Неугомонный Пинхас Гиль вновь нарушил наше спокойствие: опубликовал в еженедельнике «НЕС» рецензию на «Путеводитель по Египту» Исраэля Шамира, в котором прямо, жестко и однозначно охарактеризовал автора «Путеводителя» как откровенного юдофоба.
Дальше все поехало по накатанной дорожке: в следующем же номере «НЕСа» появился подписанный псевдонимом фельетон, в котором П. Гиль обвиняется в советских методах борьбы с инакомыслящими, – куда, мол, прешься, Гиль, с кашерной мордой в свиной ряд! – затем было опубликовано письмо в редакцию самого пострадавшего, И. Шамира. Опытный читатель наверняка предвидел, что и я не останусь в стороне, ввяжусь в «иудейскую войну», – и он, как видите, не ошибся.
После недавной яростной дискуссии в журнале «Круг» я зарекся было встревать в подобные свары (на недругов-то мне плевать, да вот приятели стали сетовать на то, что, мол, был я когда-то человеком, а сейчас совсем рехнулся на религиозной почве) – но этот случай просто нельзя было пропустить: впервые за восемь лет, что я живу в Израиле, еврея публично обвинили в юдофобии, а он в ответ заявляет во всеуслышание: да, мол, я – юдофоб и горжусь этим!
Кто такой Исраэль Шамир? Это не просто завсегдатай вернисажей и литературных вечеров, в мазохистском сладострастии бросающийся с протянутой для рукопожатия рукой к людям, которых ненавидит сам и о которых ему прекрасно известно, что и они его терпеть не могут. Это не просто литератор средней руки, не просто мелкий журналист из породы стервятников, за версту чующий запах падали, не просто профессиональный атеист из левого политпросвета, чуть ли не в каждом номере «Круга» изрыгающий брань в адрес религиозных евреев. Исраэль Шамир – это явление.
Появился он в европейском галуте еще в начале прошлого века. Снял головной убор, скинул лапсердак, сбрил пейсы и ушел в интернационалисты. Все волновало его мятежную душу: положение рабочих в царской России, любая несправедливость, которую одни гои допускали по отношению к другим, – лишь к судьбе собственного народа стал он равнодушен.
Он ушел в революцию, заклеймив напоследок свое позорное прошлое в таких, к примеру, стихах:
...Его опресноками иссушали,
Его свечой пытались обмануть,
К нему в упор придвинули скрижали –
Врата, которые не распахнуть.
Еврейские павлины на обивке,
Еврейские скисающие сливки,
Костыль отца и матери чепец –
Все бормотало мне: «Подлец, подлец!»
И только ночью, только на подушке
Мой мир не рассекала борода...*
Эта патологическая ненависть к самому себе, к своим родителям, к своему народу – не что иное как бунт против Создателя. Полторы сотни лет шел такой бунтарь по жизни, провожаемый взглядами «спасенных» им гоев, взглядами, полными ненависти и презрения, шел под злобное шипение собственной супруги: «жидовская морда» – пока не сгинул бесследно в холодной земле галута.
А презирали его гои, между прочим, за дело: не может быть истинным интернационалистом человек, ненавидящий свой собственный народ, отрекшийся от его веры и традиций.
И вот такой еврей, чудом выживший в огне, который сам же и разжег, приехал в Израиль. Душа его, размягченная тамошними политинформациями, искала здешних, палестинских обездоленных, чтобы излить на них переполнявшую ее любовь. И нашла: «Во мне вызывают большую симпатию палестинцы-феллахи в своих деревнях у источников и бедуины в своих шатрах на краю пустыни – чем
плешивые фанатики из Бруклина и Малаховки, желающие изгнать или истребить их».
В Израиле этот еврей-самоненавистник разошелся вовсю. Это он, «абсорбируя» алию из Йемена и стран Северной Африки, внушал детям, что религия, которую исповедуют их отцы, – опиум для народа. В результате такой обработки заметно поубавилось молящихся в сефардских синагогах, зато пополнились убийцами, ворами и проститутками тюремные камеры. Теперь Шамир воротит от этих евреев нос и называет их в своем «Путеводителе» –
«чахчахим». Это он хватал за руки Бегина, так и не позволив
премьеру-слабаку завершить войну в Ливане за какие-нибудь две недели. Это он травит сегодня Шарона, панически боясь его прихода к власти: бывший министр обороны, как и всякий
нравственно здоровый еврей, – патриот своей страны и враг
дешевого прекраснодушия, которое угрожает самому ее
существованию.
А фразеология-то у Шамира какая – перечитайте еще раз его «Письмо в редакцию»: «расистские намеки», «пишет...
по-нацистски», «Расстреливают из автоматов мирных арабских рабочих», «гнусный шовинизм» – полный набор юдофобской ругани и лжи а-ля советский публицист-жидомор Корнеев!
Передергивает или прямо лжет Шамир на каждом шагу. «Мирные арабские рабочие», которых жалеет наш интернационалист, если сами не убивают нас, то снабжают оружием шайки ливанских бандитов, стреляющих в центре Иерусалима веером от живота по «израильским захватчикам» – женщинам и детям, на которых у сердобольного правдолюбца любви уже не хватает. Два араба, зверски убившие Дани Каца, хайфского подростка, ездили на работу в таком же автобусе (один из них был сторожем на стройке, другой – грузчиком в супермаркете). Теперь их поймали и упрятали за решетку, бедняг... Давить этих зверей прямо на
месте преступления без суда и следствия, как собак бешеных!
Сколько лет цацкаемся с ними, доказывая злорадно ухмыляющемуся миру свой либерализм, и в результате этого бандиты окончательно перестали нас бояться и стали устраивать террористические акты в самом сердце страны! Перечисляя «преступления» израильских националистов, Шамир, среди прочего, упоминает и убийство монахинь в православном монастыре Эйн-Карем. Клевета, господин жидоед! Убийца монахинь арестован – это сумасшедший американец-христианин, тоже, очевидно, интернационалист, раз в наши края забрался.
Живет среди нас человек, которому мы немилы. Левый, как мизинец на левой ноге мапамовского генсека. Порядки, которые он хотел бы завести в Израиле, мы уже испытали на собственной шкуре в СССР: удушение религии, массовая ассимиляция, социалистическая экономика... Но он не просто живет среди нас – он чуть ли не еженедельно, с методичностью дятла, вдалбливает в наши головы левую юдофобскую идеологию, пользуясь тем, что издатели журнала «Круг» сами зациклились на идее либерализма.
Как бороться с Шамиром? Лагерей для инакомыслящих в праволиберальном Израиле, слава Богу, нет (их заведут левые либералы для таких, как Пинхас Гиль и автор этих строк, если до безраздельной власти дорвутся). Из страны его не вышлешь (при всем моем брезгливом отношении к нашим собственным юдофобам-левакам, я обязан помнить о том, что у них больше прав на Эрец-Исраэль, чем у арабов, которых они так рьяно защищают). С другой стороны, если махнуть на него рукой – так рано или поздно он из нашей страны совдепию устроит, а там,
глядишь, и сводные братцы, облагодетельствованные
интернационалистом, потеснят нас к Средиземному морю – всех нас, вместе со своим заступником.
Так что же делать? А вот что: напишет очередную юдофобскую статью, издаст очередную жидоедскую книжонку – печатным словом его, печатным словом! Ни в какой суд он, конечно, не подаст, сколько бы ни грозился, – себе дороже выйдет: ответит и за «подонка», и за «скота» – за площадную брань, которой облил Гиля.
Ну и, конечно, руки ему не подавать, покуда человеком не станет.