|
Ася ЭнтоваПогром
Зловещая бессмысленность погрома на фоне лжи и равнодушия
Когда с высоты горы, на которой расположен большой караванный
поселок Амона, открывается вид на узкую – расположенную ступенью
ниже - полоску участка, где когда-то стояли девять домов, а теперь
возвышаются девять холмиков из их обломков - с воткнутыми в них
израильскими флагами, украшенными оранжевыми ленточками, становится
очевидной вся зловещая бессмысленность совершенного там погрома. А
точнее - злоумышленная его бессмысленность.
Амона расположена в километре от поселения Офра - на горе высотой
901 метр над уровнем моря. С любой её точки в ясный день
просматривается Иерусалим и Мертвое море. Рядом с ней расположена
военная база ВВС ЦАХАЛа, откуда ведется наблюдение за
окрестностями. В считанных километрах от Амоны находится поселение
Бейт-Эль, с вышки которого виден Тель-Авив. А ещё, в двух
километрах к северу от Амоны расположена гора Хацор (Хар-Хацор), с
которой, согласно преданию, Б-г указал Аврааму на всю Эрец-Исраэль
и сказал, что передаст её в наследие ему и его потомству.
Строительные работы под временное жилье начались в Амоне в первой
половине 1990-х, - с одобрения правительства и при государственном
финансировании. При правительстве Эхуда Барака (конец 1990-х) Амона
получила статус стратегически важной высоты, а в 2001-м Ариэль
Шарон лично обратился к поселенцам Амоны с многозначительным
вопросом: «Почему вы ещё не начали постоянное строительство?»
И они начали. Земли, на которых расположена Амона, были приобретены
у арабов, но процесс оформления законности их владения затянулся
из-за бюрократических проволочек в гражданском управлении при
ЦАХАЛе. (Это ведомство известно своим отрицательно предвзятым
отношением к евреям в том, что касается земель Иудеи и Самарии).
Бывшие арабские владельцы этого участка уже давно не требуют его
себе. Более того, они настаивают на сохранении анонимности, так как
известно, что в арабском обществе делают с «предателями», которые
продают земли евреям.
Строительство шло полным ходом, семьи уже заселялись в дома, однако
около двух лет назад леворадикальное движение «Шалом Ахшав» подало
в Верховный суд апелляцию с требованием разрушить постоянные дома,
как «незаконные». При обсуждении апелляции государство полностью
приняло эту позицию. И это несмотря на то, что в Израиле есть
десятки тысяч незаконных строений - как еврейских, так и арабских,
- причем с гораздо более проблематичным стратегическим и
юридическим статусом.
Почему же надо было так срочно разрушать эти дома? Что могло
оправдать такое насилие и упрямый отказ властей, и лично Эхуда
Ольмерта, пойти на предлагаемые поселенцами компромиссы. К примеру,
за несколько часов до погрома, поселенцы предложили сами перенести
постоянные здания из Амоны в Офру. Но им в этом было отказано.
Возможно, срочность была вызвана победой ХАМАСа на выборах в
палестинской автономии. После оглашения результатов выборов наше
правительство во главе с Ольмертом оказалось в замешательстве.
Признать, что рядом с нами создается террористическое государство
ХАМАСтан – это расписаться в несостоятельности всей предыдущей
внешней политики. А значит – надо отвлечь внимание общества от
внешней угрозы и перевести его на «внутреннего врага». Того,
который уже заранее демонизирован и брошен на произвол, и по
отношению к которому можно творить безнаказанное зло.
«У моего родственника есть знакомый ЯСАМник (спецподразделение
полиции, «спецназ» – ред.), - рассказал Ариэль, житель Амоны,
адвокат по профессии, лично подавший в суд против разрушения. – Так
он предупредил его: «Не появляйся в Амоне. Знай: нам дано
однозначное указание ломать вам кости и не церемониться».
Впрочем, о том, что насилие будет беспощадным, говорили и во
всеуслышание. Пресса предупреждала, что на этот раз - в отличие от
Гуш-Катифа - силовые структуры будут действовать «жестко и безо
всякой чувствительности».
Свидетельства и фотографии погрома говорят сами за себя.
Переломанные ребра, руки, ноги, окровавленные головы. Полковник
запаса Моти Йогев сказал на воскресной демонстрации в Иерусалиме,
что по время погрома в Амоне были совершены действия, граничащие с
военными преступлениями. Даже во время тяжелых арабских
беспорядков, сказал он, правительство разрешало бить их участников
по рукам и ногам, но не по голове, тогда как в Амоне полицейским
было позволено бить по голове даже несопротивляющихся подростков.
Многие были госпитализированы с сотрясением мозга.
Брат 15-летнего Йeхиама Эяля, находившегося на крыше одного из
домов, рассказал о том, что полицейские просто подошли к ним и
начали их избивать. Один полицейский трижды ударил его брата по
руке и сломал ее. Потом они ударили его по голове. А потом
продолжали его пинать даже после того, как у него из головы начала
течь кровь.
