Оригинальная идея Игоря Миркурбанова.

 

 

Фарс в двух действиях для пяти сперматозоидов и одной феминистки.

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

 

Амбал, сперматозоид.

Умник, сперматозоид.

Хитрец, сперматозоид.

Дебил, сперматозоид.

Верняк, сперматозоид.

Рачо-нивчо, феминистка.

 

Действие первое

 

На фоне пустой сцены – очень громкие звуки полового акта. Звуки нарастают, приближаясь к кульминации. Оргазм. На сцену кубарем влетают два сперматозоида – Амбал и Умник. Амбал – здоровенный, накачанный детина с обритой головой, в кроссовках, камуфляжных штанах и татуировках. Умник – хиловатый, лохматый интеллигент в круглых очках. В отличие от Амбала, который спортивно впрыгивает, спортивно катится по сцене и спортивно вскакивает на ноги, Умник влетает враскоряку, ушибается и встает далеко не сразу, сидя на полу и потирая ушибленные места.

 

Амбал. (восторженно) Во лунапарк! Давно меня так не колбасило! Прямо американские горы! Пр-р-р... (по-лошадиному похрапывая, начинает разминать шею и плечевой пояс) Пр-р-р... Класс... Как в трубе этой самой... как ее... ну...

Умник. (продолжая сидеть) Аэродинамической.

Амбал.    О! Точно. (оглядываясь, замечает наконец Умника) А ты кто такой будешь?

Умник. (с досадой) Кем буду – черт его знает. А пока что - такой же, кто и ты. Ну что уставился? Сперматозоид я, кто ж еще?.. (оглядывается) А чего, нас только двое? Странно... Хотя, с другой стороны, он ведь такой фонтан выдал, что всех, небось, поразбросало по дальним углам.

Амбал. (жизнерадостно ржет) А чего ты хочешь? Здоровенный, видать, бычина. Кроме того, по первому разу всегда так. Буйно фонтанирует. Да ты не волнуйся, он нам скоро новых подкинет.

Умник.   Да я и не волнуюсь. Мне-то - до фени – подкинет... не подкинет... Миллионом больше, миллионом меньше – какая разница? (продолжает оглядываться, тоскливо) Однако же... Дыра – она дыра и есть...

Амбал.   А мне так нравится. Тепло, просторно. А где она, эта, как ее?

Умник.   Кто?

Амбал.   Ну... эта... которую надо отловить... как ее...

Умник.   Яйцеклетка, что ли? Разбежался... Ты чего, думал, ее тебе так сразу и выдадут? Ее, браток, еще найти надо...

Амбал. (жизнерадостно) Найти и обезвредить! (делает несколько боксерских па вокруг сидящего на полу Умника) Это мы быстро! Это мы чики-чики! (останавливается, прислушиваясь) Слышишь? Слышишь? Что я тебе говорил? Щас новых подкинет. Во бычина!

 

Сначала тихо, затем – с нарастающей силой – звуки нового оргазма. На сцену влетают трое – Хитрец, Дебил и Рачо-нивчо. Хитрец – плотно сбитый мужичок в сапогах, в куртке, с рюкзачком за спиной, встает сразу, настороженно осматривается и, убедившись, что непосредственной угрозы нету, начинает тщательно отряхиваться, присматриваясь к остальным. Дебил, не поднимая головы, проходит в угол, садится там на корточки и начинает сосредоточенно ковырять в носу, не обращая особого внимания на происходящее. Рачо-нивчо – коротко стриженная, одетая по-мужскому женщина, сидит, обхватив руками коленки, и исподлобья изирается вокруг.

 

Амбал.   Здорово, братаны! Добро пожаловать в нашу... эту... как ее...

Умник.   Дыру.

Хитрец.  Здорово, здорово... Вы, я так понимаю, с предыдущего заброса? Ну и как оно тут?

Амбал.   Класс! Прямо лунапарк. Ну ты сам видел. Трубы всякие... аэродинамические и вообще. Класс, короче.

Хитрец.  (меряет Амбала оценивающим взглядом) А? Да? Ага... понятно... Ну и много вас тут таких... сперматозавров?

Амбал.   Чего?

Хитрец.   Нет-нет, это я так... шучу. (ретируется к Умнику) Гм... Добрый вечер.

Умник.  (грубо) С чего это ты взял, что сейчас вечер?

Хитрец.  (задушевно смеется) А и в самом деле – чего это я? Вы не возражаете, если мы перейдем на "ты"? Мы же, можно сказать, в одной лодке. Общность целей, знаете, диктует общность интересов...

Умник.  (оглядывает Хитреца) Это точно. Экий ты, действительно, интересный. Аккуратненький такой. Что в рюкзачке-то?

Хитрец.   Да так – мелочи всякие... Я что спросить хотел: что-нибудь уже известно? Про цель, я имею в виду.

Умник.   Про цель? Да мне-то откуда знать? Что я – артиллерист, что ли? Я, друг мой хитрый, такой же сперматозоид, как и ты... разве что чуть попроще.

Хитрец.   Ну насчет попроще – это положим. Видим мы – какие вы простые... Ну и ладно. Не хочешь говорить – не надо. Мы и сами с усами...

 

Хитрец отходит в сторону. Тем временем Амбал останавливается напротив Рачо-нивчо.

 

Амбал.   Смотрите – баба! Ну как есть – баба, чтоб мне пропасть! Ну ты даешь... Ты-то как сюда попала?

Рачо-нивчо. (с достоинством) Я бы попросил... попросила... попросил  вас оставить эти шовинистские штучки. Разговаривать в подобном тоне я не намерена... не намерен... не намерена.

Амбал.   Чего? (Умнику) Слышь, друг, переведи, а?

Умник.  (разводит руками) Груб ты, приятель. Слово "баба" в прямом обращении вежливые люди не употребляют. Так и заруби себе на носу: нет такого слова -"баба".

Амбал.  (озадачено) Как же это? Баба есть, а слова нет?

Умник.   Именно. Есть слово "женщина". Им и пользуйся. Не правда ли, мадам?

Рачо-нивчо.  (возмущенно) Женщина! Баба! Мадам! Немедленно прекратите этот махровый шовинизм! Иначе я буду вынужден... вынуждена... вынужден... короче, иначе я обращусь в полицию!

Умник.   Гм... странно... Как же вас именовать, позвольте спросить? Баба – нельзя; женщина – не годится...

Рачо-нивчо.   Неужели непонятно? Обращайтесь ко мне просто: "равноправный член общества, ни в чем не уступающий прочим членам".

Умник.   Что ж, как вам будет угодно. Итак, не скажете ли мне, уважаемый равноправный член общества, ни в чем не уступающий прочим членам... Гм... гм... Знаете, я бы воздержался от столь частого употребления слова "член". В данном случае это выглядит несколько неуместным.

Рачо-нивчо.  (агрессивно) Снова эти грязные намеки? Я принципиально не собираюсь ни от чего воздерживаться, в том числе и от употребления члена!

Хитрец.   Конечно, конечно. Употребляйте себе на здоровье – кто же против-то, господи? Здесь все равны – и те, кто раньше впрыснуты, и те, кто позже, и мужчины, и же... ээ-э... (запинаясь) "равноправные члены общества, ни в чем не уступающие прочим членам" – все! Во мне вы всегда найдете искреннего союзника.

Рачо-нивчо.   Спасибо вам, дорогой друг! Хоть один достойный человек - либерал и прогрессист в темной массе шовиниствующих питекантропов!

Амбал. (робко) А можно спросить?

Рачо-нивчо. (грозно) Вы к кому обращаетесь?

Амбал. (робко) К вам...

Рачо-нивчо. (грозно) А кто - я?

Амбал. (запинаясь) Равноправный член общества... никого не расчленяющий... нет... ни члена не уступающий... (в отчаянии) да мне в жисть такое не запомнить! Может, можно сократить как-нибудь?

Умник.   В самом деле, уважаемый член... и так далее, не все же тут обладают объемом вашего... гм... интеллекта. Давайте, может быть, сократим – хотя бы по начальным буквам. Суть-то от этого не изменится, правда? Что там получается? – "Равноправный член общества"... это, стало быть, - "Рачо"...  "Ни в чем не уступающие прочим членам" – это, скажем, - "нивчо"... А что? Получилось классно! Хорошо и звучно: "Рачо-нивчо"! Как вам кажется?

Рачо-нивчо. (с сомнением) Рачо-нивчо... Уж и не знаю... (Хитрецу) А вы как думаете? Ваше мнение я уважаю.

Хитрец. (важно) Что ж... Я полагаю, что это подходит. Для тех, конечно, кто не способен запомнить столь простые вещи. (презрительный жест в сторону Амбала) Я же, со своей стороны, всегда буду использовать ваше полное имя, из уважения.

Умник. (иронически) Как это трогательно!

Амбал. (отводит Умника в сторону, шепотом) Слушай, друг... Я все-таки никак не просекаю – что именно эта Печо-лечо делает в нашей компании? Кроме того, что качает права? Мы-то понятно – сперматозоиды. Наша задача – найти эту самую... ну...

Умник.   Яйцеклетку.

Амбал.   Вот-вот, яйцекладку. Найти и... ну сам понимаешь... йй-ех!

Умник.   Ага. Именно – йй-ех!

Амбал.   Да. Но она-то этого не сможет. Она-то, хоть и Лечо-дречо, но баба, как ни крути. Баба. У ней ведь нужного инструмента нету. Просто не предусмотрено. Или я чего-то не понимаю?

Умник. (устало) Да нет, все ты правильно понимаешь.

Амбал.   Ну? В чем же дело? Объясни, ты же у нас умный.

Умник.  С чего это ты взял, что я умный?

Амбал.   Ну как... очки... хилый такой... сразу видно – интеллигент.

Умник.  Нет уж, лучше ты мне объясни – ты же у нас по бабам специалист.

Амбал.   С чего это ты взял, что я – специалист?

Умник.   Ну как... без очков... здоровенный такой... сразу видно – жеребец.

Амбал.   Тьфу! Щас как заеду тебе по чайнику – за жеребца-то! Я к нему со всей душой, а он...

 

Снова раздается нарастающий шум. На этот раз он менее интенсивен, но продолжается дольше. Все вслушиваются с интересом и страхом - кроме Дебила, по-прежнему безучастно ковыряющего в носу. Наконец, не торопясь, входит Верняк. Шум смолкает. Дебил, тем временем, начинает проявлять признаки беспокойства. Во время последующей сцены он ерзает, озирается, наконец встает и начинает слоняться по сцене, заглядывая поочередно в лица остальных.

