Шимон Бриман
Портрет, спасающий от гибели?
Сирена в Хайфе завыла привычно и надоедливо. Мол, вы собрались
пообедать, дорогие израильтяне? Так посидите на диете – бегом в
бомбоубежище. Жильцы высотного дома на Дерех Царфат («Дорога
Франции») снова вылетают из квартир. Кто в шортах с голым пузом,
кто в распахнутых платьях – здесь не до приличий, успеть бы
спуститься в бетонный подвал.
Жители этого района Хайфы глубокомысленно передают друг другу
успокоительные выводы: «Вы посмотрите, ракеты падают только на
Нижний Город и соседние с ним кварталы. А наш с вами район прикрыт
горой Кармель! Сидите спокойно».
Это уже третья сирена за день (а может и четвёртая – жители Хайфы
сбились со счёта; сутки назад было 10-11 ракетных атак). Ну а там
где сирена стала обыденностью, там уже начинаются ленца и недоверие
к самой возможности поражения ракетой ИМЕННО ТВОЕГО ДОМА. В конце
концов, в Хайфе десятки тысяч зданий – ну почему этой ливанской
«железной дуре» прилетать именно в наш дом?!
Михаил Нефёдов вместе с женой успевают выйти на лестничную клетку
пятого этажа. Нефёдовы репатриировались из Днепропетровска шесть
лет назад и быстро усвоили израильскую науку выживания. Опыт
подсказывает, что внутри дома всё-таки безопаснее, чем вблизи
оконных рам. Если взрыв будет снаружи здания, то осколки могут
причинить страшные повреждения. Так что лучше держаться подальше от
окон. Тем более, что салон бывших жителей Украины выходит в
чудесный парк «Эли Коэн», на северо-запад – туда, где как раз и
находятся пусковые установки ливанских террористов «Хизбаллы».
В салоне на кресле продолжает сидеть тёща Михаила – 93-летняя
Галина Максимовна Литвин. Ей трудно ходить, ещё труднее быстро
спускаться с пятого этажа вниз в бомбоубежище. И ещё эти нудные
воющие сирены – сколько пожилому человеку можно прыгать под их
завывания?! Галина Максимовна сидит лицом к огромному окну и
смотрит на старый портрет, висящий на стене. На портрете 1930-х
годов – она сама, юная, изящная брюнетка. Этот портрет однажды спас
жизнь её родным.
...Галя, жена офицера-еврея, была в эвакуации, но вся её семья
осталась в окупированном немцами Донбассе, в городе Красноармейске.
Никто не знал, что Марк Цыпкин, её муж, попал в окружение под
Харьковом, дважды бежал из лагеря военнопленных. Его рвали
собаками, но крепкий парень не только выжил, но и бежал в третий
раз, скрылся в днепровских плавнях и создал там партизанский отряд
из трёхсот бойцов.
Эсэсовцы вошли в Красноармейск, сметая на пути всё живое. В дом
родителей Гали ворвался немец и сходу застрелил отца. Зайдя в
комнату, куда спряталась остальная родня, эсэсовец уже направил
дуло автомата на беззащитных людей. Внезапно он увидел портрет
Галины на стене. Налитые кровью глаза вдруг стали приобретать
человеческое подобие. «У девушки тонкие руки, а икры ног слишком
плотные. Почему пропорции нарушены?» - спросил гитлеровец. Люди в
панике пролепетали, что Галя действительно такая. «Я тоже художник.
Не буду вас убивать, настроение пропало», - сказал немец и ушёл,
переступив через труп отца девушки, изображённой на портрете.
...Сирена в Хайфе выла уже вторую минуту, когда начались хлопки.
Сначала далёкие – ракеты явно попадали в другие районы, а потом всё
ближе и ближе. Затем раздался страшный грохот. Взрывная волна с
тысячами осколков в считанные секунды пронеслась по всем восьми
этажам этого дома. Галина Максимовна упала и потеряла сознание от
взрыва. Она уже не видела, что выбиты все окна с той стороны их
дома, куда попала ливанская ракета. Сорваны с мясом все жалюзи.
Фасад иссечён потоком стальных шариков шрапнели иранского
производства. На первом этаже зияют страшные проломы – как раз там,
где располагается бомбоубежище.
