Авторский сайт Раисы Эпштейн

Анна Данилова

Демократия… Как много в этом звуке?

Интервью с д-ром Раисой Эпштейн

Демократия – власть народа. Все прочее – комментарии.

Она – как пресная утка: под каким соусом подадут, таким и будет вкус. Есть соус «либеральный», а есть концентрированный «централизованный», есть «капиталистический» и «социалистический», «народный», «большевистский»… Есть и широкий ассортимент соусов национальных – пикантных, экзотических: в каждом из них своя особая приправа.

Развитое свободолюбивое общество предпочитает соус «либеральный» (всевозможные его разновидности), а вот правители нередко норовят скормить народу концентрат «централизованный» (мол, экономней он) и обещают сами развести (утверждают, что знают пропорции), дабы не утруждать народ. Но мудрый гражданин не фраер, он не клюнет. А тот, кто соблазнится – заплатит дважды, причем свободой.

Впрочем, даже там, где свобода выбора не променяна на сомнительный концентрат, не удается избежать мошенничества. Так, вдруг замечаешь, что нечистая рука повадилась этикетки на соусах переклеивать. Вот вроде горький на вкус соус и не первой свежести, а на этикетке: «первосортный сладкий, фирменный, одобренный светилами античности и ныне здравствующими академиками».

К примеру, на соус «либеральный», под которым утка-демократия становится настоящим лакомством, прилепили этикетку «консервант», читай – суррогат залежалый, чреватый нарушением процесса мышления с последующим отравлением мозга. А на бутыль с прогорклым соусом «социалистическим», под которым утка приобретает вкус замороженной в протухшем состоянии курицы, наклеили веселую картинку под названием «светлое будущее» с изображением застывших в слегка удивленной улыбке казалось бы интеллигентных лиц.

Есть и новинки: последние сорта израильского производства – произведены путем смешения «централизованного», «социалистического» и «большевистского» - это «обороняющийся» и «защищающийся». Оба острые… Бедная утка…

***

И все же, как много в этом звуке?

Это зависит от инструмента, а еще больше - от исполнителя: в каждый звук он вкладывает свое «Я», а заодно и свой интерес. И вот: одна и та же нота, а как по-разному звучит.              

«Демократия носит формальный характер, она сама не знает своего содержания и в пределах утверждаемого ею принципа не имеет никакого содержания. Демократия не хочет знать, во имя чего изъявляется воля народа, и не хочет подчинить волю народа никакой высшей цели… Демократия остается равнодушной к добру и злу. Она - терпима, потому что индифферентна, потому что потеряла веру в истину, бессильна избрать истину. Демократия – скептична… Демократия есть крайний релятивизм, отрицание всего абсолютного… Она хочет политически устроить человеческое общество так, как будто Истины не существовало бы, это основное предположение чистой демократии…» (Н. Бердяев. «Демократия, социализм и теократия».)

«Демократия для гигантского большинства народа и подавление силой, т. е. исключение из демократии эксплуататоров, угнетателей народа, - вот каково видоизменение демократии при переходе от …изма к …изму». (В.И. Ленин «Государство и революция». Правда там он был более конкретен. Но, как и в предыдущем примере, важны не детали, а схема.)

«Тоталитарная демократия неизбежно принимает характер политического мессианизма . Единственная политическая истина тоталитарно-демократической веры превращается в нем в единственно возможную цель развития общества, обязательную для всех его членов. Поскольку же в обществе всегда могут оказаться инакомыслящие индивиды или группы, не верящие в общую истину и не желающие стремиться к общей цели, то ради этой высокой цели приходится принуждать их любыми имеющимися в распоряжении государства средствами, и такое принуждение ни в коей мере не будет воспринято как противоречащее принципу демократии». (Яаков Тальмон. Израильтянин. Левый. Не типичный.)

«Демократия и мир – близнецы братья». (Шимон Перес. Израильтянин. Левый. Типичный.)

И прочее и прочие.

А как много в этом звуке для израильских маэстро? В их исполнении он стал позывным для стражей порядка и закона, колокольным звоном для ревнителей одноименной религии и сиреной для инакомыслящих.

В попытке учредить соответствующую их вкусам  демократию, они отвергли семантику, отдав предпочтение софистике. А здравый смысл нейтрализовали некоторой ловкостью ума. Так термин «демократия» (одно из самых мощных орудий их политического лексикона, наряду с «миром», «прогрессом» и «правами меньшинств») стал жертвой софистократии: раздолья интеллектуального мошенничества с его сознательной и преднамеренной манипуляцией формулировками и толкованиями ради создания тех настроений, той виртуальной действительности, которая подводит основу под реальную власть и оправдывает самые грубые злоупотребления ею.

