Авторский сайт Раисы Эпштейн

Раиса Эпштейн

Тем, кто пойдут на встречу с министром туризма равом Бени Элоном

26.12.2001

Мне несколько жаль,что я не живу в Хайфе, и потому не смогу пойти на встречу с равом Бени Элоном, которого – должна признаться – в прежние и не столь уж давние времена чрезвычайно уважала.Особенно сильно я уважала его в дни «Зо арцейну».Солидный раввин, глава ешивы, сын знаменитого отца - бывшего члена Верховного суда профессора Менахема Алона – откликнулся на предложение молодых лидеров движения и пошел с ними, забыв о своих личных интересах,о покое, о тишине.

Он пошел с ними спасать страну от катастрофы Осло.

Потом у Фейглина и Сакета был длительный судебный процесс, в конце которого они были обвинены в возбуждении бунта – и получили наказание. Рав Бени Элон баллотировался в кнессет - и был избран. В то время, как Фейглин отрабатывал наказание принудительным трудом, рав Бени уже активно трудился в качестве члена кнессета. Он был хорошим парламентарием, рав Бени Элон. Во всех смыслах хорошим и приятным. Не раз отмечалось, что к нему в кнессете хорошо относятся все – независимо от взглядов и партийной принадлежности. Его впечатляющая парламентская деятельность, приятный характер и спокойные в интонации, но решительные по содержанию речи помогали избавиться от чувства некоторой неловкости, своего рода душевного неудобства, связанного с осознанием того факта, что Фейглина и Сакета судят, а вот рав Бени оказался в стороне. Как бы ни при чем. 

Даже влиятельный и очень левый телевизионный журналист,предваряя длительное интервью с равом Бени Элоном, отметил ,что хоть он и правый, к тому же трансферист (партия Моледет), но как-то вполне приятен,не раздражает даже своих ярых идеологических противников, не экстремист. Он был прав, журналист этот, рав Бени никогда не вызывал по отношению к себе раздражения и гнева – не то что его бывшй товарищ по борьбе Моше Фейглин, не говоря уже о многих рядовых членах «Зо арцейну», процессы которых длились и длились, не оставляя ни им ,ни их семьям никакой возможности чувствовать себя приятными, не раздражающими, не экстремистами... .

В одном из своих интервью рав Бени Элон сказал, что в кнессете он не раввин, а политик – а потому и относиться к нему нужно соответственно. И все-таки во время первой своей каденции он ,как мне кажется ,еще был раввином тоже. Было видно, что его позиции определяются не одной только политической арифметикой, что его поведение подчинено и более высоким критериям, нежели только сиюминутная тактика.

Так было тогда. 

А сейчас многое очень и очень изменилось. И в раве Бени Элоне и в моем отношении к нему. 

Потому мне бы хотелось задать ему некоторые вопросы. Но не такие удобные и гладкие, какие задают ему симпатизирующие правые журналисты, - а вопросы болезненные и тяжелые, прежде всего для меня самой,- вопросы, которые меня мучат. 

Мучат ли они его – это я бы очень хотела узнать.И мне это узнать было бы гораздо важнее, чем то, что он думает о реальности трансфера, или о поддержке этой идеи населением, - важнее даже, чем то, что он думает о главе нашего правительства Ариэле Шароне и его политике.

Я знаю, впрочем, что думает рав Бени Элон о Шароне. Бени Алон сам рассказывает об этом всякому, кто желает и не желает слушать. В Аруц-7 , в решет-Б, в телевизионных интервью и в интервью газетным журналистам. Он рассказывает это им всем, - и через них нам – уже много месяцев, почти столько,сколько существует правительство Шарона. Рассказывает примерно одно и то же с легкими нюансами перакцентировок и незначительных поправок и уточнений. Рассказывает, несмотря на наполняющие глаза не успевающими просыхать слезами и заливающие автобусы, автомобили и улицы кровью изменения в действительности. Рассказывает – потому что у него есть теория, в которую он – я очень на это надеюсь – искренне верит. 

Я почти уверена ,что эту же теорию он изложит на встрече в Хайфе. Первый вопрос, который я задала бы ему на этой встрече:

Как получается, что факты, кровь и слезы не меняют теории рава и политика Бени Элона?

Вот она, - в более или менее приблизительном изложении- теория политика Бени Элона. Та, которую он,как мне кажется, изложит на встрече в Хайфе.

