Алекс Тарн

Не только наша война

I Введение
II Арабы. Война на уничтожение
III Евреи. Война на выживание
IV Союз двух джихадов
V Заключение

I Введение

Земля Израиля, Иерусалим, Сион. Между этими географическими, историческими, духовными понятиями и нами, евреями, существует неразрывная, глубокая, вечная связь. Именно эта связь, зафиксированная в древнейших письменных памятниках человеческой цивилизации, в священных текстах и гимнах, в песнях и стихах, в исторических хрониках и дипломатических нотах – от мощной глыбы ТАНАХа до Декларации Бальфура – именно она, эта связь, дает нам истинное право на эту землю, право повсеместно оспариваемое, но неоспоримое.

Мы пришли на эту Землю три с половиной тысячелетия назад, и с тех пор наше присутствие здесь не прерывалось ни на минуту. Наши шатры, поселения, города неоднократно вытаптывались ногами врагов: египтян, филистимлян, ассирийцев, вавилонян, греков, римлян, византийцев, арабов, турок. Нас угоняли в рабство, нас выкорчевывали и вырезали, казалось бы, под корень – но всякий раз этот корень оказывался и глубже, и крепче, чем заступы и мечи пришельцев. Здесь всегда оставался кто-то из нас – в Иерусалиме и Явне, в Тверии и Цфате, в Хевроне и Бейт-Эле. Оставался, чтобы хранить имена, чтобы самим фактом своего присутствия говорить Земле о том, что мы помним о ней, что мы обязательно вернемся – и не малыми разрозненным горстками запуганных беженцев, а всей своей массой, сильным и гордым народом. Народом-хозяином.

И мы действительно помнили. Все мы, волею судьбы и кнута торжествующих победителей угнанные за тридевять земель от этой единственно желанной, обетованной, политой слезами и кровью Земли. И могло ли быть иначе, если она неотделима от страниц нашей Книги, которые вклеены в нее, как в обложку переплета. Книга, Земля, Народ. Мы – буквы нашей Книги. Мы – соль нашей Земли. Повсюду – к востоку и западу, к югу и северу – мы ежедневно поминали ее в своих молитвах. На вавилонских реках и в аравийских песках, у подножия пирамид и на пиренейских террасах, в полях Прованса и лесах Ашкеназа, в славянских степях и на азиатских равнинах – повсюду, надевая кольца на пальцы наших жен, мы давали клятву верности не только им, но и Иерусалиму – нашей первой любви, нашей первой невесте.

Мы обещали вернуться, и мы вернулись. И Земля, ждавшая нас все эти годы, ни словом не упрекнула нас за столь долгое отсутствие. Неприязненная, черствая и жесткая для чужих пришельцев, она поднялась к нам навстречу из тяжелого запустения, из гнилых болот и безводных солончаков – поднялась, чтобы снова потечь молоком и медом. Теперь мы снова вместе. Сгинули древние царства, рассыпались в пыль тысячелетние империи, растворились во мгле веков народы и государства. А мы – мы живы, все трое: Земля, Книга, Народ. И нет в мире такой силы, которая сломила бы этот вечный треугольник.

В этой статье мы ставим перед собой задачу кратко изложить наш взгляд на суть арабо-израильского конфликта как главной проблемы существования Израиля. Этой сутью, стержнем, вокруг которого вертится все остальное, представляется нам борьба еврейского государства за выживание. Посвятив статью именно этому, мы сознательно оставили в стороне другие аспекты ближневосточной реальности и роли Израиля в мировых процессах, чрезвычайно важные сами по себе, но несущественные в данном контексте.

Для большей четкости изложения мы разделили статью на три самостоятельные тематические части, отражающие: 1) - подход к проблеме с арабской стороны конфликта, 2) - позицию израильского общества в его главных составляющих и 3) - внешнее влияние на конфликт со стороны определенных кругов западного общества.

II Арабы. Война на уничтожение

Новые соседи восстановленного еврейского государства с самого начала наотрез отказались признать его право на существование. Эту непримиримую позицию трудно объяснить одними лишь культурными и религиозными различиями. Понятно, что правоверный мусульманин не может смириться с очагом чужой веры в сердце исламской уммы. Но вместе с тем, исламисты до поры до времени не проявляли подобной нетерпимости по отношению к христианам Сирии, Ливана и Египта. В случае с евреями беспрецедентное возмущение арабов-мусульман было вызвано иными причинами: они понимали, что евреи вернулись на свою Землю навсегда, что евреи намереваются остаться здесь при любых обстоятельствах, что время работает на Израиль, а потому обычные средства постепенного вытеснения «чужаков» в данном случае не сработают. Парадоксальным образом размах и сила арабского сопротивления лишний раз свидетельствовали о справедливости еврейских притязаний на Страну Израиля.

Арабы яростно боролись против претворения в жизнь Декларации Бальфура (1917), обещавшей евреям создание национального очага на территории английского ближневосточного мандата. Последний включал тогда нынешние Израиль и Иорданию, то есть, согласно первоначальному международному плану, площадь будущего еврейского государства предполагалась впятеро большей, чем сейчас. Процесс строительства еврейских сельскохозяйственных поселений на Шфеле (прибежное плоскогорье) и в Изреельской долине (Нижняя Галилея) сопровождался повсеместным арабским бандитизмом, грабежами и убийствами евреев. Пик арабского сопротивления пришелся на погромную волну 1929 года, предвосхитившую события гитлеровской «Хрустальной ночи».

С началом военных действий в Европе арабский мир в лице иерусалимского муфтия и других ближневосточных (иракских, сирийских, ливанских, египетских) лидеров сразу консолидировался с нацистами, недвусмысленно нацелившись на окончательное решение еврейского вопроса в Земле Израиля. После войны арабы предприняли в ООН максимальные дипломатические усилия по срыву голосования о создании Израиля. Когда же на оставшейся после провозглашения Иордании части подмандатной территории был все таки установлен еврейский суверенитет, Израилю пришлось немедленно взять в руки оружие, чтобы защитить себя от угрозы смертельного вторжения регулярных частей пяти арабских государств. Открыто декларированной целью арабских интервентов и их соплеменников внутри Израиля было уничтожение только что образованного государства евреев.

Речь шла именно о борьбе всего арабского мира. "Это будет война на истребление, - заявил тогда Генеральный секретарь Лиги арабских государств Аззам Паха. - Это будет грандиозное избиение, о котором станут говорить так же, как говорят о вторжении монголов и о крестовых походах». Заявлению Паха предшествовал призыв арабских правительств к местным арабам покинуть свои города и деревни, дабы обеспечить армиям, вторгшимся на территорию Израиля, полную свободу резни.

Сотни тысяч арабов последовали этому совету. Одни поддались арабской пропаганде, другие покинули свои жилища, опасаясь возмездия за грабеж еврейских поселений и транспортов. Третьи, превратившие свои деревни в базы для бандитских нападений, были изгнаны оттуда отрядами Хаганы, Пальмаха и Эцеля. Но и те, и другие, и третьи ничуть не сомневались, что вернутся в свои дома в самом скором будущем – сразу после того, как победоносные арабские армии утопят в крови молодое еврейское государство.

Они и представить себе не могли, что победа останется за Израилем, а 650 тысяч ушедших арабов превратятся в беженцев. Таким образом, эта проблема возникла не по вине Израиля: можно смело утверждать, что без арабской агрессии 1948 года не было бы и так называемых «палестинских беженцев».

(«Палестина» – официальное наименование Иудеи, принятое Римом по политическим причинам после подавления восстания Бар-Кохбы II в.н.э.). Задумав истребить самую память об иудейской независимости, римляне переименовали тогда целый ряд еврейских городов и областей (так, Иерусалим превратился в «Элию Капитолину»). Принципиально чуждый и враждебный Земле Израиля, этот оккупационный топоним был впоследствии использован арабской пропагандой для создания легенды о т.н. «палестинском народе». Адаптация именно этого термина, напоминающего о стремлении римских захватчиков стереть память о еврейском присутствии в Земле Израиля, является еще одним свидетельством нескрываемых намерений арабского мира).

