Александр Риман
Бесплатные финики с иерусалимского рынка или О несовместимости арабской ментальности с принципами мирного сосуществования на Ближнем Востоке
«…И родишь сына, и
наречешь ему имя Ишмаэль…
И будет он дикарь-человек»
Тора, кн. «Берешит», 16:11-12
«Они настоящие звери»
Ариэль Шарон, премьер-министр Израиля,
газета «Едиот ахронот», 20.08.2003
…Еще не остыли обгоревшие трупы еврейских мужчин, женщин и детей (в
том числе и тех, которые даже не успели родиться) после очередного
кровавого теракта в Иерусалиме, а расторопный палестинский
«премьер» в профессорских очках и его «заместитель по
безопасности» с лицом раскормленного бройлера-переростка поспешили
пообещать мировой общественности, что «на этот раз борьба с
террором будет вестись по-настоящему». И, конечно, тут же нашлись
отзывчивые израильские политики, которые немедленно призвали
«поверить Абу-Мазену и Дахлану в последний раз» и «дать миру новый
шанс».
Я не собираюсь дискутировать с нашими патологическими
«миротворцами», для которых новые трупы чужих для них людей
являются всего лишь статистикой неизбежных жертв на пути к
светлому будущему. Им бесполезно напоминать о
солдатах-резервистах, растерзанных в полицейском участке Рамаллы,
о беззащитных девчонках, разорванных на куски у входа в
«Дельфинариум», о стариках и инвалидах, собравшихся отпраздновать
пасхальный «Седер» в Нетании. После каждого из таких актов геноцида
палестинское руководство твердо обещало «навести порядок и наказать
виновных»… Как говорил в подобных случаях Наум Коржавин, я пишу
свои очерки о Советском Союзе не для советологов, а для нормальных
людей. Именно для таких людей и предназначена моя новая статья,
которую я позволю себе начать с классического анекдота или, скорей
всего, реального рассказа, поясняющего выбранное мною заглавие.
Итак, представим себе главную улицу небольшого арабского города в
жаркий летний день. На просторной лоджии одного из самых красивых в
городе домов прилег отдохнуть после сытного обеда богатый торговец,
сладко зевающий в предвкушении привычного послеполуденного
«кейфа». Но вдруг до ушей богача доносятся резкие выкрики
мальчишек, затеявших прямо под его окнами игру в мяч. Разъяренный
торговец поднимается с дивана и пытается криками и угрозами
отогнать нарушителей спокойствия подальше от своего дома. Но
мальчишки и не собираются убегать, откровенно издеваясь над
хозяином и его угрозами. И тогда торговец пускается на хитрость.
Овладев собой и усмехнувшись в усы, он небрежным тоном сообщает
крикливым мальчишкам свежую «новость»:
«Между прочим, пока вы здесь без толку гоняете мяч, на рыночной
площади раздают бесплатные финики…» Как и следовало ожидать,
мальчишек как ветром сдувает с улицы, где живет богач, и тот,
ужасно довольный собой и своим обманом, пытается вздремнуть. Но уже
через минуту хитроумный араб вскакивает, как ошпаренный, со своего
ложа и, хватаясь за голову, кричит: «Ну, какой же я осел! Пока я
здесь лежу, проклятые мальчишки расхватают все бесплатные финики!»
В этой притче, как в капле воды, отражается одна из главных
особенностей арабской национальной психологии – умение создавать
из ничего яркие мифы и потом истово в них верить, ненавидя
каждого, кто посмеет усомниться в их реальности. И наоборот, любая
«подлинная» фраза, произнесенная арабом в разговоре, или
клятвенное обязательство, подтвержденное его собственноручной
подписью и печатью в каком-либо письменном документе, абсолютно
ничего не значат. В принципе, это понимают даже те, кто несмотря ни
на что, продолжают верить в возможность заключения реально
выполнимого «мирного договора» с палестинцами:
«Палестинская культура совершенно иная, чем наша, - вынужден был
признать в одном из своих прошлогодних интервью газете «Вести»
неувядающий лидер израильских левых Шимон Перес. - В нашей
культуре произнесенное слово обязывает, а в арабской - украшает.
Слово в данном случае предназначается не для коммуникации, а для
орнамента. Войдите в мечеть, и вы увидите сплетенные из букв
украшения – такова буквенная и словесная функция в мусульманском
понимании… В общем, мы не понимаем их, а они – нас» (М. Зайчик, И.
Солганик «Власть воображения», «Вести-Окна», 15.05.2002).
