Основатели государства пользовались эклектическим набором идей и ценностей, почерпнутых из всего, что было под рукой: как из западной культуры, так и из того, что было им известно из других источников. Берл Каценельсон уже в 30-х годах предупреждал, что тотальное увлечение материальным строительством приведёт к пренебрежению вопросами смысла, культуры и ценностей и что существует опасность того, что будущее общество в конечном счёте окажется «пустышкой», не обладающей внутренним смыслом.
    Можно, конечно, утверждать, что у сионизма имелось позитивное содержание, которым его лидеры намеревались наполнить будущую политическую структуру. Сионизм говорил об образцовом обществе, избранном народе и об обществе трудящихся, проникнутом идеями равенства и социализма. Он даже создал уникальную модель киббуца. Но сейчас задним числом становится понятно, что это были не категории, имеющие самостоятельную ценность, а всего лишь средства для достижения цели – создания еврейской автономии - ишува и государства. Киббуцы, в сущности, были не чем иным, как военизированными форпостами, готовыми с социальной и экономической точки зрения действовать в тяжёлых условиях той поры. Социалистическое общество трудящихся также являлось необходимым условием для создания еврейского ишува и для правильной его организации в существовавших на тот момент условиях. Факт, что все они развалились и исчезли, после того как выполнили свою миссию.
    Да, сионистское движение создало государство, но не смогло наполнить его содержанием и смыслом. Можно, конечно, утверждать, что в них нет надобности, поскольку государство как оболочка должно позволить каждому индивидууму жить, как он хочет. Можно довести эту мысль до крайности, сказав, что в жизни каждого индивидуума в отдельности нет и не должно быть никакого иного смысла, кроме собственного земного существования, и это его, индивидуума, личное дело, каким содержанием наполнить свою жизнь. Именно к такому выводу и пришло теперешнее израильское общественное сознание, как следствие унаследованной от сионизма идейной пустоты, и этот вывод служит, задним числом, её оправданием.
    Обсуждение проблемы необходимости смысла мы находим в известной книге еврейского писателя и психоаналитика Виктора Франкла «Человек в поисках смысла». По мнению автора, физическое существование, как таковое, не является самодостаточным. Каждый человек нуждается в том, чтобы его жизнь обладала в его глазах своим неповторимым смыслом, и эту потребность удовлетворяют цели, которые он перед собой ставит и ценность которых проецируется на его жизнь. Когда жизнь превращается в бессмысленное существование, человек вырождается.
    Сказанное верно в отношении не только индивидуумов, но и общества в целом. «Человек – существо политическое», – сказал Аристотель, то есть, говоря современным языком - «существо общественное». Человек живёт в обществе, и он нуждается в том, чтобы его жизнь имела свою значимость в общественных рамках. Общество, наделённое смыслом своего существования, проецирует его также и на индивидуумов, и тем самым делает их жизнь содержательной. Если же общество не выступает в роли такого посредника, то самому индивидууму, жизнь которого столь коротка, непросто найти для себя смысл, выходящий за собственные жизненные рамки.
    Если сказанное верно в отношении любого человека, то это подавно верно и по отношению к евреям и еврейскому народу. Не случайно именно Виктор Франкл, еврей, ввёл понятие «человек в поисках смысла», которое является подлинно еврейским. С самого начала своей истории еврейский народ занимается вопросами смысла человеческого существования и цели сотворения мира. Потребность в смысле – это главная душевная потребность каждого еврея как индивидуума, так и всего еврейского народа в целом.
    Фактически, в израильском обществе воцарилось западное сознание, но воспринятое поверхностно и лишённое корней. У западноевропейских наций такое сознание обладает многолетней культурной традицией, дающей им возможность, несмотря на все свои изъяны, жить осмысленной жизнью. Мы импортировали эту культуру извне путем поверхностного и неглубокого подражания. Мы приняли в основном её приземлённые и внешние аспекты, и для нас она не может служить источником смысла и значимости. Культурная жизнь нынешнего израильского общества сосредоточена в основном вокруг повседневного материального существования, не наполняя его каким-либо внутренним смыслом. «Ешь и пей, ведь завтра умрём!» Понятно, что мы представляем ситуацию несколько упрощённо, но многие согласятся, что в общих чертах она такова.
    Одна из слабостей сионизма – неспособность создать позитивную культуру, которая наполнила бы жизнь смыслом и на этой основе сплотила бы народ. Не исключено, что европейские народы могут позволить себе длительное духовное расслабление. Не исключено, что они могут позволить себе жить в рамках общества, которое не стремится к какому то бы ни было смыслу, кроме существования как таковое. Но не мы. Не только потому, что мы – евреи, и наша потребность в смысле жизни, как для каждого в отдельности, так и для всего народа в целом, намного более глубока. Мы, как нация, не можем жить в Эрец Исраэль, не имея существенных причин для этого потому, что тогда нам просто не выстоять во всех испытаниях. Ситуация обязывает нас не только мобилизовать все таланты и возможности, имеющиеся в обществе, но и сплотить все силы в единый фронт. Несомненно, что подобная мобилизация возможна только при условии глубокого внутреннего убеждения всего народа в правоте и моральной безупречности требуемых усилий. Сегодняшнее израильское общественное сознание, базирующееся на западных корнях, неспособно к такому объединению. Сионизм не в силах сегодня поставить перед народом новый объединяющий идеал, который в состоянии мобилизовать силы нации и поэтому должен быть действительно всеобъемлющим, вдохновляющим, оригинальным и полным значимости. Только в этом случае мы можем быть преданными ему. Для этой цели не подойдет никакой суррогат или «трудотерапия».
    Теперь мы можем оценить тот вред, который причинила нам оторванность сионизма от традиционного еврейского сознания. Независимо от того, насколько высок авторитет иудаизма в глазах читателя, невозможно не согласиться с тем, что иудаизм – это одна из древнейших культур, с богатым содержанием, системой ценностей, моралью и мировоззрением. Когда сионизм оторвался от еврейской традиции – а этот процесс, как мы объяснили, был практически неизбежен – он тем самым обрубил свои корни. Взамен он взял на вооружение западное мышление, являвшееся для него по большей части формальным, декларативным, придающим форму, но его содержание не будило отклик в глубинах народной души. Сионизм остался без оригинальных культурных источников, из которых он мог бы черпать вдохновение и обновление. И сейчас, после этого длительного отрыва, сионизм в его нынешнем виде уже не может вновь найти дорогу к заброшенному им живительному источнику. Перед ним закрыт естественный путь к обновлению, до тех пор пока он остается очередной западной секулярной концепцией. Возможно, конечно, поставить процесс возвращения в Сион целиком на новую для него традиционную основу, но тогда это уже не будет классическая сионистская идеология. Это даже не будет идеология религиозного сионизма, как мы поясним в дальнейшем.
    Подытожим:
  •  Сионизм сумел основать государство, но не сумел наполнить его содержанием.
    • Израильское общество нуждается в оригинальном и всеобъемлющем идеале, который сможет придать смысл его борьбе за существование. Этот смысл является необходимым условием сплочения общества вокруг этой стоящей перед ним фундаментальной задачи.
  • Классический сионизм более не в состоянии поставить перед народом такой идеал, и поэтому он будет вынужден сойти со сцены.


