| | |
Хаим Соколин. "Серая зона"
10
День выдался долгий. Алекс и Габриэль на двух машинах объехали все
скважины, обсудили технические и организационные вопросы,
убедились, что бурение идет нормально. Они всегда ездили
одновременно на обоих "лэнд роверах". В Вермиллион вернулись поздно
вечером. На паркинге гостиницы, где обычно стояли три-четыре
примелькавшиеся машины, они увидели незнакомый "форд транзит" с
надписью на бортах: "Биологические исследования. Университет
Альберты".
- У вас гости, Фрэд? - спросил Габриэль дежурного клерка.
- Биологи, сэр. Приехали днем, часа в два.
Алекс и Габриэль поднялись в свои комнаты. Они порядком устали,
мечтали поскорее принять душ и лечь спать. Но уже через двадцать
минут Габриэль тихо постучался к Алексу. Войдя, он приложил палец к
губам и показал записку: "У меня были визитеры. Нашел три "жучка".
Нужно проверить вашу комнату". Обследовав ее портативным
детектором, он обнаружил микрофоны в настольной лампе, телефонном
аппарате и под столом. Габриэль указал на них Алексу, но снимать не
стал. Затем взял лист бумаги и написал: "Это "биологи". Мы с вами
сейчас должны немного поговорить и упомянуть какую-нибудь
итальянскую компанию. Затем попрощаемся. "Спокойной ночи"
по-итальянски "буона ноттэ". Начинайте". Алекс кивнул.
- О'кей, Габриэль. Сейчас в Милане семь утра. В офисе еще никого
нет. Свяжемся с ними завтра. Вы подготовили отчет по бурению для
руководства "Петролеум Итальяно"?
- Да, все готово. Завтра можно отправлять.
- Хорошо, Габриэль. Буона ноттэ.
- Буона ноттэ, синьор Франкони.
Габриэль ушел, хлопнув дверью. Рано утром они спустились в
ресторан и заняли свой постоянный столик.
Вскоре появились трое незнакомых посетителей - двое мужчин и
интересная молодая женщина. Они сели за соседний столик и стали
обсуждать меню. Женщина довольно откровенно посматривала на
Габриэля. Поймав его взгляд, она улыбнулась, обнажив красивые
ровные зубы. Габриэль ответил вежливой сдержанной улыбкой. Алекс
молча наблюдал. Затем написал на бумажной салфетке: "Биологи?"
Габриэль кивнул, вытер салфеткой губы и сунул ее в карман.
Позавтракав, они вышли к машинам и обсудили ситуацию. Было решено
оторваться от "биологов" и переехать в городок Стин Ривер, в ста
пятидесяти километрах к северу от Вермиллиона. Он расположен почти
рядом с блоком Камерон, но через него проходит оживленный хайвей
Маккензи. Именно поэтому Алекс в свое время отказался от соблазна
устроить там свою базу. Преимущество Вермиллиона в том, что он
лежит в стороне от этой магистрали. Но сейчас, когда в нем
появились такие любопытные соседи, переезд в Стин Ривер стал
единственным выходом из положения. Произошло то, о чем Алекс
говорил во время последней встречи у Шмуэля - скаутов сменили
профессионалы, у которых совсем другая хватка. Расплатившись за
гостиницу, они погрузили в машины свой небольшой багаж и
отправились на север.
Билл Дэвис уже не первый раз читал короткое сообщение группы
разведки, как ее называл Джон Андерсон и которая была нанята в
частном агентстве "Независимые детективы": "Прослушиванием
установлено, что "Дабл Эй" является подразделением компании
"Петролеум Итальяно", главный офис в Милане. Сегодня утром Алекс
Франкони (настоящая фамилия) и его помощник покинули Вермиллион и
отбыли в неизвестном направлении. Жду указаний. Фрэйзер". Дэвис
снял трубку и набрал телефон Джека Тэйлора: "Зайдите, Джек".
- Вот, Джек, полюбуйтесь, - сказал он, передавая ему текст, - этот
мистер Франк лишь мелкая рыбешка. Рядовой исполнитель. К тому же он
не Франк, а Франкони. Конспиратор хренов. Мозговой центр у них в
Милане. Там же, вероятно, и лабораторная база.
- Все правильно, Билл. Абсолютно правильно. Я с самого начала
считал, что это дело рук какой-то крупной корпорации, у которой
есть технические и финансовые возможности для такого прорыва.
"Петролеум Итальяно" эта задача вполне по силам.
- Должен сказать, Джек, что получаешь интеллектуальное
удовлетворение, когда оказываешься прав в такой неопределенной
ситуации. Ведь мы с вами буквально по крупицам собирали информацию
и пришли к двум правильным выводам. Во-первых, что это крупная
компания, а во-вторых, что это итальянцы. Пока у нас с ними идет
состязание умов. И мы его выигрываем. Надеюсь, выиграем и все
остальное. А сейчас надо сообщить об этом нашему генералу.
Дэвис попросил секретаря соединить его с Джоном Андерсоном в
Чикаго.
- Хэлло, мистер Андерсон. Только что получено сообщение группы
разведки, - Дэвис прочитал текст. - Хотелось бы знать ваше мнение.
Я имею в виду указания Фрэйзеру и вообще дальнейшие действия.
Несколько минут Дэвис слушал молча.
- Хорошо, мистер Андерсон, - сказал он наконец, - я вас понял. Мы
отзовем его.
Дэвис повернулся к Тэйлору.
- Генерал считает, что операцию в Вермиллионе можно сворачивать.
Там мы больше ничего не узнаем. Надо будет лишь проследить за
результатами бурения, но это сделают скауты. Он планирует перенести
все действия в Милан, поближе к "Петролеум Итальяно". И намерен
заняться этим лично, используя свои итальянские связи. О'кей,
отзываем Фрэйзера. Я даже рад, что отныне это забота больших шишек
в Чикаго, а не наша. Мы свое дело сделали.
11
Доктор геофизики Роберто Массини, элегантный мужчина лет сорока
пяти на вид, с живым выразительным лицом, похожий на Марчелло
Мастрояни, был поглощен грустными размышлениями. Рабочий стол в его
кабинете на виа Сан Донато, где находится главный офис компании
"Петролеум Итальяно", был завален проектами, которые требовали
срочного рассмотрения. Но он не мог заставить себя думать о делах,
когда вся его жизнь вдруг начала разваливаться. Долгие годы он
упорно и целеустремленно строил свою профессиональную карьеру.
Работал в самых поганых местах с гиблым климатом, вдали от
цивилизации. И, наконец, к пятидесяти годам компания оценила его
опыт, знания и преданность. Роберто был переведен в Милан и
назначен начальником отдела новых разведочных технологий. Его
зарплата и бенефиты намного возросли. А главное, прекрасная Италия
- это не Нигерия, Габон или Индонезия, где он провел свои лучшие
годы.
Роберто с головой ушел в работу. Задача его немногочисленного
отдела состояла в том, чтобы следить за всеми новинками в области
разведки, оценивать их и давать экспертные заключения о
целесообразности использования компанией. Помимо этого, у него была
и собственная сфера ответственности - рассмотрение идей и
предложений, авторами которых являлись сотрудники компании и
которые поступали в отдел по внутренним каналам. По установившемуся
правилу все они, независимо от ценности, считались
конфиденциальными. Несмотря на то, что большинство предложений были либо плодом
фантазии авторов, либо отражали недостаточное знание предмета,
иногда попадались действительно хорошие идеи, которые
заслуживали поддержки и реализации. Роберто называл себя
"мусорщиком", который разгребает груды хлама в поисках редких
ценных находок.
"Петролеум Итальяно" - это большая международная корпорация,
имеющая филиалы во многих нефтедобывающих странах мира. В ней
заняты тысячи сотрудников. Поэтому у Роберто всегда хватало работы.
Он научился определять ценность предложений с первого взгляда на
диаграммы и чертежи. И даже разработал собственную классификацию, в
которой среди прочих были и такие категории: велосипед, вечный
двигатель, плагиат, заявка на Нобелевскую, опоздание на десять лет,
опережение на сто лет. Время от времени на его рабочем столе
появлялись проекты, воплощавшие заветную мечту каждого разведчика -
прямое обнаружение нефти. Почти все они повторяли старые
отвергнутые идеи, о чем авторы или не знали, или забыли. Вот и
сейчас он занимался пухлой папкой материалов, полученных от двух
геофизиков из шотландского филиала компании, которые утверждали,
что разработали метод прямого обнаружения с помощью сейсморазведки.
В папке были аккуратно собраны все относящиеся к делу карты,
таблицы и диаграммы с детальным описанием предлагаемой технологии.
Основой ее, по заявлению авторов, являлось различие в акустическом
сопротивлении между нефтяным пластом и всеми другими породами.
Месяца два назад Роберто напомнил им, что явление это известно и
что метод, основанный на нем, называется методом "яркого пятна",
которое такое различие создает на сейсмограмме. Но, к сожалению,
результаты его применения не всегда однозначны. Из Шотландии пришел
обстоятельный факс, из которого следовало, что авторы хорошо
представляют себе недостатки метода. Поэтому они разработали
усовершенствованную компьютерную программу, которая позволяет
существенно повысить его эффективность. После некоторых сомнений и
колебаний Роберто решил вынести обсуждение этого предложения на
технический совет компании. Он пригласил авторов в Милан и теперь
ждал их приезда. "Кто знает, - думал Роберто, - возможно,
эффективность и удастся немного повысить. Надо попробовать".