Впервые об этой и некоторых других особенностях арабской
ментальности я упомянул в статье «Возвращение в рабство»,
опубликованной в приложении «Вести-2» 11 января 2001 года. Среди
прочих аргументов, подтверждающих мои выводы, я привел отрывок из
книги «Секреты психологической войны», изданной минским
издательством «Харвест» в 1999 году. В этой книге, написанной, в
принципе, с явно антиизраильских позиций, тем не менее,
констатируются конкретные факты, абсолютно неоспоримые для тех из
нас, кто неоднократно сталкивался с реальными арабами в здешних
«палестинах»:
«Для арабов характерны трудолюбие, в котором отсутствует дисциплина
и скрупулезность,.. недостаток инициативы и предприимчивости,
беззаботность и беспечность по отношению к будущему, повышенная
реактивность, импульсивность, несдержанность в проявлении своих
чувств и эмоций; склонность к преувеличениям в оценках окружающей
действительности, не столько логическое осмысление получаемой
информации, сколько особое внимание к форме изложения и красноречию
говорящего; распространение суеверий и предрассудков; высокомерие и
грубость в отношениях высшего к низшему, показное подобострастие в
речи и манерах поведения низших в отношении к высшим» (Указ. соч.,
с. 164).
Тогда, более двух с половиной лет назад, эта цитата вызвала резкую
негативную реакцию со стороны постоянной читательницы газеты
«Вести» из Тель-Авива, назовем ее г-жа Р. В особенности данную г-жу
почему-то возмутила моя ссылка на белорусского автора с не очень
благозвучной фамилией Крысько. Сказать по правде, в то время я не
смог привести ответные доказательства в пользу научной
компетентности составителя книги «Секреты психологической войны».
Во всяком случае, у меня не было бесспорных теоретических
аргументов, подтверждающих достоверность той части работы Владимира
Гавриловича Крысько, где описываются самые яркие черты арабского
национального характера. Но сейчас такие доказательства у меня
появились.
Три года назад Институт Востоковедения Российской Академии Наук
подготовил к печати солидный сборник профессиональных статей под
названием «Политическая интрига на Востоке». В нем содержится, в
частности, статья известного арабиста, д-ра философских наук
Александра Игнатенко, посвященная роли интриги и обмана в
арабо-исламской культуре средневековья. Как всем нам хорошо
известно на трагическом опыте террора в Израиле, жестокие принципы
ислама, сформулированные более тысячи лет назад, были и остаются
незыблемыми истинами для подавляющего большинства
арабов-мусульман нашего региона. Поэтому статья доктора Игнатенко
имеет для жителей Израиля далеко не только теоретическое значение.
И вот что мы узнаем из этого строго научного исследования:
«Самым простым способом, вполне в духе времени и в соответствии с
бытовавшими приемами доказательства от традиции («наклян»), можно
было обосновать допустимость обмана, обратившись к Священному
Писанию – Корану, - пишет А. Игнатенко. - Книга дает для этого
богатейший материал. Так, есть целая серия «аятов» (коранических
стихов), в которых Аллах совершает «макр» (коварство, хитрость,
обман). «И хитрили они, и хитрил Аллах, а Аллах – лучший из
хитрецов» (3:47) …Аллах прибегает и к «кайд» (козни, коварство):
«…ведь Моя хитрость – прочна» (7:182); «…ведь кознь моя крепка»
(68:45). «Они замышляли хитрость, и Я замышляю хитрость»
(86:15-16). Бог, по Корану, не отказывается и от обмана («худа»):
«Поистине, лицемеры пытаются обмануть Аллаха, тогда как Он
обманывает их» (4:141).
Ввиду ограниченного объема статьи мы вынуждены отказаться от более
детального цитирования многочисленных отрывков из Корана,
посвященных прославлению Аллаха как лучшего в мире хитреца и
интригана. Но это может позволить себе А. Игнатенко в его
сорокастраничной статье. Впрочем, и приведенных цитат вполне
достаточно, если учесть, что даже одно слово, записанное в Коране
от имени Аллаха, являлось и является для мусульманина обязательным
руководством к действию. Заметим также, что обилие арабских
понятий, обозначающих обман и коварство (макр, кайд, худа, а также
«кизб», «ибрам амран» и много других) нельзя считать простой
случайностью. Так, например, в языке эскимосов Гренландии есть
около семидесяти слов, обозначающих снег и лед в различном
состоянии, а в наречии памирских таджиков фраза «ходить пешком»
звучит совершенно по-разному, если речь идет о движении вверх или
вниз, о перемещении по равнине, по леднику, по горному склону и
т.д. Короче говоря, у кого что болит, тот о том и говорит… Причем
говорит очень ярко и с удовольствием.