(Политкорректность – это лишь один из происков софистократии, причем не самый страшный по сравнению с воздушными замками утопий, которые рухнув, валятся на голову в виде реальных камней, железяк и кирпичей – а потом и гораздо более жутких вещей )

***

Лет шесть назад, анализируя утопию Нового Ближнего Востока и её опорный лексикон, д-р политологии и философии Раиса Эпштейн писала: «В вывернутой семантике утопии кроется большая опасность. Слова обладают огромной силой. Они просачиваются в наше сознание, искажают нашу логику и здравый смысл. Слова, исполняющие центральную роль в утопии, отрывают нас от действительности и делают нас слепыми и глухими».

Сегодня Раиса Эпштейн говорит со мной об очевидных последствиях такой далеко не невинной игры слов для израильской демократии и самого нашего существования:

- В современном западном левом либерализме очень четко просматривается чреватая скатыванием к тоталитаризму тенденция подменить инструментальную демократию –демократией идейной, то есть считать гарантом демократии не механизм, а правильную веру - так называемую «демократическую религию», – говорит Раиса Эпштейн. – К этой преобладающей сегодня в академических кругах Запада тенденции, являющейся, по сути, перелицовкой социал-демократии в либерализм и имеющей глубокое идейно-ментальное сходство с демократией советского типа и примыкают израильские левые.

Более того, они шагают впереди. Так, в Америке все еще невозможно представить ситуацию, при которой партия, придерживающаяся той или иной концепции демократии, например, Демократическая партия, попытается навязать ее консерваторам или вынудить их действовать в соответствии с нею, утверждая, что ежели они так не сделают – это будет означать, что республиканская партия представляет опасность для американской демократии. Между тем, именно это уже сделала и продолжает делать израильская левая, причем не только в отношении правых и религиозных партий, но и в отношении еврейского характера государства Израиль и сионизма вообще.

Я поясню. В свое время, Элиэзер Швайд - лауреат Государственной премии Израиля, крупнейший специалист в истории еврейской и общей философской мысли -  писал, что в результате победы в Шестидневной войне в израильском обществе наметилась тенденция возвращения к еврейским корням как на религиозном, так и на национальном светском уровне. Однако параллельно был инициирован альтернативный – противоположный по своему направлению - процесс, приведший к переопределению понятия либеральной демократии, вследствие которого она перестала быть структурной рамкой и ценностным базисом политического режима, а вместо этого обрела статус – цитирую - «тотального мировоззрения, являющегося базисом личностной  и коллективной самоидентификации израильской секулярной левой и ее образа жизни».

Другими словами, для новых левых такая «обновленная», переиначенная демократия стала и религией и альтернативной национальностью, пришедшей на смену еврейству, сионизму и даже «израилизму».

Мало того, с помощью созданной ею системы, радикальная израильская левая задалась целью навязать эту концепцию демократии – а с ней и целое свое мировоззрение – всему народу, и таким образом нейтрализовать ненавистных националистов, сионистов, фашистов и прочих «агентов темной силы» с тем, чтобы впредь самолично определять политический, общественный и культурный образ жизни всего израильского общества.

Чего только стоит общепринятое в здешней «демократической среде» словосочетание «идеологическая преступность», являющееся для наших левых вообще и представителей судебной системы в частности отнюдь не метафорой, а одним из центральных концептуально-опорных понятий, с помощью которых дается «юридически точное» определение «враждебных демократии» взглядов, мировоззрений и их индивидуальных и коллективных носителей, - кстати сказать, всегда еврейских, и никогда не арабских. Самое поразительное состоит в том, что нынешние израильские либералы, похоже,  даже не отдают себе отчета в явно тоталитарном характере этого перешедшего к ним от МАПАМа и от коммунистов выражения, выдающего подлинную суть их собственной политической ментальности.  Я бы назвала это анти-сионистской, анти-еврейской и анти-либеральной идеократией.

- То есть снисходительно-либеральное отношение к врагам еврейского государства естественным образом вписывается в рамки этой идеократии как по стилю, так и по содержанию?

- В том то и дело, что и по духу и по делу тоталитарность этой системы направлена против еврейства, тогда как по отношению к арабам внутри и вне Израиля – она суперлиберальна. Эта двуликость наряду с умением сочетать демократические и недемократические методы, выдавая вторые за первые, является её характерной особенностью и свидетельствует об изощренности.

- Но идеократия, или диктатура мировоззрения, неотделима здесь от диктатуры самопровозглашенного авангарда, самоназначенного управлять государством и обществом, – авангарда тоталитарного по образу мышления, характеру и поведению. Каким образом эта система функционирует на Ваш взгляд?