Но, кроме работы, у доктора Массини была и личная жизнь, в которой
все вдруг пошло кувырком. Многие годы, вдали от Италии, он был
лишен широкого круга общения, заботился только о семье, карьере и
банковском счете. Оказавшись после всего этого в Милане, имея
достаточно свободных денег и будучи еще не старым человеком, он
вдруг обнаружил, что, помимо семьи и работы, существует что-то еще.
И случилось неизбежное. Мария ворвалась в его жизнь стремительно и
заполнила ее всю, без остатка. Она была красива, на двадцать лет
моложе Роберто и благосклонно приняла его ухаживания. Он совершенно
терял голову, когда слышал ее нежный ласковый шепот – "О, мой
Марчелло". Последовал сокрушительный бракоразводный процесс, в
результате которого жена и трое детей получили все нажитое за
долгие годы имущество, а в качестве алиментов - львиную часть его
зарплаты. Роберто остался без дома, с сильно урезанным банковским
счетом и скромным ежемесячным доходом. Надо было начинать жизнь
сначала, но красавица Мария хотела все сразу и по самой высокой
категории - квартиру, мебель, машину, туалеты, поездки на дорогие
курорты.
...Доктор Массини сидел за своим рабочим столом и размышлял о том,
как жить дальше. Вскоре должно было состояться обсуждение
шотландского предложения на техническом совете, но его голова была
занята совсем другими проблемами. И в таком состоянии он находился
не день и не два, а почти всю неделю. Телефонный звонок прервал его
невеселые мысли.
- Доктор Роберто Массини? Здравствуйте. Меня зовут Витторио
Роккарди. Я работаю в области общественных связей в солидной
консалтинговой фирме. Мне бы хотелось встретиться с вами. И, если
не возражаете, не в формальной обстановке.
- Витторио Роккарди? Простите, синьор Роккарди, но ваше имя и род
занятий мне ни о чем не говорят. Нельзя ли уточнить, с какой целью
вы хотите встретиться?
- Видите ли, доктор Массини, это крайне сложно сделать по телефону.
Могу только заверить, что наша встреча будет для вас весьма
интересна.
- Я, право, не понимаю... Но если вы полагаете... Ну что ж, давайте
увидимся... А о чем все-таки речь?
- Спасибо, доктор Массини. Уверяю, вам будет интересно. Как насчет
сквера около замка Сфорца? Не возражаете? Тогда назовите,
пожалуйста, время.
- Сегодня вечером я как раз свободен. Восемь часов вас устроит? -
Роберто стал ощущать какое-то вязкое любопытство. - А как я вас
узнаю, синьор Роккарди?
- Не беспокойтесь, доктор Массини. Я подойду к вам. Итак, замок
Сфорца, восемь часов. До вечера, доктор Массини.
Ровно в восемь Роберто подошел к скверу. Точность была его
отличительной чертой. В ту же минуту к нему направился высокий
седой мужчина аристократической внешности, с военной выправкой.
- Здравствуйте, доктор Массини. Благодарю за любезное согласие
встретиться со мной, - мужчина приподнял шляпу и представился: -
Витторио Роккарди, адвокат.
- Здравствуйте, синьор Роккарди. Где мы будем разговаривать? Здесь,
в сквере?
- Нет, конечно. Давайте зайдем в кафе "Гротта Адзурра"
("Голубой грот" - итал.)
напротив. Очень уютное местечко.
Они заняли столик и заказали по чашечке кофе с бисквитом.
- Слушаю вас, синьор Роккарди.
Роккарди улыбнулся.
- Да, да, доктор Массини. Я понимаю, вы заинтригованы этим
неожиданным звонком. Сейчас я все объясню. Дело в том, что я
представляю очень большую промышленную корпорацию, которая
интересуется, ну скажем, некоторыми техническими разработками,
сделанными в "Петролеум Итальяно".
При этих словах Роберто начал подниматься со стула, не оставляя
сомнений, что намерен закончить разговор и уйти.
- Подождите, подождите, доктор Массини, - Роккарди почти силой
усадил его на место. - Прошу вас, дослушайте. Вы можете уйти в
любой момент. Но сначала дослушайте. Это вас ни к чему не
обязывает.
Роккарди на мгновение утратил спокойную уверенность и сделал
тяжелый выдох.
- Сейчас, сейчас я все объясню. Знаете что, доктор Массини,
позвольте мне быть с вами предельно откровенным. Но только прошу
вас - не делайте больше попыток закончить разговор. Поверьте, он
важен для вас не меньше, чем для меня. Итак, предельно откровенно.
Те, кого я представляю, знают все о ваших финансовых затруднениях.
Абсолютно все. Прошу прощения за бесцеремонность... И предложение,
которое я уполномочен сделать, решит не только ваши нынешние
проблемы, но вы будете избавлены от них до конца жизни. А я желаю
вам прожить до ста лет. Я предлагаю десять миллионов долларов.
Десять миллионов! - с ударением повторил Роккарди.
Воцарилось молчание. Лицо Роберто оставалось спокойным и
непроницаемым, но было слышно, как шуршит накрахмаленная салфетка в
его руках.
- Даже если завтра вы уйдете из "Петролеум Итальяно", вы не будете
бедным человеком, - добавил Роккарди, не отводя глаз от пальцев
собеседника, лихорадочно теребивших салфетку.
Роберто почувствовал, что погружается в какое-то липкое
сладостно-мерзкое состояние. В голове, как удары молоточков,
застучали бессвязные слова: десять миллионов - Мария - десять
миллионов - Мария - о, святая дева Мария, укрепи дух и разум...
Желание встать и уйти почему-то пропало. "Странно, - подумал он, -
почему не ухожу? Ведь сейчас он потребует что-то ужасное...
украсть... убить".
- Что я должен сделать? – слова сорвались с его языка помимо воли.
- Вот это уже серьезный вопрос, - голос Роккарди вернул Роберто к
реальности, - с него мы и начнем. Нам известно, что в вашей
компании разработан метод прямого обнаружения нефти. Я не
специалист, вы лучше меня знаете, что это такое. Сейчас я хочу
только услышать от вас подтверждение, что это действительно так,
что такой метод разработан.
- Ну, допустим... - неопределенно произнес Роберто.
- Нет, это меня не устраивает. Никто не будет платить десять
миллионов за "допустим". Да или нет?
- Да, - голос Роберто был таким твердым, что это удивило его
самого.
- Прекрасно. Это именно то, что я хотел услышать. Впрочем, мы знаем
об этом и без вас. Ваше "да" нужно лишь как доказательство, что вы
серьезный партнер. Ну, а теперь соединим обе части вместе. Мы от
вас получаем детальное описание метода со всей технической
документацией, а вы от нас - десять миллионов.
- Да, но... - начал было Роберто.
- Никаких "но". Для вас это сделка всей жизни. Другого такого шанса
не будет, доктор Массини. Так что не стоит заниматься пустыми
разговорами. Давайте переходить к деталям, - Роккарди говорил
жестким повелительным тоном.
- Я должен... э, я должен... э, подумать, - язык плохо повиновался
Роберто, мысли разбегались.
- Сколько времени вы намерены думать?
- Завтра... Ответ завтра.
- Хорошо. Подождем до завтра. А пока у меня к вам два вопроса.
Первый - когда может быть готова вся техническая документация? И
второй - вы должны сообщить мне название банка и номер счета. В
какой банк нам следует перевести деньги?
- В какой банк? Я думаю, в швейцарский. Но я должен поехать в
Лугано и открыть счет. Это займет один день. Копия документации?
Для этого потребуется еще день. Итого два дня.
- Договорились. Надеюсь, вы не собираетесь с кем-то советоваться?
- Нет, не собираюсь.
- Предупреждаю, Массини, не делайте глупостей. Я представляю очень
серьезных людей. Они не любят шутить.
На следующий день полковник военной разведки Витторио Роккарди
сообщил своему старому другу генералу Джону Андерсону, что
кропотливая работа, на которую у него ушло почти два месяца,
успешно завершена. Он назвал стоимость сделки, которая не превысила
максимальную сумму, санкционированную Андерсоном, и от которой
зависели его собственные комиссионные. Роккарди добавил, что упорно
торговался, начав с одного миллиона. Но Массини меньше чем о десяти
и слышать не хотел, заявив, что товар стоит намного больше и что
сам он рискует головой.
Еще через два дня полковник получил пухлую папку с технической
документацией, а десять миллионов долларов были переведены в банк
"Кредит Свисс" на имя Роберто Массини. Роккарди раскрыл папку и
прочитал на титульном листе: "Яркое пятно". "Кодовое название" -
решил опытный разведчик. Вслед за этим доктор Массини внезапно
уволился из компании из-за резкого ухудшения здоровья, вызванного
семейными неурядицами, и уехал из Италии в неизвестном направлении.
Его сопровождала молодая красивая спутница. Перед отъездом он как
хороший католик посетил церковь Санта-Мария делле Грацие на Корсо
Верчелли и вознес благодарственную молитву Деве Марии за чудесное
избавление с помощью посланного ею синьора Роккарди от всех своих
житейских проблем. А падре Антонио был несказанно удивлен и
обрадован щедрым пожертвованием, которое сделал этот незнакомый, но
ревностный прихожанин.