Эффект от цитат, приведенных д-ром Игнатенко (который, кстати,
вполне благожелательно относится к исламу), лишь усиливается
вследствие одного текстового замечания, как бы вскользь
оброненного этим ученым: «В отдельных случаях русский перевод
(аятов из Корана – А.Р.) мог быть резче, чтобы
соответствовать арабскому тексту. Но и так «аяты» достаточно
репрезентативны и не нуждаются в комментариях» («Политическая
интрига на Востоке», М., 2000, с. 115). Кроме отрывков из Корана
Александр Игнатенко цитирует высказывания классика арабской
философии и законоведения Абу-Закария ибн-Шарафа ан-Навани,
жившего в XIII веке. В свободном пересказе автора статьи из
сборника «Политическая интрига на Востоке» основные положения
учения ан-Навани звучат так:
«Если достохвальной цели можно достичь как правдой («сидк»), так и
ложью («кизб»), то в этом случае ложь запретна, так как можно пойти
по пути правды. Если же подобной цели можно достичь только
благодаря лжи, то эта ложь рассматривается как имеющая
достохвальную цель и становится допустимой («джаваз») и даже
обязательной» (Указ. соч., с. 114).
Исследования, проведенные д-ром Игнатенко, хорошо согласуются с
выводами, сделанными израильским историком и публицистом Шмуэлем
Кацем в его книге «Земля раздора». Кстати, ее перевод на русский
язык осуществлялся с английского текста, заглавие которого в точном
переложении с оригинала звучит так: «Факты и фантазии в Палестине».
И вот что пишет Ш. Кац в одной из глав этой книги:
«То, что называется восточной фантазией, долгое время не
понималось… Мощнейший резонанс современных средств массовой
информации и их сотрудничество с сильными мира сего дали восточной
фантазии влиять на события… В наши дни появились системы, которые
отточили восточную фантазию, сделав ее в высшей степени эффективным
политическим оружием». Далее д-р Кац приводит несколько цитат,
подтверждающих правильность его слов, в том числе высказывание о
пользе и необходимости лжи, принадлежащее крупнейшему исламскому
теологу средневековья аль-Газали (1058-1111). Для нас самый
большой интерес представляют процитированные Шмуэлем Кацем
высказывания современного социолога Сании Хамади, которые
содержатся в его книге «Характер и темперамент арабов» (Нью-Йорк,
1960):
«Ложь весьма распространена среди арабов, и правда у них стоит
немного… Араб не испытывает угрызений совести, если благодаря лжи
достигает своей цели… Он более прислушивается к чувству, чем к
фактам, скорее заинтересован произвести впечатление, чем
рассказать что-либо правдиво. Более того, арабский язык дает его
носителю возможность преувеличения» (Ш. Кац «Земля раздора»,
Тель-Авив, 1992, с. 156).
Тесной связи арабского языка и национальной психологии этого
народа, о которой мы уже говорили, комментируя научные
исследования д-ра А. Игнатенко, посвящена и специальная работа
египетского ученого Али Шуби. Она была опубликована в англоязычном
издании «Миддл ист джорнал» более полувека назад, но не утратила
актуальности и сегодня: «Араб вынужден преувеличивать почти во
всех видах общения, чтобы быть правильно понятым, - подчеркивает
д-р Шуби. - Если араб говорит только то, что он думает, без
ожидаемого от него преувеличения, слушатели усомнятся в его
правоте и даже будут подозревать его в совершенно обратных
намерениях».
В свете приведенных нами цитат вряд ли стоит удивляться тем тоннам
лжи, которые успела нагородить арабо-исламская пропаганда
относительно «особых прав» мусульман всего мира на Страну Израиля
и, в особенности, на Иерусалим и Храмовую гору. Правда, даже в
самых тенденциозно написанных книгах арабских авторов (вроде
переведенного недавно на русский язык научного труда египетского
историка Дауда аль-Алами «История Палестины») признается, что до
середины XIX века в Стране Израиля практически не существовало
постоянного арабского населения, которое вело бы оседлый образ
жизни.
Тем не менее, наши «партнеры» по «мирному процессу», включая так
называемую «умеренную интеллектуальную элиту», вроде
иерусалимского доктора Сари Нусейбы или бывшего московского
аспиранта Абу-Мазена (Махмуда Аббаса), постоянно говорят о
«вечности палестинского народа» и фактически отрицают какие-либо
исторические права евреев на владение даже частью территории между
Средиземным и Мертвым морем. Не случайно и то, что темой докторской
диссертации нынешнего палестинского премьера было отрицание
Холокоста. Другими словами, г-н Абу-Мазен является убежденным
приверженцем одной из самых отвратительных по лживости и цинизму
псевдонаучных теорий XXвека…
И вот сегодня, после нового жуткого теракта в Иерусалиме, «честный»
палестинский премьер и его подельник, профессиональный убийца из
Газы Мухаммад Дахлан, в очередной раз убеждают нас в серьезности
своих намерений бороться с террором. Говорят они при этом очень
красиво и убедительно, в строгом соответствии со всеми правилами
красноречия настоящих арабов, хорошо помнящих о своих прекрасных
национально-религиозных традициях. И почему бы, в самом деле, им
не поверить еще раз?..
"Вести", 21.08.2003
|
