Григорий Домб

Страсти по Палестине

Когда спрашивают, почему Запад так необъективен в оценках сторон арабо-израильского конфликта, подразумевают ответ: антисемитизм и\или антиизраилизм толкает западного политика, западного журналиста, западного обывателя в объятия убийственной и – добавим менее очевидное - самоубийственной лжи. То есть, мы говорим в таких случаях о ненависти-отвращении, которую большая часть человечества издавна питает к меньшей – евреям.

В иных случаях говорят о попытке Запада купить лояльность полуторамиллиардного исламского мира за счет прав, а, возможно, и жизни евреев, в иных – о страхе перед растущим влиянием исламских общин внутри европейских стран. Многие обращают внимание еще и на совершенно очевидное обстоятельство: арабский мир является главным владельцем нефтяных ресурсов, и, конечно, за влияние на арабов можно поступиться многим: уж истиной - во всяком случае.

Однако, человеческие общества, как и индивиды, с некоторых пор устроены таким образом, что собственные «шкурные» интересы должны быть обязательно подкреплены серьезной этической риторикой и такой социально-психологической атмосферой, которая бы позволяла искренне считать свои интересы требованиями общечеловеческой нравственности. Антисемитизм при нынешней либеральной идеологической конъюнктуре в странах Запада не может обеспечить этого: он популярен, но не респектабелен, он близок почти каждому члену общества, но признаться публично (а часто и самому себе) в ненависти-отвращении к евреям – почти так же непристойно, как признаться в склонности к педофилии¹.

Но это не вся правда. Оттого, что среди обвинителей Израиля подавляющее большинство составляют скрытые или явные антисемиты либо расчетливые циники, вовсе не следует, что меньшинство не заслуживает внимания. Мы знаем множество людей, сравнительно достойных, с увлечением и совершенно несправедливо осуждающих политику Израиля в отношении палестинцев. И многие из этих людей точно не антисемиты, и они находятся в растерянности, не зная как совместить личные симпатии к некоторым знакомым евреям с осуждением политики «сионистского еврейского государства». Больше того, очень часто эти люди сами оказываются евреями. Часть из этих евреев – светские люди и их можно заподозрить в антииудаизме, а через него, - и в антисемитизме, открытом или явном. Но часть антисионистов – евреи и евреи в некотором роде верующие. Причем, верующие посерьезней, чем реформисты и консерваторы (различие между которыми в том, что реформисты сомневаются, верно ли на сто процентов, что Б-га нет, а консерваторы сомневаются почти на сто процентов, что Он есть.

Если не брать во внимание группу ультраортодоксов, которая не признает вообще еврейской государственности до прихода Машиаха по догматическим причинам, остается еще одна весьма интересная категория верующих критиков израильской политики в отношении палестинцев. Эти евреи, как и многие христиане Европы и Америки, критикуют Израиль, поселенцев и сионизм вообще, только потому, что отчаянно сочувствуют страданиям палестинцев.

От любви до ненависти

- Кто сказал, что наша кровь краснее?! - спрашивают эти евреи, опираясь на замечательное в своем человеколюбии еврейское же вероучение. Их не смущает, что те же палестинцы в своем подавляющем большинстве считают кровь евреев не то, чтобы менее красной, но просто таки черной, дьявольской, не годящейся для жертвоприношения.²

Какие методики измерений мы бы не применяли, страдания палестинцев ЕСТЬ, они не выдуманы, и, следовательно, у многочисленной армии критиков Израиля ЕСТЬ реальная причины для того, чтобы, сочувствуя палестинцам очень сильно, обрушиваться на Израиль с обвинениями, многократно превосходящими его – Израиля – возможную вину. Такова природа человека, и тут не на что сетовать. Итак, мы сформулируем первый тезис:

- наряду с антисемитизмом ненависть к Израилю и сионизму питается любовью к палестинцам и сочувствием к их страданиям.

Подобно тому, как в Средние века ненависть к иудеями имела живым и не иссякающим источником любовь к Иисусу, так в наше время осуждение Израиля и сионизма питается еще и состраданием к «арабскому народу Палестины». Ниже мы постараемся показать, что палестинцы в буквальном смысле становятся в массовом европейском сознании «коллективным Иисусом» и попробуем разобраться в сложной и противоречивой природе этой любви. Сейчас обратим внимание на то, что эта страстная любовь - со-страдание к палестинцам распространена чрезвычайно широко как в географическом, так и, особенно, в социальном смысле.