- Могу ли я узнать, сын мой, кого мы должны благодарить за
выражение столь искренней любви к Святой церкви? - спросил падре.
- Упомяните в своей молитве, святой отец, новообретенного сына
церкви Карло Тибальди, - ответил незнакомец.
Роберто понимал, что произошла какая-то загадочная ошибка и что
очень скоро синьор Роккарди или те, кого он представляет, захотят
снова встретиться с ним. Он не был заинтересован в такой встрече.
Слова о серьезных людях, которые не любят шутить, не выходили у
него из головы. Поэтому отныне доктор геофизики Роберто Массини
перестал существовать. Вместо него появился преуспевающий бизнесмен
Карло Тибальди. По настоянию Марии он слегка изменил свою внешность
и стал еще больше похож на Марчелло Мастрояни...
12
Все четыре дополнительные разведочные скважины на блоке Камерон
обнаружили тот же нефтяной пласт, что и первая. Он выделялся на
каротажных диаграммах настолько отчетливо, что Алекс решил не
тратить время на проверку его пластоиспытателем, а сразу спускать
обсадные колонны, цементировать их и прострелять перфораторами.
После этих операций на устье каждой скважины была установлена
фонтанная арматура, называемая на языке нефтяников "рождественской
елкой" из-за сходства с этим обвешанным игрушками деревом. Сходство
создавали многочисленные горизонтальные трубки, манометры, вентили,
расположенные на главной вертикальной трубе, как на "стволе". Все
скважины были подготовлены к добыче нефти. На этом этап разведки
закончился.
Месторождение, о существовании которого не было известно еще
полгода назад, красовалось среди пологих холмов Камерон своими
покрытыми голубой краской "рождественскими елками", как
новенький с иголочки океанский танкер, готовый к спуску со
стапелей. Оно фактически и было гигантским подземным танкером,
огромным природным резервуаром, заполненным нефтью, дремавшей
миллионы лет под двухкилометровой толщей горных пород. И вот теперь
пять скважин, как тонкие иглы, проткнули этот резервуар и дали
выход нефти на поверхность. Скоро, по воле своего нового хозяина,
она вырвется из пласта, как джинн из бутылки. Будет ли этот джинн
служить добру или злу? И кто станет его хозяином? Сегодня Камерон
еще всецело принадлежит группе "Дабл Эй". Но это только сегодня.
Пройдет немного времени, и здесь появятся другие владельцы. Они
пробурят десятки новых скважин, называемых эксплуатационными,
построят нефтесборные сооружения и насосные станции, проложат
нефтепроводы. Холмы Камерон изменятся неузнаваемо. Нетронутый
природный ландшафт уступит место безобразному индустриальному
пейзажу. Такова цена, которую наша маленькая планета платит за так
называемый технический прогресс, которым одержимы населяющие ее
неразумно разумные существа. В конце концов они погубят ее. Но
таков закон самоуничтожения, заложенный в живой природе. Подчиняясь
ему, микробы и вирусы, живущие в организме человека, уничтожают
этот организм, хотя он и является их единственной средой обитания.
Так же ведут себя люди по отношению к планете Земля. "Она
вертится", - утверждал Галилей вслед за Коперником. "Но не
настолько, чтобы отвертеться от людей", - подумал Алекс.
Все эти странные мысли пришли в голову неожиданно и настроили его
на философский лад. Раньше ни о чем подобном он не задумывался.
Если встать на такую точку зрения, то получается, что всю свою
жизнь он только и занимался уничтожением природы? "Чушь какая-то, -
подумал Алекс. - Вот что значит расслабиться после нескольких
месяцев плотной работы. Всякая ерунда лезет в голову. И потом опять
эта литературщина - джинн из бутылки, добро и зло... Еще не время
размягчать серое вещество. Есть неотложные дела".
А дела, действительно, были. В первую очередь следовало подсчитать
запасы нефти. Алекс начал с того, что уточнил границы
месторождения. По форме оно напоминало изящный удлиненный овал.
Нарисовав его на карте и написав внутри большими буквами КАМЕРОН,
он получил настоящее эстетическое удовольствие. Вспомнились слова
погибшего на войне поэта: "Я с детства не любил овал..." Знал бы
он, сколько красоты, завершенности и миллионов тонн нефти
может заключать в себе эта геометрическая фигура. Ее можно не
только полюбить, но и сделать своим алтарем. И приносить на нем
жертвы богам. Каким богам? Богу профессионализма. Богу удачи. Богу
прямого обнаружения. Ну и, конечно, Золотому тельцу. Да, тельцу.
Ибо один из законов великого Мэрфи гласит: "Неважно о чем говорят -
речь всегда идет о деньгах". И закон этот еще никто не опротестовал
и не подверг сомнению...
Через несколько дней, после сложных вычислений, учета всевозможных
коэффициентов и физико-химических параметров нефтяного пласта
подсчет запасов был закончен. Нефти на месторождении оказалось
больше, чем Алекс вначале предполагал. Соответственно и норма
прибыли после его продажи должна превысить ту, которая когда-то
произвела такое впечатление на Шмуэля. Из Израиля прилетел адвокат
Рон Берман. Совместно они оформили необходимые финансовые отчеты,
расплатились с "Дриллинг Энтерпрайз" и "Вэлл Сервисез", переведя
деньги со швейцарского счета группы "Дабл Эй". Затем привели в
порядок юридические документы на владение месторождением в
соответствии с законами провинции Альберта. Теперь настало время
приступить к завершающему этапу - поиску покупателей. Этот вопрос
следовало решать вместе со Шмуэлем и Андреем. Поэтому Алекс, Рон и
Габриэль заканчивали последние дела и готовились вылететь в
Израиль. Два других сотрудника службы безопасности, Гидеон Эйтан и
Морис Шахар, улетели на неделю раньше.
А в это время в "Игл Корпорэйшн" бушевал небывалый скандал. Как
только руководству корпорации стало известно, что именно купил Джон
Андерсон за десять миллионов долларов, началось внутреннее
расследование. Руководство хотело выяснить, кто еще причастен к
этой сделке и нет ли здесь преступного сговора с целью присвоения
денег компании. Очень быстро было установлено, однако, что Андерсон
- единственный инициатор и виновник всего дела. Никаких корыстных
побуждений в его действиях обнаружено не было. Следственная
комиссия пришла к выводу, что причиной столь нелепой акции были
лишь абсолютная некомпетентность и использование методов, чуждых
профессиональным нормам и традициям корпорации. Это проявилось не
только в том, что сделка была заключена без предварительной
научно-технической экспертизы, но и в том недопустимом давлении,
которое Андерсон оказал на финансовый отдел, потребовав ее
немедленной оплаты. Бравый генерал был выведен из Совета
директоров, и ему было заявлено, что впредь он не может работать ни
в одном из подразделений компании. В его личном деле появилась
запись: "Не подлежит трудоустройству в "Игл Корпорэйшн". На этом
карьера Джона Андерсона в нефтяном бизнесе закончилась.
Во избежание ущерба репутации компании расследование велось строго
конфиденциально, и были приняты меры для предотвращения утечки
информации. Но, как это обычно бывает, слухи о скандале сначала
распространились внутри компании, а затем выплеснулись за ее
пределы. Поскольку мало кто знал, что именно произошло и за что
уволен вице-председатель Совета директоров, появлялись всевозможные
догадки, одна невероятнее другой. Они обрастали сенсационными
подробностями и вскоре превратились в своего рода местный фольклор.
Единственным неизменным стержнем всех этих историй было
утверждение, что "Игл Корпорэйшн" приобрела где-то в Европе у
какого-то проходимца за огромные деньги что-то такое, что оказалось
совершенно ненужным и бесполезным. С этим были согласны все. Но что
именно было приобретено, не знал никто. Поэтому каждый рассказчик
придумывал собственную версию. Наконец, произошло то, чего
руководство компании опасалось больше всего, - история докатилась
до газет. Доброе имя "Игл Корпорэйшн" начали склонять в лучших
традициях желтой прессы. Поскольку официальные представители
компании отказывались от каких-либо комментариев, журналисты
добывали информацию из сомнительных источников, добавляя к ней
изрядную долю собственных домыслов.
Алекс, Рон и Габриэль летели прямым рейсом из Торонто в Израиль.
Сразу же после взлета стюардессы раздали газеты. Габриэль не спеша
перелистывал таблоид "Сан", когда на глаза ему попался крупный
заголовок: "Орел схватил не ту добычу" ("Игл”
(Eagle) на английском "орел"), под которым
был подзаголовок в виде вопроса: "Кто подставил генерала?" В статье
рассказывалась почти детективная история. Некто Джон Андерсон,
бывший генерал разведки, а ныне вице-председатель Совета директоров
"Игл Корпорэйшн", якобы узнал по своим секретным каналам, что в
одной из европейских стран проживает некий гениальный изобретатель.
Он придумал совершенно необычный прибор, который спускается в
бурящуюся скважину, позволяя оператору на поверхности визуально
наблюдать все, что в ней происходит, и распознавать нефтяные
пласты. Андерсону сообщили, что многие нефтяные компании охотятся
за этим прибором, поэтому изобретатель ушел в подполье, опасаясь за
свою жизнь. Генерал решил во что бы то ни стало раздобыть изделие.
