Трудный возраст в разговорном жанре

Виктория Райхер

Баю-баю-баюшки-баю! Что за привередливый ребёнок? Будешь вырываться из пелёнок - Я тебя, бай-баюшки, убью! Ты в упор глядишь своим темно-серым в моё зелёное. Ты нацеливаешься пальчиком мне в лицо и произносишь радостно: "оки!". Ты лезешь под "оки", находишь там то, что там, и констатируешь: "газ". Перемещаешь пальчик: "исё газ". Уточняешь: "дугой". Дальше следуют: иснички, нос, от, бови, ухи, убы, еще раз убы ("г" и "з" легко перепутать, лучше замять) и - аккордом до-мажор - зынь! Это надо нажать на кончик носа и сказать громко. Зынь! А теперь найти свой, собственный, кончик носа и опять нажать. Зынь! И жизнь трын-трава. Зынь - и гори всё огнём. Зынь, и скачем дальше. Баю-баю-баюшки-баю! Дым из барабанных перепонок... Замолчи, негодный поросёнок! А не то, байбаюшки, убью! Прихожу как-то домой, застаю их с Димой в самозабвенном общении. Визг, смех, размахивание руками. Вы тут чем занимались, дорогой? Мы тут, любимая, пальцы считали! Ну и до скольких досчитали? А это кто как. Я - до девяти, Муся - до одного... Ничего подобного, гораздо больше, чем до одного. Муся уже прекрасно считает до двух, если подряд, и до пяти, если без трёх. Откуда в нашем преферанс-френдли доме взялась такая любительница оставаться без трёх, непонятно. Но факт: как бы родители ни настаивали, понятия "три" не существует. Счет всего, что подворачивается под руку, идёт так: один, два, четыре, пять, один, два, четыре, пять.. и т.д. Если после подсчета спросить: "ну, и сколько?" - ответом будет цифра, названная последней. Так мы считаем, например, листики на дереве: адин, ва, четые, пять, адин, ва... Муся, сколько всего листиков? Ва! Обожает считать ступеньки. Непрерывно считая, забирается на шестой этаж многоэтажного дома моих родителей (лифт игнорируется, потому как нет любимей дела, нежели ходить по ступенькам). Считала всю дорогу, все шесть этажей. Всю дорогу именно так: один, ва, четыре, пять, один, ва, четыре, пять... Доходит до верха. Уф. Муся, сосчитала ступеньки? Да! И сколько же там ступенек? Ного! Вообще, считает товарищ пока что очень похоже на грузина из анекдота про "один кофе, два булка". Причем от самого процесса подсчёта она тащится, как удав по пачке дуста. Считает всё, что только можно сосчитать. Всё, что сосчитать нельзя, всё равно считает. Считает резиновых рыбок в ванночке: один йиба, ва йиба! (в смысле - одна рыбка, две рыбки). Считает цыплят, нарисованных на тарелке: один кококо, ва кококо! А цыплят на тарелке, тем временем, трое... Муся, а этого - забыла сосчитать? Старательная, считает сначала: один кококо, ва кококо... Смотрит на третьего. Нутром чует, что до четырех дело не доходит. Думает. - Один кококо, ва кококо... и исё один кококо! Корова на тарелке нарисована, к счастью, всего одна. Сообщает: один коова! Я, страдая: Муся, ОДНА корова! "Одна", не "один"! Склоняет голову удивлённо. Смотрит на тарелку. Тыкает пальчиком, пересчитывает: один. Мотает головой: не! один коова! На днях увидела на улице пожилого мужчину, издали слегка похожего на моего папу - то есть на своего обожаемого Деду. Вопит: деда! Недоумевает - почему деда не кидается к ней с поцелуями? Почему деда уходит? Может, деда играет? Вопит громко: деда, куку! Пожилой человек оборачивается, улыбается, машет рукой... и снова уходит! Деда!!! Пытаюсь объяснить - Мусенька, это не наш дедушка, это другой дедушка, наш дедушка дома, а это другой дедушка, еще чей-то, не наш. Переспрашивает: другой? Не наш? Не наш, говорю. Удивляется: ва деда? Да, говорю, представь себе, в мире существует больше, чем один дедушка, и даже - большой секрет - больше, чем два дедушки. Оглядывается по сторонам, и замечает на противоположной стороне улицы еще одного пожилого человека. О, кричит, о, исё деда! Ного деда! Куку, деда! Слова не коверкаются, слова изобретаются. Эти изобретения радуют нас столь безмерно, что Муся временами смотрит на нас искоса, низко голову наклоня, чуя подвох. В какой-то момент, если слишком сильно смеяться над какой-нибудь формой слова, может на какое-то время совсем перестать его говорить. По принципу "будете много говорить, вообще никуда не пойду". Но мы все равно смеёмся. - Муся, скажи "суббота". - Бусёпа. - Муся! Не "бусёпа"! Суббота! - Бусёпа. - Мусенька, рыдая, золотце, суббота! - Бусёпа. шепотом, одними губами бусёпа. - Муся, суббота - это день такой, понимаешь? Сегодня - суббота. - кивает Сиёня - бусёпа. На фоне любимой бусёпы (и пусть осудит нас тот, кто мог бы после такого НЕ называть этим чудесным словом каждый седьмой день недели), пикитан - это мелочи. Мылись в ванне, играли в резиновую куколку-капитана, пели песенку "жил отважный