Незаконные сказки. Улица Оз.

Виктория Райхер

- Смотри-ка, а Эдит, оказывается, живёт совсем рядом с нами. На улице Оз. Смешно. - Конечно, на улице Оз, она всегда там жила. - Фью-у-! Ты-то откуда знаешь? У тебя что, есть адрес Эдит? - Теперь нет. А когда-то был. Давно, раньше. Слукавила. Это не у меня, это у тебя был адрес Эдит - давно, раньше. А я - я рылась в твоей памяти, как в шкатулке, и выудила его оттуда, выудила скорее из зависти, чем от ревности, выудила просто для того, чтобы его больше не было - там, у тебя. Вот ты и удивляешься теперь, узнавая - хм, смотри-ка, а Эдит, оказывается, живёт на улице Оз. Конечно, живёт. Надо же ей где-то жить. Эдит - ерунда, мелочь, иголка на ёлке. Если бы не свободное время и не чешущиеся руки, я бы вообще про неё забыла. Ну, гуляла разок в тесноте твоей головы, ну, нашла там Эдит, ну, стянула - с кем не бывает. В списке моих пред тобой прегрешений Эдит занимает настолько не главное место, что - а какая тебе, собственно, разница, где она живёт? Ты же не собираешься... нет, нет, не собираешься, я уверена. Тем более, что у тебя и причины особой нет - причину я стащила вместе с адресом, тоже на всякий случай. Я - запасливая сорока. У меня там, в ты в жизни не найдешь где, лежит многое из того, что мне знать, в принципе, не положено. Там лежит твой страх ранней старости и скорбь о невозможности выбора. Там детские дневники М. - ты даже предположить не можешь, насколько мало места заняли ваши тайны. Там вся В. целиком - ну, ты понимаешь, этого я никак не могла оставить. Там твоя мама. Нет-нет, не вся - только тот случай , когда она должна была вернуться вечером, а вернулась - утром, и ты всю ночь прождал её, сидя на подоконнике, а потом она всё-таки вернулась, и тогда твой отец - а потом ты удивляешься, что только со мной перестал заикаться. Конечно, перестал, ведь если бы не тот случай, то ты бы вообще никогда не заикался. Ну так я его забрала, зачем он тебе. Всё хорошо, и твоя мама осталась у тебя в памяти белой и пушистой, как ангорский кролик. Я осторожна. О, я очень осторожна. Только ночью, только в полной тишине, только в бархатных перчатках и только на цыпочках, почти на пуантах. Ты не думал, отчего тебе вечно снятся такие хорошие сны - а это просто я тихо копаюсь у тебя в голове, одновременно гладя тебя по ней. Это мы оставим, это мы отбросим, это мы сопрём. Мне виднее, прости. Да ладно, я давно не прикрываюсь исключительно твоим счастьем или чем-нибудь в этом роде. Тот фокус с мамой оказался удачным решением, согласна, но я действовала скорее по наитию, нежели по сознательному расчёту. Искала я вообще другое, это как раз был тот период, когда я по капельке, по копеечке, по кусочку выуживала из тебя В. Ты даже не представляешь, насколько это было сложно. Оказывается, она там была всюду, просто уму непостижимо, включая, ты будешь смеяться, кулинарные предпочтения и чуть ли не эдипов комплекс - ну да, там я и напоролась на маму, случайно. И достала всё сразу, вместе с эдиповым комплексом и прочей дурью. Они тебе также не нужна, как и В. Я так считаю. Сначала это было просто забавой, потом стало делом, потом превратилось в смысл. Дни не имеют значения, ты зря мне рассказываешь про свои дела, я всё равно ничего не слушаю. Я жду ночи, вот когда я всё узнаю, по-своему, без твоих идиотских фильтров, попыток выдать желаемое за действительное, манипуляций и прочего бреда. Спи себе тихо, потом проснёшься, и будешь улыбаться, как всегда по утрам. Ты всегда по утрам улыбаешься - видимо, потому, что каждое утро тебе становится чуточку легче жить. Забавно знаешь что? Раньше я могла за один раз унести только одну вещь, максимум - две, если нетяжелых, а больше одного раза в одну ночь я боялась тебя тревожить. А сейчас я стала гораздо искусней, я могу вытащить из тебя сколько угодно разных событий и фактов, вот как воруют фрукты из соседского сада - распихивая в карманы и за пазуху, чтобы руки были свободны перелезать через забор. С каждым разом я тащу всё больше и больше, с каждым разом ты становишься всё спокойнее и веселее, с каждым разом я всё более и более азартна. Когда-нибудь я разовью свои гибкие пальцы настолько, что сумею извлечь из тебя всё, абсолютно всё - и твоя голова станет пустой и легкой, как воздушный шар. Ты проснёшься утром и будешь смотреть на мир чистыми глазами идиота без прошлого, проблем и воспоминаний. Ты проснёшься и обнаружишь, что твоя жизнь, казавшаяся тебе такой длинной и сложной, только началась, и она проще, чем детский рисунок. Ты проснёшься и увидишь, что за ночь остался один - потому что под утро, оставив тебя, наконец, в покое, я тихо ушла насовсем из твоей обновлённой жизни, забрав всё то, без чего ты остался. Ну сам посуди, зачем мне пустоголовый ты? Но страдать по мне ты не будешь нисколько - ведь, будучи милосердной, я прихвачу с собой и всю твою память о себе самой. 2003 Тексты Виктории Райхер

- Смотри-ка, а Эдит, оказывается, живёт совсем рядом с нами. На улице Оз. Смешно.
- Конечно, на улице Оз, она всегда там жила.
- Фью-у-! Ты-то откуда знаешь? У тебя что, есть адрес Эдит?
- Теперь нет. А когда-то был. Давно, раньше.

