Алекс Резников
ИЕРУСАЛИМ: УЛИЦЫ В ЛИЦАХ
Издательство ЛИРА, Иерусалим
Книга первая, 1999 год
Книга вторая, 2003 год
Издание Библиотеки "Иерусалимского журнала"
Сборники литературно-исторических эссе “Иерусалим: улицы в лицах”
рассказывают о замечательных личностях, в честь которых названы
улицы Иерусалима. Если улица носит название литературного или
раввинского труда, автор книги идентифицирует ее с конкретным
писателем или раввинским авторитетом. Обязательно приводятся данные
(если таковые имеются) о пребывании человека, в честь которого
названа улица, в Иерусалиме.
Для удобства читателей прилагаются сведения о месторасположении
улиц, словарь терминов и именной указатель.
Общее количество улиц, о которых рассказывается в двух книгах –
450.
В настоящее время автор работает над третьей книгой.
Алекс Резников - иерусалимский писатель. Член Союза русскоязычных
писателей Израиля. Репатриировался в Израиль в 1991 году из Киева.
Тематика произведений: история Иерусалима как столицы Израиля и его
достопримечательностей в свете еврейского наследия.
Все уже вышедшие и готовящиеся к печати книги Иерусалимской
трилогии Алекса Резникова - «Иерусалим: улицы в лицах»,
«Иерусалимский след» и «Клады Иерусалима» - можно заказать,
обратившись к автору по тел. 02-641 84 98 или 058-68 48 57.
E-mail: vovkind@rambler.ru
Главы из книги:
Улица АВОДАТ ИСРАЭЛЬ
Район Эвен Йегошуа. Рядом с улицей Штраус
"Аводат Исраэль" ("Труд Исраэля") - так называется книга
комментариев к недельным главам Торы рабби Исраэля Хопштейна из
Кожниц (1740-1814), или, как его обычно
называют, Кожницкого магида. Этот человек стоял у истоков
возникновения хасидизма и оставил после себя сотни легенд,
которые и по сей день чрезвычайно популярны среди верующих евреев.
Рассказывают, как однажды к рабби Исраэлю пришла спросить совета
некая женщина, которая хотела иметь ребенка.
"Моя мать, - сказал ей магид, - была уже в летах, но детей не
имела. И вот она услышала, что в городе Апте, путешествуя,
остановился Баал-Шем-Тов. Она поспешила к нему на постоялый двор и
стала умолять, чтобы он помолился о даровании ей сына. "Что ты
собираешься сделать для этого?" - спросил ее цадик. "Мой муж -
всего лишь бедный переплетчик, - отвечала моя мать, - но у меня
есть одна
прекрасная вещь, которую я подарю рабби". Она поспешила домой и
взяла красивую шаль, "катеньку", бережно сохраняемую в сундуке. Но
когда вернулась на постоялый
двор, то ей сказали, что Баал-Шем-Тов уже уехал в Меджибож. Моя
мать тут же последовала за ним, а поскольку у нее не было денег,
чтобы нанять лошадь, она со своей "катенькой" шла в Меджибож
пешком. Баал-Шем-Тов, приняв от нее шаль,
повесил ее на стену. "Хорошо", - только и сказал он. И моя мать
пошла пешком обратно в Апт. А через год родился я".
Выслушав рабби Исраэля, женщина воскликнула: "Я тоже принесу тебе
свою прекрасную шаль, чтобы у меня родился сын". "Ничего не выйдет,
- сказал магид. - Ты слышала историю. А моя мать пустилась в путь
без всякой истории".
...Рабби Исраэль, действительно, считал, что каждый человек должен
идти в жизни собственным путем, предначертанным ему Всевышним.
Только тогда он станет обладателем земных благ.
В юности рабби Исраэль недолго был меламедом в хедере, а потом
переехал в Кожниц, где на протяжении почти полустолетия находился
во главе местных хасидов. Несмотря на обширные, поражавшие
современников познания в священных текстах, рабби Исраэль считал
себя только учеником своих великих предшественников во главе с
Баал-Шем-Товом. Он был тщедушного телосложения и слабого здоровья,
много и часто болел, но по праздникам радостно пускался в пляс со
своими хасидами.