Я прибыл на место попадания ракеты через минуту после взрыва – по
случайности мой дом находится на 70 метров выше по той же «Дороге
Франции». Если у меня в квартире взрыв был слышен с огромной силой,
то можно только представить, какой ужас испытали жильцы злополучной
«высотки».
Вижу, как прибывшие врачи грузят в «амбуланс» носилки с Галиной
Литвин – она оказывается единственной пострадавшей в этом доме. Да,
это настоящее чудо: ракета, повредившая многоквартирный дом, не
задела НИКОГО из людей. Но на этом израильские чудеса не
заканчиваются. Подъезжают работники спецслужб, полиция вышибает
двери подъезда, заклинившиеся от взрыва. Из подвала выходят люди,
многие рыдают, у кого-то на лице перепады чувств - ужас, слёзы,
радость от спасения.
Все смотрят на воронку от ракеты, закидывают голову вверх и
пытаются представить траекторию полёта этой смертоносного «подарка»
иранского военпрома. Тут-то все понимают: вот оно, подлинное чудо!
В этой части улицы стоят два огромных дома, в 10 метрах от них –
торговый центр с банком, дюжиной магазинов, парикмахерской и
пиццерией. Внутри застроенного пространства есть маленький пустой
кусочек – травяной газон перед подъездом жилого дома. Между
высотками – промежуток в 5-7 метров. Ливанская ракета опустилась
сверху – виртуозно точно в этом узком отрезке между домами,
пролетела в паре метров от окон Галины Литвин и разорвалась на
траве у стен 8-этажки. «Есть Бог, и Он хранит Израиль!» - говорили
мне жильцы этого дома. И лихорадочный блеск в их глазах был
признаком самой большой человеческой радости – радости выживания.
На следующий день в почерневших оконных глазницах родного дома
жильцы по своей инициативе укрепили израильские государственные
флаги. Я зашёл в гости к Нефёдовым, проведал Галину Максимовну. Она
бодра и смотрит в будущее с оптимизмом: человека, пережившего
Гражданскую войну и Вторую Мировую, не так-то легко испугать
ливанским железом. Михаил, прекрасный джазмен-барабанщик, сыграл
мне несколько импровизаций на темы войны. Раньше соседи жаловались
на звуки ударных инструментов из их квартиры, но после того взрыва
жалоб больше нет – все громкие звуки познаются в сравнении.
Михаил не собирается возвращаться в Украину. «Все поколения моего
отца-еврея молились бы за то, чтобы я попал на Святую Землю. Мы
должны выполнить свою миссию по отношению к предкам», - говорит
Михаил. «Европа критикует Израиль и ещё не понимает, что идёт
третья мировая война. До Европы дойдёт слишком поздно, когда она
больше всех пострадает от арабов. Надо помогать Израилю сейчас,
когда он борется один», - продолжает джазмен.
В глазах у Михаила тревога. Озабоченность любого отца, чей ребёнок
уходит на войну. Константин Нефёдов, сержант израильской армии,
получил приказ прибыть в свою часть - знаменитую бригаду
десантников («Гдуд-101»). Костя вырос крепким, как и его дед –
прославленный партизанский командир Марк Цыпкин. На традиционном
«забеге» молодых солдат своей части Костя пробежал 70 километров с
пулемётом в руках. Пока я пишу эти строки, его бригада уже ведёт
бои с бандитами «Хизбаллы» в Южном Ливане.
Константин Нефёдов – не только десантник, но и опытный снайпер.
Костя знает, за что он будет воевать. Хотя бы за то, чтобы мимо
хайфского дома его родителей и бабушки больше не пролетали ракеты
террористов.
«Разборки» в бомбоубежище
Хайфские проблемы кажутся невинными тыловыми забавами по сравнению
с осаждённой Кирьят-Шмоной. Десятки ливанских ракет ежедневно
долбят этот приграничный израильский город. Жители днюют и ночуют в
подвалах; редкие выходы на улицу опасны для жизни. Из города уехали
80-85 процентов населения. Чрезвычайная ситуация обнажила у
оставшихся людей самые благородные и самые подлые свойства души.