Он задействовал свои старые европейские связи, и, наконец,
подпольщик был обнаружен на квартире любовницы. В статье подробно
описывались ее женские прелести. После долгих и трудных
переговоров, в которых любовница принимала активное участие,
изобретатель согласился продать чертежи за сумму, названную его
подругой. Автор статьи не имел точной информации на этот счет и
поэтому ограничился лишь приблизительной цифрой - около пятнадцати
миллионов долларов. Сделка состоялась. Изобретатель получил свой
гонорар, а генерал Андерсон - чертежи и всю техническую
документацию. И вот тут произошло самое пикантное. Когда был
изготовлен образец прибора, оказалось, что это увеличенный до
размеров скважины обыкновенный медицинский проктоскоп, которым
пользуются для обследования прямой кишки. Разразился грандиозный
скандал. Опозоренный Андерсон вынужден был уйти в отставку. В
статье говорилось также, что он поклялся разыскать афериста и
рассчитаться с ним. Но автор справедливо полагал, что гениальный
изобретатель и его не менее гениальная подруга вряд ли продолжают с
нетерпением ждать генерала в своей прежней скромной квартирке.
Поэтому он советовал своему герою забыть об изобретателе, а вместо
этого найти тех, кто его действительно подставил.
Давясь от смеха, Габриэль передал газету Алексу.
- Мистер Франк, прочтите. Здесь речь идет о наших старых знакомых.
Алекс прочитал статью и долго не мог вымолвить ни слова - его душил
смех. Наконец, он пришел в себя.
- Габи, если в этом есть хотя бы доля правды, то бюст Андерсона
нужно установить в "Игл Корпорэйшн". Он прославил компанию. А все
же интересно - кто его подставил? (Ни ему, ни Габриэлю и в голову
не приходило, что именно они погубили карьеру бедного генерала. И
лишь много времени спустя Алексу стала понятна связь между их
методом, аферой Андерсона и "Петролеум Итальяно".) Впрочем, -
продолжал он, - подобные аферы случались и раньше. Одна из наиболее
громких связана с крупнейшей французской нефтяной компанией
"Элф-Аквитан" и произошла в начале восьмидесятых. Она получила
широкую известность в нефтяном мире как "афера нюхающего самолета".
Несколько ловких "изобретателей" продали компании электронную
аналитическую систему, которая устанавливалась на самолете и
позволяла якобы по химическому составу забортного воздуха
обнаруживать нефтяные месторождения при облетах исследуемой
территории. Анализатор воздуха назывался "сниффер", что означает
"нюхатель". Его испытания проводились в условиях полной секретности
в течение трех лет. Ввиду огромного экономического потенциала
"изобретения" в финансировании проекта негласно участвовало
французское правительство. Президент Жискар Д'Эстен лично
санкционировал выделение средств из специального фонда,
предназначенного для непредвиденных ситуаций. Видимо, Франция
решила взять реванш за отказ от парохода Фултона при Наполеоне и
стать владычицей "нефтяных морей". В наш век это более важно, чем
"править морями", как поется в британском гимне. Однако этим
амбициям не суждено было сбыться. Хотя испытания "сниффера" с
участием самих "изобретателей" прошли успешно, но в конечном счете
все обернулось грандиозным надувательством и потерей ста миллионов
долларов. Скандал расследовался специальной правительственной
комиссией, которая пришла к выводу, что "Элф-Аквитан" стала жертвой
беспрецедентного мошенничества. Под угрозой оказались не только
репутация компании, но и престиж президента. Поэтому отчет комиссии
был засекречен и предан гласности только при Франсуа Миттеране,
который сменил Д'Эстена в Елисейском дворце. Помню, "Фигаро" писала
тогда с сарказмом, что нефтяные компании все еще не могут
расстаться с мечтой о методе прямого обнаружения, который на самом
деле не более реален, чем "философский камень", способный
превращать металлы в золото. Журналисты больше разбираются в
алхимии, чем в нефтяной геологии, - закончил Алекс с улыбкой.
13
Совещание проходило на вилле Шмуэля в Кесарии. В одном из малых
залов был сервирован стол на четверых. Присутствовали Алекс, Андрей
и Рон. Настроение у всех было приподнятое. Перед началом делового
разговора Шмуэль предложил "сделать лехаим" и пообещал, что это
будет "что-то особенное". Он нажал кнопку, и в комнату бесшумно
вошел слуга в белоснежном кителе, неся на подносе бутылку вина.
Шмуэль осторожно взял ее в руки и благоговейно прочитал название:
"Мутон Ротшильд, урожая 1874 года". Он сделал многозначительную
паузу и задал риторический вопрос: "Если кто-то из молодых людей
уже пробовал это вино, пусть скажет, что это такое?" Желающих
сказать не нашлось. Тогда Шмуэль торжественно провозгласил:
"Открывайте, Яков". Яков вынул из шкафчика специальный штопор и,
манипулируя им как нейрохирург, осторожно извлек пробку. Шмуэль
взял ее из рук Якова, понюхал и предложил сделать то же остальным.
Закончив ритуал, он произнес в нарочитой манере местечкового еврея:
"Яков, молодые люди не возражают сделать лехаим. Или вы не нальете
им по рюмочке?"
Несмотря на окружавшую его непривычную роскошь, Алекс вдруг
почувствовал себя очень уютно, по-домашнему. Шмуэль живо напоминал
ему деда, местечкового балагулу ( извозчика
–идиш). Те же словечки, те же интонации, тот же хитрый
прищур глаз. Правда, дед никогда не пил "Мутон Ротшильд" и не
угощал им знакомых Он пил сливянку собственного приготовления, а по
семейным праздникам предпочитал стакан водки. После чего делал
шумный выдох и закусывал соленым огурцом. И еще дед загонял гвоздь
в доску ударом кулака, обернутого седельной кожей. Последний раз он
пустил его в ход перед расстрелом, когда одним ударом перебил немцу
шейные позвонки...
Яков наполнил невысокие плоскодонные бокалы тончайшего стекла и
бесшумно удалился.
- Маленькими глотками. Умоляю вас, маленькими глотками, - Шмуэль не
переставал священнодействовать вокруг "Мутон Ротшильд". – Ну,
лехаим.
Каждый немного отпил. Шмуэль обвел гостей ожидающим взглядом, как
бы приглашая высказаться. Первым решился Андрей: "Хорошее вино,
даже очень хорошее". Шмуэль возмутился: "И это все, что ты можешь
сказать. Боже, с кем я имею дело. Это же музыка, Кол Нидре
(Песня-молитва, произносимая в Судный день). Ты просто ничего
не понимаешь". Рон Берман поспешил исправить положение: "Ты прав,
Шмуэль, это что-то особенное".
- Ну, а что скажет профессор? – Шмуэль решил провести полный
референдум.
- Ничего подобного раньше не пробовал, - честно признался Алекс,
хотя по одному глотку и не мог сказать, что в этом напитке такого
особенного. – Давайте допьем,
тогда можно будет сказать более определенно.
Вино, действительно, было необычайно тонким, ароматным, но не
опьяняющим. Такие старинные вина
годились не для застолья, скорее это был инвестмент, атрибут
богатого дома. Не спеша выпили всю бутылку, поели фрукты.
- Ну хорошо, - Шмуэль был разочарован и решил закончить ритуальную
часть. – С одной жидкостью мы с грехом пополам разобрались. Здесь
вы, конечно, не специалисты. Перейдем к другой, которую продают не
литрами, а баррелями. Кстати, чтобы вы все-таки знали, что пили.
Эта бутылка обошлась мне в восемь тысяч долларов на аукционе
Сотсби... Мы слушаем тебя, Алекс.
Алекс подробно рассказал все, что произошло в Канаде, включая игру
в кошки-мышки с "Игл Корпорэйшн". Особо отметил высокий
профессионализм Габриэля и сказал, что хотел бы работать с ним и
дальше. Потом разложил карту и показал на ней месторождение
Камерон.
- Вот этот овал и есть конечный результат нашей работы. Длинная ось
двадцать четыре километра, короткая – девять. Толщина нефтяного
пласта от тридцати до сорока метров.
- Ну и сколько же этот огурец, или, по-твоему, овал, может стоить
на рынке? - Шмуэль перешел к главному вопросу.
- При сегодняшней цене за баррель он стоит не меньше трехсот
миллионов долларов, а скорее всего больше. Зависит от конъюнктуры и
покупателя. Прошу иметь в виду, что это рыночная цена всего
месторождения сразу. Стоимость самой нефти примерно в десять раз
больше, но, чтобы добыть ее, требуется не менее двадцати лет.
- Что значит – цена зависит от покупателя? – не понял Рон Берман.
- Есть компании, которые хотели бы проникнуть на канадский рынок.
Они готовы заплатить больше, чем те, которые уже имеют там
месторождения.
- Как будем продавать эту "недвижимость"? Я в своей жизни продавал
и покупал почти все, но нефтяные месторождения не приходилось, -
Шмуэль не скрывал, что это совершенно новый для него бизнес.
- Так же, как и любую другую собственность. Надо дать объявления в
нефтяных журналах и деловых газетах. Указать, где находится
месторождение и каковы запасы нефти. Но сначала нужно открыть офис
в Гибралтаре и сообщить в объявлениях его адрес, телефон, факс и
электронную почту. Вот примерно так нужно действовать, - Алекс
изложил общий план.