Рабби Исраэль написал множество комментариев к священным текстам,
но самую большую известность из них приобрела книга "Аводат
Исраэль", в которой глубина мысли сочетается с доступностью и
образностью изложения.
...Накануне Йом Кипура уже смертельно больной рабби Исраэль нашел в
себе силы прийти в синагогу на молитву. Перед тем, как произнести
"Сказал Господь: "Я милую", он обратился в Всевышнему с такими
словами: "Владыка мира, Ты один знаешь, сколь велика сила Твоя и
сколь велика слабость тела моего. Но также знаешь Ты: все время
этими устами, день за днем, я молился перед Ковчегом не ради себя,
но ради народа Израиля. И я вопрошаю Тебя: если так легко было для
меня возложить на себя бремя народа Твоего и нести его на своем
больном теле, то разве сложно будет тебе, всемогущему, сказать пару
слов?" И только затем рабби продолжил молитву, громко воскликнув:
"Сказал Господь: "Я милую".
Улица АВРААМ МИ-СЛОНИМ
Район Меа Шеарим. Между улицами Салант и Бахаран
На протяжении нескольких столетий главной достопримечательностью
города Слоним была каменная синагога, построенная в 1642 году. Это
здание, чудом сохранившееся до наших дней, можно назвать немым
свидетелем истории местной еврейской общины: от ее расцвета в
XVII-XVIII веках и до тотального уничтожения в пожарищах Второй
мировой войны.
В 1897 году евреи составляли 72,5 процента всего населения Слонима.
Они торговали лесом, мехами и шкурами, занимались железо- и
деревообработкой, вели обжиг кирпича и дубление кож, владели
паровыми мельницами и мелкими текстильными производствами.
Вместе с тем город славился как один из ведущих духовных центров
восточноевропейского еврейства. Самую большую известность Слониму в
середине XIX века принес раввин Авраам Вайнберг (Авраам I) –
основатель местной хасидской династии цадиков. Его сочинения -
"Хесед ле-Авраам" ("Милость Аврааму") и "Йесод ха-авода" ("Основа
богослужения") не только помогали хасидам укрепиться в их вере во
Всевышнего, но и свидетельствовали о разносторонней учености их
автора, который, к слову сказать, до того как стать хасидом
возглавлял знаменитую Слонимскую иешиву.
После смерти Вайнберга в 1883 году его пост унаследовал внук
Шмуэль, известный как своими добрыми делами на благо слонимских
хасидов, так и особым отношением к
Эрец Исраэль, куда переехал его брат Ноах. Пожертвования, которые
собирал Шмуэль для тамошней еврейской общины, помогли ей выжить в
противостоянии с местными турецкими властями.
Когда в 1916 году Шмуэля не стало, среди слонимских хасидов
произошел раскол. Меньшая их часть пошла за старшим сыном Шмуэля
Иссахаром Арье, но большинство
предпочло в качестве духовного наставника его младшего сына.
Авраам из Слонима, или, как его еще называют, Авраам II
(1884-1933), имя которого носит иерусалимская улица, был достойным
продолжателем традиций слонимских хасидов. Отказавшись соперничать
со старшим братом в притязаниях на главенство в общине, он вместе с
приверженцами переехал в Барановичи, где в 1918 году основал иешиву
Торат хесед. Ее учащиеся знакомились не только с хасидским учением,
но и с доводами оппонентов.
В 1929-м и в 1933-м годах Авраам из Слонима посетил Эрец Исраэль.
Он встречался с живущими здесь последователями слонимских хасидов и
обсуждал возможности расширения сферы их влияния в Иерусалиме и
других городах.
Умер Авраам из Слонима в возрасте 49 лет. Его духовное наследие
составили содержательные комментарии к недельным главам Торы,
собранные и впоследствии опубликованные учениками цадика.