Вот, например, израильские хиппи. Они полные и нелукавые вегетарианцы, они считают себя евреями, хотя не испытывают от этого восторга, они против войны, они начитаны и некоторые даже интеллигентны и они очень, очень сильно сочувствуют бедам палестинцев. Настолько сильно, что еврейские беды им кажутся совершенно несущественными и неуместными. Они против террора, но находят в себе благородство не осуждать палестинский терроризм, жертвами которого они могут стать сами.

-Почему вы считаете возможным оправдывать террор? - спрашиваем мы этих милых молодых людей.

-Потому что это терроризм страдающих, - отвечают молодые люди, и они на самом деле говорят то, что думают.

Так же говорит и думает подавляющее количество выпускников израильских школ, особенно, - хороших школ для будущей интеллектуальной и политической элиты.

Так же и педагоги.

На этих же позициях стоит вообще большинство израильских интеллектуалов гуманитарных специальностей, деятели искусств, журналисты.

Нечто очень похожее вам скажут многие молодые евреи, не носящие кипы, и европейцы, избегающие говорить на религиозные темы всерьез, чтобы не совершить невольного преступления против толерантности.

Это же, но, разумеется, в другой риторической традиции, произнесут умудренные годами и перенесенными испытаниями израильские социалисты, которые от европейских левых отличаются еще могучим еврейским упрямством замешанном на комплексе неполноценности, восточной мстительностью и местечковой экзальтацией.

***

Когда деятели пацифистского антиизраильского и еврейского «Шалом Ахшав» говорят, что за ними – почти весь Израиль и все прогрессивное человечество, они преувеличивают, но не слишком.

Другое дело, что нам не встречались серьезные исследования, которые бы пытались ответить на вопрос, что в мировоззрении этих людей подпирает комплекс «всепрощающего сострадания». Но на это нельзя сетовать, потому что в политических и идеологических вопросах мало какое общество позволяет себе смелость извлекать истинные следствия и восстанавливать подлинные причинные связи. Вернее, не «мало какое», а – никакое из ныне известных.

О различении зубной боли и чистой жертвы

Мне приходилось, как и многим другим пишущим в газеты евреям, не раз выступать с публичными проклятиями в адрес Западной прессы или самой профессиональной и компетентной газеты Израиля «Гаарец». За что? Например, за то, что убийство палестинской девочки, без оснований приписываемое израильским солдатам, мгновенно вызывает гневные электронные и бумажные бури во всем мире, но доказанное преднамеренное зверское убийство еврейских детей палестинскими террористами практически повисает в безмолвии.

Я грешил на антисемитизм европейцев и скрытый автоантисемитизм евреев-социалистов, но потом понял, что антисемитизм здесь вторичен, - первичны любовь и сострадание! И в этих словах нет иронии. Но, как такое может быть? Ведь, если предположить, что журналисты – люди, а не расчетливые и злобные гости из сумеречного мира, то страдания и смерть любого ребенка должны вызывать у них сочувствие к жертве и ненависть к палачу. Тогда остается лишь одна версия, позволяющая сохранить веру в человечество, и вот - тезис:

не предполагается, что евреи – дети или кто бы то ни было - могут быть жертвами и могут страдать

Здесь уточним: никто, кроме антисемита-шизофреника, не сможет так вот запросто сказать, что еврей не может страдать и ему не может присваиваться статус жертвы. Есть речевые стереотипы, которые в современном мире гуманистической риторики не позволяют произносить такое или даже думать такое. Иначе, внутренний цензор схватит за язык и шлепнет на него гадкое клеймо: расизм!

