Раиса Эпштейн
Вкус свободы
"Вести" 02.07.98
Аруц-шева - это наш голос. Это единственный голос, не принадлежащий закрытому клубу израильских СМИ, где каждый знает каждого и все как один - друзья Йоси Сарида... Аруц-шева - это единственное действительно свободное радио в этой стране... И опросы ... к вящему ужасу праведников из монастыря "просвещенных" ставят этот седьмой канал на 1-е место. Ведь это... бесит. Это просто жутко бесит...
"Вести" 02.07.98
«Вся наша вина - в вызове, который мы бросаем непререкаемой власти официальных СМИ, в правизне нашей идеологической линии, вступающей в чудовищное противоречие с их тотальным единомыслием... Израильские журналисты, которые только месяц назад телами своими предотвратили применение совершенно оправданного дисциплинарного взыскания в отношении двух их товарищей, не скрывают своего удовлетворения по поводу происходящего вокруг Аруц-шева . Они, разумеется, не упустили возможности продемонстрировать всю полноту своей интеллектуальной честности и вступить в борьбу за право противника выражать свои взгляды. И в самом деле, вместо того чтобы задать полиции трудные вопросы относительно наносимого ею удара по демократии, они требуют от нее объяснений относительно того, почему Аруц-шева до сих пор не закрыт, куда исчезли опасные антенны и каково расстояние между преступным пиратским кораблем и берегом... Это то, что интересует поборников свободы слова.
Я должен признаться в том, что особенно режет мой слух советский вопрос:"Когда, наконец, Аруц-шева будет поставлен под контроль?" Просто очень тяжело поверить в то, что не кто-либо, а именно журналисты требуют от правительственных инстанций, чтобы те осуществили цензуру в средствах массовой информации...» (из статьи Хагая Сегаля в газете Маарив, 23 июня 1998)»
Хагаю Сегалю почему-то все еще трудно поверить в обозначенные им странные наклонности левых журналистов. Зато Адир Зик, которому я позвонила на следующий день после сообщения в Мабате о случившемся, удивился моим наивным, на его взгляд, вопросам:
- Почему вы спрашиваете только о левых? Вы что, не видите, что происходит? Все большевики в этом государстве - и левые, и правые. Все здесь воспитаны на большевизме и действуют большевистскими методами!
Удивляться нескрываемой радости левых журналистов по поводу происходящего, разумеется, более чем наивно. И дело, естественно, не только в конкуренции, не только в том, что процент слушателей этого радиоканала, как, помнится, говорилось устами министра Лимор Ливнат в уже давно устаревшем джингле нашего радио свободы, неуклонно возрастает, "и это - доказательство того, что народ Израиля хочет другое радио".
Нет, конечно же, не только в конкуренции здесь дело. Дело в монополии на информацию, нарушаемой радиоканалом, само существование которого не позволяет скрывать сущность официальных израильских СМИ, их главную функцию – осуществление дезинформации.
Дело в монополии на "свободу слова", нарушаемой радиостанцией, деятельность которой дает каждому имеющему уши возможность понять, что "свобода слова" израильских левых СМИ - это их свобода закрывать рты инакомыслящим.
Дело в угрозе их монополии на создание иной действительности, не имеющей с реальной ничего общего. У Аруц-шева нет и не может быть права на существование в мире израильских СМИ. В создаваемом ими разреженном вакууме тотальной лжи его безжалостной правде места нет.
Дело и в вывернутых наизнанку словах.
Дело в удушенной мысли, замененной лозунгами-клише политических и не политических роботов, левых и правых, суетящихся внизу или вознесенных к самым вершинам власти.
Дело в растаптываемой свободе выбора. В том, что она захлестнута, залита, загажена канализационным потоком серого и беспросветного "эйн альтернатива".
"Эйн альтернатива" предательству Осло.
"Эйн альтернатива" одному-единственному, хоть и сменяющему имена и лики Вождю-обещающнему-принести -МИР .
"Эйн альтернатива" добровольному принятию собственной гибели.
"Эйн альтернатива" безумию.
"Эйн альтернатива" этой чудовищной гигантской воронке, захватывающей, всасывающей, проглатывающей поочередно одного за другим... За Ури Авнери - Сарида. За этими обоими - Переса и Бейлина. За ними - Рабина, а за ним - торжествующее шествие всей Партии.