Сын Авраама - Шломо, который возглавил живших в Барановичах
слонимских хасидов, погиб мученической смертью от рук фашистских
палачей.
Сегодня в Иерусалиме действует основанная еще в 1942 году Иешиват
Слоним Бейт Авраам (Слонимская иешива Дома Авраамова), главой
которой является один из потомков Авраама I - Авраам III, еще в
ранней юности переселившийся в Эрец Исраэль.
Улица ЙЕГУДИТ
Центр города. Между улицами Яффо и Давид Елин
Йегудит Монтефиоре (1784-1862), жена сэра Моше
Монтефиоре, умерла через несколько месяцев после
того, как была отпразднована их золотая свадьба.
...Он хорошо помнил день, когда впервые увидел
Йегудит. Это произошло во время приема,
устроенного в лондонском доме Коэнов - потомков
Леви-Барнета Коэна, одного из наиболее известных
английских коммерсантов, много занимавшегося
общественными делами и благотворительностью.
По лестнице с верхнего этажа в гостиную спустилась
тоненькая смуглая девушка. Она была босиком и, казалось,
не шла, а парила по воздуху. Монтефиоре впервые в жизни
вдруг почувствовал прилив неизъяснимой нежности,
охватившей душу.
Представившись, гость назвал себя.
- Можно, я вас буду называть Монте? - спросила девушка и,
не дожидаясь ответа, шутливо потребовала: - Пообещайте,
что никому больше не позволите так себя называть!
И он пообещал. Так начался их роман, длившийся целых
полвека.
...Йегудит стала главным советчиком мужа во всех деловых
предприятиях. По ее инициативе были осуществлены благотворительные
акции, связанные с учреждением общества
помощи беднякам, и в том числе неимущим школьникам, организацией в
Лондоне еврейской больницы, а также передачей
испано-португальской общине столичных евреев, членом комитета
которой состоял Монтефиоре, тринадцати домов в подарок еврейским
невестам-бесприданницам.
Постепенно Монтефиоре решает посвятить себя защите
еврейских интересов не только в Англии, но и во всем
мире. Йегудит всячески поддерживает это решение мужа.
...Еще в октябре 1827 году супруги Монтефиоре впервые
посетили Эрец Исраэль и побывали в Иерусалиме, который в
их дневнике назван "великим и давно чаемым объектом всего
путешествия".
В свободные от встреч с единоверцами часы они отправляются
к Стене плача помолиться за будущее процветание Иерусалима. Пока
муж осматривает местные иешивы, Йегудит в сопровождении нескольких
своих новых знакомых и слуг едет к Гробнице Рахели. Вечером,
оставшись одни, они обмениваются впечатлениями и приходят к выводу,
что еврейское присутствие в городе требует поддержки - и моральной,
и денежной.
20 октября Йегудит отмечает свой день рождения. В Иерусалиме
это происходит точно так же, как и на берегах туманного
Альбиона: делаются подарки нуждающимся беднякам и
выписываются чеки для благотворительных фондов.
Муж спрашивает, что она хотела бы получить от
него в этот день?
- О, - отвечает Йегудит, - ты уже сделал мне самый драгоценный
подарок, какой только мог: привез в Иерусалим!
...Вместе с супругом Йегудит побывает в Святом городе еще
четыре раза - в 1839, 1849, 1855 и 1857 годах. И от
поездки к поездке станет расти убежденность, что именно
здесь, в Эрец Исраэль, на своей исторической родине, чьей
"короной" по достоинству является Иерусалим, и должны жить
евреи.
А раз так, надо создавать нормальные условия для них,
выводить из скученности, грязи и смрада Еврейского
квартала Старого города на свежие просторы прилегающей
долины, расширять городские границы, тем самым
предоставляя Иерусалиму стимул для дальнейшего развития.