Да что там внутренний цензор: во Франции, например, есть закон, запрещающий отрицать Холокост и утверждать публично, что убитых евреев не убивали! Но Холокост – это, все-таки, история. Где история, там всегда некоторая неопределенность. Но продолжающиеся здесь и сейчас взрывы автобусов и расстрелы детей в упор – это не история. Не является историей и то, что в большинстве арабских стран курс на уничтожение Израиля и евреев является официальной правительственной идеологией и во всех странах ислама – неофициальной господствующей идеологией. Это то, что невозможно оспорить никак. А никто и не оспаривает! Для общества обсуждать нечто, говорить о нем – значит признавать за ним существование. Молчать о чем-то - равносильно утверждению о несуществовании. Наличие страданий и смерти евреев в физическом, медицинском и юридическом «мирах» не означает, что они - страдания и смерть евреев - имеют существование в социально-психологическом или политическом измерениях. Ведь в социально-психологических и политических контекстах говорят не о конкретных личностях, а о группах, этносах, нациях. То, что принимается на уровне личностей, может отвергаться на уровне этноса. Например, суждение «Эти женщина и ее дети на фотографии передо мной убиты, и совершено злодеяние» это суждение о личностях. А семья незаконных еврейских поселенцев погибла в результате обстрела, совершенного палестинскими партизанами» - это суждение о политических группах и этносах. Здесь ни слова «злодеяние», ни ощущения оценки содеянного как злодеяния нет и – не стоит ждать – не появится. В буквальном, а не иносказательном смысле, палестинские террористы убивают евреев в качестве биологических существ, а молчание mass media и невозмутимость общественного мнения – в качестве социальных существ. И то, и то есть убийства. Эти два вида убийства имеют разный юридический вес, но весьма вероятно, что одинаковый нравственный.

Изощренное неврозами и диалектикой европейское сознание умеет теперь различать собственно страдание и жертву, имеющие нравственную, духовную природу; и просто - муки физические, не подымающиеся выше зубной боли. И это опять не ирония, это всерьез.

Так вот, у евреев просто болит, иногда до смерти.

У палестинских арабов – страдания, а в случае смертельного исхода – жертвы.

Так что у нас не получается говорить только о любви и сочувствии к палестинским арабам. Логика вопроса, так или иначе, все время заставляет интересоваться особым отношением к евреям. Вернее, особым молчанием об евреях и особо шумным неприятием их государственности.

Не слишком ли заумно? Нет, не слишком, терпите…

Мы, они и снова они. О праве агнца на злодеяние

Что же отличает еврейские «страдания без страдания» от палестинских «жертвенных страданий, имеющих нравственный модус»?

Спросим об этом у палестинофилов.

Они скажут, что различное отношение к евреям и палестинским арабам обусловлено лишь тем, что палестинцы – беженцы, они потерпевшая сторона. Евреи – победившая сторона, оккупировавшая палестинские территории.

А если в 1948 году случилось бы наоборот, на что, собственно, рассчитывала вся стомиллионная арабская община: арабы сбросили бы евреев в море, совершив то самое тотальное уничтожение, о котором, не скрывая, кричали на весь мир? Стали бы евреи мучениками в Европейской мифологии? Есть причины думать, что ради незамутненности образа Нового гуманизма о трагедии постарались бы забыть как можно скорее.³ Но это, на самом деле, уже не интересно, потому что в 1948 году чехи вдруг продали Израилю советское оружие, блокада Израиля провалилась, евреи победили, и новый Холокост не состоялся. Интересно другое: с незаинтересованной точки зрения, мученичество палестинцев в качестве изгнанников, является не более, чем платой за их, не приведший к победе, исламский энтузиазм в деле организации панарабской коалиции для тотального уничтожения евреев на Ближнем востоке.⁴

Знают ли об этом те, кто считает палестинских арабов жертвами израильской агрессии? Многие знают, но это не меняет их оценок. Больше того, сама проблема наличия (или отсутствия) вины, соответствия тяжести наказания тяжести преступления, - это не обсуждается. Не обсуждается и чрезвычайно важный вопрос: несут ли люди только индивидуальную ответственность за совершенные преступления или эта ответственность может быть коллективной: ответственность социальной группы, этноса, нации?⁵ Почему? Разве лишь потому, что результат обсуждения предрешен? Но он не предрешен: мы могли бы предложить адвокатам палестинских арабов несколько очень эффективных и не требующих заведомой лжи, стратегий разрушения доводов обвинения. Но на самом деле эти стратегии мало кого интересуют, потому что анализ аргументов в этом бизнесе любви к палестинцам представляется неуместным. Да и в самом деле, какие аргументы, если любовь! И тут мы подходим к самому интересному и, наверное, спорному в этой истории, - к тезису № 3:

жертвующий и страдающий всегда прав, независимо от того, почему и ради чего он претерпевает мучения.