- Кто тебе для этого нужен?
- От нас только Рон, Габриэль и еще кто-нибудь из людей Бен-Эзры по
выбору Габриэля. Технический персонал подберем на месте.
- Хорошо, - подвел итог Шмуэль, - у меня возражений нет. Кто хочет
что-то добавить?
- У меня такой вопрос. Покупателю ведь недостаточно посмотреть
технические и юридические документы в Гибралтаре. Он должен увидеть
и само месторождение, - заметил Андрей.
- Разумеется. После экспертизы документов в Гибралтаре мы с ним,
вернее, с ними (как правило, это группа экспертов) полетим в
Канаду, все посмотрим на месте, оформим сделку официально по
законам провинции Альберта. Это обязательная часть процедуры
купли-продажи.
- Ну что ж, в добрый час. Когда планируешь выезд? – спросил Шмуэль.
- Думаю, через неделю.
- Рон, у тебя все готово? – обратился Шмуэль к адвокату.
- Почти. Через неделю будет все, что требуется.
- О’кей, тогда я позвоню Бен-Эзре насчет Габриэля. Ну, давайте еще
раз сделаем лехаим за успех.
Все выпили по бокалу сухого "Ярдена".
14
Для офиса "Дабл Эй" был снят старинный двухэтажный особняк в Буэна
Виста, тихом южном районе Гибралтара. Наверху были кабинеты Алекса,
Рона и общая приемная с двумя секретарями. Внизу – зал заседаний и
комнаты Габриэля и Гидеона. Кроме того, имелись свободные
помещения, которые можно было разделить временными перегородками и
превратить в рабочие комнаты. Здание оборудовали системой
наблюдения и сигнализации. Все было готово к началу рекламной
кампании. Объявления о продаже Камерона были разосланы в несколько
ведущих нефтяных журналов, а также в газеты "Уолл Стрит Джорнэл" и
"Файнэншиэл Таймс".
Тем временем "Игл Корпорэйшн" и еще две компании, которые вели
разведку на остальных блоках в районе трех озер, закончили
сейсмические исследования и пробурили пять скважин – по одной на
каждом блоке. Все они оказались сухими, без нефти. Такая тотальная
неудача на фоне загадочного успеха "Дабл Эй" требовала детального
геологического анализа и объяснения.
Билл Дэвис и Джек Тэйлор вынуждены были снова вернуться к этому
вопросу. После скандала в Чикаго они приложили немало усилий, чтобы
дистанцироваться от итальянской аферы, как она стала официально
называться в компании. Во время расследования они старались держать
"низкий профиль", и их репутация не пострадала. По молчаливому
согласию они долгое время избегали касаться всего, что связано с
"Дабл Эй", ибо именно от нее потянулись нити в Милан. И вот теперь
они снова попытались разобраться в этой загадочной
истории. И сделали это вдвоем, не привлекая никого больше.
- Итак, Джек, с чего начнем? – Дэвис перебросил мяч Тэйлору.
- Я бы хотел начать с того, чем закончил в тот раз, когда мы
обсуждали этот вопрос с Флемингом. Как помните, Билл, я сказал
тогда, что если я прав, то на пяти других блоках, включая наш,
нефти нет. К сожалению, я оказался прав. И сейчас я более чем
когда-либо убежден, что "Дабл Эй" работает прямым методом. Для меня
до сих пор остается загадкой, что наш генерал натворил в Италии. На
кого он там вышел? Или на кого его вывели? Это вообще темная
история. И я бы хотел вернуться к ее истокам. Как вообще возник
этот итальянский след? Насколько я помню, впервые намек насчет
итальянцев прозвучал в вашем выступлении в Чикаго. Не так ли, Билл?
- Да, действительно, у меня возникло такое подозрение. Но потом,
как вы помните, его подтвердил Фрэйзер из "Независимых детективов".
Так что Андерсона занесло в Италию не из-за меня, а скорее из-за
Фрэйзера.
- Слушайте, Билл, поймите меня правильно. Мы с вами сейчас не на
комиссии. И если мы действительно хотим распутать этот клубок, то
начинать надо сначала. Могу ли я все-таки спросить – как у вас
возникло подозрение насчет итальянцев?
- Ну, во-первых, в Чикаго я сказал, что полной уверенности в том,
что "Дабл Эй" итальянская компания, у меня нет. А что касается
причин для подозрений, то, честно говоря, сейчас они не кажутся мне
такими серьезными. Мне бы не хотелось уточнять. Знаете что, Джек, а
не вернуться ли нам снова к записи, которую Фрэйзер сделал в
Вермиллионе? Пусть ее прослушает кто-нибудь из наших итальянцев.
- Вы в чем-то сомневаетесь? Я не очень понимаю.
- Сейчас поймете.
Дэвис вызвал секретаря.
- Пригласите, пожалуйста, Сильвию Маленотти из финансового отдела.
Через несколько минут в кабинет вошла женщина лет сорока, ярко
выраженной средиземноморской внешности.
- Здравствуйте, Сильвия. Нам требуется ваша помощь. Экспертиза, я
бы сказал. Вы сейчас прослушаете короткую магнитофонную запись. Там
есть несколько слов по-итальянски. А потом я задам вам пару
вопросов.
Дэвис вставил кассету и включил магнитофон. Сильвия внимательно
слушала.
- Вы хотите спросить, мистер Дэвис, что такое "буона ноттэ"? Это
"спокойной ночи".
- Спасибо, Сильвия. Еще один вопрос. Не могли бы вы сказать, судя
по произношению, - это итальянцы или нет?
- Нет, мистер Дэвис, это не итальянцы. Тут нет сомнений. Интонация
совершенно не итальянская.
- Спасибо, Сильвия. Вы нам очень помогли.
Когда Маленотти ушла, Дэвис обратился к Тэйлору.
- Ну, теперь вам понятно, Джек?
- Да, теперь понятно. Они обвели нас вокруг пальца. Здесь напрашиваются два вывода. Во-первых, они обнаружили "жучки"
Фрэйзера. Такую возможность еще можно допустить. А во-вторых,
впечатление такое, будто им было известно, что говорилось об
итальянской версии на Совете директоров в Чикаго. И они решили
отправить нас по этому следу. Иначе – зачем устраивать этот
спектакль с "буона ноттэ"? Теперь у меня нет даже уверенности, что
они вообще связаны с "Петролеум Итальяно". Бедный Андерсон. Мне
начинает казаться, что мы все – жертвы какой-то ловкой
мистификации.
- Не знаю, Джек, не знаю. Мы что-то еще больше запутываемся. Уж не
связан ли с ними кто-то из Совета директоров? Теперь я бы ничему не
удивился...
На следующий день Тэйлор зашел в кабинет Дэвиса. Он был заметно
возбужден. В руках у него был свежий номер "Файнэншиэл Таймс".
Тэйлор раскрыл газету на странице объявлений и положил ее на стол
перед Дэвисом. Текст в большой черной рамке был обведен красным
карандашом.
- Что это значит, Джек? Они что – продают Камерон? - Дэвис не скрывал удивления.
- Ничего другого из этого не следует. Это не настоящая нефтяная
компания. Они действуют по принципу "хватай и беги", в смысле –
"открывай и продавай". Случайные люди в нашем бизнесе.
- Да, но как же тогда им удалось так ловко все провернуть на
Камероне?
- Это другой вопрос. Я по-прежнему убежден, что у них есть
"наводчик", который владеет методом прямого обнаружения. Я имею в
виду, что здесь комбинация метода и больших денег. У них нет своей
инфраструктуры – это ясно. Только метод и деньги. Поэтому они и
сидят в Гибралтаре. С таким же успехом могли выбрать Кайманские
острова или любой другой офшорный угол.
- А как же ваша идея насчет того, что за ними стоит какая-то
крупная корпорация?
- Теперь я в этом не уверен. В таком случае они не стали бы
продавать Камерон.
- Знаете, о чем я сейчас подумал, Джек? Хотя Андерсон и попал в
дерьмовую историю, но его слова о том, что существуют только два
способа выжить, остаются в силе. Я имею в виду – или метод "Дабл
Эй" будет работать на нас, или мы должны сделать так, чтобы ни
метод, ни "Дабл Эй" не существовали. Проблема не исчезла. И если вы
правы в том, что здесь действует не корпорация, а какой-то
гениальный изобретатель-одиночка, то наша задача упрощается.
Бороться с корпорацией трудно, купить ее невозможно. Ну, а человека
или нескольких всегда можно купить. Вопрос только в цене. Что вы на
это скажете, Джек?
- Во-первых, Билл, я бы не стал пользоваться словами "гениальный
изобретатель". Просто из суеверия – вспомните статью в "Сан".
Возникает неприятная ассоциация.
При этих словах Дэвис рассмеялся. Не удержался и Тэйлор.
Чувствовалось, что история с проктоскопом веселит их не в первый
раз.
- Ну, а во-вторых, - продолжал Тэйлор, - у нас, действительно, нет
иного выхода. Надо во что бы то ни стало
добраться до их лабораторной базы. Кто знает, где они будут
работать в следующий раз или уже работают? Поэтому единственная
возможность не упустить их из вида – это отправиться в Гибралтар,
сделать заявку на торги и принять в них участие.
- Да, пожалуй, вы правы, Джек. Я сообщу президенту. А уж он будет
решать – делать это своими силами или опять действовать через
Чикаго.