капитан", и повторяли: пикитан! Ну вот сдохни все живое, пикитан! Мне лично это слово нравится гораздо больше обычного "капитана", так что удовольствие получили все. Вынимаю ребеночка из воды: - Ну что, пикитан, иди сюда! Мотает головой. Показывает на себя: - Не! Таий! Мол, ты спутала, родная, я - не пикитан, я - Таир... Всё чаще и чаще называем Мусю ее "настоящим" именем. Она сама сначала звала себя Тати, с ударением на "и", как французский магазин. Потом это трансформировалось в Таи, в конце концов стало Таий. Попутно поясняет: - Муся - Таий. То есть я, являясь существом под названием Муся, ношу имя Таир. В последнюю бусёпу были на море. На следующий день спрашиваю: - Таирский, где ты вчера была? - Море! - На море, да? А что там было, на море? - Таий! Исчерпывающе. Главное, что вчера было на море - это Таир. Остальное, бывшее на море, неважно. Собаки именуются басака. Если собака черная, то называется это "басака тёни". Если белая - "басака бели". Просто сорта вин: "Басака Тьони", "Басака Белли" - а вот кота Васю называет строго официально: кот. Сначала это было "ки", потом - "кий", потом - "кой", потом по ходу дела стало "киса", а теперь вот "кот". Иногда, для точности - "кот Вас". Чтобы мы не перепутали. Кот Вас наименования переносит стоически и на всякий случай не откликается ни на одно. Если поросёнком вслух, с пелёнок, Обзывают, баюшки-баю, Даже самый смирненький ребёнок Вырастает в крупную свинью! Легендарный возраст terrible two грянул возмутительно рано. У человека по любому вопросу имеется своё, отличное от нашего, мнение - и попробуйте разубедите. Если мне сей секунд не подарят вот эту штучку, я залью весь мир слезами навсегда (а "штучка" - это, скажем, какая-нибудь важная деталь от разобранного компьютера, спёртая под шумок со стола и отобранная со скандалом). Если мне срочно не дадут солёный огурчик (восьмой по счету), я постараюсь стянуть на пол всю банку, а когда мне это не удастся, я с размаху шваркну об пол всё, до чего дотянусь. Если мне немедленно не поставят мультик (четыре утра), я буду рыдать в соседней комнате на полу, и не уговаривайте, не уговаривайте. Не надо меня на ручки, не надо меня спатеньки, хочу мультик, или удавитесь. Удавиться мы всегда успеем, пока ищем компромиссные варианты. Но то, что у толстого Муся - самый сильный характер в нашем доме, мы уже поняли. Во время вышеупомянутой поездки на море человечек в какой-то момент, уже будучи купаной и сушеной, отправился в сторону набегающих волн. Я предупреждающе встала. Муся повернулась, махнула мне рукой и крикнула: "Сесть!" (она по жизни общается в основном инфинитивами и существительными в именительном падеже, так что невежливости в ее словах не было). Невежливости - не было, но непоколебимость - была. Я нерешительно села, готовая в любой момент бежать предотвращать. Море кипит, волны бушуют, ребёнок топает именно туда. Встаю снова. Оборачивается. Замечает мои маневры. - Мама, нет! Мама, сесть! Прибегает и начинает отталкивать меня ручками, пытаясь усадить на место. Надо будет ее научить команде "мама, место!", мелькнуло в моей ехидной голове. Тем временем клиент знаками, воплями и тычками усадил меня на полотенце и снова подался к воде. Решаю подождать развития событий: максимум, до моря недалеко, а у самого берега - мелко, так что добегу, если что. Сижу, как струна, не отводя глаз. Муся добредает до кромки волн и останавливается. Стоит минуту. Стоит две минуты. Не шевелится. Я гипнотизирую взглядом ее бело-розовую спину, пытаясь угадать момент, когда она шагнет за край допустимого. Но она стоит. Вдруг поворачивает голову и ищет меня глазами. Отвечаю взглядом на взгляд. Радостно показывает на волны рукой и смеётся! Смеётся! И снова отворачивается, и опять стоит. Простояла, неподвижная, несколько минут, повернулась и, горя восторгом, побежала ко мне. Не добежала, принялась прыгать по песку. Прыгала и кричала от полноты чувств. А до меня дошло: она просто хотела постоять одна и посмотреть на переполнявшее её чудо - морские волны, набегающие на берег. Не делить этот восторг ни с кем. Быть наедине с морем. А потом прыгать по песку, пылая счастьем от увиденного, потому что море просто так не вместить. Море надо сначала отсмотреть, а потом отпрыгать. После чего обязательно кинуться на маму обниматься, чтобы поделиться обретённой радостью. Море ушло в глубину дней, на него наслоились новые впечатления, на них наслоятся ещё. Уже сегодня была где-то на прогулке Большая Басака, да и вообще, жизнь полна приключений. А у меня из головы не идет видение очень маленькой девочки, которая стоит одна на морском берегу и смотрит на набегающие волны. Смотрит и смеётся. 2003 Тексты Виктории Райхер

