|
Ася Энтова Один День Защиты Детей
Репортаж об освобождении детей
Бессмысленно повторять в очередной раз утверждение о том, что когда
выпускают террористов и сажают детей, любящих свою страну, то этот
абсурд превосходит любые голливудские фантазии и оруэловские
антиутопии. Хватит литературных реминисценций и тонкостей теории
демократии и гражданского протеста. Давайте забудем о делении на
левых-правых, и об экстремистах, с пеной у рта кричащих с экрана о
чужом экстремизме. Взгляните сами непредвзято на то, что
происходит. Подумайте сами, что ожидает власть, бросающуюся на
каждую оранжевую тряпку и воюющую с детьми…
Именно с этой целью – увидеть все собственными глазами – я пришла 1
июня в День Защиты Детей в полицию города Квар-Саба к 9 часам
вечера. Мне сказали, что здесь будут освобождать детей,
арестованных за участие в демонстрации протеста, которая перешла в
нарушение общественного порядка. 24 мальчика и девочки в возрасте
от 12 до 16 лет перекрыли на некоторое время одну из главных трасс
страны. Так что арестовали их «за дело» и вскорости выпустили бы,
если бы они назвали свои имена. Но они предпочли не называться и
остаться в тюрьме. Только через несколько дней родители и адвокаты
уговорили некоторых из них назвать себя и выйти на свободу приняв
ограничения. На очередном, положенном по закону, судебном
продлении их содержания под стражей судья Шира Бен Шломо из
окружного суда в Ришон-ле-Ционе постановила, что освобождение
состоится только при следующих ограничивающих условиях:
1.Подростки называют свои имена
2.С них снимают отпечатки пальцев
3.Они подписывают обязательство не выходить из своего поселка
4.Родители вносят за них залог в размере тысячи шекелей сразу и
подписывают обязательство еще на 3 тысячи.
Большая часть подростков не согласилась выходить из тюрьмы на таких
унизительных условиях, и 15 подростков остались в заключении.
Остальных - 6 девочек и 3-х мальчиков терпеливо ожидали родители.
Они просидели на ступеньках полицейского участка с 8 часов вечера,
когда было объявлено об освобождении до 2 часов ночи, когда им
действительно удалось получить своих детей. Они не жаловались, они
понимали, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Это не были
«проблемные» семьи, фигурирующие в дебатах при обсуждении роста
насилия – большинство из них принадлежало к среднему классу
добропорядочных людей, работающих, платящих налоги, хорошо
воспитывающих детей. И их дети никогда раньше не ставили их в такую
экстремальную ситуацию. Наркотики, подростковая преступность,
хулиганство, уклонение от учебы – они далеки от этого, как небо от
земли. К этим детям не имеет отношения плакат, вывешенный в
коридоре полицейского участка: «Подросток! Если ты пострадал от
насилия, если тебя против воли вовлекли в преступную деятельность,
если ты в затруднительном положении – позвони нам в полицию по
этому телефону, тебе не нужно будет называть своего имени…»
Какая ирония. Те, кого заставили назвать свое имя и кто сидел под этим
плакатом - это умненькие еврейские дети, прекрасно успевающие в
школе, помогающие родителям нянчить младших братьев и сестер,
посещающие кружки и олимпиады. Дети-идеалисты, верящие в
сионистские идеалы, в дружбу, в романтическую чистоту отношений
между полами. Единственное, во что они не верили – это в право
государства их унижать. Убеждать, аргументируя свои решения – да,
применять законное насилие, арестовывать, держать в тюрьме – да, но
не превращать в послушное стадо, озабоченное только своей кормушкой
и готовое развернуться в противоположном направлении по команде
«все вдруг!».
Я не журналист-профессионал и, боюсь, что никогда им уже не стану.
Когда в торговом центре рядом с моим домом раздался взрыв, я не
смогла хладнокровно делать фотографии – я считала, что либо я
должна помогать – что-то держать, приносить, уносить, либо просто
не мешаться под ногами у людей, которые оказывают срочную помощь.