А потом приходит очередь Мики Эйтанов и Меиров Шитритов. А потом в общий марш впечатываются шаги Ури Элицуров и Яаломов... И уже "мы, русские", столь хвалено чуткие к утопии, тоталитаризму, лжи, политической подлости, маршу Единых, дружно Печатающих Шаг... - уже и мы уговариваем себя, что ничего не происходит и ничто не связано одно с другим, потому что "нельзя, чтобы пришел Барак", "нельзя допустить возвращения левых"...
Я тоже не хочу, чтобы пришел Барак. И Сарид. И Дарауше. И Азми Бишара с Салахом Салимом. Я готова лечь на рельсы, чтобы эта катастрофа не произошла. И у меня, как у всех, как у многих, нет однозначного отношения к происходящему в большой политике. Нет полной ясности. Нет уверенности в правильности моих догадок и безошибочности моей интуиции. И все аргументы и соображения, приводимые "оттуда" и "отсюда", имеют свою убедительную логику, и свои убедительные подтверждения, и свою убедительную укорененность в тех или иных фактах. Но все-таки есть то, что политики называют "красной чертой". И каждый проводит ее вовне в зависимости от того, где она прочерчена внутри.
Мою внутреннюю красную черту один раз уже перешли те кто вовне. Кому я до этого поверила. За кого убеждала голосовать других. А потом они повели себя так, что сказанные мною этим другим слова оказались неправдой...Поэтому тоже абсолютного доверия я им, лгавшим и продолжающим лгать, не окажу уже никогда..
Оставим, однако, большую политику, и вернемся к Аруц-шева . Впрочем, я ведь от него и не уходила. Не только за машинкой, печатая эти страницы. Все эти дни.... Так и не смогла уйти. Потому что, кажется, в ситуации с этим «нелегальным» радиоканалом сосредоточилось, сконцентрировалось и переплелось все. И не одна только политика - большая и малая, грязная и не совсем чистая.
Или, может быть, мне так только кажется? Потому что я живу им, этим радио. Дышу им. Им, и только им я спасалась от удушья в те страшные - с осени 1993-го и до мая 1996-го - и в эти странные, вплоть до сегодняшнего, дни? Быть может, это только моя боль, моя и еще каких-нибудь десятков, сотен, тысяч слушающих этот удивительный, столь выходящий из ряда израильских медиа канал? Боль тех, кого израильские СМИ превратили в пренебрежимое меньшинство, тех, кто уклоняется от общего духа времени, от общепринятого стиля - этого чудовищного Единства Противоположностей, называющегося приятным на слух словечком "консенсус"? А может быть, это называется другим словом?
Впрочем, оставим эти претензии на социо-психологические анализы и вернемся к нему, к Аруц-шева .
Странным образом голос Адира Зика в телефонной трубке был веселым, просто звенящим, искрящимся весельем (если можно сказать о голосе - искрящийся). Но особенно удивительным было, что и у всегда чуть грустного Ави Рата был очень странный голос. Да - и в нем была некая несовместимая с происходящим внутренняя радость.
- Какова ваша реакция на происходящее? - спросила я его.
- Вам-то должна быть понятна моя реакция. Ведь вы приехали из такого государства...
- Позвольте, но во время интервью я просто клещами тащила из вас какие-то слова по адресу тоталитарных тенденций в нашей израильской действительности. И ничего не вытащила. Вы не сказали ни слова об этом.
- Я это отлично помню, и отлично понимал тогда, чего вы от меня ждете. И совершенно сознательно не сказал ничего из того, что вы хотели от меня услышать. И вот теперь именно вам, именно поэтому я говорю то, что сказал.
Назавтра та же странная радость лилась из радиоприемника. Назавтра после телефонного разговора с Ави Ратом? Или послезавтра? Или все эти дни?