- Изощренный механизм для реализации, защиты и навязывания принципов израильской версии тоталитарной демократии, а также для преследования инакомыслящих по отношению к этой их одной единственной истине в политике был создан в виде пресловутой «власти закона» («шильтон-а-хок»), тоже возведенной в ранг религии и названной ее резким критиком (между прочим, левым по своим политическим взглядам) адвокатом и журналистом Бен-Дрором Ямини «правовым фундаментализмом».

(В виде небольшого отступления отрывок из интервью Бен-Дрора Ямини: «Эта религия, называющая себя «властью закона»,  не имеет с подлинной  властью закона ничего общего. Это – власть двух взаимосвязанных олигархий, судебной и олигархии прессы . Они пытаются внушить нам, что все подсудно. И они хотят определять и диктовать нам абсолютно все, даже  когда речь идет о политической борьбе…Эта религия призвана заменить демократию…Она создана определенной группой светских и левых, но среди ее приверженцев есть и правые, и религиозные…»   http://rjews.net/raisa-epshtein/demokr.html   Отрывок из статьи «Запах революции»)

Параллельно с возникновением и совершенствованием  религии «Власти закона», в работу включались и тоже совершенствовались в своем обслуживании правящей «демократической» идеологии СМИ, академия, прокуратура, полиция, тайная служба в ее направленности против «врагов демократии» (знаменитый «еврейский отдел»). Каждый элемент – на своем месте, и выполняет возложенную на него Системой функцию.

Что же касается нейтрализации такой тоталитарной системой сопротивления, тут важную роль играет функция откачки протестной энергии в русло политики, межпартийной борьбы, всех родов взаимной ненависти, выборов, смен власти - при сохранении и укреплении всеми этими фикциями власти подлинной, которую никакие выборы отменить и изменить не могут.

Нейтрализация альтернативы правых-ревизионистов была завершена почти в тот самый момент, когда эта альтернатива, на первый взгляд, была впервые реализована -  после того, как либерал и миролюбец Бегин «включил» то, что называется «мирным процессом» (он начался именно тогда, достигнув затем своего апогея в Осло) и дал зеленый свет ультра-левым (которых Бен-Гурион держал, как впрочем, и ревизионистов, на очень большом расстоянии от своей тогда еще только социалистической демократии), так называемой «власти закона», да и всей системе -параллельно отстранив от себя,  от своей партии и власти,  крупнейших интеллектуалов ревизионистского толка. В результате всего этого правая элита стала еще одним элементом системы и - подогнав себя под неё – притерлась к ней с тем, чтобы больше уже никогда  не выходить из строя  идеократической «демократии».

Вершина идеократии Шалома в Осло не случайно совпала с вершиной диктатуры «власти закона» (именуемой еще судебным активизмом), которую установил бывший, кажется, юридическим советником Бегина, и в этом качестве активно участвовавший в заключении Кемп-Дэвидских соглашений Аарон Барак…

- …Что, среди прочего, идет вразрез с одним из основополагающих демократических принципов разделения властей, который призван не допустить создания ситуации, при которой одна какая-либо власть сосредоточивает в своих руках все полномочия и захватывает управление государством.

- Более того, процесс этот развивается по нарастающей, и сегодня мы достигли нового пика, на котором особенно резко проявилась приспособленческая роль и легитимизирующая функция правой политической элиты в функционировании этой системы.

Я имею в виду отказ правящей партии Ликуд отменить Осло уже в условиях, когда оно взорвалось чудовищной войной, за которой последовало массовое прозрение общества и появилась готовность к кардинальному перевороту, - к избавлению от смертоносного «мира» и на практическом и на идейном уровне. Я имею в виду согласие на сотрудничество в правительстве с архитекторами Осло, при параллельном физическом и моральном отмежевании от поселенцев-«экстремистов». Я имею в виду отказ победить в войне против развязавших ее палестинцев из политико-дипломатических соображений. И конечно, внутренне связанный с этим оказ отнестись коритически к «правовому фундаментализму», проявившийся в том, что Ликуд во главе с Шароном не только не присоединился  к инициаторам установления Конституционного суда, но провалил это предложение, проголосовав против него точно также, как он проголосовал против предложения о денонсации Осло.

Правда, даже после всего этого многие в Системе посчитали, что «мавр сделал свое дело», и можно его уже «уйти», но другие – понимающие, что еще предстоит самое с их точки зрения главное:  уход «с территорий» и разрушение поселений – готовы дать Шарону посидеть на сильно-сильно раскачанном под ним троне еще. Не забывая при этом периодически ему напоминать, кто в доме хозяин.