После Второй мировой войны международным сообществом был накоплен немалый опыт обустройства перемещенных лиц. Интеграция арабских беженцев в окрестных арабских странах не представляла большой практической проблемы. Примером мог служить всё тот же Израиль, который, находясь в крайне сложной военной, геополитической и экономической ситуации, сумел успешно принять более 800.000 еврейских беженцев из арабских стран – поразительное достижение, особенно если учесть, что это число превышало тогда собственное население Страны. Понятно, что арабские страны, чье населения составляло в 1948 году около 50 миллионов, могли с легкостью разместить у себя 650.000 своих соплеменников.

Именно этого и ждали от них международные гуманитарные организации. В 1953 году конгресс США заявлял: «Со статусом беженцев как особой группы населения, находящейся под опекой ООН, необходимо покончить как можно скорее. Нашей целью должно стать скорейшее превращение их в полноценных граждан арабских стран».
Но, как уже отмечалось выше, главная цель арабского мира была совершенно иной. Арабы ни на минуту не отказывались от стремления к уничтожению Израиля, и беженцы превратились в инструмент достижения этой цели.
Арабские правительства, а позднее и ООП (Организация Освобождения Палестины, созданная арабскими государствами в 1964 году), сознательно препятствовали ликвидации лагерей беженцев. За этими людьми и их потомками надолго закрепили статус изгнанников, превратив их в неистощимый резерв бойцов с «сионистским врагом».

Вместо того, чтобы потребовать от арабских стран логичного решения проблемы, западные державы и ООН пошли у них на поводу, создав разветвленную систему жизнеобеспечения беженских лагерей – UNRWA (Ближневосточное агентство ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ). Эта многократно разросшаяся организация, успешно осваивая чудовищные бюджеты, функционирует и по сей день, спустя шесть десятилетий после арабской агрессии периода Войны за независимость. Так, в 2009 году на UNRWA приходилось 1,23 млрд. долларов, что составило более четверти всего бюджета ООН – и это при наличии реально нуждающихся беженцев Судана, Эритреи и экваториальной Африки, которые тысячами мрут от голода и болезней из-за недостаточной помощи.

Потерпев поражение в первой войне, арабы продолжили борьбу методами диверсий и террора. Лагеря Газы, Иордании и Ливана превратились в центры подготовки арабских диверсантов – «федаюнов». Повседневными стали обстрелы израильских земледельческих хозяйств, расположенных у подножия Голанского плато, которое находилось тогда под контролем Сирии. Боевики ООП осуществляли интенсивную диверсионную деятельность против Израиля, действуя с опорных баз, расположенных в оккупированных Иорданией Иудее и Самарии. Но этот террор служил лишь преамбулой к новой войне, открытая цель которой декларировалась с прежней откровенностью.

25 мая 1967 года президент Египта и тогдашний непререкаемый лидер арабского мира Гамаль Абдель Насер заявил: «Задача, перед которой стоят сегодня арабские страны, это окончательное и полное уничтожение Израиля». Не уступал ему в кровожадности выступлений и король Иордании Хусейн, позднее обратившийся к солдатам со следующим призывом: «Убивайте евреев, где бы они ни оказались. Убивайте их своим оружием, своими руками, своими ногтями и зубами».

Готовясь к нападению, Египет сосредоточил в Синае огромную армию и перекрыл Тиранский пролив, отрезав таким образом Израиль от выхода в Красное море и Индийский океан. Следующим действием Насера стало изгнание из Синая наблюдателей ООН, находившихся там по итогам военного конфликта 1956 г. Каждый из этих шагов в отдельности мог трактоваться как casus belli согласно принципам международного права. Советский блок активно способствовал арабской агрессии, а весь остальной мир равнодушно взирал на приготовления к откровенному геноциду.

Изолированный, брошенный на произвол судьбы, Израиль предпочел жизнь смерти. Превентивным ударом была уничтожена практически вся египетская военная авиация - костяк арабской воздушной мощи. Война получила название «Шестидневной» и увенчалась решительной победой еврейского оружия. Ее результатом стало в том числе (помимо оккупации Синайского полуострова) установление израильского контроля над территориями Иудеи, Самарии и Голанского плато, которые использовались арабскими государствами в качестве плацдармов для агрессии.

Следует отметить, что, согласно выводам комиссии специалистов по международному праву (под председательством судьи Э.Леви), нынешний статус Иудеи и Самарии должен быть определен как «спорный». Их последним официально признанным сувереном была Оттоманская Порта, прекратившая свое существование по итогам Первой мировой войны, а затем, временно, - Британская Империя, чей мандат на управление этими территориями завершился в 1948 году.
Согласно нормам международного права, новый суверен этих земель должен быть установлен посредством переговоров между претендующими на них сторонами. Тем не менее, вразрез с этой простой и ясной логикой, территории были объявлены «оккупированными», и впоследствии этот миф арабской пропаганды полностью прижился в международном дискурсе. Многократно повторенная крикливая ложь ныне воспринимается как правда подавляющим большинством мировой общественности, которая не слишком вдается в детали конфликта. Но издержки восприятия и ошибки в понимании – сколько бы людей их ни разделяли - еще не превращают вымысел в факт. Факт же заключается в том, что израильский контроль над Иудеей, Самарией и Голанами не является оккупацией.

Впрочем, нельзя отрицать и другого факта: в глазах мирового общественного мнения арабские агрессоры предстали невинными жертвами, лишившимися едва ли не исконных арабских земель. К искусственно созданной, фальшивой проблеме «палестинских беженцев» прибавилась столь же фальшивая и надуманная проблема «оккупированных палестинских земель». Из трех составляющих последнего словосочетания реальным является лишь слово «земли»: в самом деле, возможно ли оккупировать территорию никогда не существовавшего государства?

И все же блистательная победа Израиля имела оборотную сторону: в арабском арсенале появилось новое мощное оружие - мировое общественное мнение. Выше уже сказано, что действительных оснований для его антиизраильской направленности не было. Однако наметившееся совпадение главной арабской цели – ликвидации Израиля – с господствующими идеологическими установками левых радикалов и социалистов разного толка привело в конечном итоге к оформлению тесного союза между арабами и левыми движениями Запада. Это явление будет подробно рассмотрено в дальнейшем; пока же отметим, что после Шестидневной войны Израиль столкнулся с новым фронтом и новыми противниками, чья всевозрастающая опасность не была вовремя оценена по достоинству.

Потерпев очередное поражение, арабы и не подумали отказаться от маниакального стремления к достижению намеченной цели. Правда, теперь они маскировали свои попытки уничтожить Израиль при помощи милой леволиберальным ушам антиколониальной риторики. Эта риторика была охотно подхвачена западным общественным мнением, до того с постыдным равнодушием взиравшим на арабские приготовления ко второму Холокосту. Но следует отметить, что маскировка была минимальной; все руководящие документы и программы практически всех арабских организаций, начиная от респектабельных писательских союзов и кончая штабами террористических групп, неизменно утверждали необходимость сбросить в море ненавистное «сионистское образование».

Следующая война (1973), тщательно подготовленная советскими военными специалистами, стала неожиданностью для руководства Израиля. Но и она завершилась победой, пусть и достигнутой куда большей ценой, чем прежде. Одним из ее итогов стал мирный договор (1979), заключенный Израилем с египетским президентом Анваром Садатом. Именно «с президентом» - потому что реальных мирных отношений не получилось: египетское общество продолжало оставаться резко враждебным по отношению к Израилю. Сам Садат почти сразу был объявлен предателем арабских интересов и поплатился жизнью (1981) за отход от «генеральной линии» арабского единства.