15
Отклик на объявление о продаже Камерона был значительный. Алекс и
Рон отобрали семь наиболее серьезных заявителей и послали им
приглашения. Многие другие компании проявили определенный интерес,
но хотели получить дополнительную информацию до начала торгов. Эти
компании решено было включить в список на второй тур – на случай,
если месторождение не будет продано.
Среди приглашенных был и канадский филиал "Игл Корпорэйшн". Совет
директоров в Чикаго еще не оправился от шока, связанного с
итальянской аферой, и поэтому отказался иметь дело с "Дабл Эй". Но
против участия канадцев не возражал. Возглавлял группу Билл Дэвис.
В нее входили эксперты по вопросам геологии, геофизики, экономики
нефтяного рынка, юристы. Всего шесть человек. Аналогичные
экспертные группы прибыли и от других компаний.
В назначенный день участники торгов собрались в небольшом
конференц-зале офиса "Дабл Эй". Сессия началась с информации Рона
Бермана о юридическом статусе месторождения. После этого Алекс дал
его геологическую и техническую характеристику, сообщил сведения о
запасах нефти, ее физических и химических параметрах. Затем Рон
назвал стартовую цену месторождения – триста миллионов долларов.
Каждая группа получила полный комплект юридических, геологических и
технических документов. В их распоряжение были предоставлены удобно
оборудованные рабочие комнаты, в которых они могли в течение недели
изучать материалы.
Габриэль и Гидеон делали свою часть работы. Комната "Игл
Корпорэйшн" была поставлена на прослушивание и записан разговор
между Дэвисом и Тэйлором.
Дэвис: Похоже, что я ошибся. Этот мистер Франк не мелкая
рыбешка, а чуть ли не глава всей конторы. К тому же хорошо
разбирается в технике разведки.
Тэйлор: У меня такое же впечатление. Пока не совсем ясно, к
какой части связки он принадлежит. Я имею в виду связку
"метод-деньги". Логически рассуждая, если бы он был причастен к
методу, то ему здесь не место. Аукцион – это дело специалистов по
маркетингу и юристов. Но и на финансиста он не похож.
Дэвис: Да, пока мы ни на шаг не приблизились к разгадке.
Интересно хотя бы узнать, из какой они страны. Со времени
итальянской аферы Андерсона мы все еще топчемся на месте. Джек, а
не поговорить ли вам с секретаршей? У вас это хорошо получается.
Через некоторое время Тэйлор зашел в приемную и попросил у
Мерседес, молодой симпатичной служащей, машинку для заточки
карандашей. Между ними завязался легкий разговор о разных пустяках,
в том числе о погоде. Тэйлор как бы невзначай заметил: "Интересно,
на родине вашего босса сейчас так же жарко?" Мерседес ответила с
милой улыбкой: "В Южной Африке? Не знаю, никогда там не была".
Тэйлор вернулся и сообщил об этом Дэвису.
- Черт знает что, - прокомментировал Дэвис, - так мы можем гоняться
за их лабораторией по всему миру. Потом еще окажется, что она
вообще в России или Израиле, как в шпионских фильмах.
В последующие дни Дэвис и Тэйлор больше не возвращались к загадке
"Дабл Эй". Другие эксперты обменивались лишь короткими замечаниями
о качестве материалов, признавая его весьма высоким. Только однажды
возник общий оживленный разговор, который касался отсутствия
сейсмограмм. Но Дэвис быстро снизил его накал, сказав, что не стоит
это обсуждать. "Они вообще не делали сейсмику, мы это давно знаем".
Через неделю состоялась вторая сессия, во время которой Алекс и Рон
отвечали на вопросы. Наиболее острый вопрос поступил от "Игл
Корпорэйшн" - почему в комплекте документов нет сейсмограмм? Ответ
был подготовлен заранее. Алекс сказал, что, к сожалению, по
техническим причинам сейсмограммы оказались такого низкого
качества, что не было ни малейшей возможности использовать их для
выбора точек бурения. В то же время сроки бурения были определены
заранее жестким контрактом с буровой фирмой. Нарушение сроков
грозило выплатой большой неустойки. Поэтому решили пойти на риск и
бурить скважины без учета сейсмических данных. К счастью, удача
сопутствовала компании, о чем свидетельствует открытое
месторождение. Ответ, разумеется, не удовлетворил экспертов "Игл
Корпорэйшн", но они промолчали. Остальные были удивлены, но
объяснение приняли. В конце концов сейсмические исследования – это
лишь промежуточный вспомогательный этап разведки, а ее главный
конечный результат – само месторождение. Все понимали, что речь
идет о покупке нефти, а не сейсмограмм. После окончания ответов на
вопросы участникам были розданы конверты, в которых они должны были
представить на следующий день свои предложения о цене, которую
готовы заплатить.
В десять утра семь конвертов были вручены адвокату "Дабл Эй" Рону
Берману. Он вскрыл их, ознакомился с предложениями и объявил:
"Нефтяное месторождение Камерон приобретено компанией "Тикоку
Петролеум", Япония, предложившей за него триста пятьдесят миллионов
долларов". После этого Рон поблагодарил всех участников за внимание
и за время, которое они уделили аукциону. Он попросил мистера
Хироши Нагата и его коллег остаться для оформления сделки и
согласования плана поездки в Канаду.
16
Весь следующий год группа "Дабл Эй" занималась в основном своими
финансовыми и организационными делами. Алекс и Андрей переехали в
Кесарию, в большие комфортабельные дома, покупку которых помог
оформить Рон Берман. В подвальном этаже дома Андрея было
оборудовано специальное помещение, в котором установили прибор и
все необходимое вспомогательное оборудование. В него вела массивная
бронированная дверь, замаскированная под капитальную стену. Для
непосвященных она была незаметна. Это обширное помещение, как и
весь дом, было оборудовано системой наблюдения и сигнализации.
Андрей собрал еще один прибор – точную копию первого. Он был
установлен в таком же специальном помещении в доме Алекса. По
существу, обе лаборатории дублировали одна другую. Но вторая
считалась резервной. Рахель, физик по специальности, освоила
методику анализа и работу на приборе.
В течение года они встречались со Шмуэлем всего несколько раз,
время от времени перезванивались. О делах почти не говорили. При
одной из встреч, когда он зашел ознакомиться с лабораториями,
Шмуэль посмотрел на них со своим обычным хитроватым прищуром и
сказал: "Хотите знать, молодые люди, кого мы все трое сейчас
напоминаем? Шайку грабителей, которые взяли крупный банк и легли на
дно в надежде, что про них забудут. Это обычная философия
налетчиков. Но в ней есть два изъяна. Во-первых, про них не
забудут. Такие дела не имеют срока давности. А во-вторых, рано или
поздно они сами дадут о себе знать, присмотрев где-нибудь другой
банк. Это как наркотик". Все рассмеялись, признав, что в этой шутке
что-то есть. Но больше они к ней не возвращались.
Однажды Шмуэль пригласил их приехать. На небольшом угловом столике
в его кабинете стояла бутылка вина, три бокала и ваза с фруктами.
- Я пригласил вас, молодые люди, чтобы отметить скромный юбилей.
Алекс и Андрей удивленно переглянулись.
- Так я и знал. Вы заняты большими делами и не помните маленькие
даты. Но старики помнят все. Сегодня ровно год, как компания
"Тикоку Петролеум" купила свое первое нефтяное месторождение в
Канаде. Предлагаю выпить по рюмочке за это знаменательное для нас и
для японцев событие.
Шмуэль наполнил бокалы и все выпили.
- Но если вы полагаете, что дело закончится только этим, то
ошибаетесь, - продолжал он. – Завтра вы вместе с женами
приглашаетесь на борт "Звезды Кашмира". Мы выйдем в море и отметим
эту дату так, как она того заслуживает.
Им уже приходилось участвовать в морских прогулках с непременной
рыбной ловлей на этой роскошной двухпалубной яхте. И каждый раз
впечатление было незабываемым. Однажды они спросили Шмуэля – что
означает это романтическое название? "Здесь нет романтики, -
ответил он, - яхта названа в знак дружбы". И Шмуэль рассказал
удивительную историю.
Он вырос в Галилее в многодетной крестьянской семье. Отец, родом из
белорусского местечка, был фермером, тяжело работал на каменистой
земле. Еды было в обрез. Два раза в неделю мать выпекала домашний
хлеб. Это было самое большое лакомство – теплый душистый хлеб,
прямо из печи. В первые два дня он был особенно вкусным, но потом
постепенно черствел, и есть его уже не очень хотелось. Однако в
семье было твердое правило – никто не получал свежий хлеб, пока не
съедал предыдущую порцию. Поэтому дети прибегали к невинной
хитрости – незаметно выбрасывали черствый хлеб, чтобы поскорее
получить свежий. Часто отец находил его и после короткого дознания
обнаруживал виновника. И тогда начинался долгий воспитательный
разговор, который предварялся неизменной фразой: "Вот ты сейчас
выбросил кусок хлеба. А в это время в Индии дети мечтают о нем и
умирают от голода..." Шмуэль не знал, где находится Индия и почему
у детей там нет хлеба. Но он возненавидел их.