С легкой руки супругов Монтефиоре в Иерусалиме начинаются
отрадные перемены. В виду стен Старого города строится новый
квартал (он получит вскоре название Мишкенот Шаананим - Жилища
безмятежных), открываются больница и аптека, создаются первая
ткацкая фабрика, школа ремесел для девушек, появляется типография -
всего не перечислить!
...Быть может, именно любовь Йегудит умножала силы Моше
Монтефиоре. В 1844 году, в очередную годовщину их брака, он записал
в своем дневнике:
"В этот счастливый день 10 июня остались позади больше
трех десятилетий, прошедших с того момента, как Всемогущий
Бог Израиля великодушно благословил меня и мою дорогую
Йегудит; я воистину благодарен за это благословение,
составившее главное счастье моей жизни. С первого дня
нашего прекрасного союза и до этого часа я имел веские
основания для всевозрастающей любви и уважения, и могу
сегодня чистосердечно признать, что каждый новый год
приносил все больше доказательств восхитительного
характера Йегудит. Краше и добродетельнее супруги, все
существование которой посвящено благополучию и счастью
мужа, просто не существует".
...После смерти жены Моше Монтефиоре основал колледж
ее имени, где еврейские раввины и ученые со всего мира
занимались изучением священных книг, не заботясь о
хлебе насущном.
Он возвел также родовую усыпальницу, напоминающую
Гробницу Рахели (некогда супруги Монтефиоре пожертвовали крупную
сумму, чтобы привести в порядок эту еврейскую
святыню, равно как и Стену плача). Рядом с могилой Йегудит
он оставил там место для себя...
Уже переступив столетний рубеж и приняв все причитавшиеся
ему почести, Моше Монтефиоре сказал однажды близкому
другу: "Я вовсе не великий человек. Если мне что-то и
удалось совершить в жизни, то лишь благодаря жене, чей
благородный энтузиазм и глубокое религиозное чувство
подвигли меня на добрые дела".
Улица ХА-ГИДЕМ
Центр города. Между улицами Наркис и Бецалель
Однажды в столичный муниципалитет пришло письмо, автор
которого требовал изменить неблагозвучное название улицы
Ха-Гидем, что в переводе с иврита означает "однорукий".
Между тем эта улица получила свое имя в честь легендарного
Йосефа Трумпельдора (1880-1920), доблестно сражавшегося в
русско-японской войне 1904 года и несколько раз раненного,
вследствие чего его левая рука была ампутирована.
Едва ли не единственный еврей-офицер при царском режиме и
одновременно - убежденный сионист, Трумпельдор являлся
одним из основателей организации Ха-Халуц. Сам он впервые приехал в
Палестину в 1912 году, батрачил на одной из ферм в Тверии. Во время
Первой мировой войны был выслан турками в Египет, организовал там
знаменитый "отряд погонщиков мулов",
принимавший активное участие в боевых действиях англичан
на турецком фронте.
Потом Трумпельдор вернулся в охваченную пламенем
гражданской войны Россию для создания отрядов еврейской
самообороны, а в 1919 году вновь оказался в Эрец-Исраэль,
где возглавил оборону поселения Тель Хай в Верхней Галилее
против арабских погромщиков.
Поселенцы любовно называли Трумпельдора Осей. Он безбожно
путался в иврите, мог к ивритскому корню прибавить русскую
приставку, отчего получалось нечто смешное вроде
"перекафацти" ("я перепрыгнул"), но зато в боях равного
ему не было: ловко зажимая маузер между коленями, заряжал
его правой рукой и бесстрашно устремлялся навстречу
опасности.
Во время одной из перестрелок Трумпельдор был смертельно ранен в
живот. Прощаясь со своими товарищами по оружию, он, превозмогая
боль, произнёс на иврите:: "Эйн давар, тов ламут
бэад арцейну!" ("Ничего страшного, хорошо умереть за свою
страну!"). Ему было всего 40 лет ...