На одном из обошедших все СМИ кадров видно, как полицейский внутри
дома вновь и вновь избивает палкой подростков, сидящих на полу и не
оказывающих никакого сопротивления.
Насилие было применено и к девушкам. 14-летняя Ривка К. из женской
школы в Офре рассказала, как к её группе, стоявшей возле одного из
домов, подошли полицейские и стали бить дубинками. Многие девочки
упали, и Ривка оказалась на земле. Двое полицейских поволокли её по
каменистой земле, а третий ударял и издевательски говорил: "Иди
домой, малышка". Когда он прекратил, её начал бить другой. Они
дотащили её до столба, не переставая насмехаться. Потом ушли. Пока
она искала друзей, она видела все больше и больше избиваемых
подростков".
Других девочек снимали с крыши ковшом бульдозера. В ковше их
«охраняли» ЯСАМники. А из ковша девочек выбрасывали уже раненых, с
переломами. Одна из них сильно кричала от боли и не могла
двигаться.
И это только небольшая часть историй, публикуемых сегодня в
Интернете и в печатных СМИ.
Обратила на себя внимание и другая история, - о неразрывной связи
погрома с антисемитизмом, даже если дело происходит в Израиле. Ещё
перед изгнанием поселенцев из Гуш-Катифа была информация о том, что
для участия в депортации отбирают солдат и полицейских, которых
нельзя заподозрить в сентиментальности по отношению к религиозным,
поселенцам, а то и вообще – к евреям. Ещё тогда писали об отборе в
ряды «ликвидаторов» не евреев.
На этот раз в Амоне произошел случай, подтвердивший «тщательность»
отбора кадров. Новый репатриант Элиягу (Илья) Левин находился на
крыше одного из домов в Амоне. «Меня начал бить парень с русским
лицом, - рассказал потом Элиягу. - Я обратился к нему на русском: «
Браток, что ж ты делаешь! Я ведь такой же, как ты, из России». На
что тот ответил: «Ты мне не брат, сука жидовская» и продолжил
работать с особым садизмом.
Как говорят нам власти устами прессы, силовики в Амоне «выполнили
закон и защитили демократию». Разве закон воспрепятствовал
компромиссу за несколько часов до погрома, когда Верховный суд
отверг последнюю «оливковую ветку», протянутую властям поселенцами?
Разве законна власть, что приказала своим экипированным с ног до
головы исполнителям ломать кости – ног ли, рук ли, головы ли – не
защищенным ни касками, ни законами, ни даже общественным
сочувствием – подросткам и взрослым.
После Амоны, как и после Кфар-Маймона, опять зазвучали голоса
осуждающих «использование в борьбе детей». Будто бы приехавшие
туда подростки – не равноправные граждане этой страны. Будто бы им
чужда жажда справедливости и чувство гнева при виде откровенного
зла. Потому что война против своего народа при существовании
смертельной угрозы извне – это зло и несправедливость. Потому что
дискриминация и пренебрежение к правам загоняемого в угол
меньшинства, внесшего неоценимый вклад в безопасность и духовное
развитие большинства – это зло и несправедливость. Потому что
избирательность в применении закона из чисто политического расчета
– это зло и несправедливость.
Эти «дети» и их родители просто не считают для себя достойным жить
в культуре рабского смирения и слепого повиновения все менее
прикрытой лже-демократичности, все более откровенной диктатуре. Эти
дети, в отличие от тех, кто пытается поучать их законности и
демократии, знают, а если не знают – то чувствуют, что гражданское
неповиновение – это естественная составляющая истинного
либерально-демократического режима. Такая же естественная, как и
уважение властей к правам меньшинств и поиск с ними компромисса.
Они понимают, что даже если сегодня разрушают чужой дом, то завтра
дойдет очередь и до вас.
Так, может, не рубить корни дерева, на котором сидим. А именно они
- эти корни. И стержень. Они – до недавних погромов самые
мотивированные солдаты ЦАХАЛа. А теперь – самые мотивированные
борцы за Справедливость, Человеческое Достоинство, Закон и
Демократию в нашей стране.
Злой умысел и зловещая бессмысленность переплелись в решении
устроить погром в Амоне. Как в нашем обществе, - способствуя его
моральному разложению, - переплелось потирающее руки злорадство с
разводящим руки равнодушием.
Но засуживает ли право называться человечным общество, способное
пройти мимо произошедшего в Гуш-Катифе и в Амоне, мимо всего того,
что было между ними, и продолжать жить дальше, как ни в чем ни
бывало, не изменив ничего ни в своем восприятии, ни в своем
поведении. И если не это есть та красная черта, за которой -
пропасть нравственного беспредела, то где она?
"Вести", 9.02.2006
Евгения Кравчик Отверженные,"Новости недели", 9.02.2006
Погром в Амоне Фотографии ИТВ
Другие фотографии из Амоны
Разбивающие черепа (фильм о Амоне)
|
| |
Статьи
Фотографии
Ссылки
Наши авторы
Музы не молчат
Библиотека
Архив
Наши линки
Для печати
Наш e-mail
|
|