Написано к конкурсу памяти Булата Окуджавы (23.05.2000)
Ярко солнышко сияет. Полк гусар, как на парад.
Всюду музыка атак звучит протяжно.
Каждый первый в нашем солнечном краю – солдат.
Ну а если кто не первый, тот бумажный.
Не ищу, где глубже, рыбою не бьюсь о сеть,
К созиданью не испытываю жажды.
Ведь солдату больше свойственно на ниточке висеть,
Чем заботиться, чтоб стал счастливым каждый.
Сладкий пряник не достался, ну и пусть,
В рваной мантии король по сути – голый.
Повоюю, и авось отстанет грусть, -
Я, по правде говоря, - солдат весёлый.
Если ворон в вышине, то, знать, тому судьба, -
Пусть Натальи нет давно, да ружья те же.
И не важно, если дело таки да – труба,
Раз целуется с ней музыкант заезжий.
Не бродяга, не пропойца, на союз поднявший меч,
Всё брожу и пью и рву на части душу.
А чего с ней церемониться, чего её беречь,
Если музыку её противно слушать.
Часовых любви не снимешь, слишком крут их нрав,
Средств от них не сыщешь ни в одном реестре.
И моя ли в том вина, что, управленье потеряв,
Спит моей надежды маленький оркестрик.
Стёрт фагот, да и гитара еле строит по ладам.
Где кларнет, и кто слыхал о кларнетисте?
Но надежда есть, что кто-то из прекрасных дам
Окунёт в меня однажды свои кисти.
Ну а если всё не так, чего тут не понять? -
Живописцам не хватило акварели.
Это значит, что пора пойти принять.
Не на грудь, - принять дежурство по апрелю.
Я то плачу, то смеюсь, а то схожу с ума, -
Улетел мой шарик в небо, словно птица.
Но раз песенка короткая, как жизнь сама,
Допою её, и шарик возвратится.
И опять вишу на нитке и прошу огня,
И пожарные смеются, глядя вслед мне.
А ночной троллейбус вновь уехал без меня.
И, как водится, троллейбус не последний.
А ночной троллейбус вновь уехал без меня.
Я уверен, что придёт ещё последний.
|
«Дорогой Булат Шаллыч, а также Владимир Семёныч…»