Баю-баю-баюшки-баю!
Что за привередливый ребёнок?
Будешь вырываться из пелёнок -
Я тебя, бай-баюшки, убью!

Ты в упор глядишь своим темно-серым в моё зелёное. Ты нацеливаешься пальчиком мне в лицо и произносишь радостно: "оки!". Ты лезешь под "оки", находишь там то, что там, и констатируешь: "газ". Перемещаешь пальчик: "исё газ". Уточняешь: "дугой".

Дальше следуют: иснички, нос, от, бови, ухи, убы, еще раз убы ("г" и "з" легко перепутать, лучше замять) и - аккордом до-мажор - зынь! Это надо нажать на кончик носа и сказать громко. Зынь! А теперь найти свой, собственный, кончик носа и опять нажать. Зынь! И жизнь трын-трава. Зынь - и гори всё огнём. Зынь, и скачем дальше.

Баю-баю-баюшки-баю!
Дым из барабанных перепонок...
Замолчи, негодный поросёнок!
А не то, байбаюшки, убью!

Прихожу как-то домой, застаю их с Димой в самозабвенном общении. Визг, смех, размахивание руками. Вы тут чем занимались, дорогой? Мы тут, любимая, пальцы считали! Ну и до скольких досчитали? А это кто как. Я - до девяти, Муся - до одного...

Ничего подобного, гораздо больше, чем до одного. Муся уже прекрасно считает до двух, если подряд, и до пяти, если без трёх. Откуда в нашем преферанс-френдли доме взялась такая любительница оставаться без трёх, непонятно. Но факт: как бы родители ни настаивали, понятия "три" не существует. Счет всего, что подворачивается под руку, идёт так: один, два, четыре, пять, один, два, четыре, пять.. и т.д. Если после подсчета спросить: "ну, и сколько?" - ответом будет цифра, названная последней. Так мы считаем, например, листики на дереве: адин, ва, четые, пять, адин, ва... Муся, сколько всего листиков? Ва!
Обожает считать ступеньки. Непрерывно считая, забирается на шестой этаж многоэтажного дома моих родителей (лифт игнорируется, потому как нет любимей дела, нежели ходить по ступенькам). Считала всю дорогу, все шесть этажей. Всю дорогу именно так: один, ва, четыре, пять, один, ва, четыре, пять... Доходит до верха. Уф. Муся, сосчитала ступеньки? Да! И сколько же там ступенек? Ного!