При последовательном развитии этого тезиса, он становиться парадоксальным, неудобным, но от этого не менее симпатичным для многих и многих. Он звучит так:

Агнец имеет право на любое злодеяние.

Этот тезис звучит экстравагантно, только если забыть о том, что еще недавно подпирал коммунистическую идеологию большей части населения Земного шара.⁶ В самом деле, нравственное оправдание диктатуры пролетариата, нравственная санкция на разбои комитетов бедноты в деревнях опирались на простые предположения: бедный, униженный и оскорбленный обладает априорной и безусловной правотой. Униженность, нищета физическая и духовная в этом, посюстороннем мире, телесная самопожертвование – это само по себе высшая ценность и право на вход в будущий мир абсолютной справедливости. Маркс, в свое время, создал потрясающую воображение композицию из интеллектуальных сальто-мортале, чтобы вывести мессианскую природу пролетария и его Право на спасительное насилие из нехристианских постулатов. Чтобы сделать это, он лишил своего теоретического пролетария каких бы то ни было предикатов. Пролетарий не был привязан к земле, не имел собственности, не верил в бога, подверженный сверхэксплуатации и усталости он не любил жену соседа своего! Совершенство пролетария следовало из его пустоты…

Совершенство палестинских арабов в глазах европейцев и следующая из этого выдача палестинцам мандата на насилие следуют очевидным образом из такой же тотальности негативных определений. Давайте снова «выдернем из толпы» палестинофила и спросим его: что Вы знаете о предмете своей любви? Массовый респондент скажет не больше следующего: они изгнаны Израилем со своей земли, они лишены всех земных благ, они подвергаются преследованиям со стороны Израиля и они не могут подвергаться критике за действия, которые традиционно рассматриваются как преступные. Запад, поддерживающий Палестинцев, ни за что на свете не станет изучать социально-психологические стереотипы палестинских арабов, их действительную историю и, вообще, изучать палестинцев.

Палестинцы не могут стать для Запада эмпирическим объектом, иначе у них – палестинцев - могут быть обнаружены живые душа и плоть, а не символические огрызки аскезы.

Но Западу живые палестинцы не нужны, как они не нужны и всему Арабскому миру. Им нужны лишенные определений шахиды. Они же – агнцы жертвенные…

В свою очередь, палестинцы, нуждающиеся в таком мощном союзнике, как Запад, старательно играют жертву и понемногу вошли в эту роль по-настоящему. Не будет словесным трюком сказать, что палестинцев убивают не столько ракеты с вертолетов «Апачи» и горячие еврейские парни из ШАБАК, сколько общественное мнение Запада и панарабская дипломатия. Благодаря нефтяным шейхам и западным гуманистам, произошло погружение нескольких миллионов людей в примитивную безвкусную игру, не сулящую народу духовного, экономического и политического развития, но - только ханжество и смерть. Чтобы прочувствовать хорошенько, что мы не лжем в этом, посмотрите кинодокументы: записи палестинских демонстраций протеста против израильской оккупации. Или ликования по случаю массовой гибели американцев 11 сентября! Эти беснующиеся люди на улицах не являются дееспособными. Независимо от того, почему они ведут себя так, их следует изолировать и лечить. Или просто изолировать. И почему констатировать факты это расизм, - понять невозможно!

Сходство, обнаруженное нами здесь между менталитетом коммунистов и либеральных гуманистов запада, имеет совершенно определенное политическое воплощение. После смерти СССР, овдовевшая Палестина тут же была взята либеральным Евросоюзом. Такое впечатление, что при живых Советах Запад стеснялся и не мог проявить своего истинного отношения к Ближневосточному конфликту и встать на сторону «империи зла».

Позиция палестинских арабов в глазах европейцев, как до того в глазах советских обывателей – это позиция персонажей мифа об «униженных и оскорбленных». И все-таки остается непонятным, почему на Западе эти роли не отвели евреям. Оснований для представления именно евреев терпящей стороной – много и они существенны. За мученичеством евреи заняли очередь раньше и у них на руках все документы, причем подлинные. Перечислим причины по которым ореол мученичества должен был достаться евреям, если бы мир был таким, каким его привыкли изображать либералы.