    • Изменившаяся действительность

    Классический сионизм успешно справился со своей исторической миссией и создал новую действительность, в которой ему уже нет места. Вследствие произведённых сионизмом исторических перемен, народ Израиля живёт сегодня в иной действительности – той, которую сформировал сионизм. Мы видели, что сионизм был направлен на решение проблем, с которыми народ Израиля столкнулся в Европе конца XIX века. Ради решения этих проблем – «еврейского вопроса» – он развил свою концепцию по отношению к различным основополагающим вопросам: еврейская идентификация, еврейский национальный патриотизм, моральные устои, отношение к Эрец Исраэль, отношение к еврейской традиции и т.п. Разработанная сионизмом идеология послужила ему инструментом в его историческом действии. Мы видели, что этот инструмент оказался полезен и внёс существенный вклад в дело достижения сионизмом своих главных целей. Сионистская идеология оказалась подходящим средством для решения именно тех проблем, с которыми сионизму пришлось иметь дело в период его становления. Новая действительность, создавшаяся в результате сделанных сионизмом исторических преобразований, была не чем иным, как претворением его целей в жизнь. Но новая действительность неизбежно несёт в себе и новые проблемы. Сионистская идеология, которая была направлена на решение проблем своего времени, уже не приспособлена для решения этих новых проблем. Ранее существовала необходимость в появлении сознания, альтернативного традиционному галутному, неспособному в его тогдашнем виде справиться с проблемами, стоявшими перед еврейским народом в конце XIX века в Европе. Так и сейчас выясняется, что невозможно использовать классическую сионистскую идеологию, подходившую для своего времени, при решении проблем, стоящих перед народом Израиля в начале XXI века.
    Напрашивается аналогия с применением лекарств. Когда медицина сталкивается с новой болезнью, она пытается подобрать подходящее лекарство. Когда таковое находится, становится возможным уничтожить обнаруженные возбудители, болезнь проходит и организм выздоравливает. Теперь, когда в результате действия данного препарата в организме произошли определенные физиологические изменения, обнаруживаются новые микробы и новые болезни, с которыми необходимо бороться. Для того чтобы с ними справиться, нет смысла продолжать принимать прежнее лекарство. Оно не для этого предназначено, не для этих микробов; наоборот, именно оно, по всей вероятности, и создало условия для их появления в организме.
    Так же и с классическим сионизмом. Тот факт, что он создал для еврейского народа новую действительность, означает также, что создались условия для возникновения новых проблем, к решению которых он уже не приспособлен.
    Возвращение в Эрец Исраэль – сионистский путь решения угрозы антисемитизма – решило проблемы еврейского индивидуума в Европе. Однако когда эта проблема решилась, появилась новая. Теперь народ Израиля столкнулся с антисемитизмом нового рода – ненависть к Государству Израиль. Решения этой задачи в терминах классического сионизма не существует, поскольку старый рецепт – возвращение в Эрец Исраэль и создание государства – не только не годится для решения данной проблемы, но именно он и явился предпосылкой для её возникновения.
    То же самое верно и в отношении арабо-израильского конфликта. Когда сионистская идеология зарождалась, то она не готова была всерьёз осознать проблемы тех, чьи интересы нарушает возвращение евреев в Эрец Исраэль. Сионизм концептуально не готов противостоять этой фундаментальной проблеме, условия для появления которой он сам и создал.