Его преемник Хусни Мубарак ценой неимоверных усилий продолжал политику предшественника, но его свержение (2011) знаменовало немедленный поворот к открытой враждебности к еврейскому соседу – 33 года «мира» ни на градус не уменьшили накала арабской ненависти. Сегодняшние каирские демонстранты требуют денонсации договора и готовы хоть сейчас взять в руки оружие. Лишь полная зависимость от американской помощи удерживает нынешние египетские власти от возврата к прежнему режиму конфронтации, но можно не сомневаться, что при малейшем ослаблении заокеанского нажима, этот возврат немедленно произойдет. Аналогичный процессы происходят в Иордании - другой арабской стране, заключившей мирный договор с Израилем. Иными словами, умонастроение арабского общества остается прежним, даже если его правители в силу тех или иных тактических соображений объявляют о смене курса. Арабы по-прежнему готовы на все, лишь бы уничтожить Израиль.

После войны Судного дня очаг конфликта переместился в Ливан, практически оккупированный отрядами Ясира Арафата, вооруженными до зубов советским оружием. Война «Шалом Галилее» (1982) стала неизбежностью. И снова еврейское государство одержало решительную победу, изгнав арафатовских бандитов из соседней страны и полностью уничтожив их военно-техническую базу.
Увы, спустя всего лишь десятилетие бандит и террорист Арафат вернулся – и не в Ливан, а прямиком в Землю Израиля. Вернулся, увенчанный лаврами Нобелевского лауреата и вооруженный с ног до головы оружием, врученным ему левым правительством Израиля в рамках печально известных соглашений Осло. В чем был смысл этих соглашений, подготовленных втайне, заключенных вопреки воле большинства еврейского населения страны и протащенных в кнессете при поддержке арабских голосов и с помощью постыдных методов покупки мандатов?

Вряд ли премьер-министр Ицхак Рабин и вдохновитель «мирного процесса» Шимон Перес испытывали иллюзии относительно миролюбия Арафата и арабского мира в целом. Но они полагали, что, будучи поставлены в условия массированного мирового давления, арабы окажутся жертвами собственной маскировки. Вы утверждаете, что суть конфликта – оккупация территорий, захваченных в 67-м году? О’кей, мы отдадим вам эти территории – все или почти все. Проблема беженцев? О’кей, мы найдем ей справедливое решение, при помощи всего международного сообщества: кто-то вернется, кто-то получит щедрую компенсацию. Вы хотите Иерусалим в качестве столицы? О’кей, можно решить и эту проблему, придав особый статус Старому городу и передав вам арабские кварталы Восточного Иерусалима. Вы хотите стать арабским государством? О’кей, получите и это…
Рабин и Перес были уверены, что, оглушенный ливнем уступок, Арафат, а вместе с ним и весь арабский мир, будут вынуждены пойти на мировую, то есть объявить о прекращении конфликта и отказе от каких бы то ни было притязаний к еврейскому государству. Еще бы – как можно отказаться от подобных условий, чем можно объяснить подобный отказ?!

Но арабы именно отказались – без объяснений. Нет-нет, они охотно брали все, что им давали, сразу подгребая под себя очередную уступку и немедленно требуя еще. Они также не скупились на обещания. Лишь одно они отказывались пообещать в принципе: окончания конфликта. Арафат наотрез отказывался включить эту формулировку в тексты соглашений. И тут уже не помогало никакое давление. Как, впрочем, не помогло оно и позднее, когда место раиса занял Махмуд Аббас, получивший от израильского премьер-министра Ольмерта не менее щедрые условия. Почему?

Да все потому же: с точки зрения арабов окончание конфликта возможно лишь при условии полного уничтожения Израиля. Ведь именно в этом заключается их главная цель, ни на йоту не изменившаяся со времен погромов 1929 года. И если кто-то все еще сомневается в этой простой истине, то провал соглашений Осло служит ее наилучшим доказательством. Как, впрочем, и результат позорной депортации еврейских поселений Гуш-Катифа из сектора Газы, которая была произведена правительством Ариэля Шарона в 2005 году, уже после фиаско ословского процесса.

Политика государства Хамастан, закономерно образовавшегося после ухода ЦАХАЛа из Газы, представляет собой характерный пример современной арабской стратегии. В лучших традициях своих предшественников Хамас ничуть не скрывает конечных устремлений: его провозглашенная цель заключается в ликвидации еврейского присутствия на Земле Израиля (по терминологии Хамаса – в «Палестине»). Этой задаче посвящена вся его деятельность – ведь благодаря щедрой помощи UNRWA (тех самых ооновских миллиардов) ему не приходится брать на себя заботу о пропитании жителей сектора. Поэтому хамасники уделяют все свое время оснащению ракетами, рытью диверсионных туннелей, закладке мин и планированию террористических актов.

Но это – всего лишь одно направление борьбы; главное нынешнее оружие арабов связано с пропагандистским наступлением. Именно на этом поле Израилю наносится наибольший ущерб. В ход идут самые грубые приемы, самые неправдоподобные мифы – а уж союзники арабов в западных средствах массовой информации заботятся о том, чтобы раздуть каждую дежурную ложь до масштабов мировой трагедии. Следствием этого, увы, становится не только удар по репутации еврейской страны.

Медиа-успехи арабских пропагандистов немедленно транслируются в область экономики, лишая израильские фирмы контрактов, израильские товары – рынков сбыта, а израильские университеты - исследовательских грантов. В дипломатической сфере они чреваты неприятными резолюциями учреждений ООН, изоляцией, бойкотом, серьезным политическим, технологическим, экономическим, научным ущербом.

Израиль – маленькая страна; ее трудно победить на поле боя, но можно с легкостью удушить резолюциями Совета Безопасности ООН. Именно там – на арене мирового общественного мнения - разворачивается сейчас главный фронт войны на уничтожение.

Конечно, это не означает, что арабы отказались от разработки военной опции, отведя ей лишь вспомогательную роль поставщика фотографий, где в выигрышных ракурсах представлены окровавленные жертвы сионистских извергов. В военной сфере они возлагают свои надежды на консолидацию объединенного исламского фронта, сжимающего свое кольцо вокруг Израиля. Хизбалла в Ливане, братья-мусульмане в Египте и Иордании, Аль-Кайда в Сирии, Хамас и Исламский джихад в Газе… В отличие от периода Войны за независимость, сегодня арабы уверены, что время работает на них, а потому не торопятся, накапливая силы и выжидая удобный момент.

Суммируя сказанное в этой главе, хочется еще раз повторить ее основной тезис: главной целью арабского мира вот уже столетие была и остается ликвидация еврейского присутствия на Ближнем Востоке. Можно дискутировать о причинах этого поистине маниакального стремления, но нельзя спорить с фактом его наличия. Какой же вывод следует из этого факта?

Он прост: мир с арабами невозможен, пока они не откажутся от своей цели. Речь тут идет не о «мире с президентом», который испаряется, едва лишь президент лишается власти, а об изменении массовой ментальности. Мирные переговоры с арабами станут продуктивными лишь тогда, когда на географических картах, по которым они обучают своих детей, появится государство Израиль, его столица Иерусалим, его города и дороги. Когда на уроке истории арабский учитель расскажет о царе Давиде, об Иудейской войне, о еврейском рассеянии и о Холокосте. Когда они наконец станут относиться к нам как к законным хозяевам этой Земли, а не как к захватчикам.
Покажите нам их школьные учебники, и мы скажем вам, возможен ли мир.

III Евреи. Война на выживание

Если главная цель арабского мира – ликвидация Израиля, то какова главная цель израильтян? В настоящий момент она формулируется предельно просто: выжить. Именно так, одним словом. Неслучайно во времена, когда хроническая военная угроза, нависшая над Израилем, оформляется в виде очередного вооруженного обострения, израильтяне демонстрируют поразительную сплоченность, на короткое время забывая все непримиримые разногласия. А разногласия есть, и их много.