Евреи – традиционные объекты погромного творчества народов, в том числе (и не в последнюю очередь) – арабского, они – евреи – самый гонимый народ в человеческой истории.
Холокост все-таки был, и он не может не впечатлять.
Евреи Израиля находятся в окружении 150 миллионного арабского мира, вооруженного до зубов и владеющего большей частью мировых запасов товарной нефти. Этот мир официально провозгласил курс на уничтожение Израиля, как государства, и полуофициально – Израиля, как народа. Израиль живет от войны к войне, и его противниками в этих войнах всегда являлись коалиции арабских стран, поддерживаемые изнутри Израиля палестинскими арабами.
Израильские евреи буквально осаждены террористами исламского мира, и постоянно погибают в терактах независимо от рода занятий, пола и возраста.
Израиль – небогатая либеральная страна, запутавшаяся во внутренних политических дрязгах, слабеющая и не представляющая угрозы соседним государствам.
Израиль ненавидим и презираем мировым сообществом, особенно такими организациями, его неофициальный статус, пожалуй, похуже, чем у Северной Кореи.
Евреи предоставили палестинским арабам гражданам Израиля столько гражданских прав, сколько те смогли выдержать. Во всяком случае - значительно больше, чем оставили себе. Т.е. евреи Израиля возлюбили «врага своего» точно больше, чем самих себя и они, евреи, несомненно, - образцовые христиане.

Как видим, в нашем простом и до скуки правдивом изложении вопроса, евреи на самом деле имеют свойства хронического мученика, но наше изложение вопроса вряд ли покажется корректным палестинофилам, юдофобам, и тем, кто соединяет белую магию первого с черной магией второго. Поскольку опровергнуть фактическую сторону дела, не переписав полностью всю историю человечества, нельзя, защитники палестинских арабов либо начинают политкорректно врать по мелочам (см. ссылку о ВВС, а, лучше, - саму ВВС), либо говорят много и путано о том, что «евреи прибедняются». Не стоит обращать внимание на вранье, а вот предположение о притворной скромности евреев представляется не таким уж безосновательным. Чтобы убедиться в этом, забудем (совсем ненадолго) о евреях и проведем одно занятное сравнение: палестинских арабов и немцев.

После Первой мировой войны невинное гражданское население – немцы Эльзаса и Лотарингии – были изгнаны Францией из мест их традиционного проживания.

Гитлер проиграл агрессивную войну, и невинные гражданские немцы были изгнаны из Восточной Пруссии и Судет.

Но немцы не получили ореола мученичества.

Арабы Палестины проиграли агрессивные войны в составе панарабской коалиции, бежали из мест своего проживания, но ореол обрели и звание мучеников получили. Почему? В чем разница между одними и другими для Западного сознания?

Разница есть и она существенна.

Во-первых, немцы – были и всегда будут членами европейского клуба, они «свои», они более или менее понятны, они имеют идиотские определения вроде «любители пива, маршей и солдатских анекдотов»…

Во-вторых, немцы обитают в центре Европы и их агрессия (или пассионарность) всегда била по менее воинственным (или более усталым) соседям.

В-третьих, никому в голову не придет сказать о немцах в каком бы то ни было смысле, что они «слабые» или – в точности по Новому Завету – «нищие духом», «униженные». Это не приходило в голову и в периоды наибольшего унижения германской нации после 1-й Мировой войны и как-то не поворачивается язык говорить это сейчас, после катастрофы 2-й Мировой. Тем более еще, что немцам за малым не удалось выполнить свою программу уничтожения евреев.

Наконец, до последней мировой войны немцы успели стяжать себе славу одной из самых культурных, просвещенных, «книжных» наций мира.

Палестинские арабы, как и, вообще, арабы, для подавляющего большинства европейцев это нечто совершенно непонятное, незнакомое: люди «с обратной стороны Луны». Все от фонетики их языка до эстетики их уличных шествий не может не казаться европейцам чем-то потусторонним. В принципе о палестинцах можно сказать все, что угодно, лишь бы это было политкорректно, т.е. «положительно».