 

Амбал. (восхищенно) Во бычина-то! Во дает! Я было уже подумал, что на сегодня кончено, а он – гляди-ка, еще одну закинул! Ну бычина!..

Хитрец. (с досадой) Ну вот! Еще один на нашу голову! Да сколько ж можно! И так тут местов мало, а они все шлют и шлют, шлют и шлют...

Рачо-нивчо.  (в крайнем волнении) Я заявляю решительный протест против этой беззастенчивой эксплуатации женского тела! Вы...  Вы будете свидетелями... Вы все слышали ее жалобные стоны? Как можно так издеваться над равноправным членом общества, ни в чем не уступающим прочим членам?

Хитрец. (обнимает Рачо-нивчо, успокаивающе поглаживает ее по спине) Да. Вот именно. Какое безобразие. Вот именно. Успокойтесь, дорогая, мы непременно заявим наш общий решительный протест. Не правда ли, господа?

Умник.    Конечно, конечно. Кто-то тут явно издевается над членом. Вопрос только – кто и над чьим?

Хитрец. (нерешительно) Я вот что думаю... может, возможно как-нибудь заделать входное отверстие?

Амбал.    Это еще зачем?

Хитрец. (продолжая поглаживать Рачо-нивчо) Единственно - чтобы воспрепятствовать беззастенчивой эксплуатации равноправного члена общества, ни в чем не уступающего прочим членам! (нежно) Не правда ли, дорогая? (Рачо-нивчо благодарно всхлипывает)

Умник. (саркастически) Ага. А заодно – чтобы новые конкуренты не набежали... не так ли, ушленький ты наш?

Хитрец. (с вызовом) А хоть бы и так! Только не говорите мне, что вы об этом не думаете, благородненький вы наш... Умник нашелся, тоже мне! Это ж ясно – чем больше сперматозоидов, тем меньше шансов у каждого из нас!

Умник. (передразнивает) "у каждого из нас"... ой-ой-ой... Какая трогательная забота о ближнем! Скажи лучше – о своей шкуре печешься. Честнее будет.

Хитрец. (злобно) А ты будто не печешься? Интеллигент паршивый... Уу-у... Так бы и вмазал!

 

Какое-то время они стоят друг против друга. Наконец Умник уступает.

 

Умник. (пожимая плечами) Да ну тебя... с дураками связываться... (отходит в сторону)

Хитрец. (торжествующе) То-то же! Знай свое место, сука...

Рачо-нивчо. (вздрагивает) Что? Как вы сказали?

Хитрец. (успокаивающе) Не боись, родная, не боись. Это я не тебе. Мы их, эксплуататоров, на чистую воду-то выведем! Тварь. В чем душа держится, а туда же...

Амбал. (неуверенно) Ты это... не очень-то. Ты чего это так раздухарился?

Хитрец. А тебя разве кто спрашивает? Я что – с тобой разговаривал? Тебя не трогают – ты и не лезь!

Амбал. Чего? (угрожающе расправляет плечи)

Хитрец. (резко сбавляя тон) Ээ-э... и в самом деле, чего это я так разволновался? Чего нам ссориться-то? Давайте, лучше вместе подумаем – как бы дырку заткнуть. Где тут был этот сперматозоид недоброшенный? (Мечтателю) Эй, ты, малахольный!

Верняк.   Простите? Это вы мне?

Хитрец.    Тебе, тебе. Ты что, видишь здесь еще кого-нибудь малахольного? Поди сюда.

 

Верняк подходит поближе. Хитрец придирчиво оглядывает его со всех сторон.

 

Хитрец.    Н-да... Экземплярчик, конечно еще тот... паршивенький, надо сказать, экземплярчик. Ни кожи, ни рожи, и хвостик с кулачок... Такой долго не протянет, можно не беспокоиться... Ты вот что... скажи-ка: много вас таких сюда забросило?

Верняк. (улыбаясь) В каком смысле?

Хитрец.   В прямом! Сколько вас выбрызнуло? Ну... в самом начале... большой компанией летели?

Верняк.   Да я бы не сказал... Почти никого и не было – я да еще пара-тройка ребят. Потом они все куда-то подевались, ну а я и пошел себе. А потом к вам пришел. Вот и все. А что такое?

Хитрец.   А вот вопросы тут задаю я, понял? Ты тут пока что никто и звать никак – салага, свежий помет. Так что помалкивай, когда старшие товарищи с тобой разговаривают.

Верняк.   Конечно, конечно... спрашивайте... я не против.

Хитрец.   Ладно... что с тебя спросишь, с малахольного... (после паузы) Как бы вход-то заткнуть?

Амбал.   Да как же ты его заткнешь, чудак-человек? Там ведь размеры... ого-го! И холод, и лес непролазный... Остынь, дурило. Да и зачем тебе? Думаешь, новые набегут? Это навряд ли. По всему видно – этот раз был последний. Слышали, как он дышал, бедняга (имитирует) – пых... пых... пых... Не, больше не сдюжит...

 

Дебил уже какое-то время кружит вокруг длинноволосого Умника.

 

Умник. (Дебилу) Да отстань ты от меня – вот привязался! Что за день такой? Что вы все на меня наседаете?

Дебил.   Ты... эта... да? (протягивает руку и начинает щупать волосы Умника)

Умник.   (отталкивает его) Что - "эта"? Что - "да"? Слушайте, кто-нибудь, уберите от меня это чудо эволюции! Эй, Рачо-нивчо... где она?.. ты там чего-то про питекантропа плела; вот, глянь-ка, прочувствуй разницу.

Рачо-нивчо.  (запальчиво) Я, между прочим, не плела, а говорила. И говорила не просто о питекантропе, а о шовиниствующем питекантропе, то есть, о вас, уважаемый. Вы - вы и ваш здоровенный приятель – враги прогресса и гуманизма. А этот немногословный гражданин – никакой не питекантроп; он, так же, как и я – равноправный член общества...

Умник.  (подхватывает) ...ни в чем не уступающий прочим членам. Слыхали. Вот и займись своим собратом по разуму. Чего он на меня-то, на питекантропа, вешается?

 

Рачо-нивчо подходит к Дебилу и ласково берет его за руку.

 

Рачо-нивчо.    Ээ-э... Извините... не могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Дебил.    Ты... эта... О! О!

 

Дебил оставляет в покое Умника и принимается внимательно осматривать Рачо-нивчо. Проводит рукой по ее волосам, затем вдруг начинает обнюхивать, опускаясь все ниже, встает на четвереньки, доходит до ступней; затем уже более целеустремленно возвращается на уровень паха и, наконец, урча, и издавая невнятные восклицания, утыкается туда всем лицом. Рачо-нивчо сначала покровительственно оглаживает его по спине, затем реагирует со все возрастающей неловкостью, отвращением, испугом.

 

Рачо-нивчо.    Вы... ну что вы... что это... ах, не надо... не надо... пожалуйста, перестаньте... прекратите... прекратите немедленно!

 

Тем временем: Хитрец жует, отойдя в сторонку от остальных, и достав из рюкзачка сэндвич. Амбал занят интенсивной разминкой. Верняк (с любопытством) и Умник (посмеиваясь) наблюдают за происходящим. В конце концов Дебил, утвердившись в каких-то своих выводах, переходит к активным действиям. Он решительно хапает Рачо-нивчо за грудь и за задницу; затем, пользуясь всеобщим замешательством, заваливает ее на пол и начинает срывать одежду. Крики, суматоха. Амбал и Верняк с трудом отрывают Дебила от женщины и оттаскивают его в угол, к жующему Хитрецу, причем Амбал сопровождает это действие тумаками. Умник помирает со смеху.

 

Амбал.    Ты что, сдурел? Козел долбаный! Ты зачем это?

Дебил.    Она... Эта... Надо...

Умник.  (сквозь смех) Товарищеская встреча равноправных членов... контакты третьего рода... в красном углу ринга – прогрессивная феминистка. В синем – либеральный гуманист. Шовиниствующий питекантроп спасает первую от поедания вторым... Ой, умру...

Верняк.  (Умнику, укоризненно) Зря вы так. Он же ее чуть не убил. Вон синяки какие... ужас...

Умник.  (отсмеявшись) Ой, не могу... Он, видимо, решил, что это – яйцеклетка... Ой, умру...

 

Дебил, услышав заветное слово, вдруг снова порывается прыгнуть на Рачо-нивчо. Суматоха, беготня. Наконец, Амбал прижимает Дебила к полу.

 

Амбал.   Все! Хватит! Кончай базар! Не то это, понял? Не то. Ну-ка, слушай сюда. (берет Дебила за грудки и сильно встряхивает) Она. (указывает на Рачо-нивчо)

Дебил.  (полузадушенно) Она... Эта...

Амбал.  (кричит Дебилу в ухо) Нет! Она! Не! Эта! Не! Не!

Дебил.  (удивленно) Не? Она? Не?

Амбал.    Не! Она! Не!

Дебил.    Аа-а-а... Она... Не... Не...

Умник.  (Верняку) Какой интеллектуальный диалог, не правда ли? Прямо ученый совет Сорбонны... Беседа Эйнштейна с Резерфордом об основах мироздания...

Дебил.   Она... Не...

 

Амбал отпускает обмякшего Дебила. Тот садится в позу, предшествовавшую вспышке его активности и принимается ковырять в носу.

 

Верняк.  (Амбалу) Как вы его здорово успокоили! Я уже думал, что это безнадежно.

Амбал.  (отряхиваясь) Ну прямо уж – безнадежно... Тут главное - разъяснить человеку его ошибку. У меня во взводе таких несколько было. Солдаты – супер-дупер, между прочим. (треплет Дебила по плечу) Правда, Рэмбо?

Дебил.  (равнодушно) Она... не...

Амбал.   Вот видишь! И все путем. (возвращается к своим упражнениям).

 

Начинает темнеть. Хитрец, съев до половины свой огромный сэндвич, аккуратно заворачивает остатки и укладывает в рюкзак. Затем он удовлетворенно рыгает, встает, отряхивается и подходит к всхлипывающей Рачо-нивчо.

 

Хитрец.   Ах, бедняжка... Какие все-таки мерзавцы, а? Какие подонки! Только я тебя и понимаю. Ну иди ко мне, иди... Ну ничего, мы им еще покажем! Они у нас еще попляшут! Дикари! Питекантропы!

