Талья Имас

Еврейский квартал у Шхемских ворот

Благословен, восстанавливающий границы…

В этом году исполняется 80 лет со дня трагических событий 1929 года. Как правило, когда речь заходит о 1929 годе, сразу вспоминается страшный хевронский погром, после которого практически прекратила свое существование еврейская община Хеврона. Но кровавая волна прокатилась тогда по всей стране – погромы в Иерусалиме, Моце, Цфате, Газе, Гар Туве, Яффо. В свое время многие евреи бежали в Палестину в надежде спастись от погромов в Восточной Европе. Но и на этой земле не было покоя. Периоды временного затишья регулярно сменялись вспышками арабского террора.

На этот раз все началось в пятницу 23 августа 1929 г. (или 17 Ава по еврейскому календарю). После пятничной молитвы арабские толпы под впечатлением проповеди Хаджа Амин аль Хусейни вышли из Шхемских ворот Старого города Иерусалима, горя желанием убивать и вооруженные ножами, топорами и прочими подручными средствами. И первым стоял у них на пути еврейский квартал "Кирия Неэмана", или как его называли в народе, "Дома Нисана Бека". (Понятно, конечно, что эти события не были спонтанными, они были подготовлены заранее, имели свои причины и свою предысторию, но сейчас не будем в это углубляться.)

Мой совершенно произвольный и случайный опрос показал, что даже многие уроженцы страны не знают о том, что в районе Шхемских ворот существовал когда-то еврейский район под названием "Дома Нисан Бека". А между тем, это был большой квартал, точнее даже – несколько кварталов, состоящих , примерно, из 120 домов. Да и сам Нисан Бек заслуживает упоминания.

Он родился в 1815 г в Бердичеве, в хасидской семье и в юношеском возрасте вместе с родителями приехал в Палестину. В 19 веке, когда евреи стали строиться за пределами стен Старого города, и начали появляться районы "нового Иерусалима", Нисан Бек основал первый хасидский квартал вне Старого города, рядом со Шхемскими воротами. Позднее там поселились также общины грузинских, иракских и сирийских евреев. Другой известный проект Нисана Бека - большая синагога в старом городе, получившая название "Тиферет Исраэль". Она была разрушена иорданской армией в 1948 г. и до сих пор лежит в руинах недалеко от синагоги, известной под названием Хурва, которая, в отличие от "Тиферет Исраэль" сейчас восстанавливается.

В тот день, 17 Ава была пятница. Большинство мужчин было на работе, в домах находились, в основном, женщины и дети. Женщины готовились к субботе, запахи субботних кушаний тянулись из окон. Погромщики не жалели никого. Со страшной жестокостью они убивали, разрушали, жгли – были сожжены свитки Торы, синагоги, несколько домов. Английская полиция не вмешивалась.

Одна из жительниц грузинского квартала молодая женщина Хана Цвинишвили успела спрятать двух старших детей – мальчика 6 лет и девочку 4 лет под кровать, а ее саму вместе с годовалым сыном зарубили топором. Ей было 23 года.

После разгрома домов Нисан Бека озверевшая толпа направилась в сторону Меа Шеарим, но была остановлена местным отрядом Хаганы. Нескольких выстрелов и 2-3 убитых арабов оказалось достаточно, чтобы остановить погромщиков. Но в тот же день по Хеврону распространились слухи, что "в Иерусалиме пролиты реки арабской крови". И тогда, в субботу арабы направили свой гнев на еврейских соседей, мирно живших до этого с ними бок о бок. Страшные результаты этой субботы – 66 убитых и умерших позднее от ран.

В Газе, к счастью, обошлось без еврейских жертв, но англичане эвакуировали всю еврейскую общину, и на этом закончилось еврейское присутствие в этом городе. Был полностью сожжен поселок Гар Тув, находившийся недалеко от нынешнего Бейт Шемеша, прекратили свое существование кибуц Хульда, Мигдаль Эдер (поселение на территории современного Гуш Эциона), были жертвы в Моце около Иерусалима и в Цфате.

А в домах Нисан Бека с плачем собрали 20 изуродованных тел, но организовать похороны до субботы уже не успевали, и тела оставили при больнице. Когда на исходе субботы пришли люди, чтобы приготовить тела к погребению, они с изумлением услышали детский плач. Годовалый малыш, залитый кровью, плакал, держась за платье своей матери, Ханы. Вместо глаза было кровавое месиво, но он был жив, и это было чудом. Мальчика выходили в больнице, а его семья, как и большинство уцелевших семей, оставили "Кирью Неэману". Небольшое количество евреев все же оставалось там жить до 1948 года, когда эта территория отошла к Иордании.

Всех 19 погибших в Домах Нисан Бека похоронили в одной братской могиле на Масличной Горе. Некоторое время и эта территория принадлежала Иордании.