На первый взгляд, они чисто тактические. В самом деле, если цель одна – достижение прочного мира с соседями, то спор может идти лишь о путях решения этой задачи. Но это лишь на первый взгляд – за фасадом непринципиальных различий прячутся глубокие мировоззренческие конфликты. Многие из них родились не сегодня: отражение нынешних дискуссий можно без труда разглядеть еще в выступлениях делегатов первых сионистских конгрессов.

а) левый фланг – от сионизма к социализму

Как тогда, так и сейчас определенная часть израильтян исповедует социалистические идеи – чрезвычайно модные в начале прошлого века, доминировавшие к его середине и существенно растерявшие свою привлекательность к его концу. В Израиле таких людей обычно именуют «левыми»; степень их приверженности «идеям мира и прогресса» разнится от откровенно экстремистских организаций молодых анархистов до относительно респектабельных наследников социалистической партии Израиля, несколько раз менявшей свое название - от «Мапай» (Партия рабочих Земли Израиля) до «Авода» (Партия Труда).

Радикалы, по сути дела, продвигают арабский взгляд на конфликт, выражая свое несогласие с тем, что они называют «оккупацией палестинских земель», посредством активных насильственных действий против солдат ЦАХАЛа в Иудее и Самарии. До настоящего момента эти действия ограничивались метанием камней (тоже, впрочем, небезопасным), но в своих письменных источниках и блогах анархисты открыто говорят о желании применить против «оккупантов» и огнестрельное оружие (особенную известность в этом плане заработал печатный листок молодых анархистов из кибуца Нирим).

От анархистов не отстают другие лево-радикальные группы; действуя под флагом «мира и прогресса», они без труда получают финансирование от соответствующих органов Европейского Союза. Наиболее известна в этом плане организация «Шалом ахшав» (Мир сегодня), которая посвящает большую часть своих усилий борьбе с поселенческим движением в Иудее и Самарии. Обычно эта борьба ведется на юридическом поле; не испытывая недостатка в деньгах, Шалом Ахшав затевает многочисленные судебные процессы, обвиняя израильских поселенцев в незаконном захвате арабских земель.

При этом левые активисты используют юридические лакуны, которые имеют место в связи с неопределенным статусом «спорных территорий» и земельного кадастра, доставшегося Израилю в наследство после 19 лет иорданского контроля над Иудеей и Самарией. Как правило, иски подаются не в мировой суд, в чьей компетенции находится разбор земельных споров, а прямиком в БАГАЦ (Верховный суд), который не может и не должен вникать в детали, а ориентируется лишь на официальный ответ ответчика, то есть государства. Ответ обычно дается государственной прокуратурой, чьи ряды традиционно составляют чиновники левого и крайне левого толка, которые, как и истцы, полагают присутствие евреев в Иудее и Самарии прискорбной помехой на пути к миру. В итоге «реакция государства» обычно не содержит возражений против требований иска. Результатом этого абсурдного положения становятся вердикты БАГАЦа о выселении людей из их собственных домов, построенных в соответствии со всеми требованиями закона.

В кнессете радикальные и умеренные «левые» представлены арабской коммунистической партией Хадаш (в чьем списке обычно присутствует специальный «ручной» еврей), партией Мерец и партией Труда, причем последняя позиционирует себя в качестве левоцентристской и социал-демократической. К провальным соглашениям Осло страну привел именно этот фланг израильского политического спектра.

Существует довольно устойчивая точка зрения, будто политический дискурс в Израиле сосредоточен исключительно на теме арабо-израильского конфликта, в то время как культурным, экономическим и общественным проблемам (по отношению к которым различают между «левыми» и консерваторами в «нормальных» странах) уделяется куда меньше внимания. Утверждается, что израильский «левый», выходящий на демонстрацию против «оккупации Палестины» принципиально отличается от, скажем, испанского «левого», возмущенного ростом безработицы.
На самом же деле разницы практически нет: израильские «левые» ничем не отличаются от соответствующего интернационального образца; в их идеологическом кошельке бренчат те же самые лозунги, они ставят перед собой точно такие же задачи и пользуются точно теми же инструментами.

Поговорив с ними, вы непременно услышите те же слова о правах человека, социальной справедливости, общественном равенстве, политкорректности высказываний, исправляющей дискриминации, правах всевозможных меньшинств, недопустимости приватизаций и так далее, и тому подобное. Да и на демонстрации против «израильских оккупантов» среднестатистический европейский левак выходит нынче не реже своего тель-авивского единомышленника.

Социалистические веяния, преобладавшие в среде первых практических сионистов, были во многом нейтрализованы мощной тенденцией национального возрождения. Следует отметить, что те, кто возрождали разговорный и литературный иврит, строили сельскохозяйственные кооперативы и создавали земледельческие коммуны, вышли из тех же кружков, где формировались будущие комиссары российской большевистской революции, лидеры европейского социализма, вожди итальянских и испанских анархистов. Но, в отличие от своих товарищей, выбравших интернациональные проекты, пионеры Земли Израиля посвятили свои силы благу собственного народа. В определенной степени этот национально-обусловленный выбор резко противоречил интернациональному духу социалистического движения.

Ту же двойственность следует отметить и в сионистах-толстовцах, чей переезд в Страну вызвал к жизни идею и практику еврейского земледельческого труда в первых кибуцах. Двойственность эта выражалась в том, что толстовское непротивление злу насилием было неосуществимо во враждебном окружении арабских бандитов, а православное морализаторство яснополянского старца моментально бледнело перед массой иудейских танахических ассоциаций, которыми буквально дышала Земля Израиля.

Желание одновременно усидеть на двух стульях (сионизм с его узконациональной ориентацией и социализм с его универсальным интернациональным характером) не могло не привести к внутренним конфликтам в среде сионистов-социалистов. Большинство из них предпочло сползание в откровенный оппортунизм (ставший в итоге вторым именем партии МАПАЙ). Впрочем, это был оппортунизм вполне социалистического толка – с привычными лозунгами социальной справедливости и равенства, которые на практике оборачивались партийным карьеризмом и коррупцией.

Меньшая часть предпочла не Хатикву, а Интернационал, сознательно принеся сионизм в жертву так называемому «постсионизму», где приставку «пост» для пущей точности следовало бы заменить на «анти». Именно из этой группы – через просоветские сталинистские партии, через скандалы типа радикальной организации «Мацпен», уличенной в шпионаже в пользу СССР и арабского врага, - именно оттуда и произошли современные леворадикальные израильские движения. Их лозунги и требования ничем не отличаются от лозунгов и требований западных леворадикальных организаций, которые демонстрируют по всему миру свою ненависть к еврейскому национальному государству; объективно израильские левые группы являются составной частью всемирного левого фронта, работающего на ликвидацию Израиля.

Да и партия Труда в своей нынешней ипостаси все больше и больше возвращается к прежним социалистическим истокам (пытаясь вложить конкретное современное содержание в обветшавшие лозунги социальной справедливости, общественного равенства и проч.). Можно, таким образом, констатировать, что бывшие социалисты-сионисты успешно завершили очистку своего мировоззрения от националистической сионистской ереси и полностью вернулись в интернационалистское лоно универсального социализма.

Длительное пребывание Мапай на израильском политическом Олимпе оставило после себя вполне определенное наследие в чиновничьем аппарате, судебной системе и культурной сфере. Во всех трех этих областях и по сей день ощутимо решающее влияние (если не господство) так называемой левой «бранжи» - самовозобновляющейся клики единомышленников, которая решительно парирует любые попытки чужаков проникнуть в их заповедные владения. Эта круговая оборона осуществляется двумя способами. Во-первых, по системе «свой приводит своего». Во-вторых, посредством так называемых «общественных комиссий», отвечающих за выбор судей, культурных и общественных назначенцев, распределение бюджетных ассигнований, выдачу премий и грантов и т.д.