Так, окончательно победившая реальную демократию диктатура «власти закона» отменила не так давно решение Избиркома, состоящего, как известно, из  представителей народных избранников. Причем эта победа была откровенно издевательски продемонстрирована судьёй Хешиным, высказавшим полное пренебрежение и даже презрение к представляющим общество парламентариям как  к какой-то зарвавшейся дворовой черни, что тождественно такому же отношению к самому обществу. Таким образом роль парламентского крыла власти полностью делегитимизирована, как «опасная для демократии». Такой подход закодирован в весьма употребимом  термине «политизация», под которым адепты Системы подразумевают, что правые/религиозые, в общем «не-наши», снова пытаются внедриться сами или внедрить свое угрожающее идеократической демократии влияние в структуры, обеспечивающие стабильность этой самой системы и действительную (а не избранную глупыми, демократически неразвитыми массами) власть ее Хранителей.

Не меньшее пренебрежение было выказано в ходе нынешней избирательной кампании и исполнительной власти, когда тот же судья Хешин прервал пресс-конференцию главы правительства в открытом эфире. И наконец, последним гвоздем стало поведение членов Ликуда, который - вместо того, чтобы поднять кампанию в защиту демократии от произвола - стал оправдываться и почти извиняться, дав окончательную легитимацию пришедшему к своему завершению многолетнему ползучему путчу.

Понятно, что и свобода слова распространяется исключительно на противников неприемлемых для этой своеобразной демократии явлений, таких как «оккупация», политический протест против Осло, требование поставить архитекторов Осло под суд  и прочих «идеологических преступлений». Для оправдания борьбы с ними активно применяется понятие «обороняющейся демократии», которое, как известно, было выработано в связи с учетом исторического опыта демократического пути восхождения к власти Гитлера и нацистов. Так что когда в местных израильских условиях говорят об этой самой «демократия митгоненет», то не один лишь профессор Моше Циммерман понимает , что демократы защищаются от еврейских нацистов, в лучшем случае – просто фашистов. К числу таковых , в глазах правящей идеократической демократии, явно относится Фейглин, от которого её уже «защитили», воспользовавшись процедурным аргументом. К числу таковых относятся всевозможные правые «подстрекатели» (правые – вообще «подстрекатели» по определению, в то время как левых подстрекателей просто не может быть, потому что не может быть никогда), особенно, разумеется,  раввины поселенческого движения, чья преступная антидемократичечкая идеология – это преданность Эрец-Исраэль. То есть то, ради нейтрализации чего и создана эта уже более тридцати лет не новая, но на каждом следующем витке своей разрушительной деятельности обновляющаяся   «демократия»…

Вместе с тем, «обороняющуюся демократию» можно включать и выключать по необходимости. Например, после того как БАГАЦ позволил Башаре и Тиби баллотироваться в Кнессет, вся прогрессивная общественность во всех СМИ хором кричала, что свобода слова и право быть избранными превыше принципа «обороняющейся демократии». А некоторые – видно на радостях забыв, что они еще не прикончили всех правых врагов демократии, и потому еще придется от них пообороняться – радовались прецедентности решения БАГАЦа. Радовались тому, что уже никогда и никому не удастся пальцем тронуть арабские партии, что бы они ни делали и не говорили. И они, кажется,  правы были были в этом своем толковании решения БАГАЦа. Учитывая роль прецедентных решений в успешно осуществляемой Агароном Бараком «конституционной  революции», мы еще сможем убедиться в далеком или недалеком будущем, какую национальную беду несет нам это почти бесшумно проскочившее решение Суда нашей высшей моральной, демократической и самой гуманной в мире справедливости. В этом плане решение по делу Марзеля, которому пока что тоже разрешили баллотироваться, было тактическим отвлекающим маневром для реализации стратегического переворота во имя торжества проарабской демократии.

Перефразируя классика, можно сформулировать происходящее так: демократия для левых и арабов и подавление, т.е.  исключение из демократии неугодных правых и религиозных - вот каково видоизменение демократии при переходе от сионизма к пост-сионизму.

Вспомнив процитированные мною в самом начале нашего интервью слова профессора Элиезера Швайда и развив его мысль с учетом сегодняшнего хода событий , я сказала бы – как ни тяжело, признаюсь, мне произносить эти слова – что, начавшись как демократия для левых, она уже окончательно превращена сегодня в демократию для самых враждебных нам арабов (левые еще не поняли, но рано или поздно поймут, что – поскольку они евреи - она уже и не для них); и начавшись как анти-правая, анти-религиозная и постсионисткая, она сегодня уже окончательно стала анти-еврейской – может быть даже, антисемитской.

Авторский сайт Раисы Эпштейн