В возрасте четырнадцати лет Шмуэль, вместе с группой школьников,
был послан на две недели в Лондон для участия во встрече подростков
из стран Британской империи. Детей поселили в двухместных комнатах,
намеренно перемешав представителей разных народов. Когда Шмуэль
вошел в выделенную ему комнату, там уже находился смуглый мальчик.
Он приветливо улыбнулся, обнажив ослепительно белые зубы, протянул
руку и сказал: "Меня зовут Радж, я из Индии". Шмуэль никогда раньше
не видел индийцев. И, прежде чем успел что-то сообразить, детские
воспоминания вдруг нахлынули на него, и он выпалил: "Я ненавижу
индийцев!" Радж замер от неожиданности, а затем чуть не в слезах
выбежал из комнаты. Потом они стали большими друзьями и остаются
ими всю жизнь. У них даже есть совместный бизнес в Австралии. Радж
очень богатый человек, и его яхта называется "Звезда Галилеи". А
родился он в Кашмире. Поэтому яхта Шмуэля называется "Звезда
Кашмира". "Между прочим, - закончил Шмуэль эту любопытную историю,
- Радж тоже участвует в наших делах, хотя и не знает об этом. Часть
денег на разведку Камерона я перехватил у него. Под нормальный
банковский процент, разумеется".
Погода стояла прекрасная. Это было лучшее время года в Израиле. Не
жарко, легкий освежающий ветерок, на небе редкие перистые облака.
"Звезда Кашмира" вышла в море на траверзе Герцлии. Когда отошли от
берега миль на десять, Шмуэль пригласил мужчин спуститься на нижнюю
палубу. Там в специальном вырезе на корме уже были приготовлены три
спиннинга. Они сели в удобные глубокие кресла, и азарт рыболовов
мгновенно овладел ими. "Идет охота на тунцов, идет охота..." -
пропел Алекс фальцетом. Андрей быстро вырвался вперед – он
вытаскивал этих крупных рыбин одну за другой. Алексу везло намного
меньше. А Шмуэль, казалось, и не думал о рыбалке. Ему важен был сам
процесс, сидение на корме и наблюдение за азартом своих гостей.
"Интересно, - подумал Алекс, - у нас с Андреем и опыт одинаково
небольшой, и умение примерно то же. Но у него клюет, а у меня почти
нет. Вот яркий пример слепого везения, чтобы там ни говорили". Его
размышления прервал голос Шмуэля: "А не поговорить ли нам, молодые
люди, о рыбалке другого рода. Как насчет банка?"
Алекс и Андрей поняли его с полуслова. Они улыбнулись и согласно
кивнули.
- Вроде бы пора, - сказал Андрей.
- Возражений нет, - добавил Алекс, - надо только осмотреться и
выбрать район получше. Чтобы улочка была безлюдная, фонари не яркие
и полиции поблизости не густо.
- Ну, насчет района – это по твоей части. Но вот мне вчера звонил
Радж. Он говорит, что в Австралии сейчас нефтяная разведка на
подъеме. Упомянул штат Квинслэнд. Что ты об этом знаешь, Алекс? –
спросил Шмуэль.
- Да, в Квинслэнде сейчас нефтяной бум. Там и в соседнем штате
Южная Австралия открыты несколько больших месторождений. Район
интересный. Но улочка эта уже далеко не безлюдная и освещена
довольно ярко. Туда в последнее время ринулись многие крупные
компании. И им даже приходится работать локтями. Это как тот
ресторан, в который никто больше не ходит, так как там всегда полно
народа. Однако посмотрим. Может быть, и нам на бедность что-то
осталось.
- Ну что ж, возможно, старина Радж подал неплохую идею. Вот и ты ее
поддерживаешь. Одна голова хороша, а две лучше, как говорят
мутанты, - Шмуэль произнес эти слова со своим неподражаемым
прищуром.
17
- Звонит мистер Эванс из "Альбион Энерджи", - услышал Дэвис голос
секретаря. – Вас соединить?
- Да, да, соединяйте.
- Хэлло, Билл, как поживаешь? – послышался густой бас Эванса.
- Все в порядке, Ларри. Рад тебя слышать. Как ты?
- Не могу жаловаться. Много работы. Есть интересные открытия. Мы
сейчас влезли в Квинслэнд. Очень любопытный район. Слушай, Билл, я
тебе как раз звоню по этому поводу. Помнишь, при встрече ты мне
говорил про "Дабл Эй"? Так вот, они теперь наши соседи в Австралии.
Как только узнал об этом, сразу вспомнил тот разговор. Ты сказал,
что они странные ребята, работают не по правилам. Признаюсь, я
тогда не очень понял, что ты имел в виду. А сейчас все стало ясно.
Они просто дилетанты. Взяли самый дохлый блок и уже тащат туда
буровой станок. Даже сейсмику не сделали. Ты просил известить тебя,
если что узнаю. Вот и сообщаю.
- Спасибо, Ларри. Огромное спасибо. Ты не представляешь, какую
важную новость рассказал, - Дэвис с трудом перевел дыхание. – И
знаешь что, Ларри, не торопись с выводами. Это не дилетанты. Это
очень опасные люди. Очень.
- Билл, теперь я опять ничего не понимаю. Не мог бы ты объяснить, в
чем все-таки дело?
- Это очень долгий разговор, Ларри. И очень серьезный. Нам надо
встретиться. Ты не собираешься в ближайшее время в наши края или в
Штаты?
- О’кей, Билл. О’кей. Ты меня просто заинтриговал. Через неделю я
должен быть в Денвере. Подскочишь?
- Обязательно. Ну, до встречи, Ларри.
Через неделю они встретились в Денвере, в гостинице "Кембридж", и
Билл Дэвис рассказал Ларри Эвансу все, что ему было известно о
"Дабл Эй", - до мельчайших подробностей, включая итальянскую аферу
и продажу месторождения Камерон японцам. Рассказ произвел на Эванса
большое впечатление.
- Итак, - подвел итог Дэвис, - год о них ничего не было слышно. И
вот они вынырнули в Австралии. Я не сомневаюсь, что результат будет
такой же, как и в Альберте. По воле судьбы твоя и моя компания
оказались в одинаковом положении. Я имею в виду соседство с "Дабл
Эй". Поэтому мы можем считать себя в известном смысле партнерами. И
как партнер предупреждаю тебя, Ларри, - не повторяйте наших ошибок.
Мы приложили большие усилия, чтобы что-то узнать о них. Результат
почти нулевой. Смешно, но мы даже не знаем, из какой они страны,
где их лабораторная база. О том, что именно они определяют в почве,
и говорить не приходится. Учти, они мастера путать следы. То
устраивают этот спектакль с Италией, потом вдруг их секретарь в
Гибралтаре сообщает, что ее босс живет в Южной Африке. Очередное
вранье. Короче говоря, Ларри, мы отказались от дальнейших усилий. К
тому же они убрались из Канады и теперь для нас недосягаемы.
Поэтому передаю проблему тебе. У "Альбион" больше возможностей, чем
у "Игл". У вас, насколько я знаю, есть специальный отдел, который
занимается нестандартными ситуациями. Вам и карты в руки. Расколите
этот орешек. А в случае успеха не забудь старину Дэвиса.
- Спасибо, Билл. Все, что ты рассказал, чертовски интересно. Просто
не верится, что после стольких неудач и афер это кому-то удалось.
Достаточно вспомнить скандал с "Элф-Аквитан" в начале
восьмидесятых... Я немедленно сообщу президенту. Надеюсь, мы что-то
придумаем.
Для базы "Дабл Эй" был выбран городок Лонгрич, в центре штата
Квинслэнд. Скважина на блоке Уинтон бурилась в восьмидесяти
километрах от этого места. Единственная достопримечательность
городка состоит в том, что он находится точно на широте тропика
Козерога. Поэтому его иногда называют "город тропика Козерога",
подобно тому как Денвер называют "город одной мили", так как он
расположен точно на этой высоте над уровнем моря. Соответственно и
самая приличная гостиница в Лонгриче называется "Козерог". В ней и
были сняты комнаты для Алекса, Габриэля и Гидеона.
Лонгрич – типичный провинциальный городок в австралийской глубинке.
Почти все мужское население его занято в нефтяной промышленности,
возникшей за последние годы. Вечера мужчины обычно проводят в пабах
и бильярдных. А женщинам вообще нечем заняться, кроме домашней
работы. Поэтому, когда в местной газете появилось объявление о
предстоящем открытии школы аэробики, это вызвало большой интерес, и
желающих оказалось больше, чем она могла вместить. Интерес еще
более усилился, когда газета опубликовала интервью с Юдит Добос,
инструктором по аэробике и организатором школы. Юдит рассказала,
что окончила физкультурный институт в Венгрии, аэробикой занимается
шесть лет. Два года назад иммигрировала в Австралию и сейчас решила
открыть собственную школу. С газетной фотографии на читателя
смотрела красивая молодая женщина с большими черными глазами и
короткой мальчишеской стрижкой. Вскоре Юдит Добос стала популярна в
городе. На рекламных щитах были расклеены афиши с ее портретом,
пропагандирующие аэробику. Одна из таких афиш красовалась и перед
входом в "Козерог".
...Как-то вечером Алекс возвращался со скважины по пустынной
дороге. Километрах в десяти от города он увидел на обочине
старенькую "мазду" с поднятым капотом и стоявшую рядом женщину,
растерянно взиравшую на двигатель. Он остановил машину и спросил –
не нужна ли помощь? Женщина неуверенно развела руками.