К примеру, министр, представляющий выборную исполнительную власть, вправе решать лишь принципиальный вопрос об учреждении той или иной должности или премии; подбором же конкретного лауреата или исполнителя занимается «общественная комиссия». Комиссия решает, министр утверждает «рекомендацию специалистов». Но кто избирает членов комиссии? Обычно этим делом занимаются они сами, согласно всё тому же принципу «свой приводит своего». Неудивительно, что при такой системе многие бюджетные исполнительные органы (такие как суд, прокуратура, высшее чиновничество), а также дотационные культурные учреждения (театры, кинофонд и проч.) надежно оккупированы выразителями левых (а временами и крайне левых) взглядов. В этих узловых точках реальной общественной силы до сих пор делают вид, будто ничего не слышали о «перевороте» 1977 года, когда к власти в Израиле, впервые сменив там социалистическую верхушку, пришел лидер консерваторов Менахем Бегин.

б) консерваторы – давление прагматизма

Консервативная часть политического спектра представлена электоратом праволиберальной партией Ликуд, которая числит себя в наследниках Зеэва Жаботинского, движения «Бейтар» и сионистов-ревизионистов, а также движением религиозных сионистов, называемых еще «вязаными кипами». Последние ведут свою идейную родословную от выдающегося религиозного деятеля первой трети ХХ века раввина Авраама Кука, сформулировавшего основы мировоззрения этой группы общества, традиционно представленной в кнессете Религиозно-Национальной партией (Мафдал) или ее клонами, образуемыми по чисто электоральным техническим соображениям путем слияния с более мелкими партиями.

«Вязаные кипы» полагают одной из своих главнейших религиозных обязанностей заселение Земли Израиля. Поэтому именно они составляют ядро поселенческого движения в Иудее и Самарии. При этом религиозные сионисты (в отличие от ультрарелигиозных ортодоксов) активно интегрируются в современное общество, постепенно выходя на первые роли во всех видах военной, экономической, научной и культурной деятельности. Их численность постоянно растет, хотя в последнее время Мафдал испытывала определенные трудности, связанные с уходом части ее традиционного электората в более крупные консервативные и центристские партии (в чем также проявилась тенденция к углублению интеграции «вязаных кип» в светское общество).

Депортация Гуш Катифа – цветущего анклава поселений на юге сектора Газа – стала тяжелым ударом для этой части израильского общества, ведь именно «вязаные кипы» составляли подавляющее большинство среди восьми тысяч изгнанников. Партия Мафдал в период депортации (лето 2005 г.) не смогла возглавить эффективное движение протеста; именно вследствие этой пассивности от нее и отвернулись многие ее традиционные сторонники, которые отправились искать более ощутимые рычаги влияния в Ликуде и сионистских партиях центра.
Говоря о Земле Израиля, «вязаные кипы» имеют в виду танахическое понимание этого термина. Это означает, что они включают в это понятие, как минимум, еще и наделы колен Менаше, Гада и Реувена, лежащие к востоку от Иордана и Мертвого моря на территории современной Иордании, а также юг нынешнего Ливана (северную часть земель Ашера и Нафтали). С их точки зрения, изначально отказавшись от притязаний на эти части британского и французского мандатов, Израиль уже пошел на чрезвычайно болезненную уступку, и в свете этого тем более не приходится говорить о дальнейшей сдаче участков Страны в чужие арабские руки.

В то же время религиозных сионистов в целом всегда отличал здоровый прагматизм и приверженность к демократии. Вряд ли их основная масса стала бы отказываться от разумных уступок, при условии, что это действительно приведет к прочному миру и окончанию конфликта с арабами. То же самое следует сказать и о партии Ликуд, которая представляет самые широкие слои израильского еврейского населения, в большинстве своем не разделяющего идеалы социализма, активно проталкиваемые левыми партиями.

Кредо Ликуда – прагматичный, право-либеральный подход к арабо-израильскому конфликту; этот подход ориентируется прежде всего на национальные израильские ценности и интересы (а не на их «универсальные» аналоги, как у левых оппонентов). В экономике ликудников отличает приверженность принципам свободного рынка. Возможно, это краткое определение программы Ликуда выглядит чересчур расплывчатым, но эта расплывчатость хорошо отражает оппортунистический характер израильской парламентской действительности, где один и тот же депутат зачастую проживает несколько политических жизней, без всякого стеснения прыгая из одной партии центра в другую.

в) ортодоксы – давление современности

В целом «харедим» (ультрарелигиозные ортодоксы) относятся к сионизму отрицательно по чисто галахическим соображениям, хотя степень их неодобрения сильно варьируется. К примеру, сатмарские хасиды и радикальная секта «нетурей карта» (стражи стен), не признают Израиль в принципе – вплоть до активного участия в антиизраильских «съездах ненависти» в Тегеране и Дурбане. Но это все-таки маргиналы; «литовскому» мейнстриму и влиятельным хасидским дворам дозволяется-таки участвовать в «правительстве сионистов», хотя и не в должности министра. Эту причуду Галахи находчивые ортодоксы обходят с типично талмудической изобретательностью: входя в коалицию, они получают в свое распоряжение то или иное министерство вкупе с должностью заместителя министра. Излишне говорить, что реально этот зам обладает всеми министерскими полномочиями.

В этой забавной детали, как в капле воды, отражается стремление вождей ортодоксов совместить жесткую структуру религиозных правил с требованиями современной жизни. Важнейшей (если не единственной) своей задачей они видят сохранение и упрочение «мира Торы», для чего требуется ежедневное и многотрудное изучение источников талмудической премудрости силами тысяч ешиве-бохеров (учащихся ешив) – с раннего утра и до позднего вечера, с пяти лет и до того последнего момента, когда ангел смерти закроет полуслепые от постоянного напряжения глаза. Те, кто упрекает ортодоксов в паразитизме и навязывании религиозных норм, должны прежде всего осознать этот главный приоритет «харедистской» ментальности.

Следует отметить, что, при чрезвычайно высоком уровне рождаемости, относительный электоральный вес ортодоксов не увеличивается (или растет крайне незначительными темпами). Это можно объяснить лишь постоянным оттоком молодежи за пределы стен ультрарелигиозного гетто. Решиться на подобный шаг чрезвычайно трудно - ведь он, как правило, означает полный разрыв с семьей. Учитывая это, массовость явления не может не поражать стороннего наблюдателя. Неудивительно, что гаоны и цадики ортодоксов всерьез обеспокоены этой тенденцией. Они полагают, что в этой угрожающей ситуации нельзя идти даже на минимальные уступки требованиям современной жизни, что стоит лишь слегка приоткрыть шлюз - и хлынет так, что не остановишь. Поэтому они активно препятствуют как службе своей молодежи в армии, так и выходу молодых ортодоксов на внешний рынок рабочей силы, иными словами - их участию в производительных, культурных, технологических, научных усилиях общества в целом.

Ясно, что сохранение этого статус-кво невозможно. Современное общество просто не может себе позволить самоустранение столь большой массы талантливых и сильных молодых людей от решения общих задач – не может позволить ни морально, ни экономически. Особенно это относится к израильскому обществу, которое пребывает в состоянии постоянного стресса войны за выживание. Это понимают и сами ортодоксы; вряд ли они смогут долго противостоять силе нарастающего общественного давления.

С левой стороны политического спектра нередко слышатся призывы решить проблему законодательно-принудительным путем. Но израильские «гордиевы узлы» характерны тем, что не подвластны ни ловким рукам, ни острому мечу: как правило, они развязываются сами, под действием обстоятельств. Собственно, сдвиги уже налицо. Быстрыми темпами растет количество мобилизованных «харедим», а повсеместная компьютеризация открыла перед ортодоксальной молодежью неожиданно привлекательную сферу приложения сил: оказалось, что натренированный талмудической гимнастикой ум с поразительной легкостью овладевает тонкостями программирования. Остается надеяться на то, что эти благие тенденции в нарастающем темпе продолжатся и в будущем.