Слукавила. Это не у меня, это у тебя был адрес Эдит - давно, раньше. А я - я рылась в твоей памяти, как в шкатулке, и выудила его оттуда, выудила скорее из зависти, чем от ревности, выудила просто для того, чтобы его больше не было - там, у тебя. Вот ты и удивляешься теперь, узнавая - хм, смотри-ка, а Эдит, оказывается, живёт на улице Оз. Конечно, живёт. Надо же ей где-то жить.

Эдит - ерунда, мелочь, иголка на ёлке. Если бы не свободное время и не чешущиеся руки, я бы вообще про неё забыла. Ну, гуляла разок в тесноте твоей головы, ну, нашла там Эдит, ну, стянула - с кем не бывает. В списке моих пред тобой прегрешений Эдит занимает настолько не главное место, что - а какая тебе, собственно, разница, где она живёт? Ты же не собираешься... нет, нет, не собираешься, я уверена. Тем более, что у тебя и причины особой нет - причину я стащила вместе с адресом, тоже на всякий случай.

Я - запасливая сорока. У меня там, в ты в жизни не найдешь где, лежит многое из того, что мне знать, в принципе, не положено. Там лежит твой страх ранней старости и скорбь о невозможности выбора. Там детские дневники М. - ты даже предположить не можешь, насколько мало места заняли ваши тайны. Там вся В. целиком - ну, ты понимаешь, этого я никак не могла оставить. Там твоя мама. Нет-нет, не вся - только тот случай , когда она должна была вернуться вечером, а вернулась - утром, и ты всю ночь прождал её, сидя на подоконнике, а потом она всё-таки вернулась, и тогда твой отец - а потом ты удивляешься, что только со мной перестал заикаться. Конечно, перестал, ведь если бы не тот случай, то ты бы вообще никогда не заикался. Ну так я его забрала, зачем он тебе. Всё хорошо, и твоя мама осталась у тебя в памяти белой и пушистой, как ангорский кролик.

Я осторожна. О, я очень осторожна. Только ночью, только в полной тишине, только в бархатных перчатках и только на цыпочках, почти на пуантах. Ты не думал, отчего тебе вечно снятся такие хорошие сны - а это просто я тихо копаюсь у тебя в голове, одновременно гладя тебя по ней. Это мы оставим, это мы отбросим, это мы сопрём. Мне виднее, прости.

Да ладно, я давно не прикрываюсь исключительно твоим счастьем или чем-нибудь в этом роде. Тот фокус с мамой оказался удачным решением, согласна, но я действовала скорее по наитию, нежели по сознательному расчёту. Искала я вообще другое, это как раз был тот период, когда я по капельке, по копеечке, по кусочку выуживала из тебя В. Ты даже не представляешь, насколько это было сложно. Оказывается, она там была всюду, просто уму непостижимо, включая, ты будешь смеяться, кулинарные предпочтения и чуть ли не эдипов комплекс - ну да, там я и напоролась на маму, случайно. И достала всё сразу, вместе с эдиповым комплексом и прочей дурью. Они тебе также не нужна, как и В. Я так считаю.

Сначала это было просто забавой, потом стало делом, потом превратилось в смысл. Дни не имеют значения, ты зря мне рассказываешь про свои дела, я всё равно ничего не слушаю. Я жду ночи, вот когда я всё узнаю, по-своему, без твоих идиотских фильтров, попыток выдать желаемое за действительное, манипуляций и прочего бреда. Спи себе тихо, потом проснёшься, и будешь улыбаться, как всегда по утрам. Ты всегда по утрам улыбаешься - видимо, потому, что каждое утро тебе становится чуточку легче жить.

Забавно знаешь что? Раньше я могла за один раз унести только одну вещь, максимум - две, если нетяжелых, а больше одного раза в одну ночь я боялась тебя тревожить. А сейчас я стала гораздо искусней, я могу вытащить из тебя сколько угодно разных событий и фактов, вот как воруют фрукты из соседского сада - распихивая в карманы и за пазуху, чтобы руки были свободны перелезать через забор. С каждым разом я тащу всё больше и больше, с каждым разом ты становишься всё спокойнее и веселее, с каждым разом я всё более и более азартна. Когда-нибудь я разовью свои гибкие пальцы настолько, что сумею извлечь из тебя всё, абсолютно всё - и твоя голова станет пустой и легкой, как воздушный шар.

Ты проснёшься утром и будешь смотреть на мир чистыми глазами идиота без прошлого, проблем и воспоминаний. Ты проснёшься и обнаружишь, что твоя жизнь, казавшаяся тебе такой длинной и сложной, только началась, и она проще, чем детский рисунок. Ты проснёшься и увидишь, что за ночь остался один - потому что под утро, оставив тебя, наконец, в покое, я тихо ушла насовсем из твоей обновлённой жизни, забрав всё то, без чего ты остался. Ну сам посуди, зачем мне пустоголовый ты?

Но страдать по мне ты не будешь нисколько - ведь, будучи милосердной, я прихвачу с собой и всю твою память о себе самой.

2003

Тексты Виктории Райхер

MP3

При цитировании обязательны ссылки на автора и сайт; в Интернете - линки.
© Лев Ари Судаков 2001-2021		Обратная связь LJ / ЖЖ

Эта страница обновлена 12.10.2021