Вообще, считает товарищ пока что очень похоже на грузина из анекдота про "один кофе, два булка". Причем от самого процесса подсчёта она тащится, как удав по пачке дуста. Считает всё, что только можно сосчитать. Всё, что сосчитать нельзя, всё равно считает.

Считает резиновых рыбок в ванночке: один йиба, ва йиба! (в смысле - одна рыбка, две рыбки).
Считает цыплят, нарисованных на тарелке: один кококо, ва кококо! А цыплят на тарелке, тем временем, трое... Муся, а этого - забыла сосчитать? Старательная, считает сначала: один кококо, ва кококо... Смотрит на третьего. Нутром чует, что до четырех дело не доходит. Думает.
- Один кококо, ва кококо... и исё один кококо!
Корова на тарелке нарисована, к счастью, всего одна. Сообщает: один коова! Я, страдая: Муся, ОДНА корова! "Одна", не "один"! Склоняет голову удивлённо. Смотрит на тарелку. Тыкает пальчиком, пересчитывает: один. Мотает головой: не! один коова!

На днях увидела на улице пожилого мужчину, издали слегка похожего на моего папу - то есть на своего обожаемого Деду. Вопит: деда! Недоумевает - почему деда не кидается к ней с поцелуями? Почему деда уходит? Может, деда играет? Вопит громко: деда, куку! Пожилой человек оборачивается, улыбается, машет рукой... и снова уходит! Деда!!! Пытаюсь объяснить - Мусенька, это не наш дедушка, это другой дедушка, наш дедушка дома, а это другой дедушка, еще чей-то, не наш. Переспрашивает: другой? Не наш? Не наш, говорю. Удивляется: ва деда? Да, говорю, представь себе, в мире существует больше, чем один дедушка, и даже - большой секрет - больше, чем два дедушки. Оглядывается по сторонам, и замечает на противоположной стороне улицы еще одного пожилого человека. О, кричит, о, исё деда! Ного деда! Куку, деда!

Слова не коверкаются, слова изобретаются. Эти изобретения радуют нас столь безмерно, что Муся временами смотрит на нас искоса, низко голову наклоня, чуя подвох. В какой-то момент, если слишком сильно смеяться над какой-нибудь формой слова, может на какое-то время совсем перестать его говорить. По принципу "будете много говорить, вообще никуда не пойду". Но мы все равно смеёмся.

- Муся, скажи "суббота".
- Бусёпа.
- Муся! Не "бусёпа"! Суббота!
- Бусёпа.
- Мусенька, *рыдая*, золотце, суббота!
- Бусёпа. *шепотом, одними губами* бусёпа.
- Муся, суббота - это день такой, понимаешь? Сегодня - суббота.
- *кивает* Сиёня - бусёпа.

На фоне любимой бусёпы (и пусть осудит нас тот, кто мог бы после такого НЕ называть этим чудесным словом каждый седьмой день недели), пикитан - это мелочи. Мылись в ванне, играли в резиновую куколку-капитана, пели песенку "жил отважный капитан", и повторяли: пикитан! Ну вот сдохни все живое, пикитан! Мне лично это слово нравится гораздо больше обычного "капитана", так что удовольствие получили все. Вынимаю ребеночка из воды:
- Ну что, пикитан, иди сюда!
Мотает головой. Показывает на себя:
- Не! Таий!
Мол, ты спутала, родная, я - не пикитан, я - Таир...

Всё чаще и чаще называем Мусю ее "настоящим" именем. Она сама сначала звала себя Тати, с ударением на "и", как французский магазин. Потом это трансформировалось в Таи, в конце концов стало Таий. Попутно поясняет:
- Муся - Таий.
То есть я, являясь существом под названием Муся, ношу имя Таир.

В последнюю бусёпу были на море. На следующий день спрашиваю:
- Таирский, где ты вчера была?
- Море!
- На море, да? А что там было, на море?
- Таий!
Исчерпывающе. Главное, что вчера было на море - это Таир. Остальное, бывшее на море, неважно.