Глава правительства - скажет рав Бени Элон, министр туризма в правительстве Ариэля Шарона - ведет очень сложную тактику, конечной стратегической целью которой является уничтожение палестинской автономии и изгнание Арафата. Но он хочет, - скажет о главе правительства министр Элон,- чтобы это было сделано правительством национального единства, с участием Аводы. И в этом он совершенно прав, - скажет политик Бени Элон. Потому что если левые не будут в правительстве, то они будут на площадях, и там они будут кричать, как во время ливанской войны: «Шарон фашист!», «Шарон убийца!» Чтобы сохранить правительство национального единства, - скажет политик Элон, -Шарон должен ублажать Переса, бросать ему разные подачки, вроде разрешения контактов с палестинскими лидерами, и даже с самим Ясером Арафатом. Но все равно процесс идет в нужную сторону, - скажет бывший лидер «Зо арцейну» Бени Элон. Мне так кажется, - уточнит он. У меня такое ощущение. Я, конечно, могу ошибаться, и мы должны все время себя проверять, - уточнит он. Но я думаю, что мои чувства меня не обманывают, - скажет он, - А если я все-таки ошибаюсь ,то когда я встану потом перед судом избирателей, что ж, пусть они меня тогда накажут. Так скажет рав, ставший политиком, - министр туризма Бени Элон.

Когда я слышу часто повторяемые политиком Элоном слова о суде избирателей, перед которым он потом встанет, мне всегда приходит почему-то в голову мысль о совсем другом суде, перед которым встаем каждый год все мы, министры и учителя, парламентарии и врачи, главы правительств и сторожа, медсестры и уборщицы. Я думаю о Рош-а-шана и о Йом-Кипур. И мне вспоминается то невероятно тяжелое чувство, которое я испытывала в Дни Трепета, давшие начало нынешнему году. Контакт с Арафатом восстановился в канун Судного Дня. Но я не знаю,что подавило меня тогда в большей степени – факт встречи светского израильтянина Шимона Переса с убийцей евреев в Йом-Кипур или то обстоятельство, что религиозные члены правительства – среди них раввин Бени Элон – повели себя так, как будто не заметили ни саму эту втречу, ни то, в какой момент она произошла.

Конечно, у этого последнего обстоятельства нет никакого тактического значения, оно не является значимым с точки зрения политической арифметики. Вероятно, и для стратегии Ариэля Шарона, как ее понимает ставший ныне министром Бени Элон, оно не существенно. Но если бы я оказалась на хайфской встрече, я все же позволила бы себе спросить еврейского раввина Бени Элона:

Думал ли он во время молитвы в Йом-Кипур о том, каков духовный смысл встречи Переса с Арафатом в этот день и какова его, рава Элона, доля участия в этом и мера духовной ответственности за совершенное?

И еще я спросила бы Бени Элона, не жжет ли слегка его еврейскую совесть письмо рава Хабада Меира Гутника из «Мирового штаба за Целостность Эрец-Исраэль» в Нью-Йорке. Это письмо было послано им на имя фракции «Ихуд Леуми-Исраэль Бейтейну» в середине декабря, после теракта в Эмануэле, когда министр туризма находился в США, а остальные члены фракции дожидались его возвращения, чтобы принять решение относительно своего дальнейшего пребывания в коалиции .

В своем письме рав Меир Гутник обращался к Бени Элону со следующими словами: «Вы находитесь сейчас в США и призываете американских евреев репатриироваться в Эрец-Исраэль. Но Ваш долг как еврея – заботиться о безопасности и спокойствии тех, кто живет на Святой Земле,а не быть соучастником действий правительства, которое оставляет их на произвол террористов...». Гутник писал далее: «Разговоры о палестинском государстве стали официальной позицией премьера Израиля Шарона и его министра иностранных дел Переса...Сам господин Шарон неоднократно высказывал готовность дать палестинцам государство. И если этого мало,то - после кровавых терактов в Иерусалиме, Хайфе и Эмануэле,в которых были убиты десятки евреев, сотни получили ранения, и весь мир, включая США и Европейский Союз, дают в настоящее время зеленый свет и легитимацию действовать против Арафата и изгнать его из региона, - именно правительство Израиля все еще видит в нем партнера и не предпринимает серьезных действий для уничтожения базы террора. Просто невозможно представить, - писал Гутник, - что представители лагеря защитников Эрец-Исраэль в кнессете принимают хотя бы косвенное участие в кошмаре, происходящем ныне в Израиле из-за политики находящегося у власти правительства.Гутник завершил свое письмо призывом, обращенным к министру туризма: «От имени тысяч и тысяч хасидов Хабада, которые поддерживавали вас, я призываю вас выйти из этого правительства тотчас же, чтобы не быть участниками в осуществляемых им действиях». 