Определенным выражением их стало создание в 1982 году сефардского движения ШАС (Всемирное объединение сефардов - хранителей Торы). Оно, хотя и находится под полным контролем ортодоксальных раввинов, объединяет большую группу сефардского секулярного населения. Электорат ШАС именуется на израильском жаргоне не «хранящим заповеди» (относительно высокая степень религиозности), но «соблюдающим традиции» - весьма широкое понятие, предполагающее большую свободу выбора в вопросе, какие именно традиции и в какой именно момент подлежат (или не подлежат) соблюдению. В общем и целом, избиратели ШАС хорошо интегрированы в израильское общество. Возможно, сам факт создания этого движения стал первым признаком определенного «ослабления вожжей» со стороны ультрарелигиозных кучеров. Кое-кто скажет, что они сознательно принесли в жертву современной жизни именно сефардов - наименее (с их точки зрения) ценную фигуру на своей доске. Но может статься, что как раз ШАС укажет всем остальным «харедим» приемлемый путь налаживания нормальных отношений с обществом.

В политическом плане как ортодоксы, так и ШАС являются естественными союзниками консерваторов. Но причины этого союза кроются, конечно, не в нежелании жертвовать теми или иными частями Земли Израиля и не в приверженности принципам свободного рынка. Как уже говорилось, ортодоксы чужды сионизму и, в принципе, готовы сотрудничать даже с антисионистскими партиями (свидетельством тому – их участие в левых правительственных коалициях). Но еще больше им чужд антиклерикализм левых, а потому, при прочих равных, ортодоксы все-таки предпочтут консервативных оппортунистов Ликуда, а не социалистических оппортунистов Аводы. Немалую роль тут играет и чувство самосохранения, естественно возникающее при знакомстве с капитулянтскими планами левых миротворцев.

Завершая разговор о еврейских партиях кнессета, нужно для полноты картины упомянуть и непременные партии-однодневки, создаваемые, что называется, по случаю, ad hoc, и бесследно исчезающие спустя одну-две каденции. Как правило, они не имеют самостоятельной программы, примыкая к одному из двух сложившихся блоков, а потому не заслуживают отдельного рассмотрения.

г) депутаты арабского мира в израильском парламенте

Арабские партии кнессета (обычно, в количестве 10-11 депутатов) естественным образом ассоциируют себя со всем арабским миром и, следовательно, с одной из главных его задач: ликвидацией Израиля. На первый взгляд, это вызывает оторопь: в самом деле, как можно работать на уничтожение страны, в парламенте которой заседаешь? Но на деле, в позиции арабских парламентариев нет ничего странного: как и остальные арабы, они отрицают право евреев на Землю Израиля, а потому считают евреев-израильтян пришельцами-чужаками и при каждом удобном случае приглашают их убраться подобру-поздорову туда, откуда пришли.

Этой теории ничуть не мешают археологические и исторические свидетельства, ясно говорящие о том, что подавляющее большинство нынешнего арабского населения Земли Израиля прибыло сюда относительно недавно в поисках работы, которая, в свою очередь, появилась в Стране лишь с прибытием первых сионистских поселенцев, а с ними - и денег (источником которых был капитал барона Ротшильда и всевозможные сионистские фонды).

Но арабская ментальность вообще характеризуется немалым творческим потенциалом. Арабы охотно творят воображаемую реальность, причем начинают верить в нее еще на стадии строительства. Если египтяне ежегодно отмечают победу в Войне Судного дня, которая на деле закончилась их оглушительным разгромом, то отчего бы им не верить и в прямую неразрывную связь библейских «народов моря» (плиштим, филистимлян) с современным жителем Дженина. И пусть по странному стечению обстоятельств этот житель носит фамилию Аль-Масри (что означает «Египетский»), а его сосед – Ас-Сауди (соответственно, «Саудовский») – настоящий араб никогда не позволит фактам испортить стройное звучание его теории.

Другая версия, призванная обосновать «историческое право» арабов на Землю Израиля (что само по себе звучит оксюмороном), говорит о том, что история местного арабского населения ведет свой счет, начитая с великих арабских завоеваний седьмого века. Но и эта точка зрения расходится с мнением серьезных историков и археологов (Хогарт, Хитти, Льюис), которые утверждают, что присутствие этнических арабов в этой третьестепенной (с точки зрения огромного халифата) провинции ограничивалось лишь военными гарнизонами, в то время как все гражданское население продолжали составлять евреи и христиане.

Да и в дальнейшем словом «араб» обозначали здесь скорее носителя арабского языка, чем этническую принадлежность. Так «арабами» Земли Израиля стали черкесы и туркмены, бедуины и греки, славяне и берберы, армяне и персы, курды и грузины, но, по большей своей части – все те же евреи, крещеные или исламизированные. В принципе, из этого факта можно было бы почерпнуть немало объединяющего (а не разделяющего) энтузиазма, но первым пунктом повестки дня арабских депутатов кнессета стоит именно ненависть к государству, чье гражданство они носят. Она же, ненависть, занимает и следующие верхние позиции списка, оставляя заботе о реальных нуждах арабского сектора (канализации, школам, дорогам) скромное место в третьем десятке.

Вряд ли это должно удивлять объективного наблюдателя: трудно было бы ожидать от арабов Израиля, что они встанут на сторону другого народа в межнациональном конфликте. Это лишний раз подтверждает вывод, сделанный в первой главе: мирное сосуществование станет возможным лишь с подлинным, ментальным изменением арабской позиции в отношении права евреев на Землю Израиля. Наивно надеяться на то, что арабы Нацерета и Умм-эль-Фахма признают в нас полноценных сограждан в то время, как арабы Каира и Дамаска уверены в насущной необходимости побивать камнями каждого еврея, который окажется в пределах их досягаемости.
Во время спорных голосований в кнессете по вопросам арабо-израильской конфронтации депутаты арабских партий всегда поддерживают позицию левого блока, что довольно красноречиво свидетельствует о том, в чью пользу действуют еврейские «общечеловеки».

Суммируя эту главу, отметим, что, невзирая на значительную неоднородность социальных и культурных групп израильского общества, его явным предпочтением, объединяющим как левую, так и консервативную части политического спектра, является стремление к прочному миру. Споры в этом плане идут лишь о том, какую цену допустимо заплатить, если и когда найдется партнер, готовый всерьез обсуждать эту тему.

К несчастью, такого партнера не находилось в течение целого столетия. Не видно его и сейчас – именно этот печальный факт, а вовсе не «оккупация», «проблема беженцев», «проблема поселений», «проблема Иерусалима» и др., составляет истинное и единственное препятствие к миру.

IV Союз двух джихадов

Современный мир представляет собой сложную систему взаимозависимости, глобальных связей, соглашений, контактов. Прошли времена, когда автономное развитие считалось возможным. Сейчас даже великие державы, в прошлом с легкостью диктовавшие миру свою волю, не в состоянии позволить себе изоляционизма, хотя бы и в минимальной степени. Странам, отрезанным от мирового рынка товаров и идей, не помогут сегодня ни гигантские размеры, ни миллиардная численность населения, ни богатейший набор внутренних ресурсов. Что же тогда говорить о крошечном клочке территории, который кажется едва различимой запятой на мировой карте? О стране, которая может похвастаться, помимо солей Мертвого моря, лишь ежегодной засухой, нестерпимой жарой, внутренними врагами и клубком проблем, кажущихся неразрешимыми?

Угроза международной изоляции всегда была и остается главной заботой израильтян. Их не сломить ни исламским террором, ни арабскими ракетами, ни иранской бомбой – всё это вполне реально и наносит весьма неприятный ущерб, но никогда не поставит Страну на колени. Чего никак нельзя сказать об изоляции: международный бойкот может задушить Израиль буквально в два счета. Поэтому неудивительно, что арабы прикладывают такие огромные усилия в борьбе за мировое общественное мнение, не без оснований полагая, что именно победа в областях дипломатии, юстиции и масс-медиа может стать реваншем за унизительное фиаско в попытках уничтожить Израиль военным путем.