- Не знаю, сможете ли вы помочь. Кажется, вытекло все масло.
Под машиной действительно было большое масляное пятно. Здесь
требовался серьезный ремонт. Поэтому единственное, что Алекс мог
предложить, - это подвезти ее в город.
- А я вас узнал, - сказал он, когда она села рядом. – Вы, кажется,
занимаетесь аэробикой. А зовут вас...
- Юдит. Юдит Добос, - улыбнулась она.
- Да, вспомнил, Юдит Добос. Я видел вашу фотографию перед входом в
"Козерог". Меня зовут Алекс Франк, - представился он.
- Приятно познакомиться, мистер Франк, - ответила Юдит. – Так вы
живете в "Козероге"?
- Да. А вы?
- А я снимаю квартиру недалеко от гостиницы.
Наступило молчание. Разговор не клеился. Юдит больше ни о чем не
спрашивала, а Алекс считал неудобным проявлять чрезмерное
любопытство. Въехали в город, и Алекс подвез Юдит к небольшому
двухэтажному дому. Она поблагодарила его и вышла из машины. Он
вдруг почувствовал, что не хотел бы вот так оборвать это
неожиданное знакомство, и тоже вышел.
- Так ваша квартира в этом доме?
- Да, на втором этаже.
- И что же, вы живете здесь одна?
- Одна, - спокойно ответила Юдит.
- И вам не скучно? Я понимаю, вы заняты школой. Но ведь это не
отнимает все время. А что вы делаете вечерами?
- Скучновато, конечно. Вечерами читаю, слушаю музыку, пишу письма.
- По вечерам я тоже не знаю, куда себя деть. Книги, музыка – это,
конечно, отвлекает, но не заменяет человеческого общения. Почему бы
нам ни посидеть где-нибудь за чашкой кофе, не поболтать. Не сочтите
за навязчивость, но мне кажется, у нас найдутся общие темы для
разговора.
- Не знаю, право, мистер Франк. Идти в кафе мне не хочется, я
немного устала сегодня. А дома у меня такой беспорядок, что было бы
безрассудством приглашать вас, - Юдит смущенно улыбнулась.
- Ну, если дело только в беспорядке, то пусть вас это не беспокоит.
Такие вещи я просто не замечаю.
- Что ж, тогда идемте. Но пеняйте на себя.
Они поднялись в маленькую двухкомнатную квартирку. Беспорядок был
только в том, что на стульях были разбросаны халат, бюстгальтер и
пара трусиков. Все это Юдит торопливо схватила в охапку и отнесла в
ванную. На стенах висели фотографии с видами Венгрии и портреты
пожилых мужчины и женщины.
- Родители, - сказала Юдит, увидев, что Алекс рассматривает их.
- Вы похожи на мать, - заметил Алекс.
- И на отца тоже, - добавила она.
Юдит приготовила вкусный кофе по-венгерски, поставила на стол вазу
с печеньем и бутылку ликера. Разговор никак не завязывался, шел
натянуто, с неловкими паузами. Юдит почти не задавала вопросов, и
Алексу казалось, что он ей просто неинтересен. Это еще больше
сковывало его. В общем-то, Алекс не был скучным собеседником.
"Дело, наверное, в возрасте, - решил он. – Ей не больше тридцати,
ну а мне от моих пятидесяти никуда не деться. Да, эти двадцать лет
разницы никаким умным разговором не заполнишь". Он встал, прошелся
по комнате, подошел к Юдит сзади и положил ей руки на плечи. Она
недовольно отстранилась.
- Нет, нет. Прошу вас, мистер Франк, не надо.
- Ну что ж, не надо, так не надо, - он виновато улыбнулся.
Они посидели еще немного, и Алекс понял, что пора уходить.
- Время позднее, Юдит. Спасибо за кофе, за вечер в вашей уютной
квартире. Если когда-нибудь захотите снова поболтать за чашечкой
кофе, то вот вам мой телефон, - он записал на бумажке номер
мобильного телефона.
- Вам тоже спасибо, мистер Франк. И прошу вас – не обижайтесь. Мне
нужно время, чтобы... ну, вы понимаете... я не очень быстро
сближаюсь с людьми. Такой уж у меня характер.
Первые дни Алекс ждал звонка от Юдит. Потом смирился с тем, что она
не позвонит, и стал постепенно забывать о ней. Поэтому, когда он
вдруг услышал в трубке ее голос, то был больше удивлен, чем
обрадован.
- Здравствуйте, мистер Франк. Это Юдит. Вы меня еще помните?
Знаете, мне что-то вдруг захотелось снова поболтать с вами, как в
тот раз. К тому же сегодня у меня есть повод. Как у вас со временем
и вообще – есть ли настроение?
- Рад вас слышать, Юдит. Настроение у меня всегда есть. А что за
повод?
- Скажу, когда увидимся. Так вы зайдете? Где вы сейчас?
- Я по дороге в город. Заскочу в гостиницу, а потом к вам. Хотя бы
для того, чтобы узнать, какой повод.
- Бог с ней, с гостиницей. Приезжайте прямо ко мне. Я жду.
Минут через тридцать Алекс был у Юдит. Он не узнал ни ее, ни
квартиру. Она была элегантно одета, очень красива.
Квартира сверкала. Стол был сервирован на двоих, горели свечи.
- Что все это значит, Юдит?
- Это значит, что у меня сегодня день рождения. Ровно тридцать. -
Юдит улыбнулась, раскинула руки и сделала оборот вальса.
- Но почему же не предупредили? Я даже без подарка.
- Поэтому и не предупредила. Подарок – это хлопоты. А вы человек
занятой.
- Все так неожиданно. Я прямо с дороги.
- Ну, примите душ.
- Я это и хотел сделать в гостинице.
- Какая разница. Можете сделать здесь.
Юдит все больше удивляла Алекса. Что с ней произошло? Такая
разительная перемена.
- Юдит, а где же друзья, знакомые? Ведь тридцать лет – это такая
дата.
- В этом-то все и дело, Алекс. Можно называть вас просто Алекс? У
меня здесь нет ни друзей, ни близких знакомых. Поэтому сначала я
вообще решила посидеть одна и погрустить. А потом вдруг так
захотелось, чтобы хоть одна близкая душа была рядом. Ну и получился
этот экспромт.
- Спасибо, Юдит. Мне приятно это слышать. Я имею в виду про близкую
душу. А сейчас я, пожалуй, действительно приму душ, если разрешите.
На этот раз их застольный разговор шел легко, непринужденно. Было
много шуток, смеха. Алекс чувствовал себя в привычной обстановке.
Его экспромты и юмор находили живой отклик. Они выпили на
брудершафт, и перешли на "ты". Вдруг Юдит сказала:
- Ты, может быть, решил, что я придумала этот день рождения? Вот
смотри, - она вынула из шкафчика паспорт и показала его.
Алекс взглянул на дату рождения. Действительно, сегодня ей
исполнилось тридцать лет.
- Ну что ты! Я и не сомневался, - возразил он с
недоумением.
- Сомневался, сомневался. По глазам видела, что сомневался, -
лукаво укоряла его Юдит. – А у тебя когда день рождения?
- Не скоро, через пять месяцев.
- И сколько же тебе будет через пять месяцев?
- Может, не стоит заниматься этой арифметикой? – горько усмехнулся
Алекс. – Вряд ли тебя вдохновит эта цифра. А впрочем, все
относительно. Рассказывают, когда девяностолетнему Чарли Чаплину
представили красивую молодую актрису, он воскликнул: "Эх, где мои
семьдесят лет!" Так что по его шкале я еще очень молод.
Юдит засмеялась.
- Алекс, дорогой, я же не замуж за тебя собираюсь. К чему такие
комплексы и выкрутасы. Если не хочешь сам говорить, давай паспорт.
Ты видел мой и теперь должен показать свой. "Паспорт, хочу
паспорт", - пропела Юдит.
Алекс притворно вздохнул, взял стоявший около двери кейс и достал
из него свой канадский паспорт. Он раскрыл его на первой странице
и, не выпуская из рук, показал Юдит. Она посмотрела на дату
рождения.
- Итак, через пять месяцев нашему Алексу будет пятьдесят. Ничего
страшного. Для мужчины это то же, что для женщины тридцать. А ты,
оказывается, канадец. Я и не знала.
Потом они еще разговаривали, пили вино, танцевали. И уже за полночь
очень естественно, без лишних слов и церемоний перебрались в
кровать. От Юдит исходил необыкновенный волнующий запах. Это не был
запах каких-то изысканных духов, но тот особый редкий природный
аромат, которым может обладать только идеально ухоженное, не
имеющее физиологических изъянов, женское тело. Его благоухание
обволакивало Алекса и вытесняло все другие ощущения. Он будто
купался в невидимых волнах этого тонкого нежного аромата... Все
было замечательно. Где-то между третьим и четвертым актом
"мюзикла", как Юдит это называла, Алекс сказал: "А я и не знал,
сладкая моя, что аэробика так похожа на акробатику".
- Это не акробатика, сладкий мой. Это Кама Сутра, индийская наука
любви, - сказав это, Юдит приняла совершенно немыслимую позу. Алекс
не мог понять, где ее колени, а где локти. – Эта позиция называется
"закрученный узел", - объяснила она.
|