***

Последние несколько лет мидраша (учебный центр) "Решит Иерушалаим" организует церемонию поминовения ("азкару") жертв страшного погрома. Кадиш читает Шмуэль Цфания - тот самый чудом выживший малыш. Ему сейчас 81 года – простая арифметика: 80 плюс один год. Он – единственный, кто может читать у братской могилы кадиш, у остальных погибших уже не осталось близких родственников.

Шмуэль читает псалмы, кадиш, "Эль мале рахамим". Только непосредственно говоря с ним, можно заметить, что один его глаз – искусственный.

Как дальше сложилась жизнь Шмуэля? Детство его было нелегким. Всю жизнь ему не хватало матери, отцу пришлось одному растить детей. В школе смеялись над отсутствующим глазом Шмуэля. Отец старался оградить мальчика от переживаний и не рассказывал ему о том, что случилось, никогда не брал на могилу матери. Только будучи взрослым, после 6-дневной войны и освобождения Масличной Горы Шмуэль впервые смог найти место, где она похоронена.

Юношей он вступил в Хагану, но эта была не та организация, которая могла удовлетворить тех, кто стремился к активным действиям и желал мстить, поэтому неудивительно, что Шмуэль оказался в ЛЕХИ.

После "азкары" многие хотели поговорить с ним, расспрашивали, молодые ребята желали услышать подробности героических операций бывшего подпольщика, но Шмуэль отказывался: "Я не рассказчик". А когда продолжали настаивать, упомянул в качестве примера взрывы нефтяных складов в Хайфе, и добавил, усмехнувшись: "Будьте уверены, это были успешные операции, англичане боялись выходить на улицы".

Он успел побывать и узником в крепости Акко. Нет, не британцы схватили его, а свои – после убийства графа Бернадота (Посланник ООН, убитый в 1948 г. представителями ЛЕХИ в Иерусалиме. Бен Гурион воспользовался ситуацией, чтобы покончить с ЛЕХИ, и отдал приказ об аресте многих ее членов.) "Впрочем, в крепости к нам, узникам ЛЕХИ, относились очень хорошо", вспоминает Шмуэль.

Еще одна из страниц его биографии – попытка поселения в Дахият аль Барид. Я думаю, об этом сейчас мало кому известно, я в целом знаю про "поселенческий проект" бывших членов ЛЕХИ, но об этом месте слышала впервые и стала расспрашивать подробнее. Сразу после окончания Шестидневной войны и присоединения к Иерусалиму дополнительных территорий у группы семей, большинство из которых были выходцы из ЛЕХИ, возник план поселения в северной части города, среди арабского населения. Их идея была – закрепиться во вновь приобретенных районах, чтобы они не ушли снова из-под еврейского влияния, они надеялись, что мирное проживание евреев и арабов рядом под еврейской властью будет этому способствовать. Тогда после Шестидневной войны это было возможно – арабское население встретило их очень доброжелательно.

Семь семей поселились в большом доме в арабском квартале Бейт Ханина (рядом с нынешним Писгат Зеевом. Место было символичным – на этих землях находились еврейские поселения Атарот и Неве Яаков, разрушенные в 1948 г.). Этот дом так и известен под именем "Дом семи". (К сожалению, время берет свое, его жители уже очень в преклонных годах, и в доме сейчас осталось только пять семей). Очень любопытно побывать в этом доме, мне приходилось раньше. Посреди арабских улиц стоит дом, весь увешанный оранжевыми ленточками и израильскими флагами, его ворота распахнуты, вокруг нет никакой охраны. Но я отвлеклась.

А семья Шмуэля и еще три семьи поселились в Дахият аль Барид. (Район, который находится к северу от Иерусалима, но он не вошел в его муниципальные границы) "Мы были самыми первыми поселенцами", говорит он, "еще до Гуш Эмуним". Они прожили там 8 лет. Отношения с арабскими соседями были мирными, только после войны Судного Дня стало ощущаться некоторое напряжение. Как я поняла , еврейские семьи были выселены по решению правительства Израиля, даже сейчас, когда Шмуэль рассказывал мне об этом, в его голосе слышались обида и разочарование.

***

А что же стало с бывшими домами Нисан Бека? Часть домов была разрушена. Остальные дома в Иордании проходили под названием "имущество сионистского врага", а в Израиле перешли в ведение Главного опекуна, который назначается государством. Нынешние арабские жители, с юридической точки зрения не являются их хозяевами. Существовало судебное решение, обязывающее их, по крайней мере, платить квартирную плату. Насколько я поняла, это решение не выполнялось. Но никто ничего не собирался с этим делать, и ситуация оставалась неизменной долгие годы.

В 2001 году в бывшие дома Нисан Бека вселилась первая еврейская семья, а сейчас живут уже 6, больше свободных квартир пока нет, но еще несколько домов находятся в стадии приобретения. Еврейские жители квартала рады пригласить в гости, рассказывать о себе, они хотят, чтобы о них знало больше людей, так же как многие знают о Городе Давида или еврейских домах в мусульманском квартале Старого Города.

