 Картины Ителлы Мастбаум (Itella Mastbaum) Альбом: «У КАЖДОГО СВОЙ ИЕРУСАЛИМ» |
Ителла Мастбаум |
| Иерусалиму, городу моему, Хотел сказать в полный голос Слова, что шепчу его сердцу, Но так, чтобы и сам я услышал, Что шепчет сердце мое его сердцу. Амир Гильбоа. Перевод Инны Винярски |
 |
 |
 |
Встреча веков, 1991, монотипия, акварель, 30/40
И увидел то место вдалеке. Что он увидел? Увидел облако над горой И подумал: это то место, о котором Говорил мне Всевышний. Мидраш Берешит Раба 56: 1 |
Скитания, 1992, монотипия, акварель, 30/40
Как мы сидели и плакали. К нам приходили смеяться: "Что вы сидите и плачете? Что не поете, не пляшете?" Ерушалаим, сердце мое – Что я спою вдали от тебя? Что я увижу вдали от тебя Глазами, полными слез? Там, возле рек Вавилонских, Нет нам покоя и радости. Там, под плакучею ивой, Арфы свои изломали мы, Струны свои изодрали мы... Ерушалаим, сердце мое – Что я спою вдали от тебя? Что я увижу вдали от тебя Глазами, полными слез? Там, возле рек Вавилонских, Жив я единственной памятью. Пусть задохнусь и ослепну, Если забуду когда-нибудь Камни, объятые пламенем, Белые камни твои, Ерушалаим, сердце мое!.. Псалом 137: 1-6 |
Свет над Иерусалимом, 1990, холст, масло, 70/70
Ты – краса и отрада мира, Царя великого трон. Рвется к тебе душа моя – увел ее Запад в полон. В сердце – жалость и боль, когда вспоминаю былое: Слава твоя растоптана, поверженный в прах Сион!.. Где взять мне крылья орлиные, чтоб прилететь к тебе, Оросить слезами твой пепел – так долго их жаждал он. Мечтаю тебя увидеть, хоть царства сегодня нет, А вместо бальзама гильадского – гадюка да скорпион. Целовать буду камни твои, что слаще меда устам, И прах собирать с них губами, твоей святостью осенен. Йеѓуда ѓа-Леви, 12 век
|
|
|
|
Ветер переман (Синагога Хурва), 2004, акварель, 46/42
Пусть сосен свет в горах Моава – нет его верней – сольется снова с белизной камней. В горячем воздухе прозрачен виноград, полынный запах, хмеля аромат… Божественного духа благодать… Вернуться... И уже не покидать. Рина Левинзон. |
Храм книги в Иерусалиме, 1994, холст, масло, 50/35
И возвещайте ему, Что исполнен срок его, Что прощена вина его, Ибо принял он от руки Всевышнего Вдвое за все грехи свои. Облекись в одежды величия твоего, Иерусалим, город святой… Отряхнись от праха, встань, Воссядь, Иерусалим, Рязвяжи узы на шее твоей, Плененная дочь Циона. Ибо так сказал Всевышний: Даром проданы были вы И не за деньги избавлены будете. Йешайа 40: 2; 52: 1-3 |
Противостояние у шхемских ворот, 2004, акварель, 42/45
В Судный день, что за той Шестидневной войной, надел я праздничный черный костюм и отправился в Старый город. Я долго стоял перед лавкою одного араба недалеко от Шхемских ворот – продажа пуговиц, змеек, катушек и ниток любых цветов, застежек, кнопок и пряжек, разноцветье и драгоценный свет, словно приотворили хранилище свитков Торы. Про себя сказал я ему, что у отца была такая же лавка ниток и пуговиц. Про себя объяснил я ему все эти десятки лет и события, и причины, из-за которых здесь я теперь, а там – сожженная лавка отца, но похоронен он тут. Когда я закончил, молитву уже завершали. И он опустил жалюзи и запер дверь на замок, а я возвратился с молящимися домой. Иеѓуда Амихай. |
|
|
|
Беда в Иерусалиме (Яффские ворота), 2004, акварель, 45/42
– Горюю я о тебе, Мать - Сион! Думал я пророчествовать тебе добро и утешение, а выпало мне пророчествовать беду! Псикта рабати 26 |
Снег у ворот Милосердия, 2004, акварель, 45/43
Семеро было их, было их семь, и они поклялись всем, что было – всем! Кто выйдет оттуда живой и придет к Рабби в Иерусалим, пусть распахнет он руки и крикнет, что будет сил: Ой! … … … . Лишь один выжил и вернуться смог. Он один субботний светильник зажег. И руки воздел над толпой в вышину, чтоб крикнуть – но Голос избрал тишину. Ш. Шалом. |
Улица пророков, 2004, акварель, 45/42
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Что нужно Иерусалиму? Мэра не надо, нужен директор цирка с кнутом в руке пророчества усмирять и пророков тренировать в скачках по кругу и груды камней обучать выстраиваться пирамидой, дерзновенною и опасной, в заключительном номере нашей программы. После чего они спрыгивают на землю при звуках оваций и войн. И Сион постоянно перед глазами. Со слезами. Иеѓуда Амихай. |
|
|
|
Закат в Рамоте, 1990, холст, масло, 50/35
Неужели птицы выбирают, Где им жить, где выводить птенцов? Где стареть? Неужто выбирают, Где им умирать в конце концов? Боже, поселиться бы в Рамоте Птицей! И смотреть до самой тьмы В долгом темно-розовом полёте На холмы, на здешние холмы. И сцепить в полёте негасимом Все, что было. И в последний миг, Попрощавшись с Иерусалимом, Попрощаться с жизнью напрямик. Зинаида Палванова |
Дождь в Йемин Моше, 2004, акварель, 44/46
Себе на радость и на горе уплыло облако. За ним и мельница Монтефиоре плывет над городом сквозным. Спешат летучие ступени, и мельница склонилась к ним. В ней прошлого глухие тени, твой ветер, Иерусалим. Как победительница в споре, как ласточка других высот, так мельница Монтефиоре легко над городом плывет. Рина Левинзон |
Иерусалимский дворик, 2002, акварель, 50/36
Да что уж там, обычный день с утра, Такой же день, каким он был вчера, Ничем от дней других неотличим, Как зло не отличают от добра. Но только солнце пахнет, как жасмин, И только в камне слышен сердца стук, И вечер ярок, словно апельсин, И у песка влюбленные уста. Как мне запомнить этот день из дней, Как сохранить всей памятью своей Все запахи его, все чудеса, Все то, что суть от сущности моей. И каждый тополь – парус на ветру, У тишины – девчоночьи глаза, У слез моих – цветенья аромат, И город назван именем любви. Лея Гольдберг. |
|
||
Мелодии Иерусалима, 1994, холст, масло, 70/50
Вечный город Бога: Что многие (мудрецы) родились тут, Что Всевышний укрепит Тебя, И что Ты – источник вдохновения Для поющих и играющих. Псалом 87: 3, 5, 7 |
|
|
|
|
Hosting by RJEWS | Дизайн: © Studio Har Moria |