Александр Лихтикман

Диалектика в разрезе

Донкихотство с последствиями

Вялотекущее донкихотство правого лагеря обостряется всякий раз, когда появляется более-менее реальная возможность подтолкнуть зашатавшееся премьерское кресло. В соответствии с моральным кодексом противников отступления, неугодный глава правительства может быть смещен лишь по идеологическим причинам. Если же его власти угрожают факторы, напрямую с политическим процессом не связанные, правые демонстрируют разновидность «диалектики по Бен-Гуриону»: защищают Ариэля Шарона, как будто тот не предлагает создать палестинское государство, и борются за целостность Эрец-Исраэль, как будто у власти все еще находятся левые. Поэтому, когда за третий месяц перевалила забастовка госслужащих, глава правительства мог быть абсолютно уверен в правом крыле коалиции. Партнеры не воспользуются поводом и не станут его «валить» за пересмотр договоров с Гистадрутом или сокращение пособий для инвалидов. Это – не их специализация. Наоборот – всячески продемонстрируют лояльность и верность коалиционной дисциплине. Тем более ценные, чем хуже добровольные защитники разбираются в экономических программах и трудовом законодательстве.

Действует странная двойная бухгалтерия, в которой правила игры оказываются гораздо важнее ее целей. Так, критиковать Шарона позволительно только за территориальные поползновения. Во всех прочих вопросах, правые станут горой за главу правительства, политику которого они сами считают угрожающей безопасности государства. То ли отдают дань парламентскому этикету, требующему время от времени развлекать публику право-левыми разборками, то ли действительно не видят разницы между существенным и второстепенным. Важно: где пройдет граница государства, будет ли демонтирована автономия – или еврейские поселения, продолжать ли денежные переводы администрации Арафата и т. д. Второстепенно – каким именно способом произойдет смена власти в Израиле. Если скандалы вокруг полицейско-судебных затруднений семейства Шаронов служат этой цели, выгораживать автора плана одностороннего отступления – преступление по отношению к избирателям. Особенно, учитывая заведомую неэффективность прочих «легитимных» способов.

Однако газеты изобилуют привычными контратаками на «леваков из госпрокуратуры», строящих козни против «выдающихся политиков национального лагеря». Смешно, если рыцари печального образа всерьез надеются сокрушить вращающиеся против часовой стрелки юридические жернова. Еще смешнее, если накануне приближающегося развала коалиции им было что-то устно обещано. В очередной раз правые избрали именно ту модель поведения, которую они давно и с удовольствием высмеивают у своих политических противников. Они забывают, что израильский кнессет находится не в центре Европы, а на Ближнем Востоке, где великодушие и доверчивость – верный залог поражения. Прежде, чем призывать к твердости в большой политике, нужно перестать быть парламентскими «фраерами».

Господа Шароны

Особое недоумение вызывает позиция свободной прессы. Не партийных журналистов, по долгу службы составляющих пресс-релизы, а независимых правоориентированных аналитиков. Их-то что заставляет вступаться за «гонимого» премьер-министра? Что движет честными беспартийными людьми, устраивающими в Интернете сборы подписей в защиту Шарона, сочиняющими воззвания в его поддержку, пробивающимися в радиоговорилки? Кто им Шарон? Человек, избранный для выполнения определенной программы, но идущий наперекор собственной партии. Возникает все тот же вопрос – какая разница что его остановит: вотум недоверия или полицейский отдел по расследованию коррупции? Прежде, чем искать посторонние мотивы в поступках прокуратуры, нужно бы попытаться понять, что делает в политике сам Шарон и его сыновья? Черновик обвинительного заключения, переданный государственным прокурором Эдной Арбель юридическому советнику правительства – всего лишь одна из версий. Причем, отнюдь не самая неубедительная.

Между тем, в большинстве «защитных» статей суть уголовных подозрений вовсе не рассматривается. Вместо этого, госпрокуратуру обвиняют в левизне и приводят в подтверждение случаи, когда обвиненные политики правого толка были оправданы судом. Значит ли это, что члены правительства отныне вне подозрений? Вряд ли напоминания об «огромной ответственности» и «поставленной на карту профессиональной карьере» придадут юристам уверенности в себе. Страх – плохой советчик в любой работе, а стопроцентная уверенность следствия в осуждении подозреваемого была только на нашей доисторической родине, да и то не всегда. Результатом общественной кампании в поддержку Шарона может стать принятие поспешного решения, процедурные ошибки, подача недоработанного обвинительного заключения или вовсе закрытие дела. Последний вариант, увы, наиболее вероятный. Но разве не интересно узнать, зачем человек, подобно Ариэлю Шарону, давно избавившийся от идеологического груза, стремится в кресло главы правительства? Не от скуки же, и не ради скромной премьерской зарплаты?

