Александр Риман

"Что я здесь буду делать",

ИЛИ СУЩЕСТВУЕТ ЛИ В ИЗРАИЛЕ РУССКАЯ КУЛЬТУРА?

Примерно год тому назад довелось мне сопровождать в гастрольной поездке по нашей стране небольшую "творческую бригаду" из Москвы. В ее состав входили Великий комедиограф, к огромному сожалению, скончавшийся несколько месяцев назад, его жена, игравшая роли "добродетельных супруг" персонажей фильмов своего мужа, Вечно Юный Гардемарин и, наконец, Известный Писатель и Сценарист, автор развлекательных программ Центрального телевидения.

Писатель и Сценарист в своем харьковском детстве носил фамилию Гуревич, которая, с некоторых пор, у меня прочно ассоциируется с блестящими строками Владимира Семеновича Высоцкого: "Запретили все цари всем царевичам строго настрого ходить по Гуревичам..." Так вот, с определенного момента, связанного, по всей вероятности, с борьбой за внедрение в московскую литературно-кинематографическую богему, выпускник Харьковского политехнического сменил неблагозвучную фамилию и "строго настрого" приказал именовать себя псевдонимом, образованным от красивого имени жены.

Быть может, и не стоило столь подробно останавливаться на этом, в общем-то, частном решении, в обсуждении правильности которого никто не властен совать свой длинный нос, если бы не один эпизод, свидетелем которого я был, а если бы не был, то счел бы его удачной киношной выдумкой. В один из свободных дней, предшествовавших наступлению шаббата, мы отправились на экскурсию в Иерусалим. В недавней телепрограмме из Останкино, посвященной памяти Великого комедиографа, промелькнул мой клетчатый свитер и размахивающие руки, направленные в разные стороны с целью охватить "за раз" все чудеса Святого города и обратить на них внимание гостей. Но главные события, как обычно, в кадр не попали.

Сначала мы с Писателем подошли, как водится, к Стене Плача, где он с трепетом принял возложение тфилина и добросовестно повторил слова предсубботней молитвы. Я не мог не заметить, как изменилось его лицо при прикосновении к Стене. На нем появилось то самое Единственное выражение лица, которое бывает у Всех евреев, откуда бы они ни приехали и какую бы жизнь ни вели до того. Передать его никакими словами невозможно, это надо почувствовать, как почувствовал великий врач-бактериолог доктор Хавкин невыразимое единство с замотанными в лохмотья нищими йеменскими евреями Адена, куда забросила его судьба ученого. Избавитель человечества от холеры и чумы никогда не забывал потрясения, испытанного после того, как он, подталкиваемый каким-то необъяснимым порывом, обратился к ним с вечными словами: "Шма, Исраэль!". И случилось чудо: замученные, ссутулившиеся люди распрямились, заулыбались и весело, гордо, с достоинством продолжили слова Главной еврейской молитвы, обращаясь к ученому европейцу, прибывшему в Йемен на английском пароходе: "Адонай элогейну, адонай эхад!" ("Г-сподь наш, Вс-вышний един!")...

...Тогда, у Стены Плача, мы тоже стояли, как два обычных еврея, и общей родиной у нас был не Харьков и не Нью-Йорк или Касабланка, как у молившихся рядом "американцев" и "марокканцев", а один, на все поколения, Иерусалим... Увы, как это часто бывает в жизни, от великого до смешного - один шаг, точнее, в нашем случае, несколько сотен шагов от развалин Храма до Церкви Гроба Господня, главной христианской достопримечательности Иерусалима. Писатель долго крепился, наблюдая, как, становясь на колени, целуют распятие побледневший Гардемарин, другие, посторонние визитеры, и, наконец, когда обряд совершила его русская жена, не выдержал, и... пополз в низкое отверстие, ведущее к ногам "Спасителя".

Я ни в коей мере не хочу выставить этим рассказом наших гостей-гастролеров в невыгодном свете, просто потрясение, испытываемое каждым нормальным человеком любой национальности при посещении Иерусалима, заставляет его "раскрываться" таким, каков он есть на самом деле, без масок и словесной мишуры. Проявившееся у Писателя раздвоение натуры, выразившееся в желании на всякий случай "отметиться" в обеих очередях на Божественное откровение, имеет своей обратной стороной, так сказать, серой подкладкой, скудный заунывный ответ, который он давал на стандартные вопросы типа: "А не собираетесь ли Вы?.." Как вы все уже догадались, дорогие читатели, этим ответом была "классическая фраза": "А что я здесь буду делать?"

Вопрос, прямо скажем, не праздный, и задают его не только те, кто до сих пор решает вопрос "ехать - не ехать", а если "ехать", то в какую страну? Его все чаще задают и те, кто за два-три года упорного труда достигли уже здесь желаемого материального уровня жизни, и те, кто, продав в столичных городах "совка" квартиры за несколько десятков тысяч долларов, приобретает почти без добавочных ссуд равноценную "жилплощадь" в Израиле. При этом под словом "делать" подразумевается не процесс производства материальных благ и добывания средств к существованию - каждый, у кого есть голова и руки, а, главное, стремление обустроиться именно в этой стране, находит свое место, причем зачастую обнаруживает в себе способности, о которых на "доисторической родине" даже не подозревал. Но когда наступает неизбежный момент "разгибания" от пресса повседневных забот, человек тянется к той культурной среде, в которой он привык находиться с детства и, как говорится, "отдыхать душой".

