Хроники Иерусалима

Картины Ителлы Мастбаум (Itella Mastbaum)

Альбом: «У КАЖДОГО СВОЙ ИЕРУСАЛИМ»

    В этом альбоме я собрала свои картины о Иерусалиме, созданные за 15 лет жизни в Израиле. Работы разных лет и в различных техниках расположены согласно событиям, в них затронутым. Судьба и проблемы Иерусалима волновали и волнуют многих, и выбранные стихи поэтов, живущих и пишущих в Израиле, и цитаты из ТАНАХа созвучны темам картин или близки к ним. Картины – не иллюстрации к текстам, они встретились и соединились только в этом издании. Надеюсь, что тот, кто познакомится с альбомом, почуствует любовь участников издания к Вечному городу и их боль и тревогу за него.

    Ителла Мастбаум

Иерусалиму, городу моему,
Хотел сказать в полный голос
Слова, что шепчу его сердцу,
Но так, чтобы и сам я услышал,
Что шепчет сердце мое его сердцу.
Амир Гильбоа.
Перевод Инны Винярски



Встреча веков, 1991, монотипия, акварель, 30/40

    На третий день взглянул (Авраам) вдаль
    И увидел то место вдалеке.
    Что он увидел? Увидел облако над горой
    И подумал: это то место, о котором
    Говорил мне Всевышний.

    Мидраш Берешит Раба 56: 1
    (Это было пророчество о Иерусалимском
    храме на горе Мориа)

Скитания, 1992, монотипия, акварель, 30/40
    Там, возле рек Вавилонских,
    Как мы сидели и плакали.
    К нам приходили смеяться:
    "Что вы сидите и плачете?
    Что не поете, не пляшете?"
    Ерушалаим, сердце мое –
    Что я спою вдали от тебя?
    Что я увижу вдали от тебя
    Глазами, полными слез?
    Там, возле рек Вавилонских,
    Нет нам покоя и радости.
    Там, под плакучею ивой,
    Арфы свои изломали мы,
    Струны свои изодрали мы...
    Ерушалаим, сердце мое –
    Что я спою вдали от тебя?
    Что я увижу вдали от тебя
    Глазами, полными слез?
    Там, возле рек Вавилонских,
    Жив я единственной памятью.
    Пусть задохнусь и ослепну,
    Если забуду когда-нибудь
    Камни, объятые пламенем,
    Белые камни твои,
    Ерушалаим, сердце мое!..

    Псалом 137: 1-6
    Переложение Юлия Кима

Свет над Иерусалимом, 1990, холст, масло, 70/70
    КРАСА МИРА
    Ты – краса и отрада мира,
    Царя великого трон.
    Рвется к тебе душа моя –
    увел ее Запад в полон.
    В сердце – жалость и боль,
    когда вспоминаю былое:
    Слава твоя растоптана,
    поверженный в прах Сион!..
    Где взять мне крылья орлиные,
    чтоб прилететь к тебе,
    Оросить слезами твой пепел –
    так долго их жаждал он.
    Мечтаю тебя увидеть,
    хоть царства сегодня нет,
    А вместо бальзама гильадского –
    гадюка да скорпион.
    Целовать буду камни твои,
    что слаще меда устам,
    И прах собирать с них губами,
    твоей святостью осенен.

    Йеѓуда ѓа-Леви, 12 век
    Перевод Бориса Камянова

Ветер переман (Синагога Хурва), 2004, акварель, 46/42
    Вернуться в Иерусалим – вослед сиянию олив.
    Пусть сосен свет
    в горах Моава – нет его верней –
    сольется снова с белизной камней.
    В горячем воздухе прозрачен виноград,
    полынный запах, хмеля аромат…
    Божественного духа благодать…
    Вернуться...
    И уже не покидать.

    Рина Левинзон.
    Авторский перевод

Храм книги в Иерусалиме, 1994, холст, масло, 50/35
    Обращайтесь к сердцу Иерусалима
    И возвещайте ему,
    Что исполнен срок его,
    Что прощена вина его,
    Ибо принял он от руки Всевышнего
    Вдвое за все грехи свои.
    Облекись в одежды величия твоего,
    Иерусалим, город святой…
    Отряхнись от праха, встань,
    Воссядь, Иерусалим,
    Рязвяжи узы на шее твоей,
    Плененная дочь Циона.
    Ибо так сказал Всевышний:
    Даром проданы были вы
    И не за деньги избавлены будете.