Так и теперь – когда измученные дети во втором часу ночи, наконец,
вывалились из автобуса – я считала жестокостью ослеплять их
фотовспышкой и приставать к ним с расспросами. Я предпочла дать им
стакан воды и шоколадку – при переездах из тюрьмы Маасиягу в суд,
из суда обратно в тюрьму, а потом в полицию их не кормили.
Дети были очень возбуждены и храбрились, но чувствовалось, что они
держатся на ногах из последних сил. В разговорах с родителями они
не жаловались, не оправдывались, не сожалели. Они расспрашивали о
других, беспокоились о тех, кто остался в тюрьме, делились
тюремным опытом. Они упоминали о грубом обращение полицейских, но
пусть этим занимаются их адвокаты - я не хочу писать о том, чего я
не видела лично. Несколько девочек повторили, что были полицейские,
которые намеренно разрывали на них маечки. Я сама видела на одной
из демонстрации такой случай, но только из их объяснений я поняла,
что это не случайность (потащили и порвалось), а намеренная
политика. Девочки смущаются, пытаются прикрыть обнаженное тело и
расцепляют руки, которыми держатся друг за друга. Так их легче
вырвать из толпы и усадить в «воронок». Дети говорили, что
жестокость была скорее исключением из правил, и это я сама
наблюдала в полицейском участке. Квар-Сабские полицейские были
смущены, увидев этих 12 и 13-тилетних «преступников». Проводя ночью
с измученными детьми и родителями длительные бюрократические
процедуры (включая снятие отпечатков пальцев) здоровые сильные
парни из полиции оправдывались: «Вообще-то мы, полиция, защищаем
вас от настоящих преступников. Сейчас мы просто выполняем приказ.
Что делать – работа есть работа…»
Тюрьма не далась детям легко, но она их не напугала и не подавила.
Возможно, в отличие от взрослых, им просто трудно представить себе
всю тяжесть дальнейших длительных судебных преследований, «позорное
пятно» в анкете, проблемы не сданного во время экзамена на аттестат
зрелости («багрут»).
Родители выглядели более озабоченными, но я не услышала в их словах
ни единого упрека, только беспокойство. Поджидая детей, один из
родителей сказал: «Как я могу упрекать своего ребенка, если он
более последовательно, чем я защищает мои сионистские идеалы? Как я
могу ругать его, что он не сдал багрут, если те, кому дают сдавать
в тюрьме экзамен на багрут – это террористы? Я не Шарон, и не могу
и не хочу в обход закона защитить своего сына от тюрьмы. Я могу не
соглашаться с методами моего сына, но я счастлив от того, что он не
принадлежит ни к послушным «винтикам», ни к беспринципным
карьеристам».
Руководителям внепарламентского движения «Еврейский дом» («Байт
Леуми»), которое организовывает демонстрации, Шаю Малке 20 лет,
Ариэлю Вайнгруберу – 23. Этих двоих арестовали еще до всяких
демонстраций, почти сразу после первого съезда движения в
Иерусалиме в День Победы – 9 мая. С тех пор они сидят в тюрьме и,
по требованию прокуратуры, будут находиться в заключении до суда по
обвинению в бунте («амрада»). Из сотен арестованных на
демонстрациях протеста подростков несколько десятков до сих пор
находятся в заключении. Следующая волна демонстраций ожидается в
день объявления сектора Газы закрытой военной зоной – листовки и
интернет-сайт движения призывают в момент перекрытия полицией дорог
двигаться в Гуш-Катиф пешком. Можно не сомневаться, что большую
часть демонстрантов будут составлять подростки.
Фото автора. На снимках:
На ступеньках полиции
С сестрой, которую приехавшая за ней мама не может оставить дома
Сын с папой
Дочка с папой
"Курсор", 9.06.2005
|
| |
Статьи
Фотографии
Ссылки
Наши авторы
Музы не молчат
Библиотека
Архив
Наши линки
Для печати
Наш e-mail
|
|