Рачо-нивчо. (всхлипывая) За что? Такая злоба... За что? Я ведь – как лучше... я – за прогресс, я – за победу гуманизма... за равноправие членов... как же так?

Хитрец.   Да... да... Негодяи... Ретрограды неблагодарные... Пойдем, милая, побеседуем о равноправии членов, пойдем... Вот тут... давай-ка приляжем... вот и хорошо... Гуманизм победит, вот увидишь.

Рачо-нивчо.   Правда ведь? Ведь победит, правда?

Хитрец.   Конечно, конечно... непременно победит... дай-ка я тебя обниму... вот так... конечно, победит...

 

Хитрец и Рачо-нивчо ложатся рядом в дальнем углу сцены. Еще больше темнеет. Дебил сворачивается калачиком и засыпает. Умник тоже укладывается спать. Только Верняк сидит на полу, глядя в пространство и улыбаясь чему-то, да Амбал продолжает свою гимнастику.

 

Амбал.  (удовлетворенно) Ну вот. Теперь еще парочку дыхательных – и на боковую... (Верняку, удивленно) Э, а ты чего не спишь, братан? Завтра – трудный день. Общий старт большого забега! Драчка до усрачки! Йй-ех! (делает несколько боксерских па) Йй-ех!

Верняк.   Да как-то не спится, знаете...

Амбал.   А чего так? Козла этого испугался? Да ты не боись, он на самом деле безвредный.

Верняк.   Да, да, конечно. Он это – от непонимания. Все беды, знаете ли, - от непонимания.

Амбал.   Ага. Я вот, к примеру, не понимаю – чего ты спать не идешь? И так ведь шансов у тебя – с гулькин нос.

Верняк.   Почему вы так думаете?

Амбал.   Хилый ты. Что ты, что умник этот (кивает в сторону спящего Умника) – два сапога пара. Куда вам... на первом же километре сдохнете. Тут, брат, мышца нужна... Йй-ех!

Верняк.    Ну и зачем же она нужна, мышца эта? Нет, вы поймите меня правильно, я ваши мышцы очень уважаю. Это так красиво и, видимо, так полезно... Но какое отношение они имеют к поискам Королевы?

Амбал.  (недоуменно) Чего? Какой такой Королевы?

Верняк. (улыбаясь) Вы, наверное, надо мной смеетесь... Как это – какой? Той самой, которую мы все тут ищем. Королева... вы что – забыли?

Амбал. (хватается за голову) Господи ты боже мой! Да что ж это такое? Неужели я один тут нормальный, в этом дурдоме? Один козел всю дорогу в носу ковыряет, а как палец из носу вынет, так сразу бросается баб насиловать; другой – интеллигент лохматый – только и знает, что всех подкалывать; третий – шкура подколодная – так и норовит объегорить; четвертый – вообще баба... но была бы нормальная, так нет ведь! – баба, которая от бабства своего отказывается... лечо-печо какое-то, а не баба... А теперь вот этот, со своей королевой...

Ты слышь, друг... эй!.. давай-ка, двигай крышу на место, ладно? А то я тут с вами, с психами, тоже с катушек слечу.

Верняк.   Я не понимаю, извините...

Амбал.   А чего тут понимать? Кроме тебя, дурака, никто тут Королеву не ищет, понял? Тут идет спортивное соревнование по ориентированию на местности. Кто отыщет эту... ну... все время забываю... как ее... яйцекладку! Во! Кто отыщет яйцекладку, тот и выиграл. Понял? И никаких королев!

Верняк.   Угу... (задумчиво) Странно... Впрочем, возможно, это просто банальная разница в терминологии... Конечно! Иначе и быть не может. (начинает горячечно тараторить) Это вы просто так странно выражаетесь, то есть не странно, это мне так кажется, что странно, а на самом деле – все в порядке... я ведь вам тоже странным кажусь, правда ведь? – ну вот, я знаю, что кажусь... Но ключевое слово тут "кажусь", потому что различия эти кажущиеся, а суть одна, в этом-то все и дело. Суть одна, как Королева... ладно, ладно... вы называете ее этим странным словом "яйцекладка"... ну и хорошо, зовите ее "яйцекладкой", коли вам так больше нравится. Вы только меня извините, я так не могу, ведь я ее зову Королевой, а "яйцекладкой" – не смогу, извините. Я, видимо, к другому слову привык... вы ведь не возражаете?

Амбал.  (вздыхает) Не возражаю. Нехай будет Королева...

 

Пауза.

 

Но насчет мышц – это ты, признай, хватанул. Как это – мышцы тут не при чем? Еще как - при чем! Сам подумай – как ты бежишь, а как – я. Это ж все равно как  безногий инвалид супротив хоккеиста. Выносливость опять же. Ты ж сто раз сдохнешь, а я даже потеть не начну. Разве не так? Да всё тут один к одному. Взять хоть обувь... Далеко ты думаешь добраться в этих домашних шлепанцах? Короче, не хочу тебя расстраивать, но твоя тут не пляшет. Не стоит даже на старт выходить – только зря намучаешься. Жалко – затопчут тебя... Я-то аккуратно обойду, это я тебе обещаю; а вот насчет нашего хитрожопого друга в сапогах – не уверен... этот может и затоптать. Да что там "может" – как пить дать, затопчет, еще и захрюкает от удовольствия... Хряк болотный...

Верняк.  (улыбаясь) Вы очень хороший человек и честный сперматозоид; я вам жутко благодарен за ваше участие, за теплые слова и заботу... но вы... как бы это сказать... вы не совсем правы. Да что там... лучше я вам начистоту скажу: вы совсем не правы, ну просто ни на крошечку, ни на долю процентика.

Я вам отчего это все говорю: может быть, у вас еще есть время измениться, и тогда неизбежная развязка не станет для вас таким уж большим потрясением Кто-то явно ввел вас в заблуждение, увы, дорогой друг, поверьте мне – это так.

Амбал.    Чего? Слушай, ты либо дело говори, либо тогда уже молчи.

Верняк.    Вы отчего-то свято убеждены, что тут у нас происходит спортивное состязание – кто быстрее куда-то добежит. А позволительно ли спросить вас – куда?

Амбал.   Что – куда?

Верняк.    Куда вы завтра бежать собираетесь?

Амбал.    Ну как... вообще... на поиски...

Верняк.    На поиски чего?

Амбал.    Тьфу ты! Как это – чего? Ты что совсем сбрендил? Мы же только что об этом говорили. Ну дурдом... Яйцекладки – чего же еще!

Верняк.    А как вы ее узнаете? Как она выглядит, эта ваша яйцекладка? Может быть, у вас фотокарточка имеется? Тогда покажите. Ах, не имеется... Ну тогда опишите своими словами – я пойму. Что же вы молчите? Скажите хотя бы самой простое: она большая или маленькая? Круглая или квадратная? Прозрачная или сиреневая в желто-красных разводах? А?

Амбал. (озадаченно) Не знаю...

Верняк.    Ах, вы не знаете? Даже приблизительно? То есть, другими словами, вы выходите искать что-то, чего и сами не знаете... как в той сказке: "принеси то – не знаю что". Так, что ли?

Амбал. (подавленно) Выходит, что так.

Верняк. (вздыхает) Но и это еще не все, дорогой друг... Относительно первой части того же задания из той же сказки; помните, что там было? - "Иди туда – не знаю куда". Ага. Это ведь тоже будто про вас сказано. Или я ошибаюсь, и вы как раз таки точно себе представляете – куда именно надо бежать? Нет? Ну ладно, Бог с ней, с точностью... хотя бы – примерно? Тоже - нет? Ладно, забудем насчет "примерно"... хотя бы – общее направление: Север? Юг? Запад? Восток? Вверх? Вниз? Вбок? Наискосок? Слево направо через плечо с вывертом?

 

Пауза.

 

И это – нет? Тогда, может быть, вы собираетесь, полагаясь на силу ваших тренированных мышц и на вашу замечательную обувь, обшарить все возможные направления? Просто перебрать все варианты, перещупать руками всё, что попадется – как в ящике комода, в поисках затерявшейся вещи? Видимо, да... Но речь-то идет не о комоде, и даже не о комнате, и даже не о стадионе... Знаете ли вы, в какое огромное пространство нас с вами забросили? Это же целый мир, гигантская, необъятная вселенная! Кто вы, в сравнении с нею? – Всего лишь крошечный хвостатый сперматозоид, не более того, при всем уважении к мышцам.

Вы выглядите удивленным... вы расстроены... я искренне сожалею, что испортил вам настроение... извините...

 

Амбал.  (потрясенно) Но как же так?.. почему?... Нет, быть такого не может... Я ведь в такой хорошей форме! (кричит) Врешь! Ты всё мне наврал, сука, я знаю... всё враки! (хватает Верняка за грудки) ты мне просто завидуешь, признайся... завидуешь, сволочь... знаешь, что ловить тебе нечего, хиляку сопливому, вот и крутишь мне яйца! Ну признавайся, признавайся, падла!

Верняк.  (мотается, как тряпка, в руках Амбала) Извините меня, ради Бога, извините... я причинил вам боль... извините... я не подумал... я хотел как лучше...

Амбал.  (кричит) Как лучше?! Сука! Щас я тебе жопу на рыло натяну – вот тогда тебе будет лучше! Ах ты!.. (замахивается)

 

Амбал делает широкий замах и вдруг резко останавливается и отпускает Верняка. Его отвлекают звуки нового полового акта, идущие из глубины сцены – стоны, вздохи и т.д. Они существенно тише прежних, но повторяют их во всем прочем.

 

Амбал.  (потрясенно) Как? Снова?

 

Пауза. Амбал и Верняк напряженно прислушиваются.

 

Верняк.  (вслушиваясь) Нет... по-моему, это где-то рядом...

 

Амбал вдруг стукает себя по лбу и начинает смеяться.

 

Верняк.    Что? Что? Что случилось?

Амбал.  (сквозь смех) Это же наш... наш жук в сапогах... Вот ведь ушлое жучило! Это же он Печу-мечу жарит... Ой, не могу...

 

Пауза.

 

Амбал. (отсмеявшись, спокойнее) Ты мне тогда вот что разобъясни, коли ты такой ученый: сам-то ты как думаешь свою Королеву искать? А? Или она тебе, красавцу малахольному, фотку выслала по такому случаю? С точным адресом... вот эта улица, вот этот дом?

Верняк.  (серьезно) Вы вот смеетесь, а между тем так оно и есть... то есть, не совсем так, но близко к тому.