Собаки именуются басака. Если собака черная, то называется это "басака тёни". Если белая - "басака бели". Просто сорта вин: "Басака Тьони", "Басака Белли" - а вот кота Васю называет строго официально: кот. Сначала это было "ки", потом - "кий", потом - "кой", потом по ходу дела стало "киса", а теперь вот "кот". Иногда, для точности - "кот Вас". Чтобы мы не перепутали. Кот Вас наименования переносит стоически и на всякий случай не откликается ни на одно.

Если поросёнком вслух, с пелёнок,
Обзывают, баюшки-баю,
Даже самый смирненький ребёнок
Вырастает в крупную свинью!

Легендарный возраст terrible two грянул возмутительно рано. У человека по любому вопросу имеется своё, отличное от нашего, мнение - и попробуйте разубедите. Если мне сей секунд не подарят вот эту штучку, я залью весь мир слезами навсегда (а "штучка" - это, скажем, какая-нибудь важная деталь от разобранного компьютера, спёртая под шумок со стола и отобранная со скандалом). Если мне срочно не дадут солёный огурчик (восьмой по счету), я постараюсь стянуть на пол всю банку, а когда мне это не удастся, я с размаху шваркну об пол всё, до чего дотянусь. Если мне немедленно не поставят мультик (четыре утра), я буду рыдать в соседней комнате на полу, и не уговаривайте, не уговаривайте. Не надо меня на ручки, не надо меня спатеньки, хочу мультик, или удавитесь.

Удавиться мы всегда успеем, пока ищем компромиссные варианты. Но то, что у толстого Муся - самый сильный характер в нашем доме, мы уже поняли.

Во время вышеупомянутой поездки на море человечек в какой-то момент, уже будучи купаной и сушеной, отправился в сторону набегающих волн. Я предупреждающе встала. Муся повернулась, махнула мне рукой и крикнула: "Сесть!" (она по жизни общается в основном инфинитивами и существительными в именительном падеже, так что невежливости в ее словах не было). Невежливости - не было, но непоколебимость - была. Я нерешительно села, готовая в любой момент бежать предотвращать. Море кипит, волны бушуют, ребёнок топает именно туда. Встаю снова. Оборачивается. Замечает мои маневры.
- Мама, нет! Мама, сесть!
Прибегает и начинает отталкивать меня ручками, пытаясь усадить на место. Надо будет ее научить команде "мама, место!", мелькнуло в моей ехидной голове. Тем временем клиент знаками, воплями и тычками усадил меня на полотенце и снова подался к воде. Решаю подождать развития событий: максимум, до моря недалеко, а у самого берега - мелко, так что добегу, если что. Сижу, как струна, не отводя глаз.

Муся добредает до кромки волн и останавливается. Стоит минуту. Стоит две минуты. Не шевелится. Я гипнотизирую взглядом ее бело-розовую спину, пытаясь угадать момент, когда она шагнет за край допустимого. Но она стоит.

Вдруг поворачивает голову и ищет меня глазами. Отвечаю взглядом на взгляд. Радостно показывает на волны рукой и смеётся! Смеётся! И снова отворачивается, и опять стоит. Простояла, неподвижная, несколько минут, повернулась и, горя восторгом, побежала ко мне. Не добежала, принялась прыгать по песку. Прыгала и кричала от полноты чувств. А до меня дошло: она просто хотела постоять одна и посмотреть на переполнявшее её чудо - морские волны, набегающие на берег. Не делить этот восторг ни с кем. Быть наедине с морем. А потом прыгать по песку, пылая счастьем от увиденного, потому что море просто так не вместить. Море надо сначала отсмотреть, а потом отпрыгать. После чего обязательно кинуться на маму обниматься, чтобы поделиться обретённой радостью.

Море ушло в глубину дней, на него наслоились новые впечатления, на них наслоятся ещё. Уже сегодня была где-то на прогулке Большая Басака, да и вообще, жизнь полна приключений. А у меня из головы не идет видение очень маленькой девочки, которая стоит одна на морском берегу и смотрит на набегающие волны. Смотрит и смеётся.

2003

Тексты Виктории Райхер

MP3

При цитировании обязательны ссылки на автора и сайт; в Интернете - линки.
© Лев Ари Судаков 2001-2021		Обратная связь LJ / ЖЖ

Эта страница обновлена 12.10.2021