На их стороне – огромное численное превосходство, возможность нефтяного шантажа, соблазны гигантского рынка, простирающегося от Джакарты на востоке до Касабланки на западе. Им обеспечено автоматическое большинство при голосовании во всех учреждениях ООН. Однако еще библейский Давид знал, что далеко не все споры решаются количественными показателями; положение Израиля не было бы столь угрожающим, если бы преимущества его врагов ограничивались лишь вышеупомянутыми параметрами.

Следует сказать со всей ясностью: самая реальная, самая страшная и самая действенная угроза существованию еврейского государства исходит сегодня от союза, заключенного воинствующими исламистами с леволиберальными социалистическими кругами Запада.

Хорошо известно, чем в прошлом веке закончились для человечества эксперименты социалистов разных мастей – социал-большевиков, социал-анархистов, национал-социалистов. По логике вещей, этот урок должен был послужить надежным антидотом против губительного «левого» вируса. Поначалу так оно и казалось. Падение Берлинской стены, ознаменовавшее символический конец века-людоеда, выглядело торжеством Цивилизации, возвратом уставшего от кровопролития человечества к традиционным нормам, к проверенной тысячелетиями морали.
Увы, никогда не следует недооценивать искателей «светлого будущего». «Левый» ренессанс в Европе и обеих Америках, свидетелями которого мы являемся сегодня, ставит нас и наших детей перед недвусмысленной угрозой нового Гулага и нового Аушвица.

Лозунг социалистов не изменился, он все тот же: «Отнять и поделить!» Отнять у буржуев и поделить между пролетариями, отнять у евреев и поделить между арийцами, отнять у предпринимателей и поделить между безработными… – конкретные объекты и субъекты отъёма и передела разнятся от случая к случаю, но принцип тот же. На знаменах сегодняшних социалистов начертаны все те же слова о «мире» (который на деле означает «войну») и о «социальной справедливости» (которая на деле означает «тотальный произвол») – в лучших традициях инверсной терминологии Оруэлла. За ними следуют все те же толпы люмпенов, нелегалов, бездельников. Они столь же умело отыскивают себе временных союзников в среде национальных меньшинств и маргиналов. Но есть в этой ситуации и новые элементы по сравнению с прошлым веком – скажем, с ленинской Россией конца 10-х или с гитлеровской Германией начала 30-х.

Это – уже отмеченный выше негласный договор о дружбе и взаимопомощи, заключенный «левым» Западом с воинствующим исламом. На первый взгляд, такой симбиоз выглядит невероятным, но это впечатление обманчиво – ведь если вглядеться попристальней, то обнаружится больше сходства, чем расхождений. Обе эти идеологии универсальны, то есть претендуют на всеобщность и мировое господство. Именно поэтому они настроены крайне агрессивно по отношению к любому проявлению национальной государственной идентичности.

Израиль неприемлем для ислама, потому что самим фактом своего существования он препятствует формированию монолитного ядра будущего победоносного джихада. Следовательно, поступательный момент священной войны «правоверных» напрямую зависит от успеха или неуспеха в ликвидации этого очага «неверных», тлеющего в самом сердце исламской уммы. Точно так же Израиль неприемлем для «левой» доктрины, потому что самим фактом своего возникновения в качестве национально-ориентированного государства в разгар нивелирования оных, он препятствует утверждению «прогрессивной» тенденции исчезновения национальных государств, национальной идеи. Следовательно, поступательный момент всепланетного шествия «общечеловеческих ценностей» напрямую зависит от успеха или неуспеха в ликвидации этого островка национализма, тлеющего в самом сердце западной цивилизации.

Здесь очевидно не только сходство исламистской и «левой» логики, но и явная общность целей и интересов. Любопытно, что союз социалистов с исламскими метастазами в Европе базируется на точно такой же основе. Активно проталкиваемый ими так называемый «мультикультурализм» направлен отнюдь не на поддержку тех или иных миноритарных культур, но на подавление культуры коренной, которая всегда служила базой для национальной традиции, национального государства. Здесь снова заметна общность целей: «левые» стремятся уничтожить отдельную особость национальных государств; ровно та же цель преследуется и агрессивным исламом.

Несомненно, в итоге процесса разрушения нынешние союзники представляют себе разные варианты будущего. Социалисты мечтают о красном знамени всеобщей социальной справедливости; исламистам же видится зеленое знамя всеобщей исламской уммы. Но эти цветовые различия относится лишь к следующему этапу, обозначенному словом «затем» из известного программного гимна социалистов («весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…»).

Конечно, не следует искать тут сложносочиненную конспирацию в духе «Протоколов социал-исламских мудрецов» – ее нет. Но этого и не требуется: и «левые», и исламисты автоматически, инстинктивно принимают атакующую стойку, едва лишь заслышав об Израиле, о национальном государстве, о коренной национальной традиции. Им вовсе не нужен общий штаб, чтобы оказаться в рядах одной и той же демонстрации – вполне достаточно общности лозунгов. Это-то и делает их союз чрезвычайно опасным: ведь речь тут идет не о тактической смычке на время той или иной предвыборной кампании, но о совпадении идеологическом, глубинном.
Отсюда тот восторг, с которым социалистическая пресса и «левые» идеологи встретили салафистскую по сути «арабскую весну». Еще бы: ведь для них она знаменует все ту же «прогрессивную» тенденцию ликвидации национальных государств на пути к желанной «всечеловеческой универсальности».

Если приглядеться, то можно подметить и другие общие черты этих двух всемирных джихадов. И братья-социалисты, и братья-мусульмане активно подкармливают слабые слои населения, тем самым способствуя их люмпенизации - ведь именно люмпены обычно составляют наполнение «революционной массы». И те, и другие испытывают трудности в созидании собственных ценностей, материальных или духовных, отчего вынуждены вовлекать в свою орбиту всевозможных производящих «полезных идиотов».

И «левые», и «моджахеды» не ограничивают себя какими бы то ни было моральными правилами. Ради победы над врагом хороши любые средства – в этом смысле пророки социализма Ленин, Троцкий и Мао были совершенно согласны с пророком Мухаммадом. Подтасовки, вранье, инсценировка, подлог – методы абсолютно те же - что на выборах в Белый дом, что в перестрелке на перекрестке Нецарим.

В последние годы тандем «арабский террор – западные социалисты» действует с поразительной слаженностью. Исмаил Хания, лидер Хамаса в Газе, не перестает жаловаться на инертность арабских братьев, вяло реагирующих на очередное обострение арабо-израильских столкновений: где протесты?.. где массовые демонстрации?.. где хотя бы намек на активное действие? Зато кем этот архи-террорист может быть доволен, так это своими социалистическими союзниками в Париже и Лионе, Лондоне и Мадриде, Чикаго и Торонто, Нью-Йорке и Сан-Франциско. Вот уж где в ответ на каждую подачу из Газы моментально, с готовностью «зиг-хайля», вздымаются тысячи атакующих рук.

Вот уж где накал антиизраильских демонстраций приобретает поистине истерический характер. Клеймящие еврейское государство манифестации, пикеты, погромы полок с израильскими товарами в продуктовых супермаркетах давно уже стали обычным явлением в демократических странах Запада. Пока еще социалисты и анархисты не берут в руки огнестрельное оружие: до настоящего момента они ограничивались палками и камнями, которыми действуют против израильских солдат в Иудее и Самарии, куда прибывают специально для организации беспорядков. Среди примеров «прямого действия» следует упомянуть и провокационные флотилии, регулярно отплывающие от европейских берегов с провозглашенной целью прорыва мифической «блокады» Газы.