Амбал.    Да ну? (снова начинает смеяться, сквозь смех) Близко к тому, что крыша у тебя совсем уедет... покажи фотку-то... как она – баба ничего? Все на месте – сиськи-письки?

Верняк.    Я бы вам показал, но это невозможно. Это глазом не увидеть, это чувство такое особое... что-то вроде автопилота.

Амбал.    Вроде автопилота? Что ты говоришь? Как-то ты на "Боинг" не похож...

Верняк.   Вы когда-нибудь слышали о хемотаксии? Я вам сейчас все объясню, это очень просто. Представьте себе, что две очень маленькие клетки должны найти друг друга в каком-то огромнейшем пространстве... ну в точности, как сейчас - я и Королева. И никто, никто и ничто не может им в этом помочь, ну совершенно. Кроме одной важной детали – они предназначены друг для друга, рождены для того, чтобы соединиться.

Амбал.    Чего?

Верняк.  (поспешно) Нет, я знаю, что это звучит неправдоподобно, ненаучно звучит. Но вы только не подумайте, что это мистика какая или еще что. Это – чистая химия. Дело в том, что родственные клетки имеют похожий химический состав... некое вещество, которое они могут распылять и оставлять за собою, как след... Ну, примерно, как Мальчик-с-пальчик в сказке оставлял хлебные крошки, помните?

Амбал.  (мрачно) Сказочник хренов...

Верняк.    Не верите, да? Я вам честное слово даю – это все строго научная истина. Только след этот на крошки не похож – он сильный, его можно уловить на очень большом расстоянии; причем, чем сильнее эти клетки хотят встретиться, тем дальше это контактное вещество действует, понимаете?

Амбал. (мрачно) Клетку, значит, ищешь?

Верняк.  (разводит руками) Ищу.

Амбал.    Ага. Одна клетка по тебе точно плачет – со стальными прутьями. В ближайшем дурдоме... (сжимает голову обеими руками) а уж мне-то ты так голову задурил, так задурил... прямо кругом идет. А ведь как всё было хорошо, как ясно... Тьфу!

 

Из темноты доносится голос Умника. Потом подходит и сам он, зевая и потягиваясь.

 

Умник.  А зачем ты его слушаешь, дурья башка? Сам виноват. Такие деятели, как он – опаснее всего. Так и норовят здорового человека с панталыку сбить. Теоретики недобитые... Спасители человечества...

Амбал.  (радостно) О! Интеллигент проснулся! А ну, греби к нам поскорее, радость ты моя лохматая. На тебя – вся надежда... Ты ведь давно не спишь, правда? Ну, правда? Слышал, как этот чудик мне мозги компостировал?

Умник.  (ворчливо) Слышал... да и как не услышать, когда вы прямо под ухом вопите во всё горло, людям спать не даете. То вы двое шумите, с вашими идиотскими спорами, то пара либеральных гуманистов стонет, сливается в едином порыве в борьбе за равноправие членов... Какой тут, нафиг, сон? Слава Богу, хоть немногословный наш товарищ лежит тихо, никого не насилует. Пока.

Амбал.   Нет, ты подожди. Ты мне скажи – ведь врал он всё, правда? Правда ведь? Правда?

Умник.   Конечно, врал. Полная чушь.

Амбал.  (осторожно) Про вещества те, с хлебными крошками? Про Мальчиша-Кибальчиша с пальчиком?

Умник.   Враки.

Амбал.  (веселее) Про такси это? Про королеву?

Умник.   Чушь.

Амбал. (восторженно) Про то, что мышцы тут не при чем?

Умник.   Ерунда. Плюнь и разотри.

Амбал. (в экстазе) Я знал! Я знал! Слава Богу!

Умник. (устало) Шел бы ты спать парень, а то, неровен час, еще где-нибудь чего не того наслушаешься.

Амбал.   Конечно... теперь-то конечно! Спасибо тебе, браток, такое тебе спасибо... (Верняку) А ты... уу-у... вражина. И угораздило же меня к тебе подойти! Тьфу, нечисть... Спать... спать... завтра как побежим, как побежим... Йй-ех! Йй-ех!

 

Укладывается спать и немедленно засыпает.

 

Верняк. (Умнику, виновато) Вы, конечно, правы. Черт меня дернул ему все это говорить... И знал ведь, что не надо, а вот – не удержался. Это, наверное, из-за волнения. Я, видите ли, так сильно волнуюсь, что уснуть не могу: всё думаю о встрече с Королевой...

Умник.    Да бросьте вы юродствовать, право слово! Себе-то вы зачем врете? Мало того, что ребенка этого великовозрастного обокрали...

Верняк.   Обокрал? О чем вы? Возможно, не следовало разрушать его иллюзии так резко, как я это сделал... но лгать ему я не лгал. Да и потом - разве не лучше знать правду?

Умник.   Ай-яй-яй... какие мы умные... Да с чего вы взяли, что ваша правда правдивее его правды? Вы у него надежду украли, уверенность в себе, хорошее настроение... а зачем?

Верняк.    Я всего лишь говорил о фактах, не более того.

Умник. (кричит) Врешь! Никакие это не факты! Домыслы это всё, понял ты меня?! Домыслы твои многомудрые...

Вот, к примеру, пел ты ему про какие-то пространства необъятные, про крохотный сперматозоид на просторах вселенной... Это ты фактом называешь? А уверен ли ты в этом факте? Ты его проверял, этот факт? А что, если нету никакой вселенной? А? Что, если вселенная твоя кончается ровно там, за этой вот стенкой? Если всего-то и есть там что крохотная комнатка, и сидит в ней эта самая яйцеклетка и ждет не дождется своего татуированного спортсмена? А? Может ведь такое быть, ну скажи, может?

Верняк. (тихо) Нет, я не думаю... я не верю, что это так. Я верю, что...

Умник. (перебивает) Ах ты веришь? Ну и верь себе на здоровье. Только вера, она ведь у каждого своя. Ты вот веришь в свою Королеву, этот дурак – в свою "яйцекладку", а тот вот складный мужичок – в жопу свою хитрую. И все, заметь, одинаково правы. Потому что веру-то – что обсуждать? Вера, она на то и вера, что принимается без обсуждения. Но ты-то свою веру за факты выдаешь, вредное ты существо...

 

Пауза.

 

Верняк.   Ну а вы?

Умник.   Что – я?

Верняк.   Вы-то во что верите?

Умник.   Я-то? (после паузы) В хемотаксию твою я, к примеру, не верю. Заурядная теорийка, даже не теорийка, так, гипотеза, одна из многих... На самом-то деле никто ни в чем не уверен... (еще одна пауза) Никто... и я – в том числе. Я, скорее, верю в случайность.

Верняк.   Это как?

Умник.   А так. Лотерея. Повезло наткнуться на нее – считай, выиграл; не повезло – считай, не судьба. Нас тут сколько – миллионы?.. и шансы у нас у всех одинаковы, как в лотерее. Такая вот простейшая история.

Верняк. (насмешливо) Да, не густо...

Умник.   Чем богаты, тем и рады.

Верняк.   Жалко мне вас, вот что.

Умник.   Нижайше вас благодарю за сочувствие. Не будете ли вы так добры распространить вашу жалость ко мне на оставшиеся ночные часы?

Верняк.   Что вы имее...

Умник. (перебивает) Что ты перестанешь, наконец, молоть языком и дашь мне хоть немного поспать. Так понятнее?

 

Верняк пожимает плечами и отходит в сторону. Умник засыпает. Задремывает и Верняк. В глубине сцены тем временем зарождается какое-то шевеление; в конце концов, оттуда на четвереньках выползает Хитрец. Он подбирается к спящему Дебилу. В руке у него кусок булки.

 

Хитрец.   Эй, ты... (трясет Дебила за плечо) Слышь, парень... Да просыпайся же ты... экая колода бесчувственная... эй!

Дебил.    (просыпаясь) А? Что?

Хитрец.   Шш-ш-ш... Тише, чего всполошился? Жрать хочешь? На-ка тебе, пожуй...

 

Дебил выхватывает булку из рук Хитреца и поспешно запихивает ее в рот.

 

Хитрец.   Хочешь еще? Нет, сейчас не получишь. Сейчас. Нет. Понял? Потом. Да.

Дебил.  (с набитым ртом) Потом. Да.

Хитрец.   Будешь со мной, понял? Я – босс. Понял?

Дебил.   Нет. Я – босс.

Хитрец.   Ах ты, чурка... Ты вот что... Она. Она. Понял? Хочешь?

Дебил.  (с воодушевлением) Да! Да! Она!

Хитрец.   Теперь смотри. Я. Знаю. Где. Она. Я. Знаю. Понял?

Дебил. (хватает Хитреца за руку) Где? Она. Где?

Хитрец.   Аа-а... разбежался! Так я тебе и сказал. Вместе пойдем. Ты и я. Понял? Я – босс.

 

Пауза. Дебил мучительно долго соображает.

 

Дебил.   Нет. Нет. Ты. Я. Вместе. Ты. Она. Взял. Нет. Я – босс.

Хитрец.   (удивленно) Ого! А ты, оказывается, не такой уж и дурак!

 

Хитрец грозит Дебилу пальцем. Дебил смеется.

 

Хитрец.  Тогда слушай сюда. Я знаю еще что-то. Их две. понял. Она. И еще она. Две. Одна – мне. Другая – тебе. Понял? Но я – босс. Да.

Дебил. (после раздумья) Она! И она! Ты. Я. Да?

Хитрец.   Да, да!

Дебил.   Ты – босс!

Хитрец. (облегченно) Ну и слава богу, наконец-то... Ладно, давай, спи дальше. Завтра я тебя с рассветом подниму.

Дебил.   Ты – босс!

 

Дебил засыпает. Хитрец отползает на свое место. Все стихает. Воцаряется полная темнота.

 

К о н е ц    п е р в о г о   д е й с т в и я

Действие второе

 

 

Входит Дебил, неся на спине Хитреца; За ними идет Рачо-нивчо, неся на спине рюкзак. Вид у них уставший, одежда сильно истрепана.

 

Хитрец.    Тпр-ру! Привал! Место, кажись, подходящее.

 

Дебил осторожно спускает Хитреца на землю, после чего падает без сил. Рачо-нивчо снимает рюкзак и садится. Она тоже выглядит совершенно обессиленной. Хитрец, по-хозяйски оглядываясь, обходит сцену.

 

Хитрец.    Эй! С рюкзаком-то поосторожней! Зачем же так с размаху, да об землю? Можно ведь и аккуратненько положить, а? (Рачо-нивчо виновато кивает) Эх, что за люди... ну никакого уважения к вещам...