Хочу сразу же заметить, что сегодня в Израиле у всех желающих есть полная возможность в своем доме, а иногда и в целом квартале, где "русские" составляют до 80-90 % жителей, устроить себе давно утраченную, к сожалению, в самом "потерянном раю" бывшего СССР, обстановку уютного застоя конца 60-х - начала 70-х годов. В Ашкелоне и Кирьят-Гате, Кармиэле и Маалоте, других совсем не захолустных, как выяснилось в последнее время, городах, можно после работы на "русской" фабрике или "технологической теплице" заглянуть в магазин с ненавязчивым названием "Гастроном" (на иврите эта надпись уже и не дублируется, хотя "сабры" все равно приходят "сэкономить"), прочитать там объявление о гастролях "Виртуозов Москвы", Алены Апиной, Майи Плисецкой, Е. Максимовой и В. Васильева, Е. Образцовой, Большого русского цирка, а также о новом спектакле с участием М. Козакова, В. Никулина и Е. Багова, русском театре "Люди и куклы" под руководством Леонида Хайта (кстати, харьковчанина) и прочая, прочая, прочая, включая премьерные показы последних российских кинофильмов, после чего остается только вздохнуть... и пойти смотреть "Марию" по кабельному телевидению. И не потому, что нет денег - стошекелевые билеты "на Спивакова" разлетелись за два дня, а потому что - перебор.

И вот здесь-то, как выясняется, зарыта неприятная "собака". Водопад "русскости", обрушившийся на маленький Израиль, с которым уже устали бороться даже самые закоренелые "марокканцы" (мне рассказывали, как в одном учреждении несчастный "сабра" со слезами на глазах вопрошал, говорит ли здесь хоть кто-нибудь на иврите), сыграл со многими из нас злую шутку. Образовалась немалая прослойка "олимов", которые всерьез убеждены, что именно "русские" артисты, ученые, врачи и сантехники принесли в Израиль "истинную" культуру во всех областях - от оперного пения до вулканизации автопокрышек. Жаркая страна, куда им по злому року судьбы довелось попасть, либо объявляется вовсе "бескультурной", либо, в лучшем случае, формирующейся в культурном плане провинцией без каких-либо корней.

Здесь придется сделать небольшое отступление и признаться в том, что высмеиваемые нами в анекдотах типа "Русский слон - старший брат болгарского слона" имперские замашки "великого и могучего Советского Союза", объявившего себя самой передовой страной во всем, что есть не белом свете, глубоко засели в подсознании. Даже Эдисон и Маркони, как завещал великий Сталин в эпоху борьбы с "космополитизмом", - бледная тень Яблочкова и Попова, ну а все остальные - подражатели "архангельского мужика" Ломоносова. Заметим, что это говорилось о западной культурной и научной традиции, которою хотя и со скрипом, но признавали во все времена.

Восточная же культура сводилась к цветистой и чуждой (скромно-благопристойной славянской литературе) поэзии Фирдоуси и Низами. О ивритоязычных же философах, поэтах и врачах практически вообще не упоминалось, и даже величайший памятник мировой культуры, великая Книга Книг была известна "широкой общественности" благодаря издевательским комментариям Емельяна Ярославского (в девичестве - Минея Губельмана) в "Библии для верующих и неверующих".

В результате сложилась парадоксальная ситуация. "На просторах родины чудесной" выросло несколько поколений флюсоподобных "специалистов по мировой культуре" с трехэтажными фамилиями, которые могли часами говорить и писать многотомные диссертации о сравнительных особенностях творчества скальдов и вагантов, Вольтера и Гердера, Вивальди и Дебюсси, но не имели ни малейшего представления о том, что РАМБАМ, РАШИ и Эммануил Римский оставили культурное наследие, равное по масштабам лишь деятельности Авиценны и Леонардо да Винчи. В Израиле люди, жившие на проспектах Гагарина и Героев Сталинграда, недоумевают, чем прославились Хана Сенеш, Мордехай Анилевич или Иосиф Трумпельдор, именами которых названы улицы почти во всех наших городах.

Я не собираюсь никого воспитывать и, тем более, осуждать, но скажу о своем ощущении полной безграмотности и беспомощности, которое все больше испытываю, погружаясь в многокилометровые пласты подлинно еврейской культуры, древнейшей в мире, из которой впитали и продолжают впитывать живительные соки все без исключения "современные" культуры. Я испытываю настоящий "культурный шок" не от созерцания мальчишек, выдувающих пузыри из жвачки, а от постижения совершенно неизвестных мне произведений наших предков, которые могут раскрыть свой подлинный смысл только на иврите - языке оригинала.

Как ученый, серьезно занимавшийся наукой в Харьковском университете, могу с полной ответственностью заявить, что в Израиле "есть что делать" людям с самыми взыскательными интеллектуальными и культурными запросами. Скажу больше: страна остро нуждается именно в таких людях, которые окончательно восстановят необходимый баланс материальных и духовных ценностей. Все, что есть: "Театральная гостиная" в Рамат-Гане, клубы "Что, где, когда?" и симфонические оркестры почти во всех городах с населением свыше 20 тысяч человек - создано нами, алией 90-х годов. Совсем недавно в страну приехали люди, составлявшие гордость бывшей советской литературы: Григорий Канович и Анатолий Алексин, - и последний уже успел опубликовать отрывки своего нового романа "Сага о Певзнерах" в одной из русскоязычных газет...

Тем же, кто, по каким-то причинам, сохраняет верность прежнему месту жительства, могу пожелать лишь одно: изучите иврит, хотя бы до такого уровня, чтобы понимать, что на самом деле написано в ТАНАХе. Вы убедитесь, что результат превзойдет все ожидания, и можно будет по-настоящему оценить, что такое "еврейская культура" в оригинале. Шалом у-леитраот!

"Шалом", Харьков, № 4 (30), 1995 г.

<<К списку статей Римана<< >>На сайт Хроники Иерусалима>>

Hosting by