АБА БЕРДИЧЕВ
Район Гиват Шапира. Рядом с улицей Ха-Хаиль
Аба Бердичев (1918-1945), заключенный концентрационного
лагеря Атлит недалеко от Хайфы, где в 1940-х годах
британские мандатные власти содержали нелегально прибывших
в Эрец Исраэль евреев, имел мечту - купить корову. Не для
себя лично, а общую - для всех товарищей по лагерю. Будучи
человеком целеустремленным, он создал специальный фонд,
куда узники должны были вносить тяжким трудом заработанные
пиастры. Его так и назвали – «коровий фонд». Аба Бердичев
не сомневался, что когда заключенных выпустят, наконец, на
волю, они начнут новую жизнь на родине, создав
сельскохозяйственное поселение. И без собственной коровы
им на первых порах никак не обойтись.
...Место рождения Абы Бердичева - румынский город Галац, где
из ста тысяч местных жителей примерно десятую часть составляли
евреи. Аба был самым младшим ребенком в многодетной семье. Мать
умерла, когда ему исполнилось три года, и заботу о малыше взяли на
себя пятеро старших братьев и сестер. Отец Мордехай зарабатывал на
жизнь торговлей. Образованный и набожный человек, он являлся
приверженцем Ховевей Цион.
В тринадцатилетнем возрасте, пройдя бар-мицву, Аба
поступил в местную еврейскую школу, где преподавание
велось на иврите. Вскоре у него проявились задатки
лидера. Юноша вступает в ученическую сионистскую группу,
затем избирается ее исполнительным секретарем.
После окончания школы в 1936 году перед Абой открываются
два пути: учиться медицине, к которой он чувствовал
призвание, или репатриироваться в Эрец Исраэль, где его
организационные и пропагандистские способности могут быть
востребованы на благо родного народа.
Аба выбирает второй путь, тем более, что над румынским
еврейством начинают сгущаться тучи. В середине 1930-х
годов тогдашние правители страны взяли курс на сближение с
гитлеровской Германией, что привело к росту антисемитских
настроений.
В связи с этим сионистские организации Румынии начинают
проводить нелегальную эмиграцию в Эрец Исраэль. Хотя Аба
как признанный к тому времени молодежный лидер может
ехать вполне официально, он отвергает такую возможность
и просит передать свой сертификат какому-нибудь пожилому
еврею. Сам же отправляется вместе с «нелегалами», разделив
их нелегкую судьбу.
1 декабря 1940 года корабль «Дарий II» берет курс на
Эрец Исраэль. В дороге к румынским евреям присоединяются
беженцы из Германии. После трех месяцев изнурительного
плавания, в марте 1941 года «Дарий II» бросает якорь у
хайфского рейда. Однако все его пассажиры прямо с корабля
попадают в концентрационный лагерь Атлит. Но и это удача -
не быть возвращенными назад, на верную смерть от рук
фашистских изуверов.
...В октябре 1943 года вышедший незадолго до того из
лагеря Аба вместе со своими товарищами основывает
поселение Ашдод Яаков в Иорданской долине, где, конечно
же, появляется и та самая первая корова как воплощение сионистской
мечты о свободной жизни на земле предков.
Но Абе не сидится на месте. Он решает вновь вернуться в Румынию и
помочь хотя бы части местных евреев спастись от фашистского
террора. В составе группы парашютистов Аба попадает в Югославию,
оттуда перебирается в Словакию и вместе с несколькими английскими
разведчиками делает попытку пересечь венгерскую границу, а дальше
до Румынии - рукой подать.
Однако, едва оказавшись на венгерской территории, Аба
и его спутники были схвачены гитлеровцами и расстреляны.
...Долгое время о трагической участи Абы Бердичева ничего
не было известно. И только после освобождения Венгрии войсками
Красной армии выяснилось, что он погиб как "английский
офицер", не назвав фашистам своего настоящего имени. Для
потомков незаурядная личность Абы Бердичева навсегда
осталась символом еврейского мужества.
Книгу «Иерусалим: улицы в лицах» можно заказать по тел. 02-6418498 или 058-684857 или по E-mail: vovkind@rambler.ru
|