(оглядывается) Так-так... что у нас тут? Грибков, как всегда, – навалом... ну это понятно – место такое... Дровишки... щавельку наберем... Опять же, зверье всякое шастает; пошлю этого идиота поохотиться... Короче, жить можно!

 

Хитрец подходит к Дебилу, пинает его сапогом.

 

Хитрец.    Эй, ты! А ну-ка - за дровами! Живо, тварь ленивая! Вставай, подлец!

Дебил.    Нет. Устал. Спать.

Хитрец.    Ах ты, скот! Кто тут босс? Забыл, а? Кто тебя, дурака, кормит? Вставай! Она! Она! Ты что, забыл? Я – босс! Она.

Дебил. (устало) Она. Да. Ты – босс. (с трудом поднимается, ковыляет за кулисы)

Хитрец. (вслед) И посмотри какого зайца... а еще лучше – барсука, они жирные; я по дороге сюда норы видел! (вздыхает) Что бы вы без меня делали, нахлебники?..

(Рачо-нивчо) Ну а ты чего расселась, как барыня? А ну – марш щавель собирать! Я на сегодня щавелевую похлебку желаю. А то надоело: все грибки да грибки...

 

Рачо-нивчо встает, пошатываясь, делает несколько шагов. Хитрец, кряхтя, садится.

 

Эй, погоди-ка... (молча поднимает вверх ногу) Забыла?

 

Рачо-нивчо, не говоря ни слова, подходит и стаскивает с Хитреца сапоги.

 

(милостиво) ну и ладно... теперь иди, иди... Больших листьев не бери, ищи – какие помоложе...

 

Рачо-нивчо уходит. Хитрец растягивается во весь рост.

 

Эх, жисть кочевая... Надоело хуже горькой редьки. Уже, почитай, полтора года скитаемся, а все без толку. Осесть бы где-нибудь, да и жить потихоньку... А что? Баба есть – крепкая, послушная, работящая... Рожей она, конечно, не вышла... но что, с нее жрать что ли, с рожи-то? Опять же, работник имеется. Хоть и дурак полунемой, а дело разумеет. Заведем хозяйство, курей, кабанчика... Чем плохо? (оглядывается) Вот взять хотя бы это место... отличное место... всё при всём...

 

Ровной неторопливой трусцой на сцену вбегает Амбал. Он было пробегает мимо Хитреца, как вдруг, останавливается.

 

Амбал.    О! Да это же старый знакомый... Жук в сапогах! Привет, братан! Давно не видались.

Хитрец.    Ээ-э... Что-то я, признаться, не припоминаю...

Амбал.    Кончай гнать пургу! По глазам вижу – признал. Ну, признал ведь, признал? (тормошит Хитреца)

Хитрец.    Да признал, признал... пусти... пусти! (высвобождается из амбаловых объятий) Вот ведь оглоед здоровенный... Каким ты был, таким остался – сперматозавр страшный: туловище с гору, головка с бугорок.

Амбал.  (хохочет) Ага! И ты такой же! Паук скупой. Ты чего меня узнавать не хотел? Боишься, объем я тебя? Или попрошу чего? Не боись, жужелица! Я тебе сам зайцев сколько хочешь наловлю... И просить мне у тебя нечего. И незачем. Я брат, уже у финишной черты! Последние барьеры! Финальные метры дистанции! Так что бывай, жучило! Не поминай лихом!

Хитрец. (хватает Амбала за руку) Погоди, куда же ты? Столько времени не видались, а ты сразу - бежать? Сядь, поговорим, вспомним...

Амбал.    Да о чем нам с тобой разговаривать, братишка?

Хитрец.    А вот ты сядь, там и посмотрим – авось найдется чего... Помнишь бабу мою – Рачо-нивчо? Дебила полунемого помнишь? Так они тут, со мною, сейчас вернутся... костерок запалим... похлебку заварим... Оставайся!

Амбал.  (неуверенно) Баба? Похлебка? Прямо и не знаю... нет, дружище, извини, мне правда, надо.

Хитрец.    Да успеешь ты! Полтора года бегал – одной ночи не переждать? Ну?

Амбал.    Нет... мне надо...

Хитрец. (отчаянно махнув рукой) Эх! Была не была! Ради такого случая, ради гостя дорогого! (лезет в рюкзак, достает початую бутылку) Вот! Смотри! (сует бутылку в руки Амбалу) Нет, ты понюхай, понюхай!

Амбал. (нюхает, ошеломленно) Коньяк! Откуда?

Хитрец. (выхватывает бутылку) Из Бермуда! Ну как, остаешься?

Амбал. (неуверенно) Ну разве что – на пару часиков... в самом деле – давно ведь не видались...

Хитрец.   Ага.

Амбал.    И друзья опять же – Печа-встреча... Дебил-насильник... Интересно ведь.

Хитрец.    Ага.

Амбал. (машет рукой) Эх, да гори оно! (садится рядом с Хитрецом) Да и отдохнуть, в общем-то, надо. Вот раньше не чувствовал, а как сел, так усталость и навалилась. А мне ведь завтра ее... йй-ех! йй-ех! Нет, отдохнуть надо, это точно.

 

Пауза. Входит Дебил с вязанкой хвороста. Не обращая ни на кого внимания, начинает возиться с костром.

 

Амбал.  (Глядя на Дебила) Эк он исхудал-то, бедняга... (Хитрецу) Ты что, на нем ездишь, что ли?

Хитрец.    Всем тяжело. Ты бы на себя посмотрел.

Амбал.    Да я-то что. Я уже, считай, добежал. (Дебилу) Эй, солдат! Он что, на тебе верхом ездит?

Дебил.  (продолжая возиться с костром) Он – босс.

Амбал.    Аа-а! Ну тогда понятно.

Хитрец.    Э, да что ты с дураком разговариваешь? Давай-ка лучше выпьем по-маленькой, за встречу. (достает из рюкзака один стакан, наливает)

Амбал.    А тебе?

Хитрец.    А я из горла. Стакан у нас все равно один. (выпивают) Ну, рассказывай – где бывал, чего видал. Весь мир, небось, обошел?

Амбал.   Ох, славно! Где это ты достал?

Хитрец.   Достал... Ты лучше о себе расскажи...

Амбал. (с воодушевлением) О чем это говорит? О том, что выпивку можно сыскать везде, даже в... гм... даже в такой дыре! И этот факт радует! Плесни-ка мне еще чуток.

Хитрец.   А ты расскажешь? Тогда плесну.

Амбал.   Расскажу, расскажу... экий ты, все-таки, жучило... самому-то не стыдно? Всю дорогу чего-то выгадываешь, выкручиваешь... И ведь, главное, зазря – все равно первый приз – мой! Ну давай... за победу! (выпивает)

Хитрец.   Так ты что – нашел ее, что ли? Врешь ведь, небось... Или и впрямь нашел? Ну, говори – обещал ведь!

Амбал.    Вот зануда... Ладно, так уж и быть, слушай. Э-э... погоди-ка... смотри, кто к нам пожаловал!..

 

Хитрец досадливо машет рукой. Входит Верняк, таща на спине Умника. Оба измотаны, оборваны, грязны.

 

Верняк. (замечая Амбала и Хитреца) О! Здравствуйте! Добрый вечер! Какое счастье, что мы на вас набрели! (помогает Умнику лечь) Он, знаете, совсем плох. Возможно, у вас найдется какая-нибудь горячая пища?

Хитрец.    Вот еще! Много тут всяких проходимцев бродит. Чего это вы разлеглись, как у себя дома? Не видите, что ли, что место занято? А ну брысь отсюда, псы шелудивые!

Амбал.  (Хитрецу) Ты вот что: глохни, пока я тебя не пришиб. Ну-ка, дай-ка...

 

Амбал вырывает бутылку из рук Хитреца, подходит к Умнику, опускается перед ним на корточки.

 

Амбал.   Э... да ты, брат, совсем плох. Давай-ка, глотнем микстурки... (вливает коньяк в Умнику в рот, тот закашливается, но остается в полубессознательном состоянии) Давно он так?

Верняк.    Не имею не малейшего понятия. Я и сам-то на него буквально только что набрел, вот прямо здесь, неподалеку. Шел, знаете, по дороге и вдруг вижу – тело чье-то в канаве. Я уже даже мимо прошел – сейчас ведь такая картина не редкость, к глубокому сожалению... да... А потом смотрю – вроде очки знакомые. Я и подошел – думал похоронить, чтобы кабаны не сожрали – всё же не чужой человек-то... А он, видите, живой оказался. Правда, не знаю, надолго ли; по моему опыту, такие больные долго не протягивают. Но чем черт не шутит – вдруг выживет. Ему бы еды какой горячей... немного, несколько глоточков...

Умник. (делает слабое движение рукой) Глоточек... глоточек...

Верняк. (обрадованно) О! Смотрите... ожил... приходит в себя...

Амбал. (наклоняясь над Умником) Ничего, братан, потерпи чуток. Сейчас нам Печо-лечо борща наварит. Помнишь ее?

Умник. (отчетливо) Какой, нафиг, борщ. Коньяку давай! Глоточек...

Хитрец.    Все. Пропала бутылка. Жалость-то какая...

 

Амбал и Верняк хлопочут вокруг Умника, который начинает выглядеть получше и даже садится. Входит Рачо-нивчо с охапкой травы.

 

Рачо-нивчо.    Ой! Да у нас, никак, гости! Вот хорошо-то!

Хитрец.    Чему радуешься, дура? Вон, сколько лишних ртов набежало...

Рачо-нивчо.    Как ты можешь так говорить? Гости для хозяйки дома – всегда праздник. (вздыхает) Жаль только - самого дома-то и нету...

Хитрец. (задумчиво) Может, ты и права... Дом... гости... и впрямь – не так уж и плохо.

Амбал. (кланяется) Хозяйке – наше почтение. Вы уж извините, имя я ваше подзабыл... Ничо-плечо?

Умник.   Рачо-нивчо! Как сейчас помню. Равноправный член общества, ни в чем не уступающий прочим членам. Не правда ли, сударыня?

Рачо-нивчо. (кокетливо смеется) Ах, оставьте, пожалуйста, эти сложности... можно и чего-нибудь попроще. Мой муж, к примеру, зовет меня просто дурой. Дура, иди сюда! Дура, подай поесть! Дура, стащи сапоги!.. Можете и вы так, по-простому, я не против.