Когда-нибудь будет рассказана вся правда о происходящем в
бомбоубежищах Кирьят-Шмоны. О бессонных ночах добровольцев,
помогающим накормить стариков. О лежачих больных и инвалидах,
брошенных социальными службами. О безработных людях, которые со
своего телефона обзванивают десятки квартир, чтобы узнать, получили
ли стесняющиеся пенсионеры порцию горячего обеда. О мерзавцах,
разворовывающих гуманитарную помощь и контейнеры с продуктами и
вещами.
Когда-нибудь обнажится правда о «политиках» муниципального уровня,
которые грызутся друг с другом даже под обстрелами. О депутатах
городского совета и их партийных активистах, которые отказываются
от собранных в Тель-Авиве продуктов – лишь бы пакеты с едой не
достались конкурентам из другой партии, лишь бы жители города не
подумали, что другая «партия» кормит лучше и заботится больше.
Получая напрямую из Кирьят-Шмоны сообщения о разборках в
бомбоубежищах и вокруг них, поневоле задумаешься: сколько ещё нужно
ракет и бедствий, чтобы прекратились внутриеврейские распри?
В городе созданы четыре пункта выдачи горячей еды. Но многие люди –
в основном, старики, - не в состоянии пройти полтора километра по
жаре и выстоять 2-3 часа в очереди под сиренами «катюш». Сотни
пенсионеров просто остаются в своих квартирах, хотя запасы еды у
них давно закончились (на календаре – уже 21-й день войны). Те, кто
выстоял очередь и не попал под ракету, получают так называемый
«горячий обед»: плохо разогретые овощи, горстка риса или кукурузы,
остывшие промасленные чипсы или пару ложек пюре, плюс 70-100 грамм
мяса.
Выдача еды проходит за ширмой, к которой двигается очередь. Тот,
кто раздаёт еду, может выделить «своим людям» гораздо больше
положенного. Кто остаётся ни с чем? Конечно, русскоязычные старики,
которые не связаны узами полезных знакомств с местными
раздатчиками. Пришедшие последними, старики рады и буханке хлеба.
Тамара из Кирьят-Шмоны приняла близко к сердцу проблему этих
забытых пожилых людей. Она составила их списки по каждому дому.
Тамара, просившая не называть её фамилию, борется за каждого
старика, требуя, чтобы их ежедневно обеспечивали едой. По её
оценкам, в городе осталось около 1000 репатриантов из бывшего СССР,
из них 200 человек – это брошенные «раздатчиками пищи» и нигде не
учитываемые больные старики, у которых нет сил даже дойти до
пунктов выдачи еды.
Сцены, происходящие в Кирьят-Шмоне, достойны триллера. Уж для драмы
сценарий гарантирован точно. По улице проезжает машина с
продуктами, людям предлагаются кукурузные хлопья. Подбегает
здоровенный молодой бугай, кулаками и локтями расталкивает
русскоязычных бабушек и хватает последние пять пачек «корнфлекса».
Люди сидят в бомбоубежище, сотрудники мэрии вносят в подвал
контейнер с едой. Рассказывает жительница Кирьят-Шмоны: «Местные
«марокканцы» наскакивают, как волчата, как шакалы, и хватают всё из
общего ящика, не оставляя ничего нашим пенсионерам, которые жмутся
по углам и думают, что пищу привезли не для них».
Не находя нигде поддержки для стариков, Тамара обратилась в
...«русский» Интернет. Глас вопиющего был немедленно услышан.
Электронные «живые журналы» сами сорганизовались, безо всякой
руководящей и направляющей роли политиков и мэрий. Минибус объехал
откликнувшихся людей от Иерусалима до Тель-Авива, собрал продукты и
поехал на север. Машина была заполена фруктами, консервами, детским
питанием, соками, печеньем, макаронами, йогуртами. А дальше
начались детективные приключения.
Один из партактивистов Кирьят-Шмоны, прознав из Интернета о
минибусе, позвонил организаторам продуктовой помощи, представился
«от Тамары» и попытался направить машину к себе. Мол, приезжайте –
а мы сами распределим пищу по своим спискам. Когда добровольцы
удостоверились, что из обманывают, звонить было некуда: телефоны
Кирьят-Шмоны не отвечали при очередном обстреле. Минибус
развернулся и поехал в Цфат. Продукты были розданы по трём
бомбоубежищам, в которых находятся инвалиды из местных домов
престарелых. Мэр Цфата был приятно удивлён неофициальной
инициативой интернет-сообщества (http://community.livejournal.com/samooborona/)
и тепло поблагодарил всех добрых людей из «живого журнала».