По распространенной версии, левые рвутся во власть, чтобы претворить в жизнь утопию нового Ближнего Востока. По столь же распространенной версии, правые, победив на выборах, занимаются исключительно вопросом политического выживания. За три с половиной года премьерства Шарон доказал абсолютное владение этим искусством. Но, в короткие периоды стабильности, когда коалиции ничего не угрожало, проводил буквально ту же политику, что его предшественники. Зачем «левакам из госпрокуратуры» вставлять палки в колеса именно теперь, когда решается судьба плана одностороннего отступления? Легче поверить, что госпожа Арбель сотоварищи тайно состоят в крайне правой организации, действующей в среде высокопоставленных юристов.

Скорее всего, госпрокуратура рискует в обоих случаях – настаивая на проведении суда и отказываясь от подачи обвинительного заключения. Случай с Лиорой Глат-Беркович доказывает, что в Израиле трудно долго скрывать подозрения в крупномасштабной коррупции. Существует постоянная опасность утечки информации, не смотря на курирование дела Шаронов ШАБАКом. Юридическая система соревнуется с прессой. Подлинным провалом, даже большим, чем снятие подозрений в суде, было бы бездействие юридической системы, на фоне сенсационных разоблачений в СМИ. Возможно, на самом деле, госпрокуратура не столько нападает, сколько пытается застраховаться от обвинений в нерешительности.

Остранение по Фейглину

О том, чего стоит крупная израильская партия, можно судить по опыту фракции «Еврейское руководство» во главе с Моше Фейглиным. В демократическом государстве партия – не мафиозный клан, не «хамула» и не закрытый клуб, куда пускают по приглашениям. Каждый, кто признает устав и программу, имеет право вступить в партию и привести с собой единомышленников. Чем больше – тем лучше. Разве, не так? Оказалось – не так. Редкий комментатор не отметит «чуждость» группы Фейглина образу современного Ликуда. Вопрос лишь – кто кого переабсорбирует? Новобранцы и ветераны, узнавшие в фейглиновцах собственную молодость, или партаппаратчики призыва 80-90-х.

С Ликудом произошло то, на что надеялись реформаторы на ранних стадиях советской перестройки, приглашавшие инициативную молодежь вступить в ряды КПСС. Фейглину это удалось. Партия переживает процесс омоложения посредством переливания свежей крови. Либо больного не удастся спасти, либо, его ждет второе рождение. То, что сделал Фейглин, на языке литературоведов называется «остранением». Он заставил по-новому увидеть привычные вещи. Например, партийные институты Ликуда. В результате, обрели давно потерянный смысл такие понятия, как устав и программа. Не только процедурная, но и идеологическая составляющая. Правящая партия задумалась, для чего она правит? Появился контроль избирателей над деятельностью каждого депутата-ликудника. В том числе, Омри Шарона. Специальные наблюдатели присутствуют на голосовании в парламентских комиссиях. Причем, от депутатов требуется лишь одно – следовать программе партии, которая делегировала их во власть. Или (об этом не говорят вслух) – не морочить избирателям голову, отказаться от правой платформы и уступить другой партии место во главе национального лагеря.

Решение о проведении внутрипартийного референдума – первое и главное достижение нового Ликуда. Подобный способ, помимо того, что он наиболее дешевый и демократичный, сулит немало других преимуществ, гарантированных парламентской системой выборов. Глава правительства вынужден будет вспомнить, что его избрал не весь народ, как в 2001-м году, а лишь те, кто проголосовал за список Ликуда. Председатель партии обязан действовать в соответствии с партийной дисциплиной. Надо полагать, он сам к этому стремился, когда вместе с Шимоном Пересом инициировал за спиной избирателя отмену прямых выборов. Прежняя система ставила в зависимость от коалиционных партнеров, нынешняя – от собственной партии. Если отменить и то, и другое, что останется?

Поражение на референдуме стало бы хорошим уроком для будущих премьер-министров. Но и победа не развяжет Шарону руки, как было бы при проведении всенародного референдума. Решается чисто процедурный вопрос – имеет ли право председатель Ликуда выступать за отступление из сектора Газы? На сегодняшний день у него такого права нет, так как в программе Ликуда говорится о всемерном развитии поселений, а не об их разрушении. Партия может согласиться на изменение программы. Но этот шаг всего лишь легитимирует задним числом высказывания Шарона в пользу «плана размежевания». Без санкции партии запрещено выдвигать такого рода инициативы. Если санкция будет получена, Шарон сможет поставить вопрос на голосование в правительстве, а потом и в кнессете, где его, наверняка, ждут новые сюрпризы. Формалист Фейглин замедляет действие и обнажает прием.

Демократия – это процедура, нарушение процедуры – нарушение демократии. А если власть открыто нарушает демократию, борются с ней тоже не демократическими методами. Те, кто называет деятельность фейглиновцев «хулиганскими провокациями» догадываются, что первыми правила игры нарушат не они…

«Вести», 8.04.2004

Шломо Громан Референдум: борьба за голоса членов Ликуда обостряется

Моше Фейглин Последняя преграда

Евгения Кравчик Дело Мизрахи против дела Апеля?

Моше Фейглин Я тут решаю! Я тут правлю!