Амбал. (смущенно) Нет уж... я уж лучше по-сложному... Печо-мечо... По-сложному мне как-то проще выходит.

Рачо-нивчо. (снова смеется) Как хотите. Хоть горшком назови – только в печь не ставь! (с неожиданной грустью) Хотя печи-то у нас и нету...

(подходит к гостям поближе) Сколько же времени мы не видались? Год? Два? Как же вы все исхудали-то, бедненькие... пообносились... (целует всех по очереди) Ну ничего, сейчас я вас всех кормить буду.

Умник. (ошеломленно) Однако! Знаете, быть дурой вам подходит намного больше, чем, скажем, равноправным членом. Вы как-то даже поумнели, с тех пор, как дурой заделались, ей-богу... Вы не могли бы поцеловать меня еще раз?

Рачо-нивчо. (целует его) Бедненький ты мой... ничего, сейчас покушаешь... тебе сразу полегчает, вот увидишь. Я мигом, вы потерпите, я скоро. (отходит к костру, рядом с которым хлопочет Дебил)

Умник.    Да-а... Вот это трансформация! Ну а вы как, братья-сперматозоиды? (обводит всех взглядом) Да... да... Сдается мне, что похвастаться вам нечем. За исключением, конечно, бывшей Рачо-нивчо, ныне трудящейся дуры. Или я не прав?

 

Пауза. Все молчат.

 

Ага. Я так и думал. Сколько мы уже бродим? Не знаю, как вы, а я счет давно потерял.

Хитрец. (неохотно) Года полтора...

Умник.    Всего полтора? Мне-то казалось – все десять... Ну и что? Каковы предварительные итоги? (смеется) Молчите? Ну тогда я вам скажу: откуда вышли, туда и пришли! Что вы так на меня смотрите? Не верите? Оглянитесь, посмотрите получше: это в точности то место, где мы с вами имели честь впервые повстречаться. Ну? (смеется) Ну и видок у вас... трахнутый...

Верняк.    Не может быть... Почему вы так в этом уверены? Тут все места похожи, можно и ошибиться.

Умник.    Сказать тебе – почему? Очень просто. Потому что я никуда не ходил. Просидел тут всё это время. Проспал в той самой канаве, откуда ты меня выковырял. Так что нету тут ошибки, дорогой коллега. Увы.

Хитрец. (изумленно) Вот так штука! (Амбалу) Слышал?

Амбал. (неохотно) Ага. Прав он. Если по карте посмотреть, то так оно и выходит.

Верняк. (оглядывается) Да... Приходится признать, что вы, видимо, правы. Но почему? Это так странно... Я ведь все время продвигался согласно наивысшей концентрации родственного вещества... В последние недели оно определенно начало сгущаться; я просто физически чувствовал приближение Королевы. И вот – начальная точка? Странно, очень странно...

Умник. (поет) "понимаешь, это странно, очень странно..." А и в самом деле, смотрите, как интересно получается. Этот верный паж Королевы продвигался "согласно концентрации". Пан спортсмен... осмелюсь предположить, что пан спортсмен бежал по карте, не так ли? (Амбал кивает) Наш гостеприимный хозяин... ээ-э... (Хитрецу) не будете ли так любезны открыть честной компании ваш секрет? Не думаю, что это может повредить вам в настоящий момент. Э?

Хитрец.    Я шел, туда, где теплее.

Умник.    О! Он шел "туда, где теплее"! То есть, по температуре. Я, ваш покорный слуга, вообще не шел. И что же? (делает широкий жест) Результат налицо.

Хитрец.    Ты к чему ведешь-то? Что зря мы ходили?

Умник.    Я? Веду? Я, друг, никого никуда не веду. Мне и себя-то одного, как видишь, с места не сдвинуть.

Хитрец.    А коли так, то и нечего зря языком трепать. Может, у кого другого есть чего рассказать, поинтереснее. (толкает локтем Амбала) А? Давай-ка, колись: куда это ты давеча так торопился? Погоди, погоди... А может, ты просто меня на выпивку раскручивал? А? Может, нету у тебя ничего за душой, кроме кроссовок твоих стоптанных?

Амбал. (важно) Да как сказать...

Умник.    Что такое? Чего это ты вдруг раздулся, как индюк? Есть причина?

Амбал. (так же важно) Может, и есть... (обводит всех взглядом) В общем, завтра пьем шампанское. Угощаю всех по случаю победы.

 

Пауза.

 

Хитрец. (нетерпеливо) Ну? Так и будешь цедить по капельке?

Амбал.   Ладно. Так уж и быть, расскажу. Значит, так. Не знаю, как вы ходили и сколько прошли. Некоторые, как я понял, вообще по канавам сачковали. Я лично такие концы отмотал – никому мало не покажется. Многие тысячи. Где только не был, куда только не заглядывал; рассказать – не поверите. Но не в этом суть. Суть в том, что нигде - не то чтобы яйцекладки... даже следа ее нету, даже духом ее не веет. Короче – полная несознанка, пролет по всей трассе...

А шел я, надо сказать, по карте. Начинал с уголков отдаленных – думал, там она, заветная. Дудки. Ни слуху, ни духу. Уже и карта, можно сказать, кончается – везде побывал, всё обшарил.

В общем, привял я чуток. Обидно ведь – столько беготни, и всё зазря. (Верняку) Даже начал вспоминать, как ты мне мозги компостировал. Неужели, думаю, прав был сучонок?

Верняк. (вяло) Ну и что, неправ?

Амбал.    А вот и неправ! Гадом буду, неправ! (Указывает на Умника) Он вот прав! А ты – врун, приятель, врун, каких мало. Надо мне было тогда желудей тебе на морду навешать, да уж больно торопился. Сейчас, кстати, тоже не поздно, так что уж лучше помалкивай. Здоровее будешь.

Умник.    Да оставь ты его в покое... чего дальше-то было?

Амбал.   Дальше – больше. Решил я вернуться на старт. Есть такое правило в спортивном ориентировании: если не знаешь, куда идти – возвращайся на старт. Ну я и вернулся.

 

Пауза.

 

Хитрец.    И это всё?

Верняк. (смеясь) В чем же я не прав оказался?

Амбал.    А ты не торопись радоваться, теоретик хренов. Ты дальше слушай. Дня два тому назад, уже на подходе к этому самому месту, встречаю я своего старого кореша, Клауса. Мы с ним у одного тренера занимались. Классный десятиборец был, призы брал... Одна только странность за ним наблюдалась – не мог тренироваться в помещении. Не могу, говорит, задыхаюсь. Потом нам сказали, что это болезнь такая... на "клаус" начинается...

Умник.    Клаустрофобия.

Амбал.    Во-во, она самая. Оттого его Клаусом и прозвали. И сошел он из-за нее, из-за болезни этой. Залы-то тренировочные, если кто тут знает, все больше - маленькие, тесные, особенно по атлетизму. Вот он и не смог. Как за штангу возьмется, так отключается, самым натуральным образом. А жаль. Хороший был десятиборец, даже отличный, можно сказать, с большим потенциалом. Только кто ж с ним, с таким, возиться будет? Сами-то соревнования, конечно, на свежем воздухе...

Хитрец.   Слушай, что ты нам лапшу на уши вешаешь? Ну при чем тут твой Клаус?

Амбал. (обиженно) Не хотите – не надо! Я тут перед ними распинаюсь, как лягушка на болоте, а они носы воротят!

Умник.   Ты не обижайся, но, действительно, – нельзя ли немного ближе к делу, а? Не то чтобы жизнь твоя в большом спорте тут никого не интересовала... Совсем наоборот, это всем нам очень даже интересно, правда? (Хитрец и и Верняк поспешно подтверждают) Но, согласись, это все-таки не по теме.

Амбал.   А вот и по теме! Потому что нашел этот Клаус нашу яйцекладку! Он-то и нашел, поняли? Ага! Теперь-то вы рты поразевали... То-то же... Умные все больно.

Верняк.   Что ты сказал? Он нашел Королеву? Быть такого не может. Это просто невозможно, чтобы кто-то нашел Королеву. Ведь если хемотаксия не подходит...

Хитрец. (перебивает) Да погоди ты со своей хемотаксией... (Амбалу) Как-то не стыкуется. Что же это получается – кто-то уже нашел, а никто еще об этом не знает? Быть такого не может...

Умник.   Почему же не может? Ты что же, думаешь, от этого землетрясение случится? Мир перевернется? Все разом на один глаз окривеют?

Хитрец.   Окриветь-то, может, и не окривеют, но и так, чтобы совсем незамеченным прошло, тоже нельзя. Не такое это событие, чтобы так вот, втихую... Нет, не поверю, ни за что не поверю... Зачем же за ней гоняться, если так вот взять, да и затихарить? Это ж какое богатство, какой почет человеку... Что ж его – по своей, собственной воле в землю зарывать? Нет, не поверю...

Умник.   А по мне так – вполне логично. Я, например, никому не сказал бы. И этот, хемотаксист наш – тоже. Захапал бы свою Королеву, и – поминай как звали... А, таксист?

Амбал.   Да погодите вы галдеть... Вот переполошились-то! В том-то и дело, что ничего не случилось. Найти-то он ее нашел, да вот взять не смог. Из-за болезни своей. Короче, сидит яйцекладка тут, неподалеку, в трубе. Клаус говорит, труба и в начале-то неширокая, а дальше и вовсе сужается. Пока он, бедняга, полз, несколько раз сознание терял. Но терпел до последнего. Интуиция, говорит, была у него такая – что там она, где-то в конце. И вот ползет он, а труба все уже и уже. И дышать ему все труднее и труднее. И вот, когда уже решил он – все, больше не могу, умру, надо назад... – вот тут-то он ее и увидел, яйцекладку. Недалеко от себя, метрах в десяти.

 

Пауза.

 

Верняк.   Ну?

Амбал.   Что "ну"? Видеть-то он ее видел, да подобраться не мог. Болезнь. Только двинется – сознание теряет. Да и потом, допустим, прополз бы он эти десять метров – спотрсмен все-таки, десятиборец, лось - побольше меня будет... И что? Все равно он ее трахнуть не смог бы... Чтобы трахать, известное дело, дышать надо. А он задыхается, аж посинел весь...

В общем, пролежал он там несколько дней, все пытался до яйцекладки дотянуться. Пока не понял, что - не судьба. Надо возвращаться. Выполз кое-как, но здоровье уже, конечно, никуда – надорвался. Решил к выходу пробиваться – чтобы напоследок небо увидать. Тут-то я на него и наткнулся. Сначала даже не узнал – седой весь... а ведь он ровесник мой, Клаус-то.