Как объяснить неслушающим это ощущение не выговариваемой в словах, но сообщаемой тебе неизвестным образом радости? Как передать это чувство льющегося на тебя света?.. Как будто люди стояли... нет, конечно же, не на коленях, но как-то все-таки... чуть пригнувшись, чуть склонив вниз голову, чуть сжавшись. И вот выпрямились во весь рост... И смотрят спокойно прямо тебе в глаза. И глаза у них - глаза свободных людей. И ничто, никто не может погасить эту свободу. Ни лжецы. Ни манипуляторы. Ни пираты, называющие пиратами других. Ни те, что ненавидят свободу, потому что умеют жить только стоя на коленях. Ни политики. Ни журналисты. Ни называющие себя деятелями культуры. Ни воображающие, что в их личностях воплощен сам его величество Закон.
Дрор Хотер-Ишай, глава департамента адвокатов Израиля, посмевший подвергнуть критике председателя Высшего суда справедливости Арона Барака и оправданный наконец по всем пунктам возведенных на него обвинений (ему "шили" налоговое преступление), дал интервью газете "Макор Ришон". В этом интервью я наткнулась на очень заинтересовавшие меня фразы. Привожу их в свободном переводе:
«Если кто-то изначально пытается сконструировать утверждение, что человек, обвиненный в "пренебрежении к суду", не может защищаться, утверждая - "я сказал правду", то результатом будет то, что человек, говорящий правду,
совершает преступление "пренебрежения к суду". То есть нельзя сказать правду, ибо высказывание правды оказывается преступлением. Это совершенно немыслимая ситуация. Но в рамках проблем, перед которыми нас ставит порочная политика прокуратуры, ситуация, описанная мною, становится совершенно реальной».
Хотер-Ишая израильские средства массовой информации судили и осудили задолго до решения суда. В виртуальной действительности, где "высказывание правды оказывается преступлением", в этом перевернутом мире извращенных понятий, в этом темном тоталитарном склепе лжи иного, разумеется, быть не может. Как уже замечено, суд в конце концов его оправдал. Но Маргалит Хар-Шефи осуждена... . За недостатком улик для ее обвинения использован тот факт, что она не встала, когда весь народ, как один, встал, скорбя об убийстве Ицхака Рабина, а также то, что у нее известно какие взгляды и она известно из каких мест. Я хорошо помню, что эта аргументация не заставила никого в моей свободной демократической стране бить в колокола.
Что-то подобное, кажется, повторяется сейчас с Аруц-шева . И речь не только о левых. Правая общественность (или как это у нас называется, - "правые экстремисты"?) не очень-то слышна, не очень-то внятна, не очень-то определенна в этой ситуации растаптывания демократических свобод.
И все же, все же, все же. Что-то не дает мне впасть в отчаяние. Как определить это непреодолимое "что-то"? Может быть, так?
«Аруц-шева - это наш голос. Это единственный голос, не принадлежащий закрытому клубу израильских СМИ, где каждый знает каждого и все как один - друзья Йоси Сарида... Аруц-шева - это единственное действительно свободное радио в этой стране... И опросы (включающие не только поселенцев, но ВСЕ население) к вящему ужасу праведников из монастыря "просвещенных" ставят этот седьмой канал на 1-е место. Ведь это... бесит. Это просто жутко бесит...
Так вот - ничего у них не выйдет. Благодаря этим чудесным людям из Бейт-Эля мы отведали вкус свободы. И мы уже не можем без этого. Опьянены. Навсегда... Вы можете врываться, бойкотировать, надоедать, подавать обвинительные заключения и даже арестовывать. Но дух свободы - свободы творчества, свободы мысли, подлинной, а не вашей, псевдосвободы слова - с этим духом свободы вам не совладать, не сделать ничего.
Не верите? Увидите! Хотите закрыть радио - получите телевидение. Так оно со свободой...»
Это написал Гонен Гинат. Журналист, перешедший из престижных Едиот ахронот в затертую Ха-Цофе, из которой он, редактор, делает настоящую газету.
А я, следя за всем происходящим, начинаю вдруг думать, что моя абсорбция все еще не закончилась. Что я снова открываю что-то в моей стране, то, чего не знала раньше. То, что я открываю для себя в связи с происходящим вокруг Аруц-шева - это, пожалуй, не совсем открытие, но предположение.
А может быть, спрашиваю я себя, в этой стране, тратившей силы и годы на борьбу за выживание, свободы еще просто никогда не было? Может быть, спрашиваю я себя, она, свобода, рождается именно сейчас?