    Сионистская идеология и сегодняшние проблемы

    Когда приблизительно сто тридцать лет назад сионизм начинал разрабатываться как идеология, в то же время в Европе начали распространяться многие другие новые идеологии: социализм, фашизм (только начинавший выходить на историческую арену), уже отмеченный выше национализм, коммунизм, и др. Все эти современники сионизма оказали на него большое влияние. Нечего и говорить, насколько сегодняшний мир отличен от той эпохи. С тех пор все человечество и особенно Запад претерпели драматические перемены. За это время все устаревшие и нерелевантные идеологии так или иначе исчезли. Общим для них является то, что все они выполнили свои функции. Единственная идеология, которая до сих пор пытается быть действующей, это сионизм: по крайней мере официально, он все еще числится основополагающей идеологией израильского общества.
    Мы сказали «устаревшая», но дело тут не только в сроке давности. Сам по себе факт, что сионистская идеология стара, ещё не означает её непригодность: она до сих пор могла быть актуальна, пусть и создана в далёком прошлом. Да и факт, что при её разработке она была предназначена для решения иных, отличных от теперешних, проблем, не является для нас главным. Мы утверждаем, что система понятий, в которых идеология сионизма была сформулирована, а также её фундаментальные концепции – её интеллектуальный подход – больше не годятся для решения сегодняшних проблем.
    Вернёмся к понятию национальное сознание, национальный дух – понятию, которому сионистское мировоззрение отводит центральное место. Несмотря на то, что корни этого понятия можно найти и в еврейской традиции, сионизм предпочёл развить его, как уже было отмечено, в светско-европейской форме. Однако это понятие образца 19 века сегодня уже не является основой в концепции западного государства. Тогда понятие нации в большой степени было связано с понятием этноса, этнического происхождения. Современное западное государство не является этническим. В соответствии с современным мировоззрением не принадлежность к этнической группе или народу определяет принадлежность человека к государству, а, наоборот, государство определяет нацию. В наши дни западное государство – это государство всех его граждан. Все граждане, независимо от национальности или этнического происхождения, – равно являются гражданами государства. И именно этот фактор превращает их в нацию, но уже в ином, не первоначальном, понимании. Население США, к примеру, составляют эмигранты и их потомки – представители различных наций, народов и культур. Став гражданами одной страны, США, они превратились в одну нацию – американскую. 130 лет назад национальная идея полагала государство высшим проявлением духа нации или народа. Теперь господствует теория, что, наоборот, нация создаётся государством: государство является для нации основой и определяет ее границы. Согласно новой западной концепции, государство – это совокупность индивидуумов, и его функции – охрана их прав и обеспечение их физической безопасности и социальной общности. По сути, тут уже нет ни народа, ни нации. Понятие «американская нация» используется сегодня уже совсем не в том значении, в котором использовалось понятие нации в рамках национальной идеи.
    Сионистская идеология, основанная на западном мировоззрении, меняется вслед за непрерывно изменяющейся западной культурой. Результат этих перемен – израильское сознание нашего поколения. Национальная идея, лежавшая в основе сионизма, соответствующим образом трансформировалась, и концепция «государства всех граждан», общепринятая сегодня на Западе, стала развиваться и у нас. Так же, как в США возможны понятия «американец итальянского происхождения» или «американец греческого происхождения», так и мы хотим выглядеть «просвещенными» и оперировать понятием «израильский араб». Трудно описать степень абсурдности этого понятия. Израиль (Исраэль) – это имя праотца Яакова, и «израильскость» в своём первоначальном смысле – это культура и мировоззрение Яакова, то есть еврейская традиция, и что может быть общего у нее и у араба, пусть даже живущего в Галилее? Понятие «израильский араб» – это курьёз не в меньшей степени, чем, допустим, «араб-хареди». Это подтверждается и в жизни: гордый араб не желает принимать новую идентификацию, которую просвещённые израильтяне навязывают ему, преследуя свои цели. Арабы совершенно справедливо отвергают её, предпочитая называть себя палестинскими арабами. Государство Израиль как государство всех его граждан уже не является государством евреев и уж тем более не является еврейским государством. Если народ Израиля пришёл в Эрец Исраэль[7] для того, чтобы создать на ней национальное государство, то сейчас, сам того не подозревая, он оказался новой «израильской» нацией, созданной и детерминированной государством, которое вовсе не для этого было создано. Эта новая нация не является ни еврейской, ни израильской, в первоначальном древнееврейском смысле этого слова. В соответствии с современным мировоззрением у нас происходит формирование нации, которая, в точности как и нация американская, представляет собой общность представителей разных народов, наций и культур, где единственное, что их объединяет, – это формальное гражданство некоего определённого государства, в данном случае на Ближнем Востоке[8]. Американский еврей уже не отличается от еврея Израиля тем, что один живет в чужой стране, а другой – в своей. Оба живут в государствах, у которых нет никакой существенной связи ни с еврейством, ни с праотцем Яаковом-Израилем. Факт, что в государстве Израиль имеется большое количества евреев (возможно даже пока большинство), ничего существенного в этом деле не меняет. Сионизм вернулся прямо к своей отправной точке: еврейский народ снова не имеет ни самоопределения, ни своего государства.
    Читатель может спросить: ну так что же тут плохого, это именно то, чего мы хотим сегодня. Если это действительно предел стремлений некоторых израильтян и если они полностью отдают себе отчёт в том, что это означает, тогда, разумеется, никакого смысла спорить с ними нет. О вкусах не спорят, о желаниях – тоже. Нет смысла пытаться объяснять, что это вовсе не вершина достижений сионизма, а лишь ещё один шаг на пути национального самоубийства. По всей видимости, нелегко будет убедить таких израильтян в том, что тот самый «израильский араб», с которым они консолидируются для воплощения либерального идеала «государства всех его равноправных граждан», вообще не заинтересован ни в каком государстве Израиль и видит в этой идее только ещё одну необходимую стадию в деле уничтожения этого государства. Наверное, нет смысла пытаться объяснить все эти вещи таким «просвещённым» израильтянам. Зато непременно стоит и нужно обратиться к остальным, к еврейскому большинству, желающему собственного государства для народа Израиля и видящему в Государстве Израиль по меньшей мере самоопределение еврейского народа,. Тем, кто стремится «вернуться в Сион», кто хочет укреплять Государство Израиль как государство еврейского народа, следует объяснить, что сегодня нам нужны новые ответы на фундаментальные вопросы: что мы здесь делаем? чего мы хотим? откуда и для чего мы пришли сюда и куда идём? Прежняя национальная идея, на которой держался сионизм, утратила свое значение в западном мышлении и не может больше противостоять идеологическому давлению, оказываемому на неё со стороны идеи «государства всех его граждан». Мы убеждаемся на опыте, что классическая национальная идея не может устоять под прессингом модной «просвещённой философии», в соответствии с которой она объявляется националистической, шовинистической, узколобой и идущей вразрез с духом современности. И в самом деле, время этой идеи прошло.
    Слабость западной национальной идеи не случайна, и аргументация против неё продиктована не одними лишь прагматическими соображениями, что, мол, она уже неэффективна или не оправдывает ожиданий. Переход от национального сознания к идеологии «государства всех его граждан» есть закономерное следствие самой сущности западной национальной идеи.
    Во-первых, как мы уже отмечали, принятие национальной идеи было, в сущности, пакетной сделкой. Вместе с этой идеей мы взяли на вооружение и всю группу близлежащих идей, всё её идеологическое окружение. Западная национальная идея связана с западным гуманизмом, либерализмом, индивидуализмом, и другими ценностями. Эти идеи взаимосвязаны. Современная западная концепция государства развивалась из всей этой совокупности идей и ценностей, и поэтому концепция «государства всех его граждан» является её неизбежным и естественным следствием. Желающий опровергнуть современную западную концепцию государства не сможет сделать это на той же самой основе, для этого ему обязательно потребуется другая основа, альтернативная, если таковая найдется.
    Во-вторых, сама по себе западная национальная идея и впрямь недостаточно глубока. В третьей части: «Новое сознание - избранные темы», мы остановимся на этом подробнее, а в данный момент мы ограничимся лишь следующим утверждением: первый народ в мире, который является народом в полном смысле этого слова, это народ Израиля. Любая другая западная нация является сегодня общностью индивидуумов, которые стали нацией в результате стечения определённых обстоятельств – исторических, языковых, культурных. Главным в их идентификации является личная составляющая; национальная идентификация является лишь внешней, временной, в немалой мере случайной, и не выражает должным образом внутренний мир человека. Итальянец, эмигрировавший в Америку, превращается в стопроцентного американца в течение двух-трёх поколений. Он совершенно ассимилируется в новом обществе, и его прошлое происхождение уже не является значительной компонентой его самоидентификации. Для еврея путь ассимиляции закрыт, и лидеры сионизма поняли это на собственном опыте. Еврейская национальная идентификация имманентна для еврея, он не может просто так взять и поменять её. Западная национальная идея не отражает наиболее существенные аспекты в жизни наций, поэтому неудивительно, что после непродолжительного взлёта в западной культуре ей предстоит сойти со сцены[9]. Трансформация западной национальной идеи в идею «государства всех его граждан» не случайна, а закономерна. Мы утверждаем, что европейская национальная идея XIX века, на которой сионистская идеология строила свою концепцию «возвращения в Сион» и строительства Государства Израиль, уже несёт в себе идею «государства всех его граждан». И если это верно, то сионизм несёт в себе врождённый порок, который ведёт его, шаг за шагом, к самоликвидации.
    Следовательно, если мы не сможем обеспечить процессу возвращения в Сион альтернативную идейную основу, то всё созданное сионизмом рухнет, и Государство Израиль уйдёт в небытие. Сионизм и секулярная западная национальная идея, являвшаяся его главным элементом, больше не могут придать смысл еврейскому присутствию в Эрец Исраэль, и тем более быть основой для успешного решения задач, которые стоят перед нами. Классический сионизм не будет иметь продолжения, если мы не сумеем уже сейчас поставить его историческое дело на совершенно иную идейную основу.
    То, что сионистская идеология не способна удовлетворить насущные потребности Государства Израиль и израильского общества, можно продемонстрировать на примере нынешней ситуации с Законом о Возвращении – одним из наиболее фундаментальных законов Государства Израиль. Невозможно выразить сионистскую сущность государства ярче, чем посредством этого закона. В соответствии с концепцией сионизма, Государство Израиль было основано, прежде всего для того, чтобы служить убежищем для каждого еврея, который в нём нуждается, и Закон о Возвращении – наиболее яркое юридическое выражение этого. Сегодня уже пробуждаются сомнения в правоте этого закона. Национальная концепция сионизма уже не способна доказать его справедливость и не может опровергнуть аргумент, что этот закон якобы расистский. Вполне вероятно, что в ближайшее время Закон о Возвращении будет подвергнут массированной атаке, и утверждения о том, что этот закон устаревший, антидемократичный, не отвечающий духу времени, не будут лишены основания[10]. Почему израильское гражданство предоставляется автоматически только евреям? Почему только евреям предоставляется помощь при эмиграции и «корзина абсорбции?» Почему эти льготы не распространяются, к примеру, на иорданского араба, подданного государства, с которым у нас подписан мирный договор, и проживающего или ранее жившего на нашей территории? Если мы являемся государством просвещённым, эгалитарным, демократическим и западным – а именно таковыми мы себя и считаем – у нас нет ультимативного ответа на эти вопросы. Недалёк тот день – если уже не настал – когда гражданин имярек подаст в БАГАЦ иск об отмене Закона о Возвращении. Это только вопрос времени. Нетрудно предугадать и судьбу такого иска. Даже если дело затянется, БАГАЦ, в конечном итоге, будет вынужден вынести решение в пользу истца и будет прав. В понятиях либерального мышления, которое сионизм взял за основу, это закон расистский и антидемократичный, а посему не имеющий права на дальнейшее существование. Национальной идеи, как обоснования для принятия Закона о Возвращении, больше нет. Эта идея вместе с вытекающей из неё системой ценностей сегодня уже не является общепринятой. Классическая концепция сионизма не сможет справиться с этой проблемой, поскольку сегодня она уже не является жизненно необходимой и не обладает достаточной мощью, чтобы отразить сыплющиеся на неё обвинения в расизме. Тому, кому важен Закон о Возвращении, придётся дать ему обоснование на иной, отличной от сионистской, основе.
    До сих пор мы пытались объяснить, что концепция сионизма неспособна более справляться с проблемами, стоящими перед израильским обществом и перед процессом возвращения в Сион. Следующее наше утверждение:

    сионизм как мировоззрение не только не может решить проблемы, стоящие перед «возвращением в Сион», но именно он сам эти проблемы и создаёт.

    Сионизм сам порождает проблемы

    Шестидневная война поставила перед сионизмом непредвиденную проблему. Нечего и говорить, что сионистское руководство, стеснённое рамками сионистской концепции, было неспособно проявить инициативу освобождения Иудеи и Самарии. Эти части западной Эрец Исраэль по окончании Войны за Независимость оказались захваченными Иорданией, и сионизм был готов с этим смириться. И вдруг свершилось: во время Шестидневной войны те самые исконные территории Эрец Исраэль, с которыми еврейское сознание на протяжении всего галута было связано наиболее тесными узами, оказались завоеваны не по желанию руководства, а в ходе преследования убегающих арабских войск. Храмовая Гора, Хеврон, Бейт-Лехем, Бейт-Эль, Йерихон, Анатот – все эти места внезапно оказались в наших руках, и израильское руководство не имело никакого представления, что с ними делать. В те дни осознание нашего права на Эрец Исраэль ещё не было просто пустыми словами, и руководство понимало, что нельзя рассматривать эти земли как просто ни к чему не обязывающие «оккупированные территории». Это историческое событие пробудило в израильской душе доселе дремавшие струны, и отношение к этим местам было как к освобождённым землям. С одной стороны, выдвигались требования о немедленной аннексии этих земель. С другой, руководители страны не хотели их аннексировать и распространить на них суверенитет Государства Израиль, поскольку считали, что это противоречит западным демократическим ценностям, которые, по их мнению, обязывали предоставить израильское гражданство и всеобщее избирательное право миллиону, а то и более, арабских жителей освобождённых территорий. Смысл такого предоставления гражданства очевиден: государство Израиль в мгновение ока превращается в двунациональное, в котором около половины граждан – арабы. А это означает его конец как еврейского государства. Эту проблему сионистская идеология не могла решить ни тогда, ни теперь, да и не сможет ни при каких обстоятельствах в будущем. Сионизм по отношению к Иудее, Самарии и Газе оказался в положении «ни проглотить, ни выплюнуть».
    Данная проблематика – и это необходимо отчётливо понимать – есть проблематика чисто мнимая. Вся проблема в наших головах, и только в них. Арабы, со своей стороны, в любом случае целовали бы нам руки только за то, что мы с ними не поступили так, как они поступили бы в аналогичной ситуации с нами, и чего они естественным образом ожидали и от нас. В те дни арабы были для нас как глина в руках ваятеля, и практически любая наша инициатива была бы ими принята. Однако мы сами растерялись и запутались. Не из-за действительной ситуации, которая как раз предоставляла возможность провести в жизнь практически любое предлагаемое нами решение, а из-за нас самих. Принципиальное противоречие между западными понятиями, которыми оперировал сионизм, и концепцией нашего права на эту землю, завела в тупик: сионизм не захотел пойти на компромисс с тем, что он считал демократией и либерализмом, но нельзя было также и отмахнуться от наших исторических прав на Эрец Исраэль.
    Что из этого получилось, известно. Мы не осмелились пойти на решительные меры, и таким образом была упущена возможность совершить необратимые исторические перемены и поставить мир перед свершившимся фактом. Однако в истории свято место пусто не бывает. Там, где сионизм замешкался, появились другие силы и стали действовать решительно. Прошло двадцать лет, прежде чем арабы в конце концов поняли, что израильское руководство само не знает, чего оно хочет. И тогда они потребовали для себя то, что мы сами не соизволили взять, несмотря на то, что им это никогда не принадлежало.
    Вся эта путаница была не объективной, а чисто субъективной. Сионистское руководство встало в тупик не перед проблемой, существовавшей в действительности, а перед проблемой понятий, которыми оно оперировало. Сионисты здесь запутались в собственном мировоззрении. Обладай они иными ценностями, иной идеологией – они могли бы действовать самым решительным образом, и это заставило бы историю пойти по совершенно иному пути.
    В Торе есть понятие гер-тошав: это нееврей, который проживает в Эрец Исраэль под израильским суверенитетом, признаёт этот суверенитет и таким образом получает гражданские, но не политические, права (нечто подобное современному понятию «постоянный житель»). Если ему очень важны также и его политические права, то он может свободно эмигрировать из Эрец Исраэль и реализовать эти права в любой другой стране. Иудаизм разработал этот подход ещё во время странствий по Синайской пустыне в качестве «домашней заготовки» для действительности, с которой народу Израиля предстояло столкнуться в период завоевания страны. То, что мы приводим здесь концепцию гер-тошав, не означает, что мы предлагаем её в качестве выхода из нынешней ситуации. На данный момент мы занимаемся анализом проблем, а не поисками путей к их решению. Мы упоминаем её лишь для иллюстрации утверждения о том, что, если бы в момент окончания Шестидневной войны на вооружении у сионизма была иная система понятий, например, оригинальная древнеизраильская концепция гер-тошав, то всё сложилось бы иначе. Сионизм не оказался бы в ситуации противоречия с самим собой, никакой субъективной путаницы не возникло бы, и он был бы способен пойти на необходимые решительные шаги в соответствии с требованиями текущего момента.
    Приведём ещё один пример. Храмовая Гора - это одна из важнейших сегодняшних проблем, порождённых проблематичностью сионистской идеологии и ее понятий. Многое изменилось с того дня, когда Мота Гур торжественно провозгласил: «Храмовая Гора в наших руках!» Тогда она и в самом деле была в наших руках, однако сегодня Вакф - мусульманскоое религиозное управление святынями властвует там безраздельно. Уже в течение двух лет евреям не позволяется подниматься на Храмовую Гору[11]. Да и до этого им не позволялось молиться там, а лишь прогуливаться. В случае же религиозных евреев даже и это дозволялось лишь с соблюдением нестерпимо унизительных условий. В последние годы Вакф без надлежащего разрешения начал вести там строительные работы, нарушая закон. При этом систематически разрушается один из наидревнейших и наиважнейших в мире археологических памятников. И всё это происходит не в каком-нибудь медвежьем углу, а в самом сердце Израиля, в его столице Иерусалиме, которая находится, казалось бы, под полным израильским суверенитетом, в месте, которое является самым святым для народа Израиля и одним из важнейших для всего человечества.
    Израильское руководство оказывается перед этим абсурдом в состоянии бессилия и полного паралича. Оно не способно предпринять ничего серьёзного и продолжает выглядеть жалко перед всё возрастающей наглостью представителей мусульманского Вакфа. Если мы попробуем докопаться до первопричины создавшегося положения, то мы увидим, что и здесь сионистская концепция создала проблему ровным счётом из ничего и в данном случае проблема кроется не в якобы сверхсложной действительности на Храмовой Горе, а в донельзя запутанной ситуации, в которой оказалась сионистская идеология.
    Всем нам хорошо помнится поступок тогдашнего министра обороны Моше Даяна, который немедленно после окончании Шестидневной войны вернул реальную власть на Храмовой Горе в руки Вакфа. Некоторые были склонны видеть в этом озарение, блестящий политический ход. Сегодня мы видим результаты этого «блестящего» решения. Как и в случае с освобождёнными территориями, так и здесь можно показать, насколько губительной была путаница в головах, и что, приняв тогда верное решение, мы могли бы привести статус Храмовой Горы в соответствие с нашими устремлениями.
    Безо всякого сомнения, арабы пришли в немалое удивление от такой щедрости Моше Даяна и от его готовности оставить в их руках власть над Храмовой Горой. С его стороны это решение явилось следствием фундаментальной неспособности его сионистской идеологии справиться с понятием «святости». Сионизм всегда оперировал исключительно мирскими понятиями. Все, связанное со святостью, находились за пределами его концептуального мира, и оттого он был не в состоянии занять по отношению к святым местам чёткую позицию. Храмовая Гора была для сионизма некоей «чёрной дырой», полностью лежащей за пределами рассмотрения. Через считанные часы после исторического провозглашения «Храмовая Гора в наших руках» было принято решение вернуть арабам ключи и спуститься с Храмовой Горы. Это решение было просто-напросто бегством от проблемы, к которой сионистское руководство даже не знало как подступиться. Каково значение Храмовой Горы? В чём состоит её важность? Кому она принадлежит? Каким должно быть, с точки зрения сионистской концепции, её будущее, как в соответствии с этим она должна будет выглядеть? Как памятник старины? Как туристская достопримечательность? Как национальный символ? Может быть, построить на ней Храм? У сионизма не было ответов на все эти вопросы. А ведь лежат они не в политической, а в сугубо идеологической плоскости. Тут речь идёт даже не о противоречии между двумя системами ценностей, как это было в случае освобождённых территорий, а лишь о принципиальной неспособности к решению такого рода проблем.
    Необходимо понять: данная проблема не является следствием того, что руководство страны является «светским». Национальное руководство любой другой страны, пусть даже светское, – французское, русское или американское – будучи в похожих обстоятельствах, вне всякого сомнения, не колебалось бы ни секунды в принятии решения о том, кто здесь хозяин. Причина тут глубже. Мало того, что набор решений сионизма оказался слишком беден, на отсутствие четкого плана в отношении освобождённых территорий наложился ещё и психологический страх перед такой сложной и взрывоопасной темой, как Храмовая Гора и Храм. Израильское руководство предпочло как можно скорее убежать от этой «чёрной дыры» в своём сознании, отдав Храмовую Гору арабам. Ещё раз подчеркнем: данная проблема не была объективной, а явилась отражением внутренней проблематичности сионизма. И из этого примера видно, что классическая сионистская идеология не только не знает путей к решению тех или иных проблем, но и само же их и порождает.
    Оказывается, что сионизм вообще не способен выйти за пределы Стены Плача. Высокая стена стоит между сионизмом и всем, что связанно с еврейской традицией, со святостью; между сионизмом и Храмовой Горой – то есть, по сути, между сионизмом и реальностью. До Стены Плача, до определённого рубежа, сионизм мог вести народ за собой. Отсюда и далее он способен лишь запутываться всё больше и больше. Для того, чтобы идти далее Стены Плача, для того, чтобы продолжить и завершить дело возвращения в Сион, нам понадобится иная идеологическая база, иное сознание.

    Проблемы были и прежде

    Возникает важный вопрос: как случилось, что концептуальные проблемы сионизма проявились лишь на поздней стадии его исторического действия? Ответ на этот вопрос требует небольшого отступления.
    Противостояние материализма и идеализма является одним из наиболее значимых разногласий в истории философской мысли. Материализм (одним из представителей которого является марксизм) утверждает, что основные факторы, влияющие на человеческую мысль, лежат исключительно в материальной плоскости. Идеализм, как философская концепция, утверждает обратное: материальная действительность человека формируется с помощью идей.
    Предлагаемая нами философская концепция является идеалистической (что характерно и для иудаизма в целом). Мы утверждаем: воплощённая сионизмом действительность явилась следствием его идей и сформировалась в его идейных рамках. Корни проблем, которые мы сегодня обнаруживаем в изменившейся действительности, следует искать в концепциях, которые сионизм сформировал ещё до того, как стал активно влиять на историю.
    Что же послужило причиной того, что эти проблемы, существовавшие и прежде (пусть и в скрытой форме), проявились внезапно на поверхности? Ответ очевиден: изменение исторической действительности. Воплощение идей в жизнь раскрывает в них то, что было ранее скрыто.
    Коммунизм, например, был в своё время блестящей и очень убедительной идеологией, которая увлекла за собой лучшие интеллектуальные силы Европы. Понадобилось целых семьдесят лет для того, чтобы понять, что эта некогда завораживавшая концепция порочна в своём основании, и только тогда этот исторический эксперимент был отвергнут. История – это испытательный полигон для идей, который в конце концов даёт возможность узнать их истинную ценность. Факт, что большинство человечества неспособно адекватно оценить те или иные идеи прежде, чем они осуществлены.
    Не является исключением и сионизм. Только после того, как его идеи были претворены в жизнь, проявились заключённые в нём фундаментальные изъяны, которые всегда были естественной и неотъемлемой частью сионистской мысли.
    Еще в те годы, когда сионистская идея делала свои первые шаги, находились умы, которые уже тогда видели её глубокую проблематичность и знали, что непременно настанет день, когда она зайдёт в тупик. Критика сионистской идеи со стороны религиозных авторитетов имела множество оснований (некоторых из них мы уже коснулись). В числе прочего, они предвидели и все сегодняшние проблемы. Глядя на вещи незамутнённым взором и зная закономерности мира идей, они уже тогда отмечали описываемые нами концептуальные изъяны. Уже тогда предупреждали они, что сионистская идея не сможет служить долгосрочной движущей силой возвращения в Сион и не сможет стать подходящей основой для еврейского присутствия в Эрец Исраэль.
    Труды рава Кука, к примеру, исполнены уважения к сионизму и его историческому делу, но в то же время содержат в не меньшей степени и описание его изъянов и чёткий вывод, что в конечном счёте эти изъяны заведут сионистскую идею в тупик. Рав Кук был способен разглядеть еще только зарождающуюся сионистскую идею и проанализировать уже тогда направление ее развития. Он предвидел, как именно она воплотится в жизнь, и хорошо понимал, в чём состоят ее сильные и слабые стороны. Такое понимание являлось одной из причин сопротивления сионистской идее со стороны религиозных авторитетов из ультраортодоксальных кругов.
    Именно концептуальные недостатки сионизма и породили основные проблемы нынешней израильской действительности. И для ее исправления необходимо распознать эти недостатки в идеях, которые сформировали нынешний Израиль и, распознав, устранить их.

    Правые и левые

    Ещё один существенный момент, который мы не можем оставить без внимания, – это общепринятое политическое деление израильского общества на «правых» и «левых». Эти два политических лагеря действуют в сионистской истории почти с самого её начала, при том, что характер разногласий между ними менялся с течением времени.
    Наша критика сионистской идеи не является критикой левого лагеря со стороны правых, а относится в равной мере к обоим лагерям. Израильские правые также базируются на классическом сионистском мышлении, и потому им присущи все те же основные изъяны сионистской идеологии. Оба лагеря стоят на очень проблематичном фундаменте, и оба не способны решить злободневные проблемы. Израильские правые, в точности как и левые, увязли в той же самой классической сионистской концепции.
    Поэтому простые кадровые перестановки не приведут к решению наших проблем. В последние годы мы являемся свидетелями того, как премьер-министры из обоих лагерей один за другим сменяются у руля после безуспешных попыток вытащить телегу из топи. Частые переходы власти из рук левых в руки правых и обратно не в силах ничего изменить. Проблема заключается не в той или иной партии и не в том или ином политическом деятеле. Она коренится в общем классическом наследии всех сионистских партий. Поскольку эта основа уже не может успешно функционировать, то ни один из лидеров не смог и не сможет добиться успеха. Не стоит возлагать на них какие-либо надежды, бессмысленно предъявлять к ним особые претензии. Чтобы коренным образом изменить положение, нужно вооружиться совершенно иным сознанием, иными принципами. Ни один из тех политиков, которые сегодня считаются потенциальными кандидатами в премьер-министры, не готов ни самостоятельно разработать новую идеологию, ни даже принять ее в готовом виде. До тех пор пока их сознание, их духовный мир сотканы из классического сионистского материала, они обречены на неудачу.
    Рассмотрим один феномен, который может немало удивить некоторых читателей. Проанализировав основной предмет разногласий между современными правыми и левыми, то есть так называемым «национальным лагерем» и так называемым «лагерем мира», мы обнаружим, что «лагерь мира» более привержен основным положениям сионистской идеологии и является более последовательным в своих выводах из сионистской концепции.
    Понятие «безопасного убежища», считающееся изобретением провозвестника государства Израиль Биньямина Зеэва Герцля, получило после многолетней трансформации значение, отличное от оригинального. Герцль говорил об «убежище, защищённом международным правом», подразумевая, что государство, которое мы создадим в Эрец Исраэль, обязано будет получить легитимацию и официальное признание со стороны культурных наций. Условие международного признания права еврейского народа на своё государство являлось в глазах Герцля основополагающим. С самого начала своего пути сионизм стремится к достижению легитимации в глазах народов мира, причём не просто из тактических соображений. Основной сионистский императив: превратиться в народ как все другие, чтобы вернуться в семью народов в качестве её равноправного члена. «Лагерь мира» видит одно из важнейших достоинств мирного соглашения между нами и арабами именно с этой точки зрения – он надеется, что такое соглашение приведёт к окончательному признанию Государства Израиль остальным миром, в том числе и арабами Ближнего Востока. Выдвигая именно этот аргумент в пользу «мирных соглашений», левый лагерь демонстрирует свою идеологическую приверженность классической сионистской концепции. За международное признание они готовы заплатить практически любую цену. Маниакальное стремление израильских левых к легитимации в глазах международного сообщества – это стремление классически сионистское. Приведёт ли мирный процесс к такому международному признанию – это уже другой вопрос; важно то, что само стремление к нему является одним из самых главных элементов сионистской концепции и сионистской психологии.
    Более того: позиция израильских левых, согласно которой мир важнее единой и неделимой Эрец Исраэль, также является аутентичной сионистской позицией. Сионизм не ставил своей целью освобождение земель, тем более не отвоевание всей Эрец Исраэль. Его целью было создание государства для евреев на территории Эрец Исраэль, но необязательно на всей её территории. Тот факт, что идея Уганды (как возможный вариант территории для предполагаемого еврейского государства) вообще могла быть принята к рассмотрению, объясняется тем, что стремление сионизма к Сиону носило в первую очередь функциональный характер. Земля Израиля была в светском сионистском восприятии не целью и не ценностью, а средством, инструментом для решения «еврейского вопроса». Поэтому сионистская концепция и основанная на ней логика приводят к однозначному решению дилеммы «территории или мир»: предпочтение несомненно будет отдано миру. Мир, как условие для международного признания, как условие физического существования еврейского индивидуума, является отчётливой целью сионизма. Единая и неделимая Земля Израиля целью не является.
    Таким образом, политические взгляды израильских левых логически вытекают из сионистской концепции. Стремления к мирным соглашениям – это не извращение классического сионизма. Сама ситуация на Ближнем Востоке не допускает последовательного осуществления мечты Герцля. Попытки движения Гуш Эмуним привить идеал «единой и неделимой Эрец Исраэль» к дереву классической сионистской концепции пришли в логическое противоречие с последней. Сионизм никогда не поднимал знамени единой и неделимой Эрец Исраэль, да и не мог этого сделать. В этом состоит одна из главных причин того, что эта идея, будучи вынесена на публичное обсуждение, всегда оказывается в проигрышном положении. Её нельзя обосновать исходя из классической сионистской идеологии. Для обоснования идеи «единой и неделимой Эрец Исраэль» израильские правые обязаны найти себе альтернативную идеологическую базу. Так как ближневосточные реалии не подходят для реализации идеи мира, то условием нашего выживания на Ближнем Востоке является необходимость изменения нашей идеологии. Да, верно, что сионистская идея предписывает стремление к мирным соглашениям, но не в меньшей степени верно и то, что реальность неумолимо отвергает их. Если трезво взглянуть на вещи и осознать, что нам необходимо выбирать между изменением сионистской идеологии или изменением реальности, то выбор прост.
    Все попытки израильских правых обосновать свои аргументы в классических сионистских терминах заранее обречены на неудачу, что реально и происходит. Если правые не смогут выработать новую основу для своей аргументации, у них не будет шансов победить. Если правые не поймут, что предоставить логическое и моральное обоснование своей позиции возможно только на базе альтернативной идеологии, то они и дальше будут находиться в состоянии логической путаницы, не имея никаких шансов победить в полемике с левыми. Тот факт, что действительность в этом споре на стороне правых, не решает проблемы. Чтобы победить в споре и выйти из тупика, нам рано или поздно придётся понять, что сионистская идеология больше не может справляться с текущими проблемами, что она себя исчерпала, и что необходимо поставить еврейское присутствие в Эрец Исраэль и процесс возвращения в Сион на иную идейную основу.
    Рассмотрим феномен «постсионизма», получившего распространение в определённых левых кругах Израиля, а также близкий к нему феномен «новых историков». Продолжая своё развитие, сионистская логика пришла в последние годы к самоотрицанию. Появились мыслители и историки, пытающиеся показать, что весь процесс возвращения народа Израиля на свою землю был аморален. По их мнению, мы совершили историческую несправедливость по отношению к тем, кто жил в Эрец Исраэль до нашего прихода, отняв у них принадлежавшую им страну. Да, мы пришли сюда для решения наших проблем, «еврейского вопроса», исправления совершённой по отношению к нам исторической несправедливости. Но мы решили наши проблемы за счёт живших здесь арабов. Этот факт, по утверждению «новых историков», делает сионизм аморальным и обязывает нас признать, что наше возвращение в Эрец Исраэль есть историческое преступление по отношению к местным арабам.
    Если исходить из аксиом сионизма, заимствованных из аксиоматики западной системы ценностей, то нельзя не признать, что в этом утверждении есть рациональное зерно. Если наше моральное обоснование присутствия в Земле Израиля базируется только на тезисе «исторического права», то этот моральный фундамент действительно очень шаток. Во-первых, во всём том, что касается прав, можно пойти на компромисс. Если связь народа с землёй базируется на «историческом праве», то под сильным давлением можно пойти и на уступки по поводу этого права. Можно ограничиться, скажем, половиной: ведь компромисс – это так прогрессивно! А если давление продолжится и дальше, до тех пор пока мы не начнём снова сомневаться, сможем ли мы его выдержать, то можно продолжать находить оправдания собственной слабости и удовлетвориться меньше чем половиной. «Историческое право» – основа очень шаткая, и события последних лет это подтверждают.
    Во-вторых, и это более важно, наше историческое право ничуть не более предпочтительно с точки зрения морали историческим правам живших здесь арабов, пусть даже за нами право первенства. Наше историческое право не является ещё основанием для того, чтобы ценой его реализации стало причинение исторической несправедливости другим. Феномен «постсионизма» доказывает, что сионистская логика в конечном счёте входит в противоречие сама с собой. Если быть последовательным в логических выводах из моральной аргументации сионизма, то мы снова оказываемся в тупике. Все попытки израильских правых (а в данном случае также и левых) сионистов отклонить это вывод в конечном счёте окажутся безрезультатными. Эту проблему невозможно игнорировать. Никакие старания выдержать «постсионистскую» атаку путём усиления элементов сионистского наследия ни к чему не приведут. Нельзя вернуться назад во времени и заново укрепить основания, которые уже пошатнулись.
    Если мы желаем обосновать процесс возвращения евреев в Сион, то нам придётся понять, что не только историческое право и западная мораль предоставляют нам право на эту землю. Нам придётся растолковать самим себе нашу правоту, основываясь на аргументах совершенно иного рода.
    ***
    Итак, сионизм был эффективен на начальной стадии процесса возвращения в Сион. До поры до времени сионистской идеологии удавалось, и не без успеха, возглавлять исторический процесс возвращения народа на свою землю. С течением времени выяснилось, что система ценностей сионизма не позволяет ему продолжать это дело и далее. По мере развития процесса возвращения становится всё более очевидным, что сионистская концепция уже не только не в состоянии решать встающие перед ней проблемы, но, что является гораздо более серьёзным, именно она их порождает вследствие своей собственной проблематичности. Мы приходим к выводу, что сионизм выполнил свою историческую миссию, исчерпал себя и зашёл в тупик. На основе сионизма невозможно более ни продолжить процесс возвращения в Сион, ни даже обеспечить само существование государства Израиль. Мы пришли к выводу, что еврейское присутствие в Эрец Исраэль и само существование государства Израиль необходимо обосновать на принципиально иных положениях. В следующей главе мы предложим такие принципы, такое альтернативное сознание, которое сможет послужить основой нашего дальнейшего пути.

    [7] Строго говоря, на русский язык название страны Эрец Исраэль следует переводить не как Страна Израиль, а как Страна Израиля – страна, принадлежащая народу Израиля (см.список терминов). В семантической разнице «государство Израиль» или «государство Израиля» заключена суть описываемой проблемы. (Прим. пер.)

    [8] Сто лет назад такое мировоззрение отличалось от сионистского и носило название «хананейство», как объединение всех народов, живущих в Ханаане – древнее название Палестины. В отличие от "хананеев" евреи-сионисты объединялись вокруг Сиона. (Прим. ред.)

    [9] В последнее время на Западе все более распространяется идея "конца национального государства" и ограничения его функций под давлением глобализма с одной стороны и мультикультурализма с другой. (Прим. ред.)

    [10] Сегодня более 60 процентов приезжающих в Израиль по Закону о Возвращении не являются евреями. Может ли быть большая насмешка над сутью закона, чем этот факт? (Прим. ред.)

    [11] В 2003-2004 годах после трёхлетнего перерыва возобновился ограниченный доступ евреев на Храмовую Гору. (Прим. ред.)