Короче, он мне и говорит: "Вынеси меня наружу, корешок, а я тебе за это - место покажу..." Коли мне, говорит, не суждено, так пусть хоть своему человеку достанется. Взвалил я его на спину и двинули мы с ним. Сначала к трубе, чтобы я место запомнил, а потом – к выходу. Как до леса дошли, там я его и закопал...

Умник.   Что? Зачем закопал?

Амбал. (всхлипывает) Так ведь помер он по дороге. Неба так и не увидел, да будет земля ему пухом...

 

Пауза.

 

Хитрец. (Амбалу, шепотом) Ты это... ты, конечно, место на карте пометил, правда? Чтоб не забыть...

Амбал.   А вот этого не хотел? (показывает кукиш) Ишь ты... жук в сапогах... так я тебе на карте и помечу... Вот оно где помечено, понял? (стукает себя пальцем по голове) Здесь и больше нигде! Так что не надейся.

 

Рачо-нивчо подходит с котелком и ложкой.

 

Рачо-нивчо.    Эй, мужички! А вот вам и похлебка поспела. Ну-ка, рассаживайтесь кружком. Жалко, ложка у нас одна, так что давайте по очереди...

Умник.   Ах... давненько я не брал в руки ложку... Ах... что за запах!

 

Умник, Амбал, Верняк и Рачо-нивчо суетятся вокруг котелка. Хитрец отходит в сторону и подзывает к себе Дебила.

 

Хитрец.   Ты вот что... Иди-ка сюда, в сторонку.

Дебил.   Ты – босс.

Хитрец.   Да погоди ты. Ты как – сыт? Успел уже пожрать?

Дебил. (смеется) Я – повар. Повар – сыт.

Хитрец.   Ага. Молодец. Я всегда говорил, что ты не такой дурак, каким кажешься.

Дебил. (смеется) Гы... Ты – босс. Я – повар. Повар – сыт. Да.

Хитрец.   Молодец, молодец... Ты вот что. Видишь того, здорового? (исподтишка указывает на Амбала) Помнишь его?

Дебил. (перестает смеяться) Да. Бил. Больно. Бил.

Хитрец.   Вижу, помнишь. Знаешь, зачем он тут? Он пришел тебя снова бить. Больно, как тогда. Только еще больней.

Дебил.   Нет. Зачем? Ты – босс.

Хитрец.   Босс-то босс, да что я могу поделать? Он ведь тебя бить хочет, а не меня. Я-то тут при чем?

Дебил. (жалобно) Ты – босс...

Хитрец.   Ладно, что-нибудь придумаем. А еще знаешь что? Помнишь – она? Она и она, я и ты. Помнишь?

Дебил. (радостно) Да. Она – я! Она – ты! Две!

Хитрец.   Да-да... так вот, извини, друг. Теперь – нет.

Дебил. (тревожно) Нет?

Хитрец.   Нет. Теперь он (снова указывает на Амбала) всё забрал. Всё. Обе. Две. Теперь - нет.

 

Дебил стоит, сжав кулаки и опустив голову. Хитрец достает складной нож и сует его Дебилу в карман.

 

Хитрец.   Но ты ведь умный, правда? Ты – повар. У повара есть нож.

Дебил.   Я – повар. Он – бил. Больно.

Хитрец.   Ага. Но ты – умный повар. Он – спать. Ты – повар. У повара – нож.

Дебил.   Ты – босс. Я – повар.

Хитрец.   Ну вот и славно. Иди себе пока. Принеси-ка еще дровишек.

Дебил.   Я – повар. (уходит, ощупывая карман с ножом)

 

Хитрец подходит к остальным.

 

Хитрец.   Ну? Хозяину-то оставили?

Амбал.   (радушно) А как же! Хозяйка твоя разве тебя забудет? Славная у тебя женка, братан! Зачем тебе эта яйцекладка?

Хитрец.   А тебе она зачем? Ты вот ее завтра хапнешь. А зачем?

Умник.   (Амбалу) А и впрямь, интересно. С финишной прямой-то, небось, виднее. Расскажи, поделись с товарищами. Сейчас самое время, когда мы похлебку в одном котелке делим, да еще и одной ложкой. Тут, согласись, не до секретов.

Амбал. (неуверенно) Ну как... Это ж победа. Я ж победить хочу, вот и всё. Такой у меня характер. С детства таким был. Помню, когда пацанами купаться бегали, мне всегда надо было первым добежать. Иначе потом живот весь день болел. Вот до чего доходило...

Верняк.    Подождите, вы хотите сказать, что для вас это не более чем спорт? Чтобы живот не болел?

Амбал.    А по-твоему, этого мало? Ты пойми, чудак... хотя, что это я – разве ты поймешь? Не... тебе этого в жисть не понять... и тебе... и тебе... Клаус вот, тот понимал. За что и жизнь свою отдал, а до того - полную голову седых волос настрадал. Мало, скажешь? "Не более чем спорт..." Фу ты, ну ты... Интеллигенты малахольные... (после паузы) Ладно, братва, счастливо оставаться. Спасибо за хлеб, за соль. Пойду-ка я вздремну на дорожку.

 

Амбал отходит в сторонку, ложится и засыпает.

 

Умник. (разводит руками) Вот так. Разве не убедительно? Ну а что скажет нам уважаемый хозяин? Зачем тебе яйцеклетка?

Хитрец.    Сказать тебе честно? (обнимает Рачо-нивчо) Мне она на фиг не нужна. Сама по себе, то есть... У меня вон, видите, баба какая?

Верняк.    Зачем же вы ходите, ищете? Непонятно...

Хитрец.    А чего тут непонятного? Все ищут, и я ищу. Если все ищут, то что это значит? Что стоимость у нее большая, вот что это значит. То есть, продать ее можно задорого. Это как... ну, взять, скажем, кусок холста размалеванного. Картину, то есть, какого-нибудь чудика, из тех, что стоят миллионы. На черта она мне, эта холстина? Из нее даже портков не сшить, настолько она масляной краской перемазана. А теперь представь себе, что пропала одна такая холстина, и все, значит, ее ищут. Что ж я, искать ее не буду, вместе со всеми? Конечно, буду. Хотя и не нужна она мне. Она-то не нужна, а вот денежки, которые за нее можно выручить – очень даже пригодились бы. Такая вот арифметика.

Рачо-нивчо.  (грустно) Ага. Мы бы на них дом поставили... хозяйство... дети... Скорее бы уж найти ее...

 

Рачо-нивчо встает, поднимает пустой котелок, обтирает подолом ложку.

 

Рачо-нивчо.    Пора уже укладываться. Вон как стемнело. Пойдем, хозяин...

Хитрец.   И впрямь пора. Спокойной ночи, гости дорогие. Бог даст, свидимся.

 

Уходят. Верняк и Умник остаются одни.

 

Верняк.    Денежки... домик... хозяйство... детишки... Уму непостижимо! Какое темное, низкое мещанство! А этот бугай – мышца ходячая... Как подумаешь, что такие вот людишки, пена эта, накипь эта подлая, полезет на чистый облик моей Королевы... (хватается за голову) Нет! Только не это! Залапают липкими загребущими ручищами, затопчут грязными сапогами... Боже! Боже! Королева...

Умник.    Ой-ой-ой! Какие страсти-мордасти! Прямо Шекспир, да и только! Знаете, господин Гамлет, на мой непросвещенный вкус, вы тут из всех – самый мерзкий. Даже дебил этот, рабское отродье, и тот глаже. Их причины из земли растут, из естества. А ваши? Теорийки какие-то шаткие, дурная экзальтация... Королеву какую-то себе выдумал, в рюшках и фестончиках...

Ты вот их людишками кличешь, презираешь за мелочность мотивов. Оно конечно, идейной красоты и логической стройности в их построениях не сыщешь... но они, между прочим, за свои корявые убеждения живой кровью платят – чужой и своею, грешат, умирают... живут, одним словом. А ты?

Верняк. (глухо) И я. Я за нее умереть готов.

Умник.   Ну да? Это – не шутка... А вот убить ты за нее можешь? Или просто смотреть станешь, как наш десятиборец полезет завтра твоей Королеве подол заголять? Он-то ей рюшечки пообрывает, будь уверен.

Верняк.   Врет он все. Ничего там нету. Не верю.

Умник.   Не веришь? Нету? А вдруг и в самом деле есть? Ну? Ага... сомневаетесь все-таки... да и как же не сомневаться?

 

Пауза. Умник лезет в карман и достает складной нож.

 

Умник.   Смотри-ка, что у меня есть, господин теоретик. Возьмешь? (протягивает Верняку нож) Ну что, слабо? А вот дебил бы взял. Мелкий, ничтожный дебил, хам и холуй – взял бы. Кто же из вас двоих ее достойней, Королевы твоей?

 

Пауза. Верняк, поколебавшись, берет нож и прячет его в карман.

 

Умник. (удивленно) Ого! Браво! Не ожидал, честное слово, не ожидал. Беру свои слова обратно, так и запиши. Похоже, вы с дебилом и впрямь птицы одного полета. Две стороны одной медали. Шерочка с Машерочкой...

 

Пауза. Верняк сидит, обхватив себя руками и глядя в одну точку. Умник встает с видимым трудом.

 

Умник.   Ладно. Пойду-ка и я в свою канаву. Счастливо оставаться. Да... вот еще... Мой совет – горло. (демонстрирует жестом) Будете в спину тыкать – непременно промахнетесь. (ковыляет к выходу)

Верняк. (кричит ему вслед) Стойте! Вернитесь!

Умник. (возвращается) Что такое? Кризис жанра? Пересмотр вечных ценностей? Желаете покаяться? На исповедь потянуло? Зря это – исповедник из меня плохой. Циник я и вредина.

Верняк.    Подождите. Сядьте. Говорите, исповедник из вас плохой? Отчего же все тут перед вами языки развязали? Один вы сидите – кум королю, да приговоры выносите. Может, и вы напоследок чего интересного расскажете? Не бойтесь... не думаю, что мы еще раз увидимся.

Умник.    Это верно – навряд ли. Сколько мне еще осталось? Месяц? Неделя? Да и вы, уважаемый, здоровьем не пышете...

Верняк.    Ну так в чем же дело? (насмешливо) Откройте сердце, гражданин прокурор, легче станет. Пролейте свет вашей веры на заблудшую мою голову. Авось вразумлюсь.