Западные союзники террористов моментально подхватывают любую ложь арабской пропаганды, которая широко известна откровенной грубостью своих подделок и мистификаций. Ужасающие снимки резни арабов арабами в арабской Сирии, сфабрикованные в Газе в качестве свидетельства преступлений израильской военщины, немедленно, без какой-либо проверки тиражируются на Западе сочувственной социалистической прессой, перекочевывают на плакаты и в блоги.
Что это – забота о правах обездоленных?.. обостренная чувствительность к человеческой беде?.. благородный пафос гуманистов? Если так, то чем объяснить полнейшее равнодушие тех же кругов к суданскому геноциду, к массовым изнасилованиям в Нигерии и массовым убийствам в Сирии, к десяткам тысяч детей, мрущим от голода в Сомали? Отчего удар прикладом на временном израильском блокпосту сразу попадает на первые полосы западных газет, в то время как вырезанная до последнего ребенка деревня на юге Ливии не упоминается даже мельком, даже на последней странице?

Ответ становится понятен, как только демонстранты произносят свое главное, заветное слово, ради которого, собственно, и затевается весь сыр-бор на площадях, в супермаркетах и в прибрежных израильских водах. Это слово: бойкот. Бойкот израильских товаров. Бойкот израильских университетов. Бойкот научный, экономический, финансовый, спортивный, культурный. Иными словами - изоляция и удушение Израиля.

Стереть еврейское государство с лица земли - именно это является целью социалистических союзников Хамаса в Европе и Америке, именно этого они хотят, об этом мечтают. Можно не сомневаться, что сами по себе арабские дети Газы и Дженина интересуют этих гуманистов ничуть не больше, чем обреченные на голодную смерть младенцы Эритреи. Эти дети для джихадистов – как социалистических, так и исламских - всего лишь инструмент, а не объект защиты. Инструмент разрушения, как лом или кувалда. Распухший трупик на обочине эритрейской дороги не волнует их потому, что не может служить главной цели – ликвидации ненавистного Израиля. То ли дело театрализованное метание камней в джип израильских оккупантов…

Аморально? Чудовищно?? Антигуманно?
Ну и что? Моральная нечистоплотность всегда оправдывалась братьями-социалистами либо «пролетарской моралью», либо «революционным самосознанием», либо «светлым будущим всего человечества» - точно так же, как братьям-мусульмане в состоянии оправдать любое свое преступление сурой Корана, фетвой шейха или примером пророка. С другой стороны, нет никаких причин, по которым эти «оправдания» должны приниматься в расчет нормальными людьми, не связанными узами «всечеловеческих универсальных идеологий», клятвой «правоверного» или законами инверсного «левого» словаря.

Нормальные люди по-прежнему имеют полное право называть подлость подлостью, а ложь – ложью. Ведь тандем социалистического и исламского джихада угрожает не только одному Израилю. Израиль – всего лишь форпост на пути тотального наступления социалистов-исламистов, которое разворачивается сейчас по всему мировому фронту. И в этой ситуации каждый нормальный землянин должен действовать сегодня, если не желает завтра обнаружить себя в новых гулагах и треблинках, если не хочет, чтобы головам его внуков угрожали новые полпотовские мотыги, новые культурные революции и новые нюрнбергские законы.

Израиль сражается прежде всего за свое выживание – в этом заключается его главная забота, которая, конечно же, выглядит довольно скромной по сравнению с проблемой выживания всего человечества. Но так уж получилось, что две эти проблемы – большая и малая - переплелись между собой так тесно, что не разнять, не отделить одну от другой. Поэтому всемирный Интернационал Нормальных Людей не должен стесняться в выражении поддержки нам и нашей борьбе. Нужно твердо помнить: если снова падет Масада, то довольно скоро наступит очередь Лондона и Парижа, Рима и Вашингтона. Здоровые консервативные силы должны, не покладая рук, бороться за влияние на тех, кто по тем или иным причинам поддался на обман «левой» пропаганды. В конце концов, нормальные люди всегда поймут нормальных людей.

Нужно вывести социалистический, исламский и любой другой джихад из сферы моральной легитимности. Нужно понять: речь идет не просто о «другой системе взглядов», но о страшной чуме, которая едва не уничтожила наших родителей в прошлом веке и теперь угрожает реваншем нам и нашим детям. Нужно заявлять об этом во всеуслышание на каждом углу, на каждой странице, пока нормальные люди не станут испытывать тошноту при звуке слов «социалист», «исламист», «анархист», «коммунист» – точно такую же тошноту, какую они испытывают уже, слыша слово «фашист». Если это получилось по отношению к идейным кузенам леваков – нацистам, то почему бы не добиться того же эффекта и по отношению к ним самим? Только так мы, человечество, сможем противостоять новому наступлению «левой» чумы. Только так мы сможем избежать новой катастрофы – еще более разрушительной, чем прежняя.

Суммируя, повторим главный тезис этой главы: союз двух джихадов – исламистского и социалистического представляет собой самую большую опасность для существования Израиля. Но оба эти джихада носят всемирный характер, а потому угрожают не только еврейскому государству.
Это накладывает особую ответственность на всех без исключения. Население Европы и обеих Америк состоит не только из социалистических отморозков и их исламских друзей. Поддержка Израиля, оказываемая нормальными гражданами Швеции, Германии, Франции, Испании, США, Аргентины, работает не только на еврейскую страну. Она остро необходима всему миру.

V Заключение

Иерусалим, Сион, Земля Израиля. Наше право на эту землю неоспоримо, но его оспаривают повсеместно, ежеминутно. У ближневосточной драмы - два разных названия, и ни одно из них не содержит слова «мир», зато слово «война» есть в обоих. С точки зрения Израиля, это «война на выживание». С точки зрения его врагов, «война на уничтожение».

Возможен ли выход из этой безвыходной ситуации? Чего ждать от последней сцены последнего акта – гамлетовскую гору трупов или всеобщую эйфорию «Сна в летнюю ночь»? Наше положение кажется трудным, иногда безнадежным; врагов намного больше, они сильны и упорны. Они могут проигрывать многократно; мы же не можем себе позволить даже одного поражения. Они втягивают нас в очередную войну своими руками, но воюют чужими. И, тем не менее, трудности с поиском выхода не означают его реального отсутствия.

Если в истории нет ни логики, ни смысла и всё в мире движется слепым случаем, то, учитывая обстоятельства двухтысячелетнего рассеяния, возвращение евреев в Землю Израиля следует признать абсолютно невероятным: за такое время бесследно исчезали целые горные хребты, что уж говорить о малых народах. Но мы не исчезли, не рассеялись, не улетучились с дымом костров инквизиции, не сгинули в кровавой грязи погромов, не вылетели пеплом в трубы крематориев. Мы вернулись. А значит, есть и логика, и смысл. Значит, возвращение закономерно и потому не может закончиться, едва начавшись. Нужно просто запастись терпением – уж чего-чего, а умения терпеть у нас хватит с избытком.

Меньше всего мы хотим быть форпостом. Мы любим жизнь, и детей, и радость, и смех. Мы любим сидеть за субботним столом, ведь мы собрали на него все лучшее со всех мировых кухонь. Мы предпочли бы пребывать в своем доме, вблизи этого стола, в безопасном отдалении от рычащего бульдозера истории, прорубающего цивилизационную просеку в черном заболоченном лесу человеческой злобы, косности, невежества, лжи. Отчего же мы постоянно обнаруживаем себя в его кабине, на ноже, под ножом?

Вот и сейчас наш сугубо местный провинциальный конфликт все больше и больше проясняется как главная, решающая схватка современности, а наши враги - исламский и социалистический джихады – как главные, опаснейшие враги всего человечества. И, коли уж так получилось, то отчего бы человечеству или, по крайней мере, его нормальной, вменяемой части, не помочь нам – хотя бы простой поддержкой, сочувствием, пониманием?

Ведь это не только наша война.

ЖЖ, 11.2012

Авторский сайт А.Тарна
Заказать книги А.Тарна можно по тел. 050-6485162

Hosting by