Мы входим в узкий проход между домами – с восточной, арабской стороны от 1-го шоссе, я бы ни за что не догадалась, что здесь живут евреи. Узкие, как щели, улицы, маленькие дворики, на вторые этажи ведут крутые лестницы. Еврейские квартиры соседствуют с арабскими. Квартиры отремонтированы, но чувствуется солидный возраст домов. "У многих дверных косяков вы можете увидеть след от мезузы, - рассказывают нам, - но только, пожалуйста, не привлекайте к ним внимание, не фотографируйте открыто, арабы тут же заменят этот камень на другой".

На наших глазах новая семья въезжает в дом, на машине здесь подъехать невозможно, поэтому на тележке подвозятся все новые и новые коробки. Здание, куда въезжают, является бывшей синагогой. "Мы даже советовались с раввином, можно ли использовать ее под жилье. Решили так – временно семья может проживать в ней, но как только число постоянных жителей в квартале достигнет миньяна – 10 взрослых мужчин, синагога вернется к своему первоначальному предназначению."

Еврейские квартиры находятся недалеко одна от другой, но не вплотную. Непосредственно у домов охраны нет. Есть недалеко полицейский пост, рядом с домами установлены камеры. Одна из женщин говорит: "Я против того, чтобы на моем доме были даже камеры". Это позиция жителей – мы не собираемся находиться здесь под усиленной охраной и ходить в сопровождении полицейского наряда, мы хотим чувствовать себя здесь дома.

Я познакомилась с интересной женщиной – Хана Яхин (жена Эзры Яхина, бывшего члена ЛЕХИ). " Я владелица собственности в Нисан Беке", - гордо говорит она. Более 30 лет назад она с первым мужем репатриировалась из Америки. Получив в наследство некоторую сумму денег, Хана решила использовать ее на дело выкупа еврейских домов. Два года заняло у нее найти тех, кто этим занимается, и найти подходящий дом, и еще восемь лет - выдержать судебный процесс. Палестинская администрация наняла против нее лучших адвокатов, но сделка была абсолютно законная. Только после этого она смогла первый раз войти в купленный ею дом. До этого она видела его только тайно. "Меня привезли ночью, в абсолютной тишине, и издали показали дом". Надо видеть, с какой гордостью Хана говорит о "своем доме", о том, какой ремонт она сделала и что еще собирается сделать. Сейчас она сдает его семье, выселенной в свое время из Хомеша. (Сама Хана вместе с Эзрой живут в Доме Семи, о котором я уже рассказывала).

Как же происходит вся процедура вселения еврейских семей? Молодые энергичные ребята, которые этим занимаются, покрыты ореолом таинственности и не слишком спешат открывать нам подробности. Говоря о себе "мы", они предпочитают не афишировать свое имя (организации (амуты), которая занимается "освобождением домов" в квартале Нисан Бек и в квартале Шимон аЦадик рядом с Шейх Джарахом). "Называйте меня просто Цахи". Ну, так и назову его просто Цахи.

Ситуация состоит в следующем. Главный опекун, назначенный государством, распоряжается этими домами, которые являются, по сути, еврейской собственностью, но при этом он не занимается поиском законных владельцев. Очень часто эти законные владельцы даже не подозревают о своих правах. Например, Шмуэль Цфания. "Вы знаете, в каком доме вы жили?" – спросила я его. "Где там, - грустно улыбнулся он, - отец мне ничего не рассказывал".

Можно представить, с какими увлекательно-детективными историями связана деятельность амуты.

Цахи рассказал один из примеров. Грузинский еврей купил дом в квартале Нисан Бек. Его сын после революции 1917 г. решил вернуться в Россию строить новую жизнь. Естественно, он застрял за "железным занавесом" на три поколения. Только его внук смог репатриироваться в Израиль. Он не имел ни малейшего представления о том, что является домовладельцем в Иерусалиме, пока его не разыскали представители амуты.

Но даже определив саму недвижимость, найдя ее законных хозяев, даже совершенно легально купив или сняв у них дом, необходимо еще выселить из него нынешних жильцов. Я думаю, излишне объяснять, как это непросто, можно видеть это на примере того, что происходит сейчас в Шейх Джарахе. (Где по судебному постановлению были выселены незаконно проживавшие там арабские семьи, и это вызвало бурю протестов, как со стороны левых, так и со стороны международных организаций). Иногда не удается добиться успеха в суде, тогда члены амуты предпочитают просто выкупить дом у арабских жильцов.

У меня остались большие впечатления от всего увиденного и услышанного. Я ощутила непрерывную связь между молодыми семьями, поселившимися здесь, теми, кто делает все, чтобы дома, принадлежащие евреям, вернулись в еврейские руки, и Шмуэлем Цфания, бывшим бойцом ЛЕХИ, и теми простыми евреями, которые 80 лет назад жили здесь. Все это переплетено вместе, прошлое и современность, погромы, кровь, самоотверженность, и ты понимаешь, что все мы – это маленькое звено в цепочке еврейской истории, что несмотря ни на что, "ам исраэль хай" (еврейский народ жив).

"Вести", 9.2009 г.