    Йешайа 40: 2; 52: 1-3

Противостояние у шхемских ворот, 2004, акварель, 42/45
    ИЕРУСАЛИМ 1967
    В Судный день, что за той Шестидневной войной,
    надел я праздничный черный костюм
    и отправился в Старый город.
    Я долго стоял перед лавкою одного араба
    недалеко от Шхемских ворот – продажа
    пуговиц, змеек, катушек и ниток любых
    цветов, застежек, кнопок и пряжек,
    разноцветье и драгоценный свет,
    словно приотворили хранилище свитков Торы.
    Про себя сказал я ему,
    что у отца была такая же лавка ниток и пуговиц.
    Про себя объяснил я ему все эти десятки лет
    и события, и причины, из-за которых здесь я теперь,
    а там – сожженная лавка отца, но похоронен он тут.
    Когда я закончил, молитву уже завершали.
    И он опустил жалюзи и запер дверь на замок,
    а я возвратился с молящимися домой.

    Иеѓуда Амихай.
    Перевод Якова Лаха

Беда в Иерусалиме (Яффские ворота), 2004, акварель, 45/42
    Сказал Йеремия:
    – Горюю я о тебе, Мать - Сион!
    Думал я пророчествовать тебе
    добро и утешение,
    а выпало мне
    пророчествовать беду!

    Псикта рабати 26

Снег у ворот Милосердия, 2004, акварель, 45/43
    КРИК
    Семеро было их,
    было их семь,
    и они поклялись
    всем, что было – всем!
    Кто выйдет оттуда
    живой
    и придет к Рабби в Иерусалим,
    пусть распахнет он руки и крикнет,
    что будет сил:
    Ой! … … … .
    Лишь один выжил
    и вернуться смог.
    Он один
    субботний светильник
    зажег.
    И руки воздел
    над толпой в вышину,
    чтоб крикнуть –
    но Голос избрал тишину.

    Ш. Шалом.
    Перевод Александра Воловика

Улица пророков, 2004, акварель, 45/42
    ПОЛОН ИЕРУСАЛИМ ЕВРЕЕВ…
    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
    Что нужно Иерусалиму? Мэра не надо,
    нужен директор цирка с кнутом в руке
    пророчества усмирять и пророков тренировать
    в скачках по кругу и груды камней обучать
    выстраиваться пирамидой, дерзновенною и опасной,
    в заключительном номере нашей программы.
    После чего они спрыгивают на землю
    при звуках оваций и войн.
    И Сион постоянно перед глазами. Со слезами.

    Иеѓуда Амихай.
    Перевод Якова Лаха

Закат в Рамоте, 1990, холст, масло, 50/35
    ИЗЛЁТ
    Неужели птицы выбирают,
    Где им жить, где выводить птенцов?
    Где стареть? Неужто выбирают,
    Где им умирать в конце концов?
    Боже, поселиться бы в Рамоте
    Птицей! И смотреть до самой тьмы
    В долгом темно-розовом полёте
    На холмы, на здешние холмы.

    И сцепить в полёте негасимом
    Все, что было. И в последний миг,
    Попрощавшись с Иерусалимом,
    Попрощаться с жизнью напрямик.

    Зинаида Палванова

Дождь в Йемин Моше, 2004, акварель, 44/46
    МЕЛЬНИЦА МОНТЕФИОРЕ
    Себе на радость и на горе
    уплыло облако.
    За ним
    и мельница Монтефиоре
    плывет над городом сквозным.
    Спешат летучие ступени,
    и мельница склонилась к ним.
    В ней прошлого глухие тени,
    твой ветер, Иерусалим.
    Как победительница в споре,
    как ласточка других высот,
    так мельница Монтефиоре
    легко над городом плывет.

    Рина Левинзон

Иерусалимский дворик, 2002, акварель, 50/36
    ЖАРКИЙ ДЕНЬ МЕСЯЦА НИСАН
    Да что уж там, обычный день с утра,
    Такой же день, каким он был вчера,
    Ничем от дней других неотличим,
    Как зло не отличают от добра.
    Но только солнце пахнет, как жасмин,
    И только в камне слышен сердца стук,
    И вечер ярок, словно апельсин,
    И у песка влюбленные уста.
    Как мне запомнить этот день из дней,
    Как сохранить всей памятью своей
    Все запахи его, все чудеса,
    Все то, что суть от сущности моей.
    И каждый тополь – парус на ветру,
    У тишины – девчоночьи глаза,
    У слез моих – цветенья аромат,
    И город назван именем любви.

    Лея Гольдберг.
    Перевод Рины Левинзон

Мелодии Иерусалима, 1994, холст, масло, 70/50

    Славное рассказывают о Тебе,
    Вечный город Бога:
    Что многие (мудрецы) родились тут,
    Что Всевышний укрепит Тебя,
    И что Ты – источник вдохновения
    Для поющих и играющих.

    Псалом 87: 3, 5, 7

rjews TopList Hosting by RJEWS Дизайн: © Studio Har Moria