Второй караван с собранной едой из Центра страны благополучно
доехал поздним вечером в Кирьят-Шмону. Но и с этими продуктами
решили «поработать» неизвестные партийные мародёры. Ящики с едой
переждали ночь на складе в Кирьят-Шмоне, а когда утром добровольцы
стали расфасовывать продукты, то обнаружили среди еды ...пачки
листовок партии Кадима. Авторы листовки обращались к жителям
Кирьят-Шмоны с призывом держаться, проявлять стойкость и знать, что
партия Кадима поддерживает их.
Списки, списки, списки. Кажется, что у каждого деятеля этого города
есть свои фамилии нуждающихся – будто они живут в параллельных
мирах, а не в одном маленьком дымящемся от «катюш» городке.
Например, у одного деятеля, сторонника правящей партии, оказывается
своеобразный список для снабжения продуктами. Спрашиваю у Тамары,
откуда же взялся такой список, и получаю ответ: «Ну конечно, из
местного штаба партии Кадима – там остались списки от прошедших
весной выборов в кнессет».
Расказывая о событиях в Кирьят-Шмоне, Тамара пытается хоть как-то
защитить этих «активистов»: «Нет, вы не подумайте, они
действительно помогают людям. Но они делают на этом карьеру и
зарабатывают политический капитал. Им нужны конкретные избиратели
молодого и среднего возраста. А мои старушки может быть и не
доживут до муниципальных выборов 2008 года. Вот их и обделяют».
Я слушаю её и думаю: при такой «беспричинной любви» евреев друг к
другу – а будут ли вообще в Кирьят-Шмоне эти местные выборы?!..
А ещё вспоминается хасидская притча о раввине, который пришёл к
одному жадному богачу за пожертвованием в пользу нищих местечка.
«Что ты дашь для моих бедных?» - «А вот что!» - воскликнул скупец и
влепил раввину пощёчину. Рабби провёл рукой по горящей щеке и тихо
сказал: «Это ты дал для меня. А теперь, что ты дашь для моих
бедных?»...
Сидя в убежище, Тамара придумала электронный способ поддержки
«своих бабушек». По Интернету можно сделать покупку на любую сумму
в продуктовом магазине Амрама Вануну: житель Тель-Авива или
Реховота может оплатить продуктовый набор для конкретной «бабушки
Сары». Тамара договорилась, что Вануну будет отпускать еду по
дешёвым оптовым ценам. Каждый жертвователь получает телефон и адрес
этой бабушки и может удостовериться, что оплаченный им кулёк с
пищей доставлен по назначению.
За сутки такой интернет-кампании были закуплены продукты на 5300
шекелей: десятки людей позвонили из разных городов страны. Хочу
заметить, что эта и другие инициативы происходят абсолютно
незаметно для властей, вдалеке от телекамер и политического «пиара»
на разбомбленных улицах. Просто одни люди помогают другим. И всё.
...Зинаида и Анатолий Боярские приближаются к 80-летнему возрасту:
«Ну как же мы можем уехать из Кирьят-Шмоны, мы же котиков кормим на
улице!». Анатолий был членом Союза композиторов СССР; дочка живёт в
спокойной Канаде. Их холодильник пуст, лишь кастрюля с супом
одиноко стоит внутри. Боярские рассказывают Тамаре: «Мы не успеваем
брать горячую еду из развозки. Пока мы спустимся, машина уже
уезжает. Недавно нам дали целый кулёк оставшихся булок! Мы оставили
себе две булки, а остальные попросили передать нашим
солдатикам-артиллеристам на батарею за городом, им сейчас больше
нужно».
Григорий, ветеран Второй Мировой войны, не теряет оптимизма. Мол,
да, с продуктами трудно, но посмотрите: «Наши в войну такой
красивый хлеб пекут!». Он просит дать ему ещё несколько кусочков
хлеба из нарезанного батона («отнесу соседям»). Ветеран аккуратно
заворачивает хлеб в салфетку, и Тамара видит, что пожилой человек
целует эти кусочки хлеба.
Об этом не скажут по радио, это не покажут по ТВ. Это реальные
истории простых израильтян. Это жизнь нашего тыла под ракетными
обстрелами.
Фото автора.
"Вести", 10.08.2006
|
|
