Бывает так, - надкусишь сала шмат,
А, может, в питу кинешь хумус «Ахла»,
Как чуешь вдруг знакомый аромат, -
То выборами в воздухе запахло.
И разум агитаторов кипит,
Так каркают, что завидно воронам.
Автобусы обвешаны Шароном,
На остановках - Мицна и Лапид.
В газетах торжествует краснобайство,
А в банке торжествует овердрафт.
Запущено народное хозяйство,
Запущен в космос первый астронавт.
Кацав Моше, мацав каше!
И так погано на душе.
А что есть лучше для души,
Чем пара порций анаши?
Верхом на розовом слоне
«Але ярок» влетел ко мне.
Ну как тут голос не отдашь?
Посторонись, оле хадаш!
Вот - кандидаты, путать их - не сметь,
Любой из них твердит покуда роль свою, -
Одни врагов желают отыметь,
Другие - им доставить удовольствие.
Напутаешь, - сам будешь виноват,
Твои стремленья недруги похерят, -
Была когда-то «Исраэль ахат»,
Теперь по плану – «Исраэль ахерет».
А про Херут газеты врут,
Им боязно, что Марзель крут,
И то, что там блюдут кашрут,
И то, что взяток не берут.
И в час, когда врагов припрут,
И все злодеи перемрут,
Во глубине сибирских руд
Вас встретит партия Херут .
Бывает, что к кормушке опоздал,
Но гложет зависть к тем, пушистым, белым!
Ликудники устроили скандал,
И пресса им вручила парабеллум.
И вот на радость всем своим врагам
И на потребу критике колючей
Ликуд себе стреляет по ногам,
ОмрИ Шарон, - вовек не скажешь лучше.
На счастье авода им – не заслон,
Хоть вождь её – красивый, бородатый.
Но ходит слух, что Мицна – как тефлон,
К которому не пристают мандаты.
Мицна крутится на танке,
Оседают деньги в банке,
Рабин вылез из гробА,
И сказал: «Тода раба».
На мир, на демократию
Европа деньги тратила.
Ушло всё, что потратили,
На все четыре матери.
|
Ролик «Шарика» смотрели, -
Всё считал каденции.
И с тех пор - беда в постели, -
Барахлит потенция.
Гордо я повёл плечом,
Хоть совесть меня гложет, -
Я, однако, не при чём, -
Только Мицна может!
Шарон единства хочет, вот балда,
Мол, вместе с Мицной мы и с чёртом сладим.
Но гордо отвечает Авода:
«С Шароном рядом управлять не сядем!»
Джанк-Фуада запив Червоным Мицной,
Ползком, как с поля боя дезертир,
Она проложит путь бескомпромиссный
Туда, гда два ноля – ориентир.
Пора мочить, но вновь велят подмыться.
Ну да, у нас – гальюн, а не сортир.
Наливали мне перцовку
В магазине русском,
И шинуйную листовку
Выдали в нагрузку.
У них теперь - рекордный сбор,
И я, хлебнув от горести,
Двумя руками - за Забор, -
Ох, знать, питьё забористо.
Смешались Мерец, Перец, колбаса,
И вот, явившись, преисполнен гнева,
Шинуй у правых тащит голоса
И, не стыдясь, пускает их налево.
И потому, как ты ни именуй,
Одним названьем суть не окашерить.
Язык - порука, - Мерец и Шинуй
Объединятся в блок с названьем «Шерец».
Дали косточку свиную
Избирателю Шинуя.
Он понюхал и вопит, -
Обманул меня Лапид.
Знал бы, подал, зуб даю,
За мерец голос звонко.
Ну подложили б не свинью,
Но хоть бы поросёнка.
В который раз у нас - свободный день,
Свой праздник жизни в общем карнавале.
Подсела вся страна на бюллетень,
И голоса все партии сорвали.
Плюют в глаза нам божую росу,
Обещанного ждут четыре года.
Но южный темперамент у народа,
И выборы, как горбик, - на носу. |
Пуримшпиль 2003-2004