Умник.    Да пожалуйста, ради Бога. И не боюсь я ничего – чего мне бояться? А что на этот счет не высказывался – так ведь никто и не спрашивал. Вы вот первый интересуетесь... Итак, если я вас правильно понял, вы хотите узнать – зачем мне яйцеклетка? Вы наверняка разочаруетесь – уж больно ответ прост. Версии наших, столь вами презираемых, одноклеточных приятелей – не в пример сложнее.

Я просто хочу жить. Вернее, не хочу умирать. Вот и все.

Верняк.    И все? Но какая связь?

Умник.    Прямая, мой взыскающий истины друг, прямая. Вы же сами знаете - коротка жизнь сперматозоидов. Всех, кроме одного. Тот один, которому посчастливилось слиться с яйцеклеткой, преображается в новое существо, огромное, умное, подобное Богу. Он начинает жить новой жизнью, красивой, светлой, на зеленой траве, под голубыми небесами. Он живет долго, очень долго, практически вечно.

Вы скажете: нет ничего вечного, и будете правы. Но, судите сами: протяженность всей нашей сперматозоидной жизни в масштабе времени этого существа равняется примерно неделе. Одной неделе! Семьдесят его лет – это как три с половиной тысячи наших жизней! Представляете себе – прожить три с половиной тысячи жизней! Вместо одной. Это ли не вечность? Это ли не бессмертие?

Верняк.    И этого вы хотите? Бессмертия?

Умник.    Угу.

Верняк.    А не надоест? Три тысячи пятьсот жизней – что вы с ними делать будете?

Умник.    Как что? Жить. Что еще с жизнью делают? Посмотрите вокруг... (делает широкий жест) Что вы видите? Темная, душная, вонючая дыра... казалось бы – кому тут жить захочется? А мне вот хочется. Смешно? Согласен, смешно... но факт ведь – хочется! А там, вы только подумайте – свет, и небо, и трава, и книги, и прочие неимоверные чудеса... Это ж с ума сойти – как мне всего этого хочется! Тут и вечности мало покажется...

Верняк. (задумчиво) Что ж... Звучит логично... Одно непонятно - почему же тогда вы лежите в своей канаве? Почему не ходите, как все, не ищете ваше бессмертие?

Умник.    Да с чего же вы взяли, что я не ищу? Просто каждый ищет по-своему. Вы ведь не будете отрицать, что, по крайней мере, на настоящий момент все мы находимся в одной и той же точке? Чем тогда мой метод поиска хуже любого другого? Результаты-то идентичны...

(после паузы, неуверенно) Я вам вот что еще скажу, про результаты... хотя нет, это просто догадка.

Верняк.   Да что там? Говорите уж всё...

Умник.   Еще раз – это всего лишь догадка. Мне и самому в нее верить не хочется... как-то это было бы совсем глупо... Хотя, с другой стороны... как знать. Давайте я вам для начала вопрос задам. Вы вот здесь много ходили... Встречали ли вы за все время ваших странствий хоть одну женщину, за исключением нашей Рачо-нивчо?

Верняк.   Н-нет... не встречал. Да и откуда им тут взяться? Сперматозоиды – да, это понятно. Но женщины... их тут и быть не должно.

Умник.   Вот! И я о том же! Их тут быть не должно! Понимаете?

Верняк.   Нет, не понимаю. К чему вы ведете?

Умник.   Откуда тогда Рачо-нивчо тут взялась?

Верняк. (неуверенно) Ну-как... Она же сперматозоидом прикинулась. Феминистка. Флуктуация. Ошибка природы.

Умник.   Я и сам так думал, пока сегодня ее не увидел. А как увидел, так сразу подумал: что-то тут не то.

Верняк.   О чем вы?

Умник.   Да всё о том же. Что, если она и есть...

Верняк. (вскакивает) Да что вы, рехнулись? Совсем с ума сбрендили в своей канаве? Вы хоть сами слышите, что вы говорите? Надо же такую чушь изобрести!

Умник. (с надеждой) Да? Вам это тоже чушью кажется? Ну дай-то Бог! Я ж говорю вам – догадка... Мне и самому – не то что верить – даже думать об этом не хочется. Как-то настроение сразу портится.

 

Пауза. Умник снова поднимается.

 

Умник.   Ладно. Мне пора. Прощайте.

Верняк. (протягивает руку) Прощайте.

Умник. (неловко) Вы уж меня извините... Я убийцам руки не подаю. (уходит)

Верняк. (вслед Умнику) Ты ж мне сам его дал, подонок!

 

Верняк еще некоторое время стоит на месте, ощупывая карман, затем быстро уходит в противоположную сторону. Воцаряется полная темнота.

 

*     *    *

 

Светает. На сцене лежит Амбал – на том же месте, где заснул накануне. Входит Рачо-нивчо с охапкой травы.

 

Рачо-нивчо. (оглядывается) Он, что, один тут заночевал? А где же остальные? И работник куда-то запропастился... Ушли уже, наверное. Как же так, без завтрака... Только этот здоровяк дрыхнет. (смеется) Надо же – богатырь, и сон у него богатырский. (подходит к Амбалу, наклоняется) Аа-а-а!! Аа-а-а-а!!

 

Вбегает заспанный Хитрец.

 

Хитрец.   Что? Что случилось? Что ты кричишь?

Рачо-нивчо.   Аа-а-а! Убили! Смотри! Убили!

 

Рачо-нивчо бросается к Хитрецу, как бы ища защиты. Хитрец успокаивающе поглаживает ее по спине.

 

Хитрец.   Подожди, милая... подожди... не бойся. Ну что ты дрожишь-то, как осиновый лист? Мертвого бродяги не видала? (мягко отстраняет Рачо-нивчо) Ну-ка дай-ка мне посмотреть.

 

Хитрец подходит к телу, переворачивает его на спину. В груди Амбала торчит нож.

 

Хитрец.   Ага. И впрямь убили. Ночью ножом кто-то пырнул. (обшаривает карманы мертвеца) И ограбили. Карта у него была... всё взяли.

Рачо-нивчо. (в ужасе указывает на нож) Нож... нож...

Хитрец.   Что – нож?

Рачо-нивчо.   Нож это – твой! Это твой нож! Я узнала!

Хитрец. (наклоняется) Не городи чепуху, дура! Не мой это нож. Похож, это правда. Все ножи похожи. Но не мой. У моего вот тут, на рукоятке, щербина была. А у этого нету. Думай, что говоришь, идиотка.

Рачо-нивчо.   А где твой нож? Покажи!

Хитрец.   Нету! Ну нету его у меня! Помнишь, вчера работника за барсуком посылал? Тогда ему и отдал. А теперь вот - ни ножа, ни барсука, ни работника... Один мертвец... без карты.

 

Рачо-нивчо начинает рыдать. Она сидит на полу, раскачиваясь из стороны в сторону и обхватив голову руками. Хитрец робко подбирается к ней и трогает за плечо.

 

Рачо-нивчо. (вскрикивает, как ужаленная) Ай!.. Не смей ко мне прикасаться!

Хитрец.   Вот-те на... Это почему? Муж я тебе или не муж?

Рачо-нивчо. (сквозь слезы) Ты это... сердцем чую – ты...

Хитрец.   Ну что ты несешь? Хочешь, докажу тебе, что это не я? Мы с тобой вчера спать вместе пошли, так ведь? - Так. Я ночью вставал? - Нет. Утром кто раньше поднялся? – Ты. Когда же мне его убивать было?

Рачо-нивчо. (всхлипывая) Поклянись, что не ты.

Хитрец.   Ну, это пожалуйста. Чем поклясться-то?

Рачо-нивчо.   Поклянись домом нашим, который мы еще не построили.

Хитрец. (торжественно, подняв руку) Клянусь! Клянусь домом нашим, который мы построим, клянусь детьми нашими, которых ты родишь, жизнью своей клянусь – не убивал я его. Довольна?

Рачо-нивчо. (кивает, продолжая всхлипывать) Детьми-то зачем? Ладно – дом, но детьми-то зачем? Я тебя просила – детьми? (разражается новыми рыданиями)

Хитрец. (с досадой) Ну вот, опять не угодил. Поймешь вас, баб...

 

Пауза. Рачо-нивчо продолжает плакать.

 

Ну хватит уже... ты ж так потоп тут устроишь. Что это по нем так убиваешься? Или было чего между вами? Ну? Говори!

Рачо-нивчо. (кричит ему сквозь слезы) Дурак ты мохноногий! Беременная я! Понял? Ребенок у нас будет! Ребенок!

Хитрец. (ошеломленно) Что? Ребенок?.. (в смятении) это ж надо же... ребенок... как же это?

Рачо-нивчо.   Да вот так же! (издевательски) Этим в это тыкал? Вот тебе и ребенок! Надо же - какая неожиданность!..

 

Пауза. Рачо-нивчо сидит на том же месте, то успокаиваясь, то снова принимаясь плакать. Хитрец в смятении бегает по сцене, жестикулируя и собираясь с мыслями. Наконец, с видом человека, принявшего ответственное решение, подходит к Рачо-нивчо.

 

Хитрец.   Значит так. Слушай сюда. Я вот что решил. Ребенок – это уже дело серьезное. Так что хватит шляться по дорогам. Буду дом ставить. Вот. Прямо здесь. И трактир с постоялым двором. Место тут для трактира самое подходящее – не зря ведь мы здесь всех своих старых знакомцев встретили. Значит, тянет это место путников, приманивает. А тут как раз – трактир. Пожалуйте, гости дорогие, платите денежку.

Хозяйкой будешь. Кухня у тебя будет большая, кастрюль и сковородок – сколько душа пожелает. Дом просторный поставим, в два этажа, с балконом, чтоб чай пить вечерами. Детей мне нарожаешь – сынов, дочек – чтоб помогали. Будем копить им приданое, женить, да замуж выдавать. Будем внуков нянчить. И помирать тут будем, и дети наши тут нас похоронят. Вот.

Рачо-нивчо.   Господи, счастье-то какое! Наконец-то!

Хитрец.   Вот.

Рачо-нивчо.   Когда же начнем?

Хитрец.   А прямо сейчас и начнем, чего тянуть-то?

Рачо-нивчо. (счастливая) Да, да! А с чего начнем, хозяин?

Хитрец. (оглядывается на труп) С кладбища. Хорошая примета – с кладбища начинать. Ну-ка пособи мне...

 

Хитрец и Рачо-нивчо склоняются над телом Амбала.

 

З а н а в е с

 

Copyright © Алекс Тарн 2003