Я спросила бы политика Бени Элона, - если бы оказалась на встрече с ним в Хайфе, как могло случиться, что несмотря на свое превосходное владение политической арифметикой, он не осознает ,что нахождение его фракции в правительстве Шарона и в самом оказывает «влияние изнутри», но совсем не то, о котором говорят члены этой фракции. Действительное влияние состоит в легитимации, которую дает действиям Шарона-Переса нахождение Бени Элона и его товарищей там. Оно состоит в создании видимости, что решительно все без исключения израильское общество поддерживает эту политику.Оно создает атмосферу, нейтрализующую любую возможность протеста этой политике. Оно освобождает от ответственности тех министров и те партии ,которые находятся левее фракции Бени Элона. Ибо будет нелепым и странным, если протестовать будут Ликуд или партия Щаранского - в то время как сторонник трансфера Бени Элон сидит в этом правительстве, при каждом удобном случае оправдывает его существование необходимостью единства народа, и к тому же очищает от всякой ответственности премьера, обвиняя в ведомой им политике исключительно Шимона Переса.

Но самое ужасное состоит в том, что участие в этом правительстве формальных представителей лагеря защитников Эрец-Исраэль лишает последних всякой надежды на возможность изменений, парализует их волю и ввергает их в отчаяние.

Если бы мне пришлось быть на встрече в Хайфе, я спросила бы политика Бени Элона ,не лишает ли его сна та безысходность, в которую ввергают его тактические игры еврейский народ.

И еще я спросила бы ,оправдывает ли в его глазах цель любые средства. И уточнила бы свой вопрос так: 

Даже если допустить невероятное и согласиться, что Вы правы, рав Бени Элон, и Шарон действительно ставит своей целью разбить автономию и изгнать Арафата, но не делает этого уже много месяцев по таким-то и таким-то причинам, а пока льются и льются реки еврейской крови, и глаза не просыхают от слез, и похороны беспрерывно сменяют друг друга.

Вы оправдываете эту кровь, эти жертвы, эти слезы, рав политик Элон?

Как известно, Бени Элон не только оправдывает позицию главы правительства – он без устали славит его мудрую тактику и говорит о нем, как о великом национальном лидере.

Неужели Вы не замечаете фактов,противоречащих Вашему восприятию премьера, - спросила бы я Бени Элона на встрече.И что Вы думаете, - продолжила бы я, - о том, как ведет себя Шарон в деле тяжело больного американского заключенного Йонатана Полларда? Кстати,- дополнила бы я свой вопрос, Вы, рав Элон, недавно были в США, и там агитировали евреев репатриироваться в государство Израиль.Не пришло ли Вам в голову, уважаемый министр, позаботиться заодно и о репатриации Йонатана Полларда? Поинтересовались ли Вы состоянием его здоровья? Не взялись ли передать от него просьбу о помощи столь ценимому Вами главе израильского правительства? Читали ли Вы опубликованное в печати письмо Полларда Шарону, написанное первым в свой день рождения? 

И еще один вопрос я бы обязательно задала раву Элону. Вопрос о его молчании по поводу того, что происходит на Храмовой Горе.

Комиссия по охране древностей Храмовой Горы забрасывает хвалимого Бени Элоном главу правительства письмами, призывая его принять меры и остановить разрушение. В последнем письме сообщается о работах в древних колодцах с целью перевести в них воды из Мекки. Цель этого определяется авторами письма как намерение «перевести на Храмовую Гору святость ислама». А я позволяю себе продолжить их мысль и сказать, что цель – это замена еврейской исторической памяти – арабской, исламской.

Комиссия сообщает, что все ее обращения, включая последнее, полностью игнорируются главой правительства. Более того, она считает, что Шарон дал ВАКХУ молчаливое - а может быть ,и не только молчаливое - согласие делать на Храмовой Горе все, что им заблагорассудится.

Письмо комиссии по охране древностей Храмовой Горы Ариэлю Шарону подписали,среди прочих, левые писатели Амос Оз, Алеф-Бет Иегошуа, Изхар Смилянский, а также религиозный философ левой ориентации профессор Ави Равицкий. 

Если бы я была на встрече в Хайфе, то я обязательно спросила бы политика Бени Элона, как может быть ,что левые борются против чудовищного осквернения Храмовой Горы мусульманами, а он, глубоко национально ориентированный раввин Бени Элон ,как и все его правое правительство, остается равнодушным к тому, что там происходит. 

Я спросила бы его, ставшего политиком раввина Бени Элона, согласен ли он с тем, что – будучи не просто религиозным человеком, а раввином, - несет гораздо большую, нежели светский Ариэль Шарон, ответственность за участие правительства Израиля в Осквернии Имени Всевышнего, творимом на глазах всего ошеломленного человечества на Храмовой Горе.     

Авторский сайт Раисы Эпштейн