Палестинские арабы живут далеко, они враждуют с израильскими евреями, но не со шведами, британцами или французами.

О палестинцах вполне можно сказать, что они малы и слабы в новозаветном смысле:

они относительно немногочисленны, их меньше, чем израильских евреев, хотя и ненамного⁷,

их уровень жизни значительно ниже уровня жизни европейцев и даже израильтян (арабы, граждане Израиля, не в счет, потому что они – самые обеспеченные простые арабы из простых арабов арабского мира).

палестинским арабам и объединенным силам арабского мира не удалось ни только осуществить геноцид евреев, но даже приступить к исполнению сокровенного замысла; многочисленные же еврейские погромы в Палестине до 1948 года не достигли метафизического размаха и не повлияли на современную мифологию;

нынешние регулярные палестинские военные формирования, несомненно, хуже вооружены и организованы, нежели израильские, они используют символику «голых рук против мечей» - войну камней, интифаду, которая на Западе воспринимается в терминах непротивления злу насилием (поскольку Запад забывает о том, на Ближнем Востоке символика брошенного камня восходит к поединку Давида и Голиафа).

Наконец, культура палестинцев является традиционной арабской, исламской; с точки же зрения европейских критериев можно говорить почти что о девственной чистоте палестинского народа (это не немцы-профессора, не хитрые и искушенные в европейских науках евреи, это «младенцы», это «нищие духом»).

И самое главное: палестинцы приносят себя и своих детей в жертву ради осуществления справедливости. Все чаще эти жертвы буквальны – это шахиды, «попирающие» персонифицированную смерть (имеющую лица евреев) собственной смертью. Если вдуматься в пункты различий между немцами и палестинцами, то нетрудно увидеть, что в западном сознании (или подсознании) немцы оказались очень не похожи на Иисуса Христа, а палестинцы, напротив, - очень похожи.⁸

Теперь мы можем предположить, почему евреев не «взяли» на роль мучеников:

Евреи слишком похожи на европейцев, слишком близки им, слишком обыденны, часто даже – карикатурны.

Евреи во множестве обитают посреди европейских народов, их дела связаны с делами европейцев, их судьбы – с судьбами европейцев.

Евреи слишком телесны, слишком живучи, слишком непохожи на аскетов. Евреи сильны, эта сила еще более подчеркивается способностью этноса подниматься даже из пепла крематориев, превращая и чудовищную трагедию в некую выгоду для уцелевших. Они обладают способностью возвращаться на свою землю после 2000 лет изгнания, сохранив национальную идентичность и торговать этой идентичностью, как будто не было этих 2000 лет мученического служения.

Евреи сочетают качества «нации Нобелевских лауреатов», с сохранением собственной древней культуры, продолжающей и сейчас оказывать на Европу мощное воздействие.

Итак, евреи, скорее, похожи на немцев, чем на палестинцев и совершенно не годятся на роль мучеников. И сверх того, евреи в этом сравнении представляются нацией более витальной и культурной, нежели немцы.

Что бы ни хотели думать о себе светские и христианизированные евреи, западное сознание не отличает светских евреев и евреев-христиан от евреев - иудеев. Есть замечательная по глубине и точности русская пословица: «Бойся вора прощеного, а жида – крещеного!» Русский народ, в самом деле, имеет «всемирную отзывчивость» - он выразил универсальное для христианского и постхристианского мира отношение к евреям. Западное сознание испытывает перед евреями тайный страх и почти не различает в этом страхе еврейских «нюансов». Разве что евреи мимикрирующие вызывают больший страх и пробуждают большую ненависть, чем евреи ортодоксальные: евреи с пейсами и в кипе. А евреи с пейсами и в кипе вызывают большее отвращение, чем евреи светские или крещеные.

Израиль создал целую индустрию квазинаучных и квазикультурных учреждений, которые изучают Холокост и изображают его с целью распространения по миру образа еврея-мученика. Антисемиты высокомерно думают, что это для того, чтобы их обмануть. Ничего подобного, не обмануть, - разжалобить, объяснить, зачем евреям «национальный очаг». Но главное вот что: евреи пытаются обмануть самих себя в том, что они овцы и что они сбились в стадо на Земле обетованной, чтобы обеспечить себе большую безопасность. Потому что перестать считать себя овцами означает задать себе вопрос: КТО МЫ? Чтобы задать себе такой вопрос, нужно ничего не бояться, не искать чьего-то расположения, не врать, не угодничать, не преследовать сиюминутной выгоды!

Но разве легко решиться на такое?

Евреи прошли через муки, но они не мученики.

Евреи – этнос сильный, обладающий таинственным набором мистических качеств, этнос, стремящийся к господству! – такими евреев видят все, кто их ненавидит, и не надо пренебрегать этим обстоятельством независимо от того, что об этом хотят думать сами евреи.

Палестинские арабы стали для Запада коллективным Иисусом, а Израильские евреи – коллективным Антихристом.

Но, все-таки, чтобы Запад, наконец, так обрел Иисуса, и так восстал на своего штатного Антихриста, у него должно было возникнуть очень сильное побуждение к игре.Но об этом уже в другой раз. ----------------------------------------------

1 Метафизическое и психологическое сходство между вытесненной в подсознание тягой к сексуальному насилию над детьми и антисемитизмом столь велико и не случайно, что я рассчитываю посвятить этой теме отдельное исследование. Вообще, анализ практики антисемитизма в наше время все больше требует психоаналитических процедур, поскольку вытесненная из сознания либеральными схематизмами вечная и святая ненависть к евреям, обнаруживается, как правило, лишь в превращенных и неосознаваемых формах.

2 В противном случае шахидизм не получил бы столь широкого распространения: еврейской жертвы было бы достаточно для совершения литургии. Жертва должна быть без порока. Такой является только сам шахид.

3 Израиль на протяжении всего периода нападения на него объединенных арабских армий находился под действием американского и европейского эмбарго на поставки оружия. Эмбарго должно было предрешить судьбу евреев Израиля. Прогрессивное человечество приговорило евреев к смерти от рук арабов всего через 3 года после окончания Холокоста.

4 . Это очень важное обстоятельство, и очень влюбленные ребята из ВВС переосмыслили новейшую историю Ближнего Востока, так, чтобы этого обстоятельства не стало. Арабские государства, - можем прочитать мы на сайте этого информационного форпоста демократии и гуманизма - оказались – внимание, цитирую! - «втянутыми» в межэтнический конфликт евреев и арабов, последовавший за созданием еврейского государства на территории Палестины. Т.е. до зубов вооруженные регулярные войска Египта, Сирии и Иордании не хотели, упирались, но были, помимо воли, втянуты в межэтнический конфликт на стороне палестинских арабов против почти безоружных еврейских отрядов самообороны и прямо в день провозглашения государства Израиль. Их «втянули»! До того, как их таким образом изнасиловали, они во всех газетах всего арабского мира в течении нескольких месяцев с упоением предвкушали тотальное уничтожение всех евреев. Нет, Англичане врать не умеют даже по любви! Но все равно врут. Учились бы откровенности у Геббельса!

5 Книга книг считает, что коллективная ответственность в ряде случаев справедлива. Это следует из того, что согласно Книге человеческие общности существуют и обладают коллективным сознанием: разумом, совестью и т.п. Либеральный взгляд на вещи признает только индивидуальную ответственность. Люди, однако, образуют партии, читают газеты, ходят на выборы. В условиях демократии существует власть большинства, отсутствие коллективной ответственности влечет безответственность народов как новый фактор международных отношений.

6 См. Бердяев «Истоки русского коммунизма».

7 Здесь западное сознание (вслед за европейской политикой) совершает «финт», отрывая палестинских арабов от арабской нации, которая всегда ощущала себя единой, нерасчлененной. Нет такого этноса: палестинцы. Но, если не предположить, что есть, все разрушается: палестинцы уже не мученики, а передовой отряд сильного, коварного, лютого врага евреев.

8 Такой взгляд на палестинцев решительно контрастирует с тем, который сложился в арабском мире, где о «мучениках» известно все или почти все. В арабском мире от палестинских арабов, как общности, стараются держаться подальше, их боятся. Палестинские арабы, как просто арабы, - всего лишь арабы и никакого ореола не имеют.

12.2007

Ася Энтова Закрученные влево экстремисты! 11.2001

Другие статьи Григория Домба

К списку аналитических статей

Hosting by