| |
|
Арье Вудка.
Скрытый свет.
Публицистика
Глас вопиющего в пустыне
Иногда ловлю себя на мысли, что люди не отдают себе отчета в том, насколько уязвимы наша демократия и наше государство в целом. От ливанской границы до Тель-Авива — два часа езды, от Иордана — час, от "зеленой черты" — пятнадцать минут. Не менее сложна внутренняя картина: страна живет не по средствам, государство по уши в долгах, колоссальная армия чиновников удушает страну и высасывает ее соки, большая часть экономики — в партийных руках (прекрасная основа для демократии!), основная масса населения прибыла из недемократических стран, арабское окружение имеет внутри страны свою многочисленную колонию, поддерживаемую еврейскими коллаборационистами, влияние которых на средства информации колоссально. На этом фоне разворачиваются события, свидетельствующие о том, что большинство наших политиков утратили всякое понятие о принципах. Создается впечатление, что не осталось ничего святого, ничего неприкосновенного. Все выставлено на куплю-продажу, все превращено в объект интриг и спекуляций, нет ничего превыше личной выгоды индивидуума.
Ни государство, ни тем более демократия не могут выжить в атмосфере всеобщей свалки на недообглоданную кость. Если нация, не приведи Б-г, превращается в эгоистический сброд, объединить его может только палка диктатора или, еще хуже, вражеская оккупация, которая для нас означает объединение в братской могиле. В этих условиях возникло движение "Новые израильские правые". Цель движения — способствовать духовному возрождению нации с помощью развития национальной идеологии, культуры, системы ценностей. Я хотел бы изложить здесь некоторые идеи, которые движение надеется внедрить в сознание израильтян.
Ливан
Приятнее сидеть в тель-авивском кафе на улице Дизенгоф, чем в армейском джипе возле Цора. Поскольку никто не объясняет народу, ради чего надо подвергать себя опасности в Ливане, поскольку коллаборационистская пропаганда стала почти монопольной, желание убраться из Ливана приобретает массовый характер. Мы же задаемся вопросом, что будет назавтра после нашего ухода. (У наших сиюминутников из движения "Шалом ахшав" — "Мир сейчас" — слово "завтра" вообще вычеркнуто из лексикона, как нецензурный мат). Итак, мы ушли. Наше место занимают террористы, сирийцы, иранцы и т.д. Мы убежали от огня, но он прибежал за нами, прилетел в города Галилеи. И тогда всем станет ясно, что скрывалось под лозунгом эвакуации из Ливана: эвакуация Галилеи. Кто удержит жителей в обстреливаемых городах? Любая мать в Нагарии, в Маалоте или в Кирьят-Шмона скажет нам с возмущением: "Солдатам рисковать запрещено, а мои младенцы — обязаны?"
Что мы сможем ответить этим "матерям против молчания"? Что они и только они обязаны рисковать за Родину? Ничто не остановит эвакуацию еврейской Галилеи. И Галилея станет чисто арабской. И тогда вопрос об автономии и палестинском государстве переместит свое острие в Галилею, вместе с камнями, выстрелами и минами, от которых мы "убежали" из Ливана...
Те, кто называют Иудею и Самарию "оккупированными территориями", те, кто требует не селиться среди "густого" арабского населения, забывают о том, что статус Галилеи аналогичен на 100 процентов и что Кирьят-Шмона просто на несколько лет старше, чем Кирьят-Арба. Никакого иного различия не существует.
Но и Галилея не будет последним аккордом в симфонии пораженчества, которую с таким дьявольским упорством играют рыцари отступления. За Галилеей последуют "арабский" Иерусалим, и "арабское" Яффо, и "арабская" Хайфа, и "арабский" Негев. В результате от еврейского государства останутся рожки да ножки, и нашим арабским «братьям» останется только выкопать для нас достаточно просторную могилу.
Вот почему я предпочитаю рисковать в Ливане.
Война и мир
Мир со средневековыми тираниями — сказка для маленьких детей. Кто может поверить в то, что режимы бесконечных войн, режимы "черных сентябрей" и хомской резни станут нашими миролюбивыми братьями, как только мы отдадим им наш пояс безопасности, как только подставим им наше горло, как только приблизим их к Тель-Авиву на расстояние пятнадцати минут езды...
Как же добиться мира в этом неприятном окружении? К нашему счастью, вражеские государства составлены из враждующих общин по ливанскому образцу, и только грубая сила удерживает их под одной крышей. Мы никогда не пытались сломить эту силу, вся наша цель состояла в том, чтобы отбросить ее от нашей границы. Поэтому соседние тирании, как азартный игрок, которому в любом случае не грозит проигрыш, тут же готовят следующую войну. Гибель солдат, уничтожение оружия, убытки — все это пустяки в арабско-советских глазах. Так наше миролюбие, нежелание довести войну до конца, порождает все новые и новые войны. Необходимо перейти от чисто оборонно-военных концепций к постановке политических целей. Такой целью должна стать кантонизация вражеских государств. Маленькие кантоны, занятые к тому же друг другом, не будут представлять опасности для нас. Нашей целью должна стать независимость курдов, алавитов, друзов, шиитов, коптов и нубийцев. И первой на очереди должна быть Сирия, наш самый заклятый враг.
Дело вовсе не в Голанских высотах. Сирия давно уже провозгласила Израиль, Ливан и Иорданию составными частями "Великой Сирии", и Голанские высоты — несущественная мелочь в этой большой ставке. Сирия — государство нацистского типа по своему режиму, по антисемитизму, по империалистическим амбициям и по культивируемой там дикой жестокости.
Не так давно все мы видели по телевидению, как сирийские девушки под аплодисменты вождей грызли зубами живых змей, символизирующих "еврейского врага"...
Сирийское побережье населено в основном алавитами, сектой полухристианского типа, к которой принадлежат и диктатор Асад, и отборные части сирийской армии. За рекой Евфрат начинается Курдистан, который охватывает прилегающие области Ирака, Ирана и Турции. Приграничная область Сирии населена в основном друзами, которые издавна мечтали о своем государстве. Сегодня их мечта начала осуществляться в соседнем Ливане, и было бы естественным воссоединение ливанского и сирийского Друзистана в единое государственное образование.
Отделение этих народностей оставило бы суннитскую Сирию урезанной, без выхода к морю, без общей границы с Израилем и без сегодняшних великодержавных надежд.
Если Израиль решится покончить с бесконечной сирийской агрессивностью таким радикальным способом, это не только положит конец вечной угрозе, нависающей с Севера, но и даст понять всем остальным врагам Израиля, что перед ними не один только выигрышный шанс, соблазняющий их снова и снова попытать счастья, но и более чем реальная возможность проиграть всю ставку. Только это может охладить горячие головы диктаторов, которые сегодня ничем не рискуют, и наша ментальность гетто, наша безответственная "голубиность" поощряют их на бесконечную враждебность, на все новые авантюры.
Израиль и мифы
Броня крепка…
Израильское общество, как никакое другое, живет мифами. Множество мифов родилось после Шестидневной войны, другие возникли вместе с государством и даже до его образования. От мифа трудно избавиться. Например, миф о колоссальном превосходстве Израиля в военной сфере не смыла даже война Судного дня, когда Даян в порыве отчаяния бросил крылатую фразу: "Пропало наше Третье царство!" И сегодня возможность возвращения Израиля в границы приморской полоски шириной 14 километров обосновывают все тем же невероятным военным превосходством Израиля, который сможет успешно защититься, даже когда его территория будет простреливаться обыкновенными пушками, а тысячи танков врага и сотни тысяч солдат не смогут преодолеть эти "бескрайние" четырнадцать километров равнины за пару дней, которые нам необходимы для мобилизации даже в условиях спокойного тыла. Правда, когда мы спрашиваем, зачем же тогда отдавать важные пространства, если мы так сильны, в ответ обычно приводится прямо противоположный довод: враг очень силен, и если мы не дадим ему то, что он требует, это грозит нам тяжелейшей кровопролитной войной с фатальными последствиями.
При этом никто не замечает не только противоречия с первым утверждением, но и внутреннего противоречия второго: ведь если наше положение настолько отчаянное - даже, несмотря на то, что мы еще стоим на Иордане и на Голанах, что же ожидает нас в неизмеримо худшей стратегической ситуации, когда мы будем прижаты спиной к морю? Если ты отдаешь территорию из-за угрозы террора или ракетной угрозы, в конце концов, ты остаешься и без территории и с той же угрозой, реальность которой на оставшемся пятачке уже действительно фатальна. Такова логика. Но кого интересует логика? Для того и требуются мифы, чтобы избавить нас от этой химеры.
С такими друзьями
Миф о нашем лучшем друге Арафате уже мало кто принимает всерьез. Вопреки массивной и почти монопольной пропаганде мифотворцев, сам Арафат делает так много для разоблачения мифов, что с ним трудно конкурировать. Другое депо - миф о нашем "старшем брате" (не путать с Каином и с доисторической родиной) - Соединенных Штатах. Что бы мы делали без их денег, оружия, поддержки! То, что мы вполне обходились без них - вплоть до победы в Шестидневной войне, - начисто забыто.
И самое главное: как мы, на фоне такой бескорыстной помощи, можем упрямиться и не отдавать по первому слову "старшего брата" Иудею, Самарию, Голаны, Иерусалим, Лод, Яффо?..
Никому не приходит в голову, что даже банановые республики не раздают свои территории никому и ни за какие дары, даже если эта раздача не угрожает их безопасности. Уважающие себя страны - тем паче. Почему бы Америке ни подать нам пример и не вернуть Мексике Техас и Калифорнию? А как быть с суверенными правами индейского народа? Нищая Россия не отдает Японии крохотные островки, которые не разглядишь на карте, ни за какие миллиарды. А голодный Египет - готов ли он был отдать нам хоть один сантиметр безлюдной Синайской пустыни?
Но это - маргинальная линия проблемы. А главный ее пункт - "бескорыстие старшего брата". Почему американская экономика сохраняет эффективность вопреки высокой стоимости рабочей силы и активности конкурентов на международных рынках? Это происходит за счет дешевого сырья (в первую очередь, нефти), процент которого в цене конечного продукта весьма весом. Тот, кто знаком с ценами на бензин в Америке и в Европе, поймет, о чем идет речь. Эта разница цен достигается за счет гегемонии Америки в арабском мире, где действуют американские нефтяные компании. Радикальные режимы - вроде иракского или ливийского - подвергаются атакам и бойкоту. Колоссальные дивиденды, на которых зиждется мировое господство американской экономики, достигаются в первую очередь тем, что со времен размежевания сил на Синае США неустанно доказывают арабам, что только они способны заставить Израиль отдавать арабам территории шаг за шагом. За полтора-два миллиарда долларов подачек Израилю сделать свою экономику господствующей в мире - это, прямо скажем, сверхэффективное вложение!
Свиная голова, ослиные уши
Превращать суверенное государство в шагреневую кожу, ставя под угрозу само существование этого государства и жизнь его граждан, можно только в условиях господствующей в нем коррупции, причем в жизненно важных структурах. И тут тоже решающая маскировка обеспечивается мифотворчеством. Например, никто не спрашивает себя, как в демократическом государстве против лояльных граждан может действовать тайный и неподсудный тоталитарный орден вроде "еврейского отдела" - нет, уже не КГБ, а... ШАБАКа. Мифотворцы утверждают, что для страны, где существует внутренний экстремизм, другого выхода нет. Так ли это? А может быть, все или почти все корни этого экстремизма произрастают из того же тайного и неподсудного ордена, который заинтересован в том, чтобы любой ценой оправдать свое существование?
Возьмем хотя бы шумную историю с "планом заброски" свиной
головы на Храмовую гору. Многие не без оснований считают, что подобная странная идея никак не могла зародиться в голове религиозного еврея - только в секулярных мозгах "стражей демократии", для которых что Храмовая гора, что Мекка, что Рим - все одинаково далеко и чуждо.
А как же убийство Рабина? - спросят меня. Да, но кто же, господа, его убивал, если организация "Аяль" Равива и Амира была не более чем филиалом того же "еврейского отдела"? Да и Амир ли убивал Рабина, или же его миссия была чисто провокационной: холостые выстрелы перед "случайной" кинокамерой?.. Иначе чем объяснить, что охрана не ответила огнём?
Три человека - дежурный врач больницы "Ихилов", который принимал смертельно раненого Рабина, тогдашние начальник этой больницы и министр здравоохранения однозначно сообщили о ранениях в грудь и в живот. Врач может ошибиться в диагнозе, но не перепутать грудь со спиной! Сила удара пули в тело человека сопоставима с силой удара лошадиного копыта, поэтому тело пораженного получает сильнейший толчок и сотрясение, которые не могут остаться незамеченными. Где же эти толчки в видеозаписи Кемплера?
Не меньше серьезных вопросов вызывает и беспристрастное изучение историй Баруха Гольдштейна, Татьяны Соскиной и прочая, и прочая.
Трагедия с участием Баруха Гольдштейна произошла в тот самый момент, когда требовался серьезный предлог для изгнания евреев из Хеврона и других центральных пунктов страны. Что именно произошло в пещере Махпела? Этого никто не пытался выяснить всерьез. Наоборот, с феноменальной поспешностью были устранены все следы с места происшествия: собраны гильзы, убраны трупы, отстираны от крови ковры, заделана штукатурка. Так ли расследуют убийства?
Армейский офицер, появившийся в пещере сразу после трагедии, в первый раз не обнаружил Гопьдштейна. Только во второй раз он увидел тело, но принял его за... куклу в форме ЦАХАЛа. Ну, а когда уцелевшие арабы стали говорить о том, что по ним стреляли с разных сторон, начавшаяся было серия интервью немедленно прекратилась. Еще важный момент: в пещере все непрерывно снимается скрытой камерой, но где же видеозапись случившегося? Пленка, по странному совпадению, "оказалась испорченной". Не слишком ли много странностей? Еврейские жители Хеврона не раз сталкивались с тем, что в субботу неизвестные лица в белых рубашках и кипах начинали не спровоцированные беспорядки, переворачивали лотки арабов или стреляли по их солнечным бойлерам.
Не раз евреи Хеврона вызывали полицию и даже помогали задержать подозрительных, но... Следствие моментально глохло. Все это в высшей мере странно. Как никому не известные религиозные евреи могли вообще появиться в Хевроне в субботу? Где они ночевали? Куда исчезли? Еврейские жители уверены, что это могли быть только переодетые гастролеры ШАБАКа. Теперь - несколько слов о "предупредительных пулях", присланных в Кнессет. Попробуйте вложить пулю в конверт: ее контур отчетливо будет виден снаружи невооруженным глазом. Чтобы пуля не была заметна и прощупываема сортировщиками почты, требуется конверт явно нестандартной толщины. Такие конверты считаются подозрительными. Разве не сами органы безопасности давали рекомендации тщательно проверять подобные послания? Или у них нет аппаратуры, которая "прозванивает" монету в нашем кошельке и пряжку нашего ремня? Есть, конечно, есть. Так как же государственные деятели годами получают по почте пули, а органы безопасности не только не перехватывают их по дороге, но и не могут обнаружить ни единого отправителя?..
В 1976 году, после угрожающего предупреждения в ШАБАКе, был зверски, до переломов, избит железными прутьями рав Кахане. Излишне упоминать, что виновников не нашли. Ранее похожая история случилась с Ури Авнери, когда он осмелился впервые опубликовать статьи о похищенных йеменских детях. В 27-м номере газеты "Макор Ришон" есть интересная статья об историке Ури Мильштейне, где упоминается, что "ШАБАК стал неотъемлемой частью жизни этого ученого". В каком еще краю органы безопасности увлеченно занимаются историками? Хочется сказать: "Я другой такой страны не знаю", - но это не так. Есть такие страны: Северная Корея, Куба, Вьетнам. Правда, эти страны не раздают своих территорий.
Тут мы, евреи, как всегда, уникальны.
Элита и олигархия
НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД МОЖЕТ ПОКАЗАТЬСЯ, ЧТО ЭТИ ПОНЯТИЯ ДОСТАТОЧНО БЛИЗКИ, НО НА САМОМ ДЕЛЕ ИХ РАЗДЕЛЯЕТ ГЛУБОКАЯ ПРОПАСТЬ.
Элита формирует коллектив, его характер, структуру, направления и цепи, олигархия же паразитическим образом использует готовое, заботясь только о своих привилегиях. Дело усложняется тем, что элита, ведущая общество, нередко со временем вырождается в олигархию, слепую и глухую ко всему, кроме собственных дивидендов. Быстрота такого превращения определяется степенью несерьезности (эклектичности, подражательности) господствующей идеологии. Эрозия системы ценностей лишает элиту ее внутреннего смысла, и тогда от нее остается только мертвая оболочка, живущая по своим паразитическим законам, а общество заполняется признаками гниения и гангрены, которые распространяются сверху вниз. Серьезность идеологии, напротив, тормозит этот процесс. Классический пример - высший еврейский суд, который 2000 пет назад (т.е. через 1300 лет после основания его Моисеем) мог назначать своим главой безвестного новичка, если тот по проявленному уровню знаний и понимания превосходил признанных руководителей, и те по собственной инициативе уступали почетное кресло главы. В любой известной нам структуре такого новичка постарались бы просто выжить, как опасного выскочку и конкурента.
Олигархия настолько занята своими внутренними интересами, что для нее оправдана солидарность с внешним врагом своей собственной страны во время войны. Пример тому - поведение дворянства после французской революции. Верность международному дворянскому клану оказалась сильнее патриотизма.
В нашей истории тоже есть немало подобных примеров. Как правильно заметил Ури Авнери, в Хануку мы празднуем не только победу над иностранным оккупантом, но и разгром "просвещенных и прогрессивных" эллинистов еврейского происхождения "реакционными мракобесами и религиозными фанатиками", т.е. Маккавеями. Ури Авнери, поставивший все свои карты на Арафата, и в историческом ракурсе солидаризуется с товарищем Антиохом, тогдашним вождем мира и прогресса.
Элита готова отстаивать принципы и интересы своей общности. Она сама - квинтэссенция этих принципов, их проводник. Олигархия же заботится о своем сращивании с чужими олигархиями, поскольку с собственными структурами ее не связывает ничего, кроме их эксплуатации и разрушения. От эллинистов до евсекции, четко прослеживается эта постыдная страница нашей истории.
Вчера и сегодня
С начала века соцрелигия стала грозным соперником еврейской, поэтому основная масса деятелей второй алии подлежит двойственному определению как социалистических сионистов (ипи сионистских социалистов - кому как больше нравится). По сегодняшний день над многими кибуцами развеваются два флага: красный и бепо-голубой. Какой из них оказывался более важным? Иногда красный, и тогда целый кибуц отправлялся в СССР строить "истинный социализм" либо тот или иной воспитанник двоефлажия начинал изнутри верой и правдой служить родине победившего социализма в качестве шпиона либо даже диверсанта, как Уди Адив. Тесть Уди Адива руководил одной из самых секретных лабораторий Израиля, будучи по совместительству советским шпионом, и теперь вся прогрессивная общественность борется за его освобождение (по состоянию здоровья). Другой известный шпион, Мордехай Ваануну, был официальным членом Компартии и участвовал вместе с арабами в антиизраипьских демонстрациях, что не помешало (а может, даже помогло!) его трудоустройству на сверхсекретный атомный реактор. В период XX съезда КПСС раскалывались кибуцы и разрушались семьи из-за рокового галахического вопроса: является ли Сталин гением всех времен и народов.
В такой атмосфере, созданной двоефлажием и популярной теорией "двух родин" (одна из них - победившего социализма, а вторая - побеждающего), приехал в рождающуюся страну мелкий чиновник Сохнута из Вены - Исраэль Бэр. Человек, едва окончивший среднюю школу, "оказался" здесь профессором университета, гением военной истории, заместителем министра, правой рукой Шимона Переса. Проницательный читатель уже, наверное, догадался, кем был Исраэль Бэр по совместительству: агентом КГБ. Именно поэтому новоприбывший не подметал улицы, как настоящие профессора, а почему-то сразу нашел дорогу наверх, как многие его собратья по "совместительству" Однако поразительнее всего объяснение Исэра Хареля, тогдашнего руководителя контрразведки, данное в его книге "Коммунизм и советский шпионаж в стране Израиля". Харель мотивирует столь бурный взлет "профессора" тем, что тот был гением лжи. Что же такого гениального наврал Бэр, чтобы добиться столь благосклонного приема? Оказывается, он врал о том, что участвовал в Вене в восстании "Спартака", а потом воевал в Испании (понятно, на чьей стороне). Думаю, дальнейшие комментарии излишни.
Об этих очевидных отрицательных сторонах можно рассказывать до бесконечности (взять хотя бы бойню, устроенную на "Альталене", на борту которой было около 900 уцелевших жертв Катастрофы и оружие для евреев: приказ о бойне отдал Бен-Гурион, а выполнил Ицхак Рабин, что было, пожалуй, его единственным "боевым крещением", если не считать бегства из Шаар ха-Гай, где он бросил под огнем около тысячи своих подчиненных). Тем не менее, на заре создания государства его элита была все-таки элитой, которая - по крайней мере, ее внешняя часть ("внешняя партия" по Оруэллу) - действительно сражалась, осушала болота, прокладывала дороги и основывала поселения. У этой элиты были созидательные принципы, за которые она готова была страдать и умирать, а это главный признак элиты. Что же стало с ней за считанные десятки лет? Каким образом ее идеология выродилась до борьбы за права арабов и гомосексуалистов и за освобождение страны от еврейства и евреев?
Первое поколение элиты отвергло иудаизм, но выросло в еврейских семьях: Бен-Гурион, например, пошел в соцсионизм прямо из ешивы. Недостатки идеологии компенсировались здоровым еврейским детством ее носителей, воспитанием, полученным дома. Второе и третье поколения элиты уже не знали, что такое синагога и молитвенник, которые сберегали еврейскую душу на протяжении двух тысяч лет изгнания, создавая такой накал еврейских чувств, с которым не могли справиться ни враждебная власть, ни инородное окружение. Что же оставалось? Идеи второй родины, которые, по понятным причинам, быстро деградировали. Недаром Яков Хазан, автор теории "двух родин", признал и свою ошибку, и неудачу соцсионистского воспитания. Он же усмотрел в поселенчестве национально-религиозной молодежи ренессанс сионизма.
До 1967 года, пока еще оставалась надежда стать шестнадцатой республикой народов свободных, все более или менее держалось. Арабский враг оставался врагом, хотя его советский покровитель, вооружитепь и натравитель почитался как путеводный маяк. Разрыв отношений с совдепией, вызванный наглым отказом "жидов" подставить свое реакционное горло под прогрессивный арабский нож, а также неудача всех попыток восстановить эти отношения, вызвали кризис идеологии в лагере элиты и ознаменовали начало ее вырождения. Еврейских чувств уже почти не оставалось, а советские чувства диктовали солидарность с арабским врагом, и эта солидарность шаг за шагом совершенствовалась и углублялась вместе с соцантисемитизмом, который там, в совдепии, нередко помогал нам приобрести еврейские чувства и при закрытых синагогах. Восстановление отношений совпало с крахом социализма и распадом Советского Союза, и тут уж наша олигархия потеряла маяк, утратила направление и смысл существования. Подобно обезумевшей поклоннице божка поп-музыки, скоропостижно скончавшегося от наркотиков, наша элита решила отправить свою страну вслед за маяком, и в том же 92-м году начала переговоры, а потом и реализацию демонтажа Израиля.
Дело быстро продвигалось к успешному концу (благо, 28 тыс. кв. км. - это не 22 миллиона, как там, да и претендентов на бескрайние снежные пустыни России было труднее найти, чем на пару наших горок). Однако в 1996 году неудача на выборах неожиданно остановила бурный процесс, хотя и не отменила его.
Наши выборы меняют только очень узкий слой, самую верхушку политической пирамиды, а все остальное остается по-старому. Поэтому их правительство чувствует себя как на королевском троне, а не их - как на вулкане. Поэтому и многие министры «правого» правительства предпочитают угодить реальной бессменной власти, а не эфемерным временщикам, за которых, правда, проголосовало две трети евреев, но это не даровало им никакого влияния ни на генералитет, ни на чиновничество, ни на суды, ни на прессу, ни на монополии, назначенные "правильной" властью.
Ударный кулак олигархии - "еврейский отдел" ШАБАКа продолжает, как ни в чем не бывало провокации против "правых", как будто они так и остались в оппозиции. В доказательство можно привести судебный документ "дела о свиной голове", из которого ясно видно, что идея забрасывания свиной головы на Храмовую гору была от начала до конца придумана и сфабрикована в недрах ШАБАКа, и через подставного уголовника ее безуспешно пытались "внедрить" в правые круги прямо из кабинета следователя.
Пока не видно той силы, которая способна была бы удалить от власти раковую опухоль гниющей олигархии, а без такой операции мы быстро скатываемся к тяжелой и опасной войне, поскольку внутреннее разложение притягивает внешнее воронье.
Ливанизация
Табу
Мы любим - и справедливо - резать "священных коров" израильского общества, оказывая ему тем самым ценную услугу. Но свободны ли мы сами от канонизации других коров, "своих"? Боюсь, что нет. И тогда вдруг все нормы серьезной прессы испаряются, исчезает анализ проблемы, пропадает критический подход, ненужной становится аргументация. Из глубин подсознания всплывает атавизм монолитного "МЫ", и тут уж попробуй не вписаться в его рамки!
Наша "священная корова" - нынешняя версия Закона о возвращении. Сознаюсь в тайном грехе: я считаю, что нынешняя версия закона безнадежно устарела и без ее приведения в соответствие с изменившейся ситуацией нам будет нанесен тяжелый, может быть, непоправимый ущерб. А чтобы не наскучить сухой теорией, начну с картинки из жизни, которая объяснит суть проблемы в миниатюре.
Время действия - 31 декабря истекшего христианского года. Место действия - одно из поселений нашего Шомрона. На улице поселка установлена разукрашенная елка, а из-под нее раздаются такие знакомые возгласы: "Жиды, убирайтесь вон!" Закон о возвращении уже занёс в Израиль достаточно носителей подобных лозунгов, чтобы они осмеливались выкрикивать их на наших улицах. Завтра их количество умножится настолько, что ничто не помешает им начать осуществление своих лозунгов. Это, очевидно, и есть "еврейская репатриация", предусмотренная нашим неприкосновенным законом.
Немного истории
Закон придумали люди, которые прекрасно ориентировались в тогдашней ситуации, однако, увы, понятия не имели о том, что произойдет сорок лет спустя. Да и кто мог догадаться, что великий и могучий "совок" развалится, как карточный домик, от железного занавеса не останется и следа, а наши недоброжелатели будут давать взятки, чтобы в их документы вписали фиктивную еврейскую национальность? Ведь если вдуматься, это такое чудо, что не покажется мелким даже на фоне египетского исхода. Совсем не такая картина представала перед глазами авторов закона. Израиль был крохотной, бедной страной без ресурсов и инфраструктуры. Само его существование висело на волоске. Если человек с сомнительными еврейскими корнями решался переселиться в такую страну, это было лучшим свидетельством его альтруизма и любви к еврейскому народу. Разве Израиль мог позволить себе оттолкнуть такого человека?
Теперь же, на руинах "совка", достаточно одному из членов семьи достать бумажку о еврейской прабабушке, чтобы устроенное и обеспеченное государство приняло всех в свое лоно, не отличая еврея от антисемита.
Сохраняя закон в старом виде, мы готовим себе за свои же деньги демографическую, а потом и самую обыкновенную катастрофу. Идет импорт галута, импорт этнического окружения, в котором мы пребывали там. Оттуда мы ушли сюда. Куда же мы убежим отсюда?
Поучимся у соседа
Умный отличается от глупого тем, что учится на опыте других, а дурак - только на своем...
Наши солдаты время от времени гибнут в Ливане, и это служит постоянным кровавым напоминанием не только о нашей проблеме, но и о беде той несчастной страны: долгая и страшная гражданская война, несколько иностранных вторжений, утрата суверенитета, иностранная оккупация и превращение в государство-марионетку стали уделом этой жемчужины Ближнего Востока. Ни одна другая страна региона не прошла такой страшный путь. Не помогли Ливану ни чудесный климат, ни туризм и торговля, ни прекрасно налаженная банковская система, ни западные друзья, ни членство в Лиге арабских стран. Всё рухнуло, ничего не осталось от "ближневосточной Швейцарии". Почему? Потому что в нашем регионе, в отличие от Швейцарии, формирование государства из разношерстных племен, исповедующих разные религии, - это мина замедленного действия, и если нет диктатуры, эта мина взрывается. Сколько бы не жили бок о бок и не говорили на одном языке представители разных религий, в один народ они превратиться отказываются, и общее гражданство не меняет ситуацию, а, скорее, усугубляет её:
усиливает трения, накапливает пар в одном закрытом котле. Несмотря ни на что, ориентиром маронитов остается христианский Запад, сунниты исповедуют насеризм и панарабизм, шииты создают проиранские группировки, а друзы заигрывают с Сирией, где обитает вторая половина их народа. Так разваливается государство и превращается в протекторат, подвергаясь оккупации и колонизации.
А что происходит с нашими меньшинствами? Наиболее верно служит государству как раз малочисленное меньшинство - друзы. У них ведь нет шансов ни прибрать государство к рукам, ни существенно повлиять на его национальный облик, поэтому они принимают его таким, как есть. Другое дело - основная часть арабского меньшинства. Оно слишком большое, чтобы мириться с еврейским характером государства. Их, граждан Израиля, около 20 процентов, они считают себя коренным населением страны и опираются на поддержку всего огромного арабского мира, для которого мы - ничтожное меньшинство, маленькая заноза в его большом теле.
Однако с одним таким проблематичным меньшинством мы еще как-то справляемся. Когда же к ним добавится второе, русское - после того, как количество русскоязычных не евреев, не состоящих в браке с евреями, перейдет критическую массу, осознает себя народом и потребует такие же национальные права, как у арабов, - мы уже явно не справимся. Требование арабов - а потом и русских - об отмене еврейского характера государства будет с неизбежностью принято. Израиль превратится в государство трех народов, трех религий, трех языков. И все это совершается за наши же деньги и нашими собственными руками под аплодисменты наивной публики: вот, мол, какая большая еврейская репатриация вершится! И откуда там столько евреев?
Путаница понятий.
Я помню анекдоты времен Шестидневной войны, один из которых гласил: "Наши у наших наше оружие забрали!" Имелись в виду обильные трофеи - русское оружие, захваченное Израилем на Синае. Эта путаница характерна для людей оттуда. Здешние же вообще понятия не имеют о том, что не все "русим" - евреи. Редкие исключения не меняют правила, общая безграмотность по поводу идентификации приезжих просто потрясающая. Но и понимание немного добавляет. Левые сразу подсчитывают, сколько не евреев проголосует за них, и радостно потирают руки. Босс Сохнута – Бург - именно из этой братии. Кроме того, для левых нет более страшного зверя, чем государство, живущее по еврейским законам (уж лучше Арафат!). И если не успели запрудить Израиль арабскими беженцами (поражение на выборах помешало), запрудим кем-нибудь другим, лишь бы поставить крест на надеждах "внутреннего врага". То, что этот крест может, в конечном счете, оказаться отнюдь не фигуральным, мало кого волнует.
"Понимающие" правые тоже довольны: они почему-то решили, что русское население окажется дополнительным противовесом арабам (а не довеском к ним) и вообще как-нибудь "ассимилируется"... А если наоборот? А если русская община поглотит смешанные, да и просто русифицированные семьи? Об этом никто не думает.
Логика безумия
Один из доводов "за" указывает на панику арабов перед лицом русской эмиграции - а что плохо для врага, то хорошо для нас. На самом деле у арабов по отношению к Израилю двоякая задача: после уничтожения еврейского государства они хотели бы построить арабское на его руинах. Арабское, а не русское! Перспектива впутаться в новую передрягу с крестоносцами, за которыми стоит сверхдержава, их не очень радует. Но нам-то какое дело до того, кто из наших могильщиков отвоюет у другого наш опустевший дом?
И все же в моей голове не совсем укладывается гипотеза о том, что столь мощные общественно-финансовые потоки направляются только недомыслием и недоразумением. Если Восток сводил всё к "умыслам", Запад грешит противоположным перегибом, соответствующим его саморегулирующимся рыночным механизмам. На самом деле в мире действуют оба начала, и устойчивое общественно-финансовое явление свидетельствует о том, что не только слепая и непоследовательная стихия замешана в его формировании. Не участвует ли в стихийной эмиграции элемент целенаправленной колонизации? Вековая мечта имперской России - обретение надежной базы в южных морях. Все базы, которые были у нее до сих пор, потеряны в результате перипетий местной политики и стремления местного населения избавиться от русского протектората. Другое дело - Кенигсберг! Тут Россия "ногою твердой" встала при море, потому что колонизировала Восточную Пруссию, избавившись от местного населения.
Не пришла ли Россия к выводу, что в Израиле этот номер может пройти и без военной оккупации, которая неизменно проваливалась, а с помощью одной "только" оккупации изнутри? А ведь чемпиону международных интриг, заговоров и проникновений ничего не стоит совладать в этой сфере с новичком-любителем, изначально зараженным наивной русофилией. Почему бы ни вспомнить в этой благоприятной ситуации о чекистской операции "Трест", почему бы ни превратить постепенно целую страну в государство-"трест"? Нет ничего более легкого, чем влить в уже существующие потоки совсем другое содержание, продолжая дурить голову "полезным идиотам" (по Ленину), которых вскоре естественным путем сменят уже совсем свои люди. А чужих идиотов, которые вышли из употребления, потом - либо в море, либо в те самые сибирские гетто, от гибели в которых нас чудом спасла смерть Сталина.
Одноглазая Фемида
Последняя иллюзия
Сегодня трудно идеализировать какие-либо основы современного израильского общества. Правящая в нём группировка дискредитирует их двояким образом: в теории и на практике. Как это ни странно, в основе создания израильского общества были заложены семена его ликвидации.
Соцоснователи Израиля верили, что «чтобы объединиться, нужно размежеваться», т.е., чтобы нас приняли в общечеловеческую семью, где нации исчезнут, нам нужно сначала стать такими же, как все народы. Имелась в виду не столько государственность, сколько внутреннее содержание, точнее, его выхолащивание, погружение в голую материальность. О государстве вначале говорил в основном Жаботинский, причём его слова воспринимались приличным обществом как крамола. А когда Ури Цви Гринберг написал о том дне, когда еврейские пушки откроют огонь по арабским громилам, с дикой жестокостью вырезавшим безоружную еврейскую общину Хеврона, его обзывали реакционером, милитаристом и фашистом.
Из этих основ проистекает нынешняя бурная денационализация Израиля, развенчание всех ценностей и стоящих за ними структур. В ту же сторону работает и объективная дискредитация, связанная с разложением правящей группировки, у которой не осталось ничего, кроме рычагов властвования. Что же делать? Всемирный совково-христианский рай, в котором нет ни эллина, ни иудея, ни скифа, всё не приходит, так не выпускать же совсем рычаги власти из рук! Национальное отброшено, какое же другое оправдание дать своей власти? Эврика: государство закона! Да, но какого закона? Оттоманского, британского или собственного разложенческого? Этот вопрос обходится. Закон – с большой буквы, благо, у евреев это как-то подсознательно ассоциируется с горой Синай. И пошли апологеты обожествлять самый справедливый в мире израильский суд. Мол, ничего не поделаешь, и армия у нас оккупантская, и народ страдает приверженностью к религиозному опиуму, пляшет на горе Мерон вместо того, чтобы стройными рядами выходить на первомайские демонстрации, и клерикалы у нас ужас какие реакционные, и поселенцы все сплошь фашисты. Но и в этом мраке есть у нас непреходящий светоч: власть закона в Израиле, есть у нас свой прогрессивный Синедрион, который называется БАГАЦ, и его уста никогда не ошибаются, как у римского Папы или у родного Генсека.
Отпускающий узников
Ещё во время своей отсидки в совдепии я понял, что неуголовные заключённые являются лучшей характеристикой заточившего их режима. Близится юбилей Израиля, а у евреев такая дата органически связана с освобождением: ”Провозгласите свободу по всей стране!” (Тора).
На фоне массовых освобождений арабских террористов имеет смысл присмотреться, какие же еврейские неуголовные зэки сидят в наших тюрьмах. Арабский контингент понятен: он напоминает нам о том, что страна и народ живут под постоянной угрозой уничтожения, и эта угроза отнюдь не теоретическая. Арабский террор по сути своей является геноцидом в миниатюре, и только нехватка сил и возможностей препятствует его перерастанию в тотальные масштабы. Как говорится в Пасхальной Агаде: ”Не только в том поколении встали на нас, чтобы уничтожить нас, но из рода в род встают на нас, чтобы уничтожить нас, а благославенный спасает нас от их рук.”
Народы земли, в том числе христианские, исповедующие подставление второй щеки, на самом деле живут законом “око за око”, а ещё лучше два за одно. Если в Ольстере действовал ирландско-католический террор, ему отвечал той же монетой террор протестантский. У нас же соотношение просто сюрреалистическое: на тысячи актов террора со стороны арабов отвечают акты возмездия евреев, которые можно пересчитать по пальцам. Иначе говоря, наш реальный закон – одно око за тысячу. И это в условиях, когда еврейское государство, по сути, стоит на страже неприкосновенности арабских камнеметателей, хотя по либеральным и демократическим английским законам, бросание предметов в движущиеся автомобили справедливо классифицируется как попытка убийства (у нас же такого рода убийства считаются “дорожными авариями”, а попытки евреев защищаться преследуются судом, тем самым – самым справедливым в мире…). Смертной казни для арабских террористов нет, хотя чем, по сути, отличается сжигание матери с детьми зажигательной бутылкой от подвигов подопечных Эйхмана? В тюрьме арабские убийцы кормятся, как на убой, никаких каторжных работ для них не предусмотрено, а чтобы скучно не было, им устраивают матчи по настольному теннису. Но и эти условия слишком жестоки для наших убийц, поэтому их время от времени освобождают в массовом порядке под тем или иным предлогом. Во время отсидки семьи террористов обеспечиваются арабскими властями и организациями, Израиль этому не препятствует. Поэтому арабские террористы ведут почти беспроигрышную игру.
А что же происходит с теми еврейскими единицами, которые отвечают на массовый арабский террор той же монетой, только неизмеримо более мелкого достоинства? Даниель Морали, например, отсиживает пожизненное заключение после акции мести за убитого арабами брата. Нахшон Волас отсиживает пожизненное заключение с 1989г. за такую же акцию. Нехемия Мешбаум отсиживает 15 лет за акцию на мясном рынке, которую совершил, будучи несовершеннолетним, в 1991г. Братья Кахалани получили по 8 и 10 лет с 1994г., когда провокатор ШАБАКа послал их стрелять в арабов, предварительно обезвредив их пистолет.
Ами Попер сидит за стрельбу по арабам с 1990г.
По отношению ко всем этим людям логично было бы применить те же критерии освобождения (по меньшей мере!), как и к массово освобождаемым арабским убийцам, за действия которых они мстили. Однако, в отличие от арабов, эти люди никому не нужны, а соображения элементарной справедливости мало интересуют нашу одноглазую Фемиду.
Ещё более удивительна разница в подходе “с учётом национальности” в случаях Школьника и Соскиной. Йорам Школьник получил пожизненное заключение за то, что пристрелил пойманного арабского террориста, который пробирался с гранатой в еврейскую школу, убивать детей. Мотивировка: террорист был уже пойман, опасности не представлял, а потому его убийство ничем не оправдано. Сколько террористов снова убивали евреев после массовых освобождений из наших тюрем – к делу не относится. А как же тогда быть с убийством Баруха Гольдштейна? Ведь и его, по официальной версии, растерзали уже после того, как он был обезоружен и опасности больше не представлял! Однако к этим убийцам наша Фемида никаких претензий не имеет: они арабы, убили еврея, это можно. Таков дискриминационный разрыв на национальной почве: пожизненное заключение – напротив полной легализации. Расизм?
Арабские (а иногда и ивритские) газеты пестрят такими дикими антисемитскими карикатурами, что по сравнению с ними иногда бледнеет даже нацистский “Штюрмер”. Какими только зверями и фантастическими чудовищами не изображаются в них евреи и иудаизм! Но слышали ли вы когда-нибудь, чтобы кто-то за это сидел в тюрьме? Что вы, ведь у нас свобода выражения! Даже солидаризоваться с нацистами у нас можно безбоязненно. Светоч израильского ваяния, Тумаркин, например, писал о том, что при виде религиозных евреев он понимает нацистов. Но в тюрьме сидит не он и не арабские карикатуристы, а Татьяна Соскина, которую обвинили в расклеивании нескольких листовок, изображающих Мухаммеда в виде свиньи. И тут уже ничего не помогло: ни отсутствие прямых доказательств столь страшного преступления, ни отсутствие жалоб с чьей бы то ни было стороны на совершение оного злодеяния, ни тот факт, что Соскина лечилась в стране исхода от психического заболевания, а потому её трудно считать подсудной. Арабские женщины, убивавшие евреев, были с почётом амнистированы, а еврейская женщина продолжает сидеть в тюрьме за рисунок! Вот уж действительно, самый справедливый в мире…
Наша израильская инквизиция не брезгает и пытками, чтобы заставить еврейскую жертву признаться в несовершённых преступлениях. Хаим Пекович, после двух обмороков, “признался” в бездоказательном “поджоге” и в “намерении” метать свиную голову. Сидит!
Двойная борьба
Судьба Давида – это вечный экзистенциальный символ происходящего в еврейском народе, квинтэссенцией которого и является Давид. Возрождение еврейского народа во многом напоминает перипетии его судьбы. Жизнь Давида протекала между Сциллой и Харибдой, между бескомпромиссной войной с внешним врагом и попытками убрать Давида и то, что он выражал, с внутринациональной арены, причём внутренняя вражда обострялась не в результате поражений, а как раз в связи с блестящими успехами Давида. Так и в нашей новейшей истории нередко не победитель, а именно вечный неудачник ходил в героях и поднимался по ступеням военно-политического Олимпа, вплоть до жалкой попытки подражания христианскому мифу. Естественным отголоском этого мифа являлся «кровавый навет», в ходе которого ничтожный убийца выдвигал не менее жалкого убитого в святые великомученики, сваливая вину за убийство на «кровожадных евреев», которых ждал за это жуткий погром. Тот, кто помнит атмосферу в стране два с половиной года назад, поймёт, о чём идёт речь. То, что на этот раз результат «дела Арлозорова» не повторился, свидетельствует о серьёзном снижении уровня наивности публики за истекшие 60 лет, хотя и сегодня эта наивность ещё далека от того, чтобы быть изжитой.
Бен-Гурион любил Шауля
Исторические симпатии политических деятелей не случайны. Если большевики любили Робеспьера, это сразу выдавало их терроризм. Бен-Гуриону, по-видимому, не давали покоя и лавры корифея языкознания, поэтому он хотел оставить свой след в языке иврит путём отмены соединительной частицы «эт». Но особенно характерным для Бен-Гуриона и для всей нашей элиты-олигархии являлось предпочтение Шауля Давиду. Давид по сегодняшний день является одной из самых ненавидимых и порочимых олигархией исторических фигур. Шауль знал Давида вначале как юного музыканта, который избавлял царя от злого духа. Шауль был физически на голову выше всего народа, и не случайно был выбран такой человек: искали кого-то, кто мог бы противостоять страшному филистимскому великану Голиафу. Но, когда дошло до дела, Шауль не решился на единоборство, и всех его воинов охватил страх. Тогда и вышел безвестный юнец, который своей твёрдой верой и простым пастушеским камнем сразил двуногое чудище, закованное в доспехи. При виде невероятной победы не только радость охватила Шауля, но и страх, на этот раз перед Давидом. Давид стал полководцем Шауля, и тот посылал его на самые опасные задания, надеясь избавиться от потенциального соперника рукой филистимлян. Но помощь свыше хранила Давида. Он верно служил еврейскому царю, побеждая всех врагов, и слава его росла, пугая Шауля всё больше, и тогда тот решил сам убить ни в чём неповинного героя. Принц Йонатан предупредил Давида, и тот бежал, скрылся в пустыне. Шауль рассвирепел. Он вырезал город священников (коханим), которых подозревал в помощи Давиду, а за самим Давидом устроил самую настоящую охоту, в ходе которой Всевышний не раз предавал Шауля в руки Давида, но Давид щадил жизнь своего преследователя. Убийство еврейского царя было для него хуже смерти. Шауль видел это, и, в конце концов, открыто признал правоту и праведность Давида, предсказывая ему царство вместо себя.
Из приоритетов нынешней правящей группировки в этом историческом споре ясно вырисовывается её характер, становится более понятной история с «Альталеной», а также политические убийства и провокации.
Отличие Давида
Если для группировки «Шауль» власть превыше всего, а потому захватывать и удерживать её можно и необходимо любыми путями и любой ценой, для группировки «Давид» есть принципы более важные, чем власть, и более ценные, чем сама жизнь. Так пассажиры «Альталены» и их сторонники на берегу, а также жертвы «сезона» не открыли ответный огонь по убивающим, пытающим и предающим, чтобы не проливать еврейскую кровь и не позволить левым втянуть себя в гражданскую войну, самоубийственную перед лицом арабского нападения, но желаемую левыми, чтобы расправиться с оппозицией и установить открытую диктатуру «пролетариата». А потом – хоть потоп.
Не менее интересна разница в отношении к внешнему врагу. Когда Шауль погиб, Давид оплакивал его, а потом воцарился в Хевроне над коленом Иуды. Остатки династии и военно-политического аппарата Шауля навязали Давиду гражданскую войну, опасаясь утраты должностей и привилегий. Эта навязанная война велась Давидом неохотно и в оборонительном стиле, поэтому она продолжалась два года без решающей победы, после чего все племена Израиля попросили Давида воцарится над ними. Как только соседние народы узнали о том, что над Израилем вновь единый царь, они навязали Давиду серию войн, которые являлись цепной реакцией антиизраильского союза.
Но тут был совсем иной Давид: решительный, целеустремлённый, грозный. Освободитель Иерусалима не церемонился с врагами. Он на голову разгромил давнего врага – филистимлян (сегодня это имя присвоили себе арабы – «палестинцы»), жестоко отомстил Моаву за предательское убийство своей семьи, искавшей убежища у царя-родича, разбил Амон, завоевал Эдом и захватил Арам до Тигра. Израиль из подвластного филистимлянам племени, которое не владело даже Иерусалимом, превратился в кратчайший срок в мировую сверхдержаву. Это заложило политическую базу для строительства Первого Храма, слава которого шла от края до края земли, и для царства Шлёмо (Соломона), к которому шли на поклон великие цари.
Шауль (и похожий на него во многом более поздний царь Ахав) проводил противоположную политику: беспощадную к несуществующему, придуманному «внутреннему врагу», и примиренческую – к реальному и жестокому врагу внешнему. Давид не случайно, будучи преследуемым изгнанником, защищал окраины Иудеи: Шауль мало интересовался далёкими «поселениями», обороняя свой «центр» (не Иерусалим). История повторяется.
Двойная мерка
Наш «Давид» ещё не дошёл до трона, но его проявления уже видны, как и особое отношение к нему со стороны олигархии. Среди офицерского состава армии всё больше и больше «вязаных кип», и сколько бы ни пытались тормозить их продвижение, как это имеет место, например, в случае Эфи Файна, в конце концов и главнокомандующий будет из поселенцев. Ведь сонные и довольные красные кибуцники, на содержание которых государство тратит в десятки раз большие суммы, чем на ешиботников, давно уже в большинстве своём не рвутся ни в бой, ни на офицерские курсы. Они свой паразитический коммунизм уже построили и даже «держи вора» научились кричать, сваливая все беды государства на развитие новых поселений и на религиозное образование. Их дорогостоящие бассейны и заграничные вояжи за счёт налогоплательщиков тут ни при чём.
Точно так же явное нарушение законов и решений суда в ходе «борьбы за интересы трудящихся» никак не карается, это ведь не защита своей жизни поселенцами.
Илана Подольская ехала из Кирьят-Арбы в Иерусалим с родственниками. Армия остановила её и направила на обходную дорогу через Хальхуль, не удосужившись обеспечить охрану. Машина была задержана арабами и бомбардирована камнями и зажигательными бутылками. Мать Иланы, пережившая Катастрофу, видя перед собой такую же смерть, впала в истерику. Илана стала стрелять в воздух, поскольку в еврейской стране стрельба напрямую по погромщикам и убийцам классифицируется как тягчайшее преступление. Одна из пуль попала в брошенный камень и рикошетом поразила одного из погромщиков. Илана была спасена от арабов, но не от их еврейских сторонников. Илану арестовали, затаскали по судам, приговорили, заменили тюрьму на общественные работы, разрушили всю её жизнь, и по сей день на ней висит требование семьи погромщика о выплате астрономической компенсации. И всё это за то, что не позволила (по ошибке, рикошетом!) сжечь живьём себя и свою семью! Когда узнаёшь о таких судах, перестаёшь понимать, где ты находишься: в Израиле или в оккупированной Европе… Иногда кажется, что некоторые из тех, кто приехал оттуда, привезли внутри себя контрабандой впитанный там дух, и, к сожалению, именно это ничтожное меньшинство делает тут погоду.
Количество закрытых дел о злоупотреблениях министров Рабина-Переса (Фуад, Кейсар и пр.) может соперничать только с количеством сфабрикованных и провалившихся «дел» против членов «правого» правительства.
Почти полное прекращение террора (массового, наглого и демонстративного при Рабине), ликвидация инфляции и резкое сокращение внешнего долга, который расцветал при прежнем правительстве, демонополизация экономики и либерализация финансовой системы, которая раньше смахивала на коммунистическую, - всё это явные и очевидные «провалы» в глазах жрецов израильской прессы.
Политическое убийство - система
Убийство Рабина было провозглашено «первым политическим убийством в стране». Разоблачению подлога в вопросе об организаторах и исполнителях этого убийства посвящена замечательная книга Барри Хамиша «Кто убил Рабина?». Тем не менее, у книги два слабых места. Первое - трансформация ответственности за убийство на американские круги. В свете того, что американцы творят в Сербии, можно поверить в их заангажированность, но свалить на них основную ответственность было бы глупо. Не американцы организовали подставную утку "Аяль", Равив не американец, не янки усадили невредимого Рабина в машину, а привезли тяжело раненого, не они формировали политическое и судебное прикрытие убийства, не ФБР запугивало врачей, медсестёр и журналистов, стремясь любыми путями скрыть правду об убийстве, и не ЦРУ убрало Йоава Куриэля.
Вторым важным недостатком книги является концентрация только на одном убийстве Рабина, что позволяет культивировать вышеупомянутый миф о "первом политическом убийстве", и, более того, формирует инстинктивное недоверие к главному тезису книги: каким образом такая чистая, честная, открытая и демократическая система погрязла в таком дерьме, и ни единый человек не решается нарушить общий заговор лжи и молчания?
Идеология
На самом деле политические убийства и провокации являются системой, неотъемлемой частью теории и практики большевизма и околобольшевизма на обеих его родинах. Социализм, основа идеологии русско-израильских левых, основан на отрицании национального начала и на пафосе непримиримой борьбы внутри нации между "сынами света" и "сынами тьмы". Если один из лагерей народа представлен как воплощение абсолютной правоты и святости, противостоящей абсолютной злокозненности мрака всех остальных, то отсюда ясно вытекает вседозволенность лагеря "сынов света" против всех остальных, включая союзы с внешними врагами ("пролетарии всех стран, объединяйтесь!") и политические убийства и провокации, а также сочетание последних двух.
На второй (духовной) родине израильских левых, пуповина которой никогда не прерывалась в Израиле, самой известной провокацией было убийство Кирова, коннотация которого явственно прослеживается и в убийстве Арлозорова, которое было, по сути, точным прототипом убийства Рабина.
Эрозия социализма и превращение его лидеров в финансовых и псевдоинтеллектуальных воротил Израиля создали парадоксальную ситуацию, которая только усугубила вышеупомянутые тенденции: к революционному пафосу пролетарских миллионеров добавилась безудержная жажда наживы и привилегий, а также безумный страх потерять захваченные позиции. Кроме того, сформировался аппарат тайной полиции (евр. отдел), основная (если не единственная) функция которого - организация политических провокаций для дискредитации и делегитимации всех, кто стоит на пути у олигархии. Вместе с заангажированной судебной системой и мобилизованной прессой это создаёт необходимую базу для планирования, осуществления и прикрытия провокаций.
Надводная часть айсберга
Первым политическим убийством в стране было отнюдь не дело Рабина, а ранение и предание в руки турок Йосефа Лишанского, члена НИЛИ. Это сделали члены военизированной организации Ашомер, которая тогда была ударным отрядом второй (социалистической) алии, в 1917 году.
Преследования, аресты, пытки и передача в руки оккупационной власти стали позже целой эпопеей и получили название "Сезон". В 40-х годах предавали в руки англичан членов организаций "Лехи" и "Эцель". Делали это красные боевики "Пальмаха" и "Аганы".
После изгнания турок из страны оставался талантливый и влиятельный досоциалистический руководитель: Аарон Ааронсон. Он погиб в авиакатастрофе в Европе, после того, как помог Вайцману собрать деньги в Америке и успешно завершить переговоры о границах Палестины. Была ли эта смерть случайностью? Не был ли Ааронсон тем самым мавром, который сделал своё дело? Во всяком случае, после его смерти досоциалистический ишув лишается руководства, отходит на задний план и оказывается в руках организованной второй алии.
Оставался "старый ишув" ортодоксального толка, который резко отвергал идею светского сионизма, усматривая абсолютную несовместимость между еврейством, народом Б-га и антирелигиозностью левых. Лидером этой общины был Де-Хан. Его убили левые боевики с благословения левого руководства в конце двадцатых годов. Имена террористов известны, но по сегодняшний день они остались безнаказанными.
В первой половине тридцатых годов ишув был потрясён убийством Арлозорова и "кировским потоком" преследований, которые обрушились вслед за этим на правый лагерь. Время убийства было подобрано как по заказу: накануне выборов в органы власти ишува и организованной диаспоры. Жаботинский и его сторонники угрожали демократическим путём отобрать власть из красных рук, а когда речь идет о власти, большевизм готов на всё. Арлозоров не принадлежал ко второй алие, он не был "профессиональным революционером", полуграмотным выскочкой, его образование и знание языков резко выделяли его на сером фоне левого вождизма, как и его незаурядные способности. Незадолго перед убийством он пришел к "крамольным" выводам о необходимости захвата власти в стране еврейским меньшинством, которое после этого быстро превратит себя в большинство. В общем, это был израильский Киров, ликвидация которого устраняла опасного внутрипартийного соперника, а заодно создавала великолепную провокацию против партии "сынов тьмы" Жаботинского.
"Виновники" нераскрытого убийства были в первые же минуты "разоблачены" Бен-Гурионом из его далёкого турне по Прибалтике. Краснопартийные чины британской полиции в сотрудничестве с вдовой убитого грубо фабриковали "дело" против правых, которые в это время вообще были в другом городе, и уговаривали признавшихся арабских профессиональных убийц отказаться от своих показаний...
Красная Роза, мать Рабина, организовала банды левых штурмовиков, и волна погромов захлестнула правый лагерь вместе с потопом помоев мобилизованной прессы. Единственным отличием убийства Арлозорова от убийства Рабина было то, что тогда левым удалось на волне провокации победить на выборах и удержаться у власти до самого 77 года. За это время они создали незыблемый «второй эшелон» власти: финансово-промышленно-сельскохозяйственную структуру и её организованную власть, профсоюзы, офицерство, верхушку полиции, тайные службы, суды, прессу, культуру и пр., и пр., где "надёжные люди" занимают все ключевые позиции. Поэтому попытки не-левых зацепиться за рычаги правления всегда терпели крах: левая власть "второго эшелона" брыкалась и выбрасывала их из кресел... "Сезон" и резня жертв катастрофы с "Альталены" (организованная Рабиным) были прямым продолжением левой линии на гражданскую войну и физическое уничтожение всех, кто "не с нами".
По сегодняшний день провокации подобного типа непрерывно подогревают дискредитацию и делегитимацию правых, на которых сваливают вину за то самое насилие, которое развязывают левые.
В период убийства Арлозорова правой рукой Бен-Гуриона был Нехемия. Он погиб в 50-х годах в дорожной катастрофе (похоже на гибель Ааронсона). В это время правой рукой Бен-Гуриона был уже Шимон Перес, который в 95 году унаследовал власть от таинственно убитого Рабина.
Самым страшным преступлением левой власти является похищение (и продажа) йеменских детей, которое было частью общего ограбления этих репатриантов и превращения их в нищий и бесправный пролетариат. Так легче было "перевоспитывать" несоциалистическое человеческое сырье, а заодно и эксплуатировать его за бесценок. Несмотря на массу доказательств и тысячи свидетельств, олигархия по сегодняшний день отрицает очевидное и добивается молчания сотен участников и свидетелей преступления. Такое возможно только в государстве, которое, по сути, является тоталитарным. Беспощадная расправа с равом Узи Мешуламом, который пытался нарушить заговор молчания, доказывает полную преемственность аппарата, который и сегодня умерщвляет неугодного в тюрьме.
Убийство рава Кахане в начале 90-х годов руками агента "дружественной" (американской) секретной службы - продолжение той же линии.
В ходе борьбы олигархии против движения "Черных пантер" в 60-х годах была арестована так называемая «Банда Маац». Избиениями и пытками полицейские чины заставили арестованных признаться в несовершённых преступлениях. Жертвы фабрикации долгие годы провели за решёткой, их жизнь была разрушена. Совсем недавно «преступники» были реабилитированы, но ни один из мастеров заплечных дел и фабрикаций не пострадал. Более того, они стали верхушкой нашей «честнейшей» полиции…
Во время Ливанской войны левые действовали по рецепту "превратим империалистическую войну в гражданскую". Братание с Арафатом в Бейруте и в прессе сочеталось с таким количеством митингов и демонстраций, как в период русской революции. На одной из демонстраций перед зданием правительства взорвалась граната. Погиб один из демонстрантов - Эмиль Гринцвайг.
Паталогоанатомическая экспертиза исчезла, она оказалась "идеологически вредной", поскольку указывала на факт взрыва вплотную к телу погибшего, то есть, как видно, в его кармане... В качестве жертвы выбрали психически неуравновешенного и склонного к фантазиям и наркотикам Йону Абрушми. Его когда-то пытались наставить на путь истинный в одном из поселений, и это было именно то, что требуется: поселенческий заговор. Йона оказался таким же подставным убийцей, как и Игаль Амир, а Гринцвайг, как и его более поздний вариант, стал площадью...
В книге Моше Фейглина "Там, где нет людей" красной нитью проходит анонимная судьба-злодейка, которая каждый раз, на каждый его ход находила чем крыть и срывала всё дело. Первой такой козырной картой оказалась история Баруха Гольдштейна, который, как на зло, был ещё и американского происхождения, как и большинство приближенных Фейглина в "Зо Арцейну". А убийство Рабина сделало демонстрации вообще невозможными. Умный и интеллектуальный, но наивный сабра не может вообразить, что за абстрактной судьбой могут стоять вполне осязаемые чины весьма конкретной организации, которая со своими равивами и не такие карты разыгрывала! У того же Барри Хамиша есть весьма убедительная статья на английском "Был ли Барух Гольдштейн полностью невиновным?", которая заслуживает перевода на иврит и русский. История Гольдштейна шита не менее белыми нитками, чем убийство Рабина, да и цели провокации отличались не слишком сильно.
В наши дни
"Витринная" власть Ликуда не мешала олигархии фабриковать провокационное дело о "свиной голове", недра которого в ШАБАКе, а "внедрение" осуществлялось по поручению следователей ШАБАКа сидящему в тюрьме уголовнику Герштику за обещание свободы. В этот же период закрывались в массовом порядке уголовные дела на левых министров и парламентариев (Кейсар, Фуад, Ран Коэн и пр.) и в таком же массовом порядке фабриковались дела на правых деятелей ( Нетаниягу, Шарон, Ольмерт, Нееман, и пр.). Реальная власть ("второй эшелон") публично секла витринную и, в конце концов, вымела её вон.
Сами выборы 99-го года происходили в атмосфере подкупа и насилия, на которое мобилизованная пресса не обращала внимания (насилие было "нашим", а красный террор ведь в законе!). Даже насильственная смерть одного из активистов Ликуда на захватываемых красными наёмными хулиганами перекрёстках никем не была замечена. У правого нет шанса стать площадью!
Сразу же после выборов радиопомехи захлестнули диспетчеров аэропорта страны. Мики Гордус сделал вывод, что кто-то перетранслирует разные ( в том числе официальные) радиопередачи на частоту диспетчеров. Какая организация могла быть заинтересована и имела техническую базу для подобной провокации? Сразу же началась травля "нелегальных", т.е. нелевых станций...
Ах, как всё это знакомо нашему брату! И самое обидное - пережить такое дважды!
Корневые нации как-то смогли использовать и левачество в своих национальных интересах, у нас же оно - приёмная станция беженцев от еврейской самоидентификации и смертельное оружие её разрушения.
< < К оглавлению < < > > К